Золотые маршруты Питерских альпинистов

Альпинисты Северной Столицы

АЛЬПИНИЗМ В ЛЕНИНГРАДСКОМ СКА.  НАЧАЛО

Артур Гаас – д.т.н., профессор, МС СССР

 КАК ЭТО НАЧИНАЛОСЬ

Наши земляки – представители Вооружённых Сил уже с начала 60-х годов стали принимать участие в сборах, проводимых альпсекцией Центрального Спортивного Клуба Армии, и даже участвовали в Чемпионате Советского Союза под флагом  сборной команды Вооружённых Сил  (ЦСКА). В основном это были представители Военно-Медицинской Академии. Среди них  МС СССР Игорь Горячев,  позднее – доктор медицинских наук профессор, известный специалист – уролог,  КМС  Лев Озерецковский – кандидат медицинских наук, специалист по огнестрельным ранениям и травмам, КМС Сергей Положенцев – доктор медицинских наук, в течение нескольких лет бывший Главным терапевтом Вооружённых Сил СССР и неоднократно выезжавший со сборной командой в качестве врача. 

В эти же 60-е годы  “под крышей” отдела туризма ЛенВО предпринимались попытки проведения армейских альпиниад  на Кавказе. Однако, отсутствие  у армейцев квалифицированного инструкторского состава, а также собственных альпинистских баз и лагерей так и не позволило, что называется, закрепить эти инициативы и  получить официальное признание у альпинистов города.

Военно-прикладное значение альпинизма в нашей стране, имеющей многие тысячи километров границ, проходящих в горной местности, длительное время серьёзно  не дооценивалось.  Никаких выводов из горьких уроков Великой Отечественной войны так и не было сделано. Самым поразительным является то, что в стране ни тогда, ни теперь не было никакого воинского учёта  десятков тысяч альпинистов, ежегодно проходивших подготовку в профсоюзных альплагерях и на различных альпинистских сборах. Объяснение этому найти просто невозможно. Когда же я в  1972 году обратился  в Спортивный Клуб  Армии и к Командованию ЛенВО с предложением об организации секции альпинизма в городе, то мне было заявлено, что для Округа, территория которого расположена на болотах, этот  прикладной вид спорта интереса не представляет. И сегодня, когда я слышу о потерях наших военных в Чечне, в том числе и командированных из ЛенВО,  включая  морских пехотинцев из  Заполярья, то всякий раз с горечью вспоминаю «прозорливые» слова наших командиров.

 Приятным исключением был Среднеазиатский Военный  округ (САВО), где, благодаря энтузиазму  Владимира Рацека и поддержке Командования округа,  регулярно проводились различные сборы альпинистов. Позднее эту традицию продолжил Ерванд Ильинский. Именно такие сборы в значительной мере стимулировали развитие альпинизма в Средней Азии и способствовали подготовке многих десятков высококлассных спортсменов, в том числе участников первой советской экспедиции на Эверест.  Более того, по инициативе  среднеазиатских альпинистов впервые в СССР в программу обучения курсантов Алма-Атинского Высшего общевойскового  училища была  даже  включена специализация «горная подготовка». Курсанты Училища   и сегодня  проводят  ежегодные  массовые  альпиниады  вблизи Алма-Аты. И, хотя уже давно нет Советского Союза,  а эти традиции живы до сих пор.

 Подобные сборы периодически проводились и в Приэльбрусье, где в качестве  руководителей выступали такие известные армейские альпинисты как  П.С. Рототаев, И.В. Юхин, В.П.  Некрасов, А.И. Авакумянц и другие. Но все эти сборы были каплей в море, если учесть,  каких грандиозных масштабов достиг в те годы наш «профсоюзный» альпинизм.  Во время прохождения службы в армии на такие сборы попал  и наш земляк, а тогда рядовой  Советской Армии альпинист-разрядник Юрий Заричняк,  ныне доктор физико-математических наук, профессор ЛИТМО, мастер спорта по альпинизму. А тогда ему удалось  совершить несколько  восхождений  в одной связке с «самим» В.П. Некрасовым.

Мой путь в альпинизме начался в 1959 году в секции ЛОС ДСО  “Труд “. Тогда я учился в  Военно-Воздушной Инженерной Академии, а на скалы выезжал с секцией «Водника», существовавшей тогда на базе Ленинградского Института водного транспорта.  Получить же   путёвку в профсоюзный альплагерь, на каждую из которых был немалый конкурс, было очень и очень непросто, особенно человеку со стороны.  Первый раз мне удалось попасть в горы,  в альплагерь “Цей”, благодаря незабвенному Семёну Михайловичу Кершу – ответственному секретарю альпсекции “Труда“, - крупнейшей  тогда в городе, и штатному работнику Дворца  профсоюзов на площади Труда.  Без него вряд ли  состоялась моя поездка в горы. Между прочим, в Академии старшим преподавателем по физподготовке на нашем факультете был майор М. Бобров. Тогда он активно занимался подготовкой классных спортсменов по современному пятиборью и о своём альпинистском прошлом ничего не рассказывал, даже, когда перед очередным выездом в горы,  подписывал мне классификационный  билет спортсмена. Много позже мы узнали, что он, оказывается, еще перед войной закончил школу инструкторов альпинизма у Е.А. Белецкого, а в 1941 году участвовал в маскировке шпиля собора в Петропавловской крепости. Сегодня эти факты широко известны, а  Михаил Михайлович Бобров  стал  Почетным  гражданином Санкт-Петербурга.

Первая моя поездка в горы оставила в душе неизгладимый след, но  за ней последовал перерыв  - целых 4 сезона – вынужденные издержки службы после окончания Академии. А когда в 1963 году я вновь появился в родном городе, поступив в адъюнктуру Академии, то с этого момента на протяжении более 30 лет у меня уже не было  ни одного сезона пропуска в горах. А сколько за эти годы было интересных и памятных встреч в горах. Только три сезона, проведенные в Домбае в  альплагере «Красная Звезда», которого  сегодня уже не существует, где начальниками учебной части были Виктор Васильевич Степанов и Евгений Андрианович Белецкий, оставили неизгладимый след в душе на всю жизнь. Практически всегда отличная солнечная погода, утренняя зарядка на берегу горной реки и  ежедневная пробежка к  нарзанному источнику, а вечером песни у костра – разве это можно забыть. А восхождения на вершины Эрцог, Белалакая, Домбай  и сегодня в моей памяти, как будто-то это было только вчера.

  К сожалению,  все эти годы в горы удавалось выезжать практически только в свой 30-дневный отпуск. И если к этому добавить  существовавшие в те годы в правилах альпинизма ограничения относительно возможности прохождения в течение года не более одного этапа обучения и подготовки  в альпинизме, то на первые свои маршруты  5-ой категории сложности мне удалось выйти только в 1970–71 годах. Тогда в мекке отечественного альпинизма - альплагере “Безенги“  традиционно проводились большие сборы   ленинградских ДСО ”Труд” и  “Спартак”. Многие годы эти сборы  возглавляли Андрей Владимирович Тимофеев и Александр Александрович Колчин. Поистине сборы были “кузницей”  не только кадров, но и   всех будущих и многочисленных побед  альпинистов города на чемпионатах Советского Союза. Не будет преувеличением сказать, что практически все мастера спорта, призёры и чемпионы СССР по альпинизму тех лет прошли через «инкубатор» под названием “ Безенги”, и в своём сердце они носят  не только память о тех годах, но и  благодарность  тренерам сборов и,  в первую очередь, – А.В. Тимофееву и А.А. Колчину.

  Безенгийские сборы научили  всех нас очень многому.  В первую очередь они приучили к трезвому анализу любых сложных ситуаций. Уже в свой первый сезон в Безенги в 1970 году мне пришлось участвовать в 9 (!) спасательных работах за 30-дневную смену. Было над чем задуматься, а может быть и  остановиться. Когда же закончилась смена в Безенги, где нам так и не удалось  выполнить свои спортивные планы, то, сколотив группу в количестве четырёх человек, в которую вошли Вячеслав Лазарев, Юрий Шалыгин, Владимир Беккер и я, мы поехали в Приэльбрусье и никуда-нибудь, а на саму Ушбу.

Трудности начались уже с выпуска на восхождение. Среди нас не было инструкторов, а по действовавшим в то время правилам выходить на вершину мы могли только с инструктором. Но альпинистский мир не без добрых и понимающих людей. И мы не подвели ни их, ни своих безенгийских учителей. Наша группа оказалась  единственной, которой в том сезоне удалось пройти  полный траверс Ушбы. Этим можно было гордиться.

 Сезон 1970 год останется в памяти ещё и потому, что уже после после возвращения из альплагеря мне предстояла   командировка на Север.  Здесь мне удалось подняться 18 сентября на высшую точку острова Новая Земля – пик Георгия Седова. Организация самого выхода на восхождение,  альпинистская экспресс-подготовка к нему моего напарника Бориса Марченко, мастера спорта по боксу из Москвы, загадки, которые поджидали нас на вершине и после неё, - незабываемы.  Но об это отдельная тема.

Не менее запоминающимся для нас был следующий сезон 1971 г. в Безенги. Чего стоил  только один  непрерывный в течение 27 часов спуск почти с самой  вершины Дыхтау по южной стене вдвоём с Б. Павловым, где в 4-х верёвках ниже вершины в палатке оставался травмированный А. Рыскин.  Когда же на этих спасательных работах на южной стене Дыхтау погибла  связка Жердев - Поляков, то сложилась ситуация, что для спуска пострадавшего А. Рыскина мне вновь пришлось подниматься на Дыхтау  практически без передышки, но уже  в составе головного спасотряда вместе с Валентином Якубовичем из Пятигорска  и Эдуардом Липенем  из Минска. Это, действительно,  была настоящая школа и  школа на всю жизнь.

После окончания лагерной смены в Безенги мы вновь засобирались в Приэльбрусье с намерением совершить восхождение на пик Щуровского по классическому маршруту, через «сурок», 5Б категории сложности. Теперь уже мы учли уроки прошлого сезона: в нашей группе было сразу два инструктора А.Смирнов и А.Туник и  три участника Борис Орлов, Людмила Мальцева и я. Восхождение запомнилось  тем, что, хотя, как всегда на маршрут  5-ой категории сложности,   мы взяли  крючья, молотки и другое «железо»,  однако впервые прошли весь маршрут, так и не забив ни единого крюка. Большую часть маршрута мне пришлось идти впереди. И всякий раз, когда при подъёме на вершину вдруг появлялось желание забить крюк, то, оглядевшись вокруг, удавалось найти чужой крюк,  причём на расстоянии вытянутой руки или чуть выше. Необходимо было  лишь проверить его,  встегнуть в него  карабин, верёвку  и двигаться дальше.   В результате этого весь маршрут удалось пройти группе всего за один день, заночевав уже за вершиной, на спуске.  После «Безенги» это восхождение казалось  нам просто разминкой. Внизу тогда  мало, кто верил в то, что нам удалось так быстро пройти  маршрут. Классикой считалось в то время его прохождение с одной – двумя ночевками на подъёме к вершине.

Сезон  1972 года – это сборы «Труда» на Юго-Западном Памире, где удалось за одну смену пройти сразу четыре маршрута 5б к/тр. Выполнен норматив КМС. А что дальше? В «Труде» было тесно: две классные команды под руководством Гурия Чуновкина и Виктора Солонникова, регулярно выступавшие в Чемпионате Союза,  были укомплектованы, что называется,  «под завязку» и попасть в них было практически нереально. И тогда я решился и написал письмо в Москву Виктору Павловичу Некрасову. Закончив в 50-х годах наш ЛИТМО, он переехал в Москву и стал военным, работая преподавателем на военной кафедре Московского Энергетического Института. В  то время он одновременно был старшим тренером сборной команды Вооруженных Сил СССР. Сезон 1972 года для армейцев сложился очень удачно: команда под руководством В. Некрасова  прошла на Центральном Памире прекрасный траверс вершин Гармо – КомАкадемия и завоевала в Чемпионате СССР золотые медали. К моему удивлению Некрасов быстро откликнулся на  письмо и сразу же пригласил в команду и на сборы в следующем 1973 году. С этого момента началась моя альпинистская жизнь в армейской команде.

 ПИК  КОМАКАДЕМИИ

В сезоне 1973 г. сборная команда Вооружённых Сил СССР планировала выступать в Чемпионате Союза в классе высотно-технических восхождений. Ею был заявлен новый стенной маршрут на пик КомАкадемии  высотой 6439 метров на Центральном Памире. Памирской экспедиции предшествовал учебно-тренировочный сбор армейцев на Кавказе  в Терсколе. После окончания сбора на Кавказе все его участники вылетели на Памир. Впервые мой сезон в горах продолжался более  привычных 30 дней.  

 Путь многих памирских  экспедиций начинался из города  Ош, с известной базы альплагеря «Высотник». Когда мы  из аэропорта прибыли на базу, то оказалось, что на ней уже собралось несколько экспедиций, в том числе экспедиция московского «Спартака», возглавляемая Владимиром Кавуненко, в которой традиционно  многие годы  принимал участие Юрий Визбор. После городской суеты теплота таких встреч незабываема. Коллективные походы на базар,  арбузы., дыни, манты,  зелёный чай, воспоминания и беседы в чайхане и даже  футбольные матчи на стадионе с последующим купанием в горной речке быстро заставляли забыть о всех жизненных проблемах. Несколько дней подготовки в Оше: доукомплектование снаряжением, приобретение продовольствия, овощей, зелени и  традиционная … засолка двух бочек огурцов. И, наконец, можно трогаться в путь.

Когда  же, наконец, мы добрались до Ванча, то здесь перед нами предстала удивительная и неожиданная картина.  Оказалось, что   в верховьях долины в очередной раз активизировался ледник Медвежий, вызвавший сход мощного селевого потока. Подобная природная катастрофа произошла ровно 10 лет тому назад, т.е. в 1963 году.   В результате  по всей долине на протяжении почти 100 км  были разрушены все мосты и частично дороги. Стало ясно, что наш дальнейший путь вверх по долине на автомобилях просто невозможен. Однако нам повезло. В верховьях ущелья, как раз выше ледника Медвежий на высотах  4000-5000 м в те годы велась добыча горного хрусталя  для нашей радиопромышленности. И вот, в результате последствий природной катастрофы туда направлялся вертолёт, который в Ванче сделал промежуточную посадку. Проведенные с экипажем переговоры оказались успешными.

Вначале вертолет забросил участников нашей экспедиции в верховья Ванчского ущелья к  началу ледника Русского Географического Общества, а последним рейсом – сделал заброску снаряжения и продуктов  уже за перевал непосредственно в район высокогорной метеостанции «ледник Федченко», расположенной на высоте 4200 м. Туда мы и намеревались затем подняться. Правда, когда мы поднялись к метеостанции, то нашли на  снежном  склоне наши заброски  в ужасном состоянии.  Похоже, что вертолётчики  сбрасывали груз  прямо «по ходу», без зависания и уж тем более без посадки, а, что из этого получилось, не трудно догадываться…

На метеостанции нас ждали совершенно удивительные люди. Там было всего два зимовщика, которые не видели людей целых 10 месяцев. Нашему  появлению они очень обрадовались. Для них это  был настоящий праздник.

На следующий день мы вместе с основной командой вышли на акклиматизацию и  на разведку заявленного  маршрута на пик КомАкадемии. Для поддержки восхождения основной команды планировалось, что к моменту выхода её на вершину туда же должна будет подняться по другому пути вторая команда. Её состав отличался удивительным разнообразием.  С одной стороны, в неё вошли два прошлогодних чемпиона СССР,  но  травмированных в текущем сезоне  на подъезде  к вершине, – это сам Некрасов и  Евгений  Староселец из Ленинска  (Бойконура), а с другой -  два  перворазрядника Михаил Мурлага из Новосибирска  и ленинградец Сергей Пимкин, не имевшие до этого в своём активе ни одного восхождения 5б к/тр. В данную команду был включен и я. Виктор  Павлович предложил мне быть руководителем этого восхождения и  подниматься на вершину по юго-восточному гребню. Это был маршрут  А. Пьянкова, который  впервые был пройден  всего восемь лет тому назад очень сильной командой  из Узбекистана, причём в чемпионате Союза  и то после двух неудачных попыток 1956 и 1962 г.г.  И вот теперь его предстояло пройти нам. Описания маршрута у нас не было, а была лишь фотография с  нанесенной на ней линией пути подъёма первопроходцев. Но нас беспокоила  лишь одна  проблема:  всё лучшее снаряжение мы отдали первой команде,  и  у нас не было достаточного ассортимента  «железа». Пришлось приспосабливаться.

В середине маршрута  на нашем пути встретился  примерно 30-метровый  вертикальный внутренний угол в виде раскрытой книги. Трещина в начале внутреннего угла расширялась снизу вверх, а подходящих для этого случая крючьев у меня не было. Как бы здесь пригодились короба, но они были  переданы  основной команде. Закладных элементов тогда ещё не было. Складывая по  два швеллера вместе и забивая их в трещину, я попытался искусственно увеличить толщину крючьев. Так удалось подняться еще метров на восемь. Оставалось совсем немного. И тут… верхний крюк, на котором я стоял  на лесенке, вырвался. Я  полетел вниз. От динамического рывка вырвались ещё две пары крючьев. При падении я ударился спиной о стену. Хорошо, что я был ещё без рюкзака.  Страховка и вырвавшиеся крючья, конечно, смягчили удар. Но всё же от  компрессионного удара  ещё какое-то время я не мог ни дышать, ни говорить.  Ребята приспустили  меня на полку,  уложили, разгладили.  Отлежавшись   где-то около часа, я снова пошел вверх, используя тот же арсенал скальных крючьев, но теперь уже без приключений.

Встретившись на вершине с основной командой, мы начали вместе спускаться в сторону ледника Бивачный. Здесь стоял базовый  лагерь первого тренировочного сбора кандидатов  в первую Советскую Гималайскую экспедицию. На этот сбор был приглашен и капитан нашей основной команды Лёня Матюшин. Оставив его на этих сборах, мы продолжили спуск.

По итогам Чемпионата СССР армейской команде в условиях очень большой конкуренции удалось завоевать  пятое место. Так закончился мой первый сезон в армейской команде В.П. Некрасова.

 ВАЛЕНТИН  ГРИГОРЬЕВИЧ БУДКИН

Прежде чем продолжить рассказ о становлении армейской команды в нашем городе, хотелось бы сделать небольшое отступление и сказать несколько слов об одном удивительном  человеке, представителе армейского альпинизма – москвиче Валентине  Григорьевиче Будкине. Дело в том, что именно он придумал и впервые в нашей стране реализовал на практике систему проведения очных чемпионатов  по альпинизму.

С Будкиным я познакомился во время  учебно-тренировочного сбора  в Терсколе в 1973 году. Он был участником Великой Отечественной войны, но к тому времени уже был «подполковником  запаса».  Тогда он работал в качестве вольнонаёмного в Управлении боевой подготовки (УБП) Сухопутных Войск, которое курировало развитие альпинизма в Вооружённых Силах.  На сборах он,  чаще всего, присутствовал не только как представитель Управления, а фактически был их непосредственным организатором, но будучи «в запасе» конечно же, большого веса в военной организации не имел, хотя в мыслях своих он был далеко впереди «многозвёздных» начальников. Да и в альпинизме он имел всего  лишь 2-ой спортивный разряд и уже давно не совершал никаких восхождений.  Но  он удивительно четко чувствовал пульс времени.

Летом 1973 года он впервые заговорил  о проведении очного Чемпионата Вооруженных Сил СССР (ВС) по альпинизму.

Прошло ещё почти полтора  года. И вот в конце 1974 года  по инициативе В.Г. Будкина  в Москве собрались  представители ряда военных округов, на котором обсуждалось предложенное  им Положение о  проведении первого очного Чемпионата Вооруженных Сил по  альпинизму в Терсколе  в следующем  сезоне, летом 1975 года. Я  присутствовал на этом собрании как представитель ЛенВО. К этому времени нам при  непосредственной поддержке В.Г. Будкина уже удалось  организационно оформить секцию альпинизма при спортивном клубе армии, носившем официальное наименование СКА-5. Летом  1974 г.  мы даже провели свой  первый учебно-тренировочный сбор в Кичик-Алае (под городом Ош), где  совершили несколько первовосхождений. А летом 1975 года команда ЛенВО завоевала свои первые золотые медали в Терсколе на первом очном Чемпионате   ВС по альпинизму.

С этого момента  такие чемпионаты Вооруженных Сил стали проводиться ежегодно. Но лишь через шесть лет эта идея стала «овладевать массами». И в 1980 году  в Фанских горах в районе Алаудинских озёр, по инициативе заслуженного мастера спорта К.Б. Клецко, бывшего в то время главным тренером по альпинизму в нашем городе, был проведен первый очный  чемпионат Ленинграда по альпинизму.

 А уже в следующем году был проведен и первый очный Чемпионат СССР по альпинизму.  Так второразрядник В.Г. Будкин более чем на 5 лет опередил  время. Сегодня же такие чемпионаты проводятся  каждый год,  мы к этому уже успели привыкнуть,  и  никто из участников  соревнований  даже не  задумывается о том, что у идеи  очных соревнований в альпинизме был автор.  А если, кто и задумывается, так вряд ли знает имя В.Г. Будкина.

 ПИК ЭНГЕЛЬСА

После завершения сезона 1973 года  В.П. Некрасов  предложил мне на следующий год не только  выступить  в основной армейской команде в чемпионате СССР в классе высотно-технических восхождений, но и быть  её руководителем.

 В течение зимы 1973-74 г.г., неоднократно бывая в Москве, мы с В.П. Некрасовым долго «колдовали» над выбором  района и объекта будущего восхождения.  Наконец,  выбор был сделан  Юго-Западный Памир.  В качестве  объекта восхождения  мы избрали пик Энгельса  (6510 м) – ещё не пройденную его северную стену. Рейтинг вершины, особенно её северной стены, были и остаются очень высокими. Для альпинистов она практически была открыта лишь в 1946 г., когда в этом районе в ущелье Шабой появилась первая послевоенная экспедиция, возглавляемая Е.А. Белецким и  Е.М. Абалаковым. Тогда  участникам этой экспедиции удалось совершить первовосхождение на пик К. Маркса, расположенный  западнее пика Энгельса. На пик Энгельса доступных путей тогда им найти не удалось. Да и позднее  экспедиций туда были  считанные единицы.

К левой  части Северной стены пика Энгельса  подводит довольно  длинный гребень, впервые пройденный альпинистами нашего ленинградского «Спартака» под руководством П.П. Буданова,  лишь в 1964 г. Маршрут команды, который после подъёма на пик Энгельса проходил далее по гребню до пика К. Маркса, был отмечен золотыми медалями в чемпионате СССР в классе траверсов. Правее гребня, впервые пройденного командой П.П. Буданова, как раз и находились северные стены пика Энгельса и пика Маркса. Когда же мы впервые их увидели, то мощь их нас просто поразила. Стены были почти отвесные, а протяженность их даже на первый взгляд превышала  2 км. Новизна и таинственность стен  привлекали к ним как магнит.  Желание пройти их было огромным.

Северо-восточная стена  пика Энгельса, за прохождение которой в предыдущем сезоне  именитой команде А. Непомнящего были присуждены золотые медали,  хотя и была расположена в соседнем ущелье, но лишь ещё более обостряла наш интерес и к данной вершине и  к её, ещё не пройденной,  проблемной Северной стене.

В течение нескольких дней мы наблюдали за стеной, разглядывая её в трубу. Наиболее логичным и безопасным с самого начала  нам представлялся путь подъёма прямо по центру стены. Наконец, путь подъёма  был выбран, и мы решили  сделать ходку под начало маршрута, забросив туда часть снаряжения и продуктов. Состав команды был определён в 6 человек. Это Валерий Старлычанов и Сергей Лобанов (из Ленинска), Анатолий Киселёв (из Новосибирска) и трое ленинградцев – Анатолий Носов, Влад Шимелис и я. Из всего состава команды  только С. Лобанов  был МС, а остальные – КМС. Правда, А. Носов был ранее МС, но  в 1970 г. он был дисквалифицирован до КМС.

 Уже первый выход под стену внёс коррективы в состав команды.  Масштабы стены произвели  столь сильное впечатление на Старлычанова,  что он после разведывательного выхода под стену решил отказаться от восхождения. Итак, нас осталось пятеро: две связки. Одна – «чисто ленинградская» А. Носов - А. Гаас, а другая – сборная  Киселёв - Лобанов - Шимелис.

Чтобы передать атмосферу восхождения, приведу  лишь несколько характерных фрагментов. Где-то в конце первой трети маршрута на нашем пути встретился  8-метровый карниз, который мы  как-то не разглядели снизу во время разведки. И вот теперь  этот  огромный козырёк  неожиданно встал на нашем пути, и его было невозможно  обойти ни слева, ни справа. Пришлось брать его в «лоб». Разве мог себе отказать в таком удовольствии наш виртуоз Анатолий Носов.  Словно  паук, передвигающийся по потолку, он мастерски, используя лесенки, преодолел это возникшее на нашем пути препятствие. Пожалуй, это был ключевой «технический» момент восхождения, придавший всем нам дополнительные силы и уверенность. 

На десятый день подъёма до вершины ещё предстояло подниматься не меньше трёх ходовых дней, а затем  ещё  предстоял довольно длинный спуск, а наши продукты были уже на исходе. Был введён жесткий режим экономии. При двухразовом питании  каждому из нас выдавалось  по три печенюшки, по  кусочку сахара и дольке сухой колбасы утром,  и  такая же «пайка» вечером как добавка к жиденькому супчику. Но вот в один миг мы лишились практически всех оставшихся общественных продуктов. А произошло  следующее...

Влад Шимелис, который нёс мешочек с остатками продуктов, уже  приготовился к движению по перилам и надел рюкзак. Но  перила  были  ещё заняты  и  он  тоже решил  подставить утреннему солнцу отсыревшие ночью продукты. Он попросил Киселева  достать из-под клапана его рюкзака мешочек с теми самыми продуктами  и положить его сверху на клапан, повернувшись спиной к солнцу. А когда, через несколько минут раздалась команда «перила свободны», то Влад,  забыв о том, что на клапане рюкзака находится драгоценный груз, встал.  Мешочек соскользнул и был таков. Так на нашем пути возникло  очередное  испытание, но, как оказалось,  и оно было  не последним. 

Уже к вечеру этого дня, работая на маршруте  вдвоём с Владом, мы  не успели засветло спуститься к установленной ниже палатке и  «схватили» холодную ночёвку  на  высоте 6200 метров, устроившись на полочке под большим нависающим камнем. От одного воспоминания об этой ночёвке и  об этом  чёрном камне и сегодня даже в июльскую жару бегут мурашки по спине. Это была незабываемая  «бодренькая» ночь.  Мы считали минуты до рассвета,  согревая себя мыслями об утреннем солнце. И, наконец, дождались его.

Следующее серьёзное, но, к счастью,  последнее на этом восхождении  испытание поджидало нас уже на спуске. Прохождение гребня в сторону ледника ТГУ никаких трудностей не вызвало, но  когда мы  спустились  на ледник, то поняли, что радость наша была преждевременной. Нам предстояло ещё пройти несколько километров по леднику, сплошь состоящему из кальгаспоров. Это удивительное явление природы  встречается  только на Юго-Западном Памире. Перед нами был не привычный гладкий или с трещинами ледник, а бескрайнее ледовое поле, сплошь усеянное вертикальными сосульками высотой до 0,5 до 2-х метров, причем как бы растущими вверх.  Причём каждая пара соседних  сосулек  соединялась между собой гребешком  высотой до метра, который перешагнуть было  просто невозможно, а можно лишь переползти. После двухнедельного восхождения  и нескольких последних дней «весьма скромной диеты» пройти этот лабиринт было выше всех наших сил. Мы буквально падали от усталости. Перевал «5200» в гребне Московской Правды, на котором нас поджидали наши ребята,  казалось,  был уже совсем  рядом,  но приближались мы к нему  черепашьими шагами. Наконец, мы на перевале. С нас сняли рюкзаки, дали немного подкрепиться, и все вместе мы двинулись вниз к базовому лагерю.

Осенью, когда были подведены итоги Чемпионата,  то оказалось, что мы стали серебряными призёрами, опередив очень сильную команду САВО под руководством Ю. Попенко (тренер Е. Ильинский), которая совершила первовосхождение на пик  Пржевальского на Тянь-Шане.  А первое место тогда завоевала команда нашего ленинградского «Труда» во главе Г.А. Чуновкиным,  совершившая первовосхождение на пик Арнавад, расположенный в районе Ванча (в Дарвазском хребте) на Памире. В команде было много ярких имён, в том числе братья Виктор и Владимир Солонниковы,  Юрий Борзов и мои друзья по Безенгийским сборам Вячеслав Лазарев и Юрий Шалыгин, Леонид Посессор и Слава Викулин.

Соревноваться с такими ассами альпинизма нашей команде, впервые выступающей в  Чемпионате Союза, конечно, было непросто. Но мы могли гордиться уже тем, что из всех маршрутов, пройденных в рамках Чемпионата,   6-ая категория сложности  была присвоена только одному из них. И это был именно маршрут на пик Энгельса, пройденный нами. Да и сегодня он остаётся  маршрутом 6Б кат.сложности и был пройден  после нас всего только один раз.

Этим восхождением удалось решить ещё одну очень важную задачу: впервые официально зарегистрировать альпинизм как вид спорта, отныне культивируемый в Спортивном  Клубе Армии (СКА-5) Ленинградского Военного Округа.   По итогам Чемпионата  Союза  1974 года в СКА пришли сведения о том, что Округу (без каких-либо усилий с его стороны)  начислены баллы за «выращенных в нём»  трёх мастеров спорта по альпинизму и трёх серебряных призёров Чемпионата СССР.  После этого Командованию Округа и руководству СКА уже стало просто невозможно  делать вид, что в Округе  альпинизма  как вида спорта не существует.  Надо было что-то предпринимать. Так   осенью  1974 года юридически было оформлено  существование  альпинизма  в Округе. Более того,  в Спортивный календарь следующего года были включены подготовка и участие команды альпинистов ЛенВО   в Чемпионате Вооружённых Сил СССР по альпинизму и в Чемпионате СССР.  Дело дошло даже до того, что в СКА был поставлен вопрос о введении  штатной должности тренера по альпинизму, по аналогии с тем, как это было в САВО. Мне даже предложили перейти на  штатную работу в СКА.  Но мы договорились о том, что  тренерскую работу я буду выполнять на общественных началах. Тогда же за одним  из штатных работников СКА были  закреплены функции  куратора  альпинизма. Таким куратором стал Александр Леонтьевич Трофимов, очень много сделавший для становления альпинизма в ЛенВО.

 ПИК К. МАРКСА

Пик К.Маркса – самая высокая (6726 м) вершина  Юго-Западного Памира. Восхождение  на неё занимает особое  место в жизни  нашей команды.

Несколько слов об истории освоения этого  интересного района.

Долгое время  район оставался одним из наименее изученных на Памире.  Пожалуй,  этому способствовало  одно обстоятельство. Материалы исследований русского геолога  С.И. Клунникова по данному району  Памира впервые были опубликованы только в 1937 году. Из них впервые стало известно, что  на юге Памира простирается высокий Шахдаринский хребет с вершинами до 7000 метров, открытый Клунниковым ещё в конце Х1Х в. Две из вершин, определённые первооткрывателем как высочайшие, были названы им пиками Государя-Императора и Императрицы Марии. Однако к моменту опубликования этих материалов они уже были переименованы соответственно в пики К. Маркса и Ф. Энгельса.

Так, благодаря  опубликованным с большим опозданием работам геолога С.И. Клунникова, на наших географических картах  Юго-Западного Памира  появились две вершины с отметками 7000 м. Тогда это известие произвело настоящую сенсацию и вызвало большой интерес среди альпинистов.  Но начавшаяся вначале финская, а в 1941 г. и Великая Отечественная война помешали альпинистскому  освоению данного района Памира.

Первая же послевоенная Памирская экспедиция  была организована именно в этот район, причём с Севера, откуда и наблюдал  упомянутые вершины Клунников полвека тому назад.

Возглавили экспедицию заслуженные мастера спорта Евгений Андрианович Белецкий из Ленинграда и москвич Евгений Михайлович Абалаков. Проникнув в ущелье Шабой к Северным  склонам Шахдаринского хребта, участники этой экспедиции были первыми, кто увидел величественные гиганты так близко. Северные стены пиков Маркса и Энгельса запечатлены на фотографиях и акварельных рисунках, выполненных Евгением Абалаковым. Уже тогда они поразили альпинистов своей грозной неприступностью. И в последующие годы фотографии Северных стен пиков Маркса и Энгельса, считавшиеся тогда «семитысячниками», неоднократно публиковались в зарубежных альпинистских журналах.

Спортивным результатом экспедиции 1946 г было первовосхождение на пик К.Маркса по западному гребню. Сегодня -  это маршрут 4б кат.сложности. Северная же стена  вершины еще почти четверть века оставалась непокорённой.

В 1956 г. в этом районе Памира работали геодезисты, которые почти через 20 лет после опубликования материалов Клунникова определили  истинные высоты пиков К. Маркса и Ф. Энгельса. Они оказались,  соответственно, 6.726 и 6.510 метров.

И вот наступил 1970 год. Когда были опубликованы заявки команд, участвующих в Чемпионате СССР, то оказалось, что «северная стена пика К. Маркса» значилась в заявках сразу у двух команд. Однако пройти заявленный маршрут удалось тогда лишь одной из них – команде  ленинградского «Буревестника» во главе с Фёдором Житенёвым, которая и стала чемпионом Советского Союза. 

Пройденный командой Ф.Житенёва маршрут на пик К.Маркса логичен, интересен и практически безопасен. Он проходит по неявно выраженному контрфорсу северной стены, расположенному в правой её половине. Левее этого маршрута в верхней части стены, на высоте около 6000 м, расположен скальный и отвесный прямоугольник размером примерно 400 х 700 м, образно названный Ф.Житенёвым «телевизором». Несмотря на большую  крутизну центральной части стены, на ней, как отмечал Ф.Житенёв,  просматривались значительные скальные участки, залитые натечным льдом, что не только ещё более усложняло маршрут, но и  делало его фактически комбинированным.  После того, как северная стена  пика К.Маркса в правой её части была пройдена, новый маршрут по её центру, через «телевизор» сразу же привлёк к себе внимание многих  команд.

       Начиная с  1972  года, этот маршрут ежегодно значился  в заявках в чемпионате СССР, причём в некоторые годы он заявлялся  несколькими командами одновременно.  Но ни одной из них на протяжении четырёх лет так и не удалось добиться успеха.

Наступил 1975 год.  Наша команда вновь оказалась в этом районе. По сравнению с прошлым годом состав команды существенно изменился.  Теперь она практически полностью состояла из ленинградцев.  В команду влилась тройка из «Локомотива» Олег Худяков, Сергей Зысин  и Сергей Фёдоров. К этому времени  основной  состав  команды «Локомотива», видимо уже состарившись,  не имел больших спортивных планов и не планировал никаких экспедиций.  Примкнувшая же к нам тройка, что называется, рвалась в бой. А в нашей секции такая возможность была.   Значительно усилил команду приход в неё  опытнейшего Юрия Шевченко из  «Труда», который единодушно был избран нами капитаном команды. К сезону команда хорошо подготовилась.

Мы понимали, что одним из ключевых элементов восхождения на пик К.Маркса  является выбор  безопасного начала маршрута. Ведь все предшествующие попытки оказались безуспешными именно по той причине, что  ни одной из команд так и  не удалось решить эту проблему. В течение нескольких дней  мы внимательно наблюдали за стеной, прослеживая  пути падения камней.  Было   совершено два разведывательных выхода непосредственно под стену. Надо отдать должное Ю.Шевченко  и его безенгийскому опыту. В первую очередь, благодаря его интуиции, нам удалось, кажется, наметить безопасный путь подъёма.

На стену мы вышли  впятером Ю. Шевченко, А. Носов, О. Худяков, С. Фёдоров и я.

Установив штурмовой лагерь  и базовую палатку в безопасном месте, значительно правее намеченного нами начала маршрута, т.е. практически под маршрутом Ф.Житенёва, мы  вышли на обработку маршрута. Следующим утром – на восхождение.

К концу  третьего дня нам удалось преодолеть первый километр стены и установить две наши палатки  на полочке на расстоянии около 40 метров друг от друга и всего в 300 метрах под «телевизором». Но  к полуночи погода резко ухудшилась, и  повалил снег. Да какой! Со всей стены он ссыпался прямо на нашу полочку, заваливая  палатки. Днём, вылезая по очереди  из палатки, мы выгребали  её из-под снега. Но снегопад, похоже, и не  хотел прекращаться. Вынужденная «отсидка» затягивалась. Непрерывный снегопад прекратился только через трое суток. И мы решили спускаться, понимая, что дальнейший подъем – это огромный риск, с намерением предпринять новую попытку  восхождения, но уже  в следующем сезоне. Ведь было уже 30 августа.

И вот наступил 1976 г. Когда были опубликованы заявки команд, участвующих в чемпионате страны, то стало ясно, что  на Северную стену пика К. Маркса  планируют восхождения вновь две команды.  Одна из них - это команда, которой ранее руководил В. Мальцев, а после его гибели  команду возглавил Игорь Хацкевич. Это была  уже вторая попытка данной команды. Другая  команда  - это  наша.  Причём  в нашей  заявке   данный маршрут был единственным. От запасного команда сознательно  отказалась, подтвердив тем самым твердость своих намерений.

Когда  же мы оказались на Памире и уже подъезжали  к ущелью Шабой, выводящему  к  северной стене пика К. Маркса, то от местных жителей они  узнали, что всего 1,5 часа назад в обратном направлении проследовала команда Хацкевича.  Она потратила довольно много времени на поиск безопасного начала маршрута. Но сделать это ей так и не удалось. И команда, отказавшись от этого восхождения,  решила перебазироваться в другой район, попытавшись пройти  второй из заявленных маршрутов.

Итак, после годичного перерыва армейские альпинисты вновь оказались под  заветной стеной. Ещё внизу был «расписан»  очень подробный план-график прохождения  всей стены. Каждый день  восхождения и соответствующий  участок маршрута  был «закреплен»  заранее за конкретной связкой. На каждый день восхождения,  помимо основной,   выделялась также и резервная связка.  Команда пыталась свести к минимуму любые неожиданности, поэтому  в течение нескольких дней за стеной велось  визуальное наблюдение.  В итоге, каждым из участников будущего восхождения  намеченный командой маршрут   мысленно  был пройден   не один раз. Но, пожалуй,  самое главное  состояло в том,  что еще в Ленинграде  выход команды на маршрут был назначен на последнюю неделю августа.  И это не было случайным.  Конечно, в  это время  уменьшается продолжительность светлого времени, а, значит, и рабочего дня,  но зато  наверху становится заметно  холоднее.  А,  следовательно, камнепадоопасность маршрута снижается. Для данного объекта  это имело принципиальное значение. Кроме того, к концу августа  на Юго-Западном Памире чаще всего устанавливается относительно устойчивая погода.

Своё восхождение команда начала 24 августа. Столь сложный маршрут был пройден ею за  9 дней. Причем с запасом прочности. Успеху восхождения в значительной мере способствовали все участники экспедиции. И не только  «главные  наблюдатели» - Александр Прибыловский,  Борис Шаронов, Юрий Гавриков, Борис Бондаренко, Анатолий Горбань, но и «группа обеспечения безопасности» во главе с Анатолием Баевым, встретившая команду прямо на вершине пика К. Маркса (куда она поднялась по СЗ канту). На следующий день обе команды благополучно спустились в базовый лагерь.

Минуло почти 27 лет с этого памятного восхождения.  И сегодня хочется сказать  хотя бы несколько слов о его участниках, тем более что,  к сожалению,  не все из них дожили до сегодняшнего дня.  Все пятеро членов команды были примерно одного возраста. Они родились перед войной,  и потому их детство естественно  было опалено этой войной. Всех пятерых объединяло очень и очень  многое. Но, к сожалению, команда просуществовала  недолго.

 НА ПУТИ К ПИКУ РЕВОЛЮЦИИ

В 1978 году, т.е. через два года после  чемпионского восхождения,   команда  СКА вновь заявила в Чемпионате страны интереснейший объект – Северную стену пика Революции.  Этот объект  был хорошо известен в альпинистском мире.

Из города Ош  наша команда выехала 9 июля на двух машинах ГАЗ-66. В   первой машине ехали участники экспедиции, а  вторая была загружена экспедиционным скарбом. Погода была отличной, и потому тент с машины был снят.  По дороге к объекту восхождения, на 183 километре   Памирского тракта произошло несчастье. Первой машине, начавшей спускаться с перевала Сарыташ на нейтральной скорости (в которой находилось 13 человек), не удалось вписаться в крутой поворот (т.е. включить скорость и задействовать тормоза) и автомашина,  потеряв  управление, поехала прямо по кочкам травянистого склона и кувыркаясь «пролетела» 98 метров. Погибли 8 членов экспедиции, практически вся команда, и водитель. Вот их имена: Ю. Шевченко, О. Худяков, С.  Федоров, С. Зысин, В. Ярославцев,  Н. Белкин, А. Поляков, Е. Митечкин. В живых остались В. Парфёненко, Г. Шрамко, Вл. Некрасов, В. Водолажский  и автор этих строк.

Во второй машине ехал Володя Черепов. И эта  трагедия произошла  фактически на его глазах. От места аварии до ближайшего кишлака Сарыташ  оставалось  чуть больше  3 км. В кишлаке была небольшая сельская больница  и погранзастава, куда Володя, быстро спустившись,  и сообщил  о  случившемся. Но трагедия эта произошла  в воскресение,  по сложившейся традиции все  врачи больницы разъезжались на выходные  по своим домам  в ближайших кишлаках. Володе удалось мобилизовать пограничников. Но для многих из наших ребят эта помощь была уже запоздалой.  

Юрий Шевченко - капитан команды. Он был  не только  самым опытным в команде, но и обладал уникальным тактическим мышлением, помогавшим ему во многих  сложнейших ситуациях в горах. Юра был  весьма немногословен, но все свои мысли выражал очень точно и конкретно. Он отличался высочайшей требовательностью к себе, дисциплинированностью и ответственностью. С теми же мерками он подходил и к другим. Не всем это нравилось.  Но те, кто понимал мудрость такого отношения  к людям и  к делу, в дальнейшем уже обращались в  ту же веру. Он самым тщательным образом отрабатывал все детали   предстоящего восхождения ещё внизу.   На любом  восхождении с ним все члены команды  чувствовали себя   уверенно и спокойно.  Но  в  той  ситуации 1978 года  и он оказался бессильным.

Опытнейшие Олег Худяков, Сергей Федоров и Сергей Зысин были воспитанниками  «Локомотива». Они  неоднократно участвовали в Чемпионатах страны по альпинизму и имели в своём активе медали разного достоинства. Но в 1973 г. альпсекция железнодорожников практически развалилась, а у  этой троицы  ещё имелись амбициозные планы в альпинизме, и они не хотели с ними расставаться.   Впервые они приняли участие в армейских сборах,   проводившихся в1974 году в Кичик-Алае (Киргизия). В следующем году О.Худяков и С.Федоров были в составе основной команды, пытавшейся пройти северную стену пика К.Маркса.  В   1976-77 г.г.  все трое   участвовали  в очных чемпионатах Вооруженных Сил по альпинизму  и стали  его  призёрами. С  большим нетерпением они ожидали сезона 1978 года. Им очень хотелось подняться на пик Революции.  Перед отъездом в горы  мы встречались не только на тренировках,  но  и  вместе  обсуждали   многие  детали предстоящего восхождения. Их  путь к  заветной вершине  прервался  уже за перевалом Сарыташ, и  за свою мечту они заплатили жизнью. В той аварии  О. Худяков и С. Фёдоров погибли сразу. А Сергей  Зысин, несмотря на обилие полученных травм,  был в сознании, контролировал действия медперсонала и боролся за жизнь еще почти целые сутки. Спасти его могло лишь непрерывное  хирургическое вмешательство (у него была разорвана селезенка).

В  1978 году  в команду была приглашена связка «душанбинцев» Владимир Ярославцев – Геннадий Шрамко. Это были настоящие профессионалы высочайшей квалификации, так как  работали «скалолазами» на строительстве Нурекской ГЭС, обеспечивая безопасность  строительства высокогорной плотины. Оба ранее уже были чемпионами страны.  Шрамко, почувствовав опасность, в последний момент перед аварией успел спрыгнуть  с машины на огромной скорости.  Хотя он  и сильно повредил колено, но сохранил себе  жизнь. Ярославцев умер в больнице.

Аспирант нашего Военмеха Николай Белкин в предыдущем сезоне самым наилучшим образом проявил себя на  сборах  в Фанских горах  и также был  включён в команду. Но до пика Революции ему тоже доехать не удалось.

Александр Поляков, действующий хирург из Военно-Медицинской Академии, был нашим настоящим «доктором Айболитом». Несколькими годами раньше  на одном из горных перевалов, т.е.  в  реальных «полевых» условиях  ему пришлось сделать срочную  операцию острого аппендицита нашему земляку Борису Драгунову. Этим он спас ему жизнь.  Причём  эта  операция пошла без наркоза и  была выполнена с помощью обыкновенного перочинного ножа. Об этой уникальной операции  рассказывалось  даже в одной из передач радиостанции «Юность».

Евгений Митечкин  был преподавателем Академии имени А.Ф.Можайского.  Он впервые принимал участие в нашей  экспедиции, исполняя обязанности  её  начальника. Он ехал  в кабине автомобиля и оставался в ней до самого конца.

Первым из машины выпрыгнул В. Водолажский из Новосибирска. Он был заядлым мотоциклистом и трижды до этого уже  бывал в различных  авариях. Потому, когда он услышал  характерный  скрежет тормозов, то,  недолго размышляя, сразу же  сиганул  за борт. Скорость машины была ещё не столь высока, и ему удалось отделаться  практически лишь царапинами.  

Валерий Парфёненко тоже прыгал с машины. Но было это уже в самый последний момент, т.е. перед падением машины в пропасть, когда она   набрала скорость, как это следовало из заключения Госавтоинспекции, 140 км в час. При приземлении он ударился об ограждающий дорогу бетонный столбик. В результате ему мгновенно оторвало ногу выше колена. Находясь в состоянии шока, Валера продолжал ползти по дороге, таща за собой … свою ногу. 

Нас с Володей Некрасовым (он из подмосковного города Жуковский) – последних, кто остался в живых,  видимо  выбросило из машины, когда она  в процессе падения дважды  ударилась  задними колесами о землю. У Володи  была сильно повреждена голова. Ему сделали несколько очень  сложных  операций, по существу полностью реконструировали нижнюю челюсть, «закрыли» поврежденную черепную коробку титановыми пластинами, по частям собрали сломанную ногу.

В моём   «входном» медицинском протоколе было зафиксировано 14 переломов и травм. Но,  как оказалось позднее, и этот список был неполным.

На следующий день  всех пострадавших переправили вертолётом Памирского МАЛа(Международного альпинистского лагеря) в военный госпиталь города Ош. За нами прилетел В.П.Некрасов, который в том сезоне  работал  в МАЛе.

Время, проведенное в  сельской больнице и вертолёте, это –  сплошной сон,  лишь с некоторыми короткими проблесками   сознания. Когда, например,  пограничники снимали с моей руки часы (полагая, видимо,   что на том свете огни мне уже не понадобятся).  Когда Сергей Зысин спрашивал медсестру, что это за укол она собирается ему делать.   Или когда в вертолёте врач,  приоткрывая  мои  веки, желала  убедиться в том,  где я: ещё тут  или уже там.    

В Оше  в течение 9 дней я находился без сознания,  без каких-либо проблесков,  фактически  на грани  между жизнью и смертью. Лежал под капельницей, артериальное давление  40/0. Никаких положительных сдвигов. Врачи уже  и не думали, что я смогу «выкарабкаться». А помогла это сделать  мне простая санитарка тётя Люба Коломийцева.  Как удалось позднее  узнать, она была дочерью сосланных в Среднюю Азию  российских кулаков. И, как дочь «врагов народа», она так и не смогла ни  создать семью, ни получить образования. Всю свою жизнь она проработала санитаркой в военном госпитале, даря добро людям. Тёте Любе уж  очень не хотелось, что бы я умер.  И вот на свою нищенскую зарплату в 42 рубля (в месяц!) она купила на Ошском базаре свежую курицу, сварила бульон  и,  разжав мои зубы,  влила в  рот несколько ложек  этого бульона. И тут произошло чудо.  Уже через несколько минут я открыл глаза, а артериальное давление стало 80/20. Врачи констатировали, что стрелка моей жизни перешла уже  на эту сторону   Видимо, вместе с бульоном тётя Люба передала мне и часть своей жизненной энергии. Точно также она заботилась и о Парфёненко, Некрасове и Шрамко. Пока мы лежали в этом госпитале, к нам наведывались альпинисты из многих сборов и команд. Они всячески приободряли нас.

Во второй машине в памятном 1978 г. тогда ехал Володя Черепов.  И  он оказался невольным  свидетелем этой трагедии. В тот раз Володе удалось уцелеть. Ему  предстояло сопровождать  тела  наших погибших товарищей, похороны, встречи с семьями. 

В память о наших  ребятах    мы  решили  возродить  команду, учитывая, что за последние 3-4 года  на наших  сборах на Кавказе и в Фанах  подросла  неплохая смена. В чемпионате страны 1979 года в классе высотно-технических восхождений нами был заявлен новый и  интересный  маршрут на пик Комакадемии в районе Ванча.  Под руководством В. Черепова новая и молодая  команда совершила тренировочное  восхождение на эту же вершину  по известному  маршруту Л.Матюшина.  Для новых  членов  команды это было первое восхождение 6 кат. сложности.  Оно прошло очень  чётко.  После этого восхождения  все участники команды получили право первопрохождения маршрутов 6 кат. сложности.  Но подойдя к заявленному маршруту и даже обработав первые четыре верёвки, ребята, тем не менее,   добровольно решили этим и ограничиться.  Несколькими днями позже этот маршрут был пройден альпинистами Алма-Аты под руководством Виктора Седельникова. За  что они получили бронзовые награды. Так завершился  сезон   1979 года,  а с ним и  первый этап в истории команды СКА-5, Ленинград.

В сезоне 1980 г. Володя Черепов решил поехать в лагерь «Варзоб» и участвовать в чемпионате страны в  составе команды лагеря. Успешно совершив заявленное восхождение на пик ХХ-летия Конституции,  он погиб при  спуске с вершины вместе с напарником по связке.

Ещё два участника нашей команды 1976 года Владислав Шимелис и  Анатолий Носов, а также один из  кандидатов  в основной состав команды Борис Шаронов по ряду причин не приняли  участия в экспедиции 1978 года. И тогда это спасло им жизнь.

У  Толи Носова перед самым  отъездом в горы неожиданно возникли срочные дела. Но от судьбы, как говорится,  не удалось уйти и ему.  Человек, совершивший 17 (!) восхождений шестой категории сложности, многие из которых были первопрохождениями,  несколько лет тому назад погиб  «на равнине»,  в собственной квартире... Причём при весьма и весьма  странных обстоятельствах. «Феномен А. Носова» ещё  предстоит осознать.

Борис Шаронов в сезоне  1978 г. буквально разрывался между горами и наукой. И в  том году  наука  торжествовала победу. Альпинистские победы он отложил на будущее. И они  действительно пришли к нему  позднее. А через несколько лет нелепая смерть  на загородной  даче   настигла и  его.  

Некрасов В.	Зысин. 1977 г.	Федоров Сергей.	Шевченко Ю. 1976 г.
Худяков О.	Черепов В. 1977 г.	Шимелис В. 1974 г.	Шаронов Б. 1976 г.

Я благодарю судьбу за то, что она дала мне счастливую возможность быть рядом с такими великолепными парнями. И хотя   многих из  них  уже  нет рядом, но дух коллектива  и оптимизм всех членов  нашей команды, их  жизнелюбие и  высочайшая стойкость  к любым самым сложным и неожиданным обстоятельствам помогают и в сегодняшней нашей жизни. Чего стоит только один эпизод. Когда  после трагедии 1978 года я уже был в Ленинграде и  лежал после  операции в НИИ  им. Р.Р. Вредена, то в один из дней мне сказали, что ко мне  в палату рвётся кто-то  из моих друзей. А когда дверь палаты  открылась, то на пороге стоял  Гена Шрамко. За тысячи километров он прилетел утром  из Душанбе, только для того, чтобы повидаться. От  меня он поехал в Военно-Медицинскую Академию, чтобы посетить  Валерия Парфёненко, а вечером  того же дня он улетел обратно.

Даже сама мысль о совместно прожитых днях, совершённых восхождениях, перенесённых трудностях и сегодня согревает мне душу.