Альпинисты Северной Столицы

 Великие путешественники

Миддендорф Александр Фёдорович (1815-1894)

По многочисленным статьям Интернета.

Редактор Андреев Г.Г.

Миддендорф (врач), проведя в путешествиях и научных экспедициях 44 года, открыл эпоху замечательных путешествий. Академик АН России (1850), почетный член АН (1865). Семенов-Тянь-Шаньский, Северцов, Федченко, Миклухо-Маклай, Пржевальский – все они были после Миддендорфа. Он был большим ученым, основоположником ряда научных дисциплин, крупнейшим сибиреведом и одним из пионеров туркестановедения. Стал одним из крупнейших исследователей Евразии. Его маршруты пролегали от Новой Земли до Ферганской долины, от Исландии до Мальты, от Азорских островов до Охотского моря – таков географический диапазон его путешествия. Был действительным членом Русского географического общества (РГО) с момента его создания в 1845 г.

Александр Миддендорф родился в южной Эстонии. Его отец, прекрасный педагог и воспитатель, всячески поощрял любовь мальчика к природе. Зимой Александр обучался в гимназии Петербурга, директором которой был его отец. Свою первую печатную работу Миддендорф-младший посвятил «любимому отцу, глубокочтимому наставнику и близкому другу».

Родители Миддендорфа мечтали видеть в сыне продолжателя дела отца – убежденного педагога, преподавателя, ставшего впоследствии директором Главного педагогического института в Петербурге. По окончании петербургской гимназии Александр Миддендорф был зачислен на подготовительное отделение Педагогического института. Но молодой Миддендорф мечтал стать натуралистом, путешественником. В 1832 году он поступает на медицинский факультет Дерптского (ныне Тартуского) университета.

Миддендорф увлекся зоологией и другими естественными науками. В 1837 году окончил университет и приобрел звание врача. 16(28) июня 1837 года состоялась защита диссертации. Проработав два года у крупнейших естествоиспытателей Германии и Австрии, Миддендорф возвратился на родину вполне подготовленным для самостоятельных работ в области зоологии, этнографии, антропологии. Многому научился он и в области геологии и ботаники.
Важным событием в жизни молодого Миддендорфа явилось знакомство с замечательным ученым и путешественником России – Карлом Максимовичем Бэром.

В 1840 г. Миддендорф участвовал в Лапландской экспедиции Бэра, причем он оказался не только хорошим врачом, но и страстным охотником, прекрасным стрелком, неутомимым пешеходом, бывалым моряком и умелым плотником. Так вспоминает Бэр в своей автобиографии о «боевом крещении» будущего исследователя сибирских просторов: «Миддендорф прошел из Колы через Лапландию до Кандалакшской губы, двигаясь то пешком, то в лодке. Он нашел, что существующие у нас карты этого района являются совершенно неправильными и что течение реки Колы показано на них совершенно неверно...».

По рекомендации Бэра в 1842 г. русская Академия наук поручила Миддендорфу организовать экспедицию в Северную и Восточную Сибирь. Готовясь к путешествию, Миддендорф составил по съемкам и описи Челюскина и Лаптева карту Таймыра. Впоследствии ориентируясь по ней, он давал проводникам отряда настолько точные указания, что они прозвали его «великим шаманом».

14 ноября 1842 г. после нескольких месяцев напряженного труда по подготовке экспедиции, Миддендорф и два его спутника, датчанин Брандт и эстонец Фурман, выехали из Петербурга в далекое путешествие.

Перед ним были поставлены две проблемы: изучение органической жизни Таймырского полуострова и исследование вечной мерзлоты. В состав экспедиции среди прочих вошел 22-летний унтер-офицер, военный топограф Василий Васильевич Ваганов. В начале 1843 года экспедиция проехала от Красноярска до Туруханска и задержалась здесь для окончательного снаряжения. От Туруханска в апреле Миддендорф прошел на собаках по льду Енисея до устья реки Дудинки. Отсюда двигаясь на СВ через озеро Пясино вверх по реке Дудыпте на оленях, достиг низовьев реки Боганиды. На этом пути он все время видел на В и ЮВ «хребет Сыверма», круто обрывающийся к Норильским озерам (плато Путорана). На СЗ оно прекращается у озера Пясино, которое с рядом вливающихся в него озер окружено романтическими скалистыми хребтами – Норильскими Камнями. Через них пробила себе Дорогу река Норильская. Это были первые сведения о Норильском районе.

В мае 1843 г. к Миддендорфу присоединился Ваганов. Пройдя отсюда по Большой низовой тундре к северу, они в июле достигли реки Верхней Таймыры, то есть пересекли с юга на север Северо-Сибирскую низменность и положили начало ее исследованию. Миддендорф открыл на ней цепь высот, вытянутых в СВ направлении и ограниченных с Ю речной областью Таймыра. Он назвал их «Шайтан».

Почти весь июль Миддендорф потратил на разъезды по Верхнему Таймыру до озера Таймыр. При этом он установил, что левый берег Таймырской долины с севера ограничивается скалистыми горами. Миддендорф назвал их Бырранга. Спустившись на лодке по реке до озера Таймыр, пересек его и достиг истока Нижней Таймыры. Отсюда через ущелье в горах Бырранга он прошел по реке до Таймырской губы Карского моря (в конце августа 1843 г.). На Нижней Таймыре он обнаружил скелет мамонта. Тем же путем экспедиция вернулась к озеру Таймыр, которое уже начало покрываться льдом. Лишенные средств передвижения из-за наступления зимы, спутники Миддендорфа пешком отправились отыскивать «оленных тунгусов», а он сам в полном одиночестве провел восемнадцать дней на берегу Таймырского озера в пещере.

 Эти восемнадцать дней, на которые он, больной, обрек себя ради спасения экспедиции, явились самым серьезным испытанием его мужества, самообладания и выносливости. А было ему всего 27 лет…!

Миддендорф – не единственный, кто обязан спасением этой маленькой пещере. Столетием раньше в ней укрывался заболевший Харитон Лептев, а в 1929 г. она давала приют ещё одному исследователю Таймыра – Н. Н. Урванцеву (он-то и дал в своих отчётах пещере имя Миддендорфа). В 1992 г. во время транстаймырского лыжного перехода в пещере двое суток пережидала пургу экспедиция Красноярской академии путешествий под руководством А. Васильева.

Миддендорфа спасли Ваганов и два ненца. Едва оправившись (в Коренном-Филипповском) от последствий болезни и истощения, Миддендорф пускается в обратный путь к Красноярску. 18 февраля 1844 г.  экспедиция прибыла в Якутск. Здесь Миддендорф некоторое время изучал вечную мерзлоту в колодцах и скважинах, заложив тем самым основы мерзлотоведения.

Одновременно ученый серьезно готовился к походу к берегам Охотского моря до Шантар включительно. Маршрут этот был согласован с Академией наук. Но в Академии не знали, что неутомимый путешественник задумал посетить и область Нижнего Амура. Предполагалось, что плавание по Охотскому морю вдоль побережья и к Шантарским островам он совершит на морском вельботе, который ему должны были предоставить в Охотске. Находясь в Якутске, Миддендорф запросил о вельботе «Охотск», но получил «решительный отказ». Тогда он решил изменить направление маршрута и выйти к Охотску не по северной тропе, а южнее, к запущенному и полузаброшенному Удскому острогу. Путешественник знал, что в захудалом Удском острожке его ничем не снабдят. Приходилось везти из Якутска и снаряжение, и продукты питания, и кожи для байдары, и канаты, и якорь, и паруса на вьюках через тайгу и перевалы, как это делали охочие люди. Как истый землепроходец, Миддендорф понимал, что помощи ему ждать неоткуда и не от кого. Кроме постоянных спутников – Брандта, Ваганова и Фурмана – он включил в отряд нескольких казаков из Якутска и двух якутов Якуты, бывалые люди, должны были помочь соорудить байдару.

До слободы Амгинской (от Якутска до Амги – 180 км) снаряжение доставить было нетрудно. Его везли на санках, запряженных быками. Здесь Миддендорф путем закладки шурфов произвел наблюдение над «всегда мерзлыми» слоями земли. Но от Амги к востоку вели лишь верховые тропы. Для каравана Миддендорфа потребовалось 72 лошади.

В Амге часть участников похода готовила вьюки, другие копали землю, вели наблюдение за погодой. Ваганов с помощью мензулы1/ .

 Из Амги караван тронулся 11 апреля 1844 г. Людей на пути встречалось мало. В основном это были якуты и тунгусы (эвенки). Миддендорф расспрашивал их о промысловых животных, об охоте, о таежных тропах.

Страницы миддендорфовских книг

 о походе к Удскому острогу изобилуют превосходными описаниями таежных речек, долин, перевалов. Многие страницы «Путешествия» посвящены обитателям тайги. Но особенно интересно описание одной из «причуд» суровой природы Восточной Якутии – «ледяной долины» Селенды. Вся долина заполнена льдом. Подобное явление, называемое в Сибири «закипанием», характерно для сибирских таежных дебрей.

1 июня 1844 года отряд Миддендорфа перевалил Становой хребет и через восемь дней подошел к острожку на реке Удь. Здесь путешественники построили байдару – деревянный остов обтянули кожей и приладили шесть пар весел. Затем путешественники спустились на байдаре по реке Удь к морю. Но сразу выйти в море им не удалось – близ устья реки Охотское море оказалось (в июле!) забито льдами. В ожидании «погоды» путешественники занялись сбором зоологических коллекций.

Особое внимание Миддендорфа привлекло образование гигантских завалов плавника, наслоений песка, камней, глины, в толще которых застряли целые туши морских животных – китов и тюленей. На Охотском побережье Миддендорф смог понять, каким образом «была погребена» туша мамонта, которую ему удалось найти на Таймыре.

Льды на Охотском море в тот летний месяц то придвигались к самому побережью, то отходили в море, и тогда землепроходцы пытались пройти к Шантарам. Один раз они чуть не погибли – льды едва не раздавили их кожаное суденышко. «Урок был грозно поучителен», – вспоминал об этом Миддендорф.

Лишь 4 августа путешественники смогли добраться до острова Большой Шантар, где пробыли целую неделю. Миддендорф достиг предельного пункта своего путешествия – Охотского побережья и Шантарских островов. Отсюда он должен был пуститься в обратный путь через Якутск в столицу. Но Миддендорф поступил иначе. Все собранные им коллекции – геологические и зоологические, гербарии, путевые записи – он отправил в Якутск с Брандтом, Фурманом и двумя якутами для дальнейшей пересылки в Академию наук в Петербург. Сам же с «неразлучным своим спутником»  геодезистом Вагановым избрал для возвращения на запад иной, неизведанный путь. Миддендорф и Ваганов смастерили маленький ботик из ивовых прутьев и запасной воловьей кожи. Ученый называл это крохотное суденышко «ореховой скорлупой». В этой «скорлупе» они и двинулись по Охотскому морю.

Путешественники плыли вдоль берега, к югу, делая мензульные и глазомерные съемки, собирая коллекции. Высаживаясь на берег, они уходили в глубь тайги, охотились, пополняя свои зоологические сборы. «В зоолого-географическом отношении, – писал потом Миддендорф, – мы постоянно вращались в той чрезвычайно любопытной полосе Земли, где лицом к лицу встречаются соболь и тигр, где южная кошка отбивает у рыси северного оленя, где соперница ее – росомаха – на одном и том же участке истребляет кабана, оленя, лося и косулю, где медведь насыщается то европейской морошкой, то кедровыми орехами, где соболь еще вчера гонялся за тетеревами и куропатками, доходящими до запада Европы, сегодня за ближайшими родственниками тетерки Восточной Америки, а завтра крадется за чисто сибирской кабаргой». 

1 сентября 1844 г. Миддендорф и Ваганов находились близ устья Тугура. Миддендорф вновь чувствовал себя этнографом, лингвистом, антропологом. Путешественники общались с эвенками, якутами, гиляками (нивхами). На Тугуре землепроходцев поджидали эвенки-оленеводы. Вместе с ними они и выступили в зимний поход на запад. Путешественники ехали верхом на оленях. Маршрут оленного каравана шел по Тугуру, Немилену, Керби через Буреинский хребет в долину Бурей. Отсюда по ее притоку Нимани и далее по Кебели Миддендорф и Ваганов добрались до урочища Инкань – места традиционной ярмарки жителей окружающих областей. С севера сюда приезжали якуты и эвенки, с юга – дауры.

От Инканского урочища в течение трех недель они шли до Зеи. 12 января 1845 г. караван спустился на «полотно самого Амура». Отсюда, уже на лошадях, Миддендорф и Ваганов добрались до пос. Стрелки, расположенной на слиянии Аргуни и Шилки. В пути от Охотского побережья к Амуру Миддендорф и Ваганов с особой тщательностью заносили в свои путевые записи названия многочисленных рек, речек и ручьев, считая, что для практических целей это имеет наибольшее значение. Долины этих водных потоков служили единственными путями сообщения. Они вели к перевалам и к заповедным местам промысла.

Миддендорф остроумно заметил, что для длительных путешествий по дебрям тайги и тундры человек должен как бы спуститься «на низшую ступень цивилизации». Пускаясь в странствия по землям, где бродят лишь таежные охотники и оленеводы, путешественник должен обладать «изобретательностью на все извороты». Путешественник-землепроходец, по мнению Миддендорфа, должен быть умельцем и во «всякой сухопутной езде», и во «всяком роде плавания». Он должен быть сапожником и портным, плотником и кузнецом, звероловом и рыболовом. Располагая самыми простыми орудиями «полудикаря времен первобытных», путешественник должен, не мешкая, браться за выполнение любого необходимого дела. Каков же итог этого нелегкого путешествия? Сам Миддендорф пишет об этом так: «Тщательно занося на бумагу наш маршрут и проверяя, сколько было возможно критически, множество показаний на мои расспросы, я успел составить картину Амурского края, которая бросила новый свет на эту страну». Составлена была и первая карта края под названием «Первый опыт гидрографической карты Станового хребта с его отрогами».

Новые, обстоятельные данные, собранные Миддендорфом об Амуре и Приамурье, оживили интерес к этому краю.

Через 15 лет после возвращения из путешествия Миддендорф писал по поводу Таймырского края: «Что я оттуда вывез, то и доныне так же ново, так же свежо, как и тогда, как я собирал; что говорю я об этих странах, то и теперь столько же годится...».

Сибирское путешествие Миддендорфа длилось 841 день. За это время он и его спутники прошли – на лошадях, на собаках, на оленях (в упряжке и верхом), на лодках и пешком – около 30.000 км. И это по труднодоступным тундрам Таймыра, по таежно-горным дебрям Якутии, Приохотья и Приамурья.

Непременный секретарь Академии наук П.Н. Фус1/,

 оценивая успех Сибирской экспедиции, сказал, что Миддендорф возвратился из Сибири в столицу «в ореоле славы». Материалы его исследований внесли невиданное оживление в научную жизнь Петербурга.

В честь Миддендорфа устраивали заседания, приемы, обеды. Сам он принимал живейшее участие в подготовке первых экспедиций Русского географического общества на Северный Урал (1847) и в проектировавшейся экспедиции на Камчатку. Составленные Миддендорфом инструкции были широко использованы и для многих дальнейших экспедиций.

Миддендорф остался в столице в должности адъюнкта Академии наук и занялся обработкой собранных им материалов и подготовкой многотомного «Отчета» о сибирском путешествии.

В 60-х и 70-х годах Миддендорф совершил несколько научных поездок и плаваний. В 1867 году он плавал по Черному, Средиземному морям, Атлантическому океану до Азорских островов и островов Зеленого мыса. В 1870 году – до Исландии и по Баренцеву морю до Новой Земли. Наблюдения, проведенные Миддендорфом в Баренцевом море, утвердили в науке гипотезу Петермана о наличии на севере теплого течения, которое Миддендорф назвал Нордкапским. Это было крупное открытие в области гидрографии северных морей.

Почетный академик Миддендорф (это звание было присвоено ему в 1865 году) совершал и далекие сухопутные экскурсии – поездки в Барабинскую степь (1869) и в Фергану (1878). Из письма Семенова-Тянь-Шаньского к Миддендорфу можно заключить, что в последней поездке ученому предлагалось «бросить сельскохозяйственный взгляд, основанный на естествознании», на Ферганскую долину, только что присоединенную к России (1876). После некоторых колебаний Миддендорф согласился на это предложение.

Последнюю крупную экспедицию Миддендорф совершил в 1878 г. в Туркестан, так называлась тогда Средняя Азия. Им была исследована Ферганская долина – города, расположенные теперь в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане. Путь от Петербурга до Ташкента занял тогда более месяца, т.к. железной дороги не было. По дороге осматривали часть долины Сырдарьи. Об этом путешествии Миддендорф издал труд на немецком языке, переведенный на русский под названием «Очерки Ферганской долины» и изданой в Санкт-Петербурге в 1882 .

 Книга была переиздана в наше время.

Последней экспедицией, которой руководил Миддендорф, была экспедиция 1883 года в районы северных губерний: Пермской, Вятской, Архангельской, Вологодской, Ярославской, Костромской и Владимирской. Последние десять лет жизни Миддендорф тяжело болел и жил в Эстонии в своем имении Хелленурме. Его возили в коляске; к письмам, написанным под диктовку, прикладывали штамп-подпись.

В 1888 году Миддендорфу была присуждена высшая награда зоологов в России – медаль Бэра. Присуждение высокой награды, связанной с именем столь дорогого сердцу Миддендорфа ученого, – ведь именно Бэр дал ему путевку в большую науку – обрадовало больного. Ему вспомнилось первое путешествие на Кольский полуостров с Бэром и на Таймыр уже без Бэра, но по его напутствию. Скончался Миддендорф в конце января 1894 года. Был похоронен в своем имении Хелленурме.

В числе научных достижений Александра Миддендорфа первое этнографическое описание ряда сибирских народов в т.ч. самоедов

 и первая научная характеристика климата Сибири, определение южной границы распространения многолетней («вечной») мерзлоты, определение зональности растительности, формулировка т.н. «закона Миддендорфа», объясняющего причины извилистости северной границы лесов.

Миддендорф был вице-президентом Русского географического общества.

Миддендорф занимался сельским хозяйством, принимал большое участие в устройстве сельскохозяйственных выставок.

Министерство государственных имуществ поставило Миддендорфа во главе особой экспедиции (1883), задачей которой было исследовать современное состояние скотоводства в России.

Из практической деятельности Миддендорфа в сельском хозяйстве можно указать ещё на то, что он, кроме благоустройства двух своих обширных имений близ Юрьева (совр. Тарту) и Пернова (совр. Пярну), много лет состоял во главе большого хозяйства в известной Карловке Полтавской губернии, принадлежавшего великой княгине Елене Павловне.

Не менее известен Миддендорф как ипполог, почему ещё в 1850-х годах ему было поручено ближе познакомить с коневодством как кавалеристов, так и артиллеристов. Он принимал участие в устройстве русских государственных конных заводов.

В 1869 году он пытался привлечь внимание российского правительства к возможным выгодам от одомашнивания и разведения лосей.

В честь ученого назвали 6 географических объектов, 14 растений и 30 животных.