|
|
Архив
рассылки.
Альпинисты
Северной столицы. Выпуск 256.
Анонсы новостей и публикаций
(по состоянию на 08.09.2007г.)
Готфрид (1843-1926). Гигантский треугольник,
ограниченный поднебесными хребтами
Ферганским, Терскей-Алатоо и Кокшаал-тау,
известен под названием Внутреннего или
Сарыджазского Тянь-Шаня.
ЗАБЫТАЯ ГОРА. Юрий Строганов – инженер,
МС СССР. Никто из нас, питерских «спартаковцев»,
не ожидал, что столь неудачно начавшийся
сбор на ЮЗ Памире в 1981 году, финиширует
так классно...
Готфрид (1843-1926)
Гигантский треугольник, ограниченный
поднебесными хребтами Ферганским,
Терскей-Алатоо и Кокшаал-тау, известен
под названием Внутреннего или
Сарыджазского Тянь-Шаня. Его высоты
превышают шесть километров над уровнем
Мирового океана. Это обширное нагорье с
обособленными, но небольшими грядами и
массивами, наиболее суровый уголок
планеты. Его называют царством холода. На
востоке горную страну обрамляет
Меридиональный хребет с высочайшей
вершиной Хан-Тенгри (6995 м). Огромные
дендритовые, словно ствол дерева с пышной
кроной, ледники Каинды, Северный и Южный
Инылчек, от 15 до 60 км длиной каждый,
спускаются в глубокие
головокружительные, но живописные
киргизские долины.
Повелитель духов, царь Небесного хребта,
недоступная простому смертному вершина
– такое сложилось мнение об этой
грациозной мраморной трехгранной
пирамиде, самой высокой точке на границе
Казахстана и Киргизии. «Она похожа на
гигантский остроконечный тюльпан,
излучающий огненный свет» – скажет о
вершине легенда казахстанского
альпинизма Валерий Хрищатый. Кан-тоо –
другое название горы, или «кровавая».
Розовый мрамор нарядов Хан-Тенгри
зажигаясь под заходящим солнцем,
имитирует цветом человеческую кровь.
Когда же солнечные лучи пересекаются
облаками, то их движение проецируется на
мраморные стены вершины, словно на экране
разливается богатырская кровь. Подобный
световой эффект заставлял первобытного
человека падать ниц перед горой. Впрочем,
если рассуждать не столь мрачно, и внимая,
что на горе равно, белоснежных покрывал,
льдистых и скальных доспехов, то перед
вами налицо вечно молодой, розовощекий
Хан, прямо таки кровь с молоком,
всесильный и жизнерадостный.
Духами и сказочными чудищами населяла
народная фантазия Небесные Горы.
Сведения об этой ледяной стране
черпались главным образом из рассказов
купцов, миссионеров и паломников.
Пережитый ими страх и бедствия во время
длительных переходов через высокогорные
перевалы мешали в их сознании правду с
вымыслом. Не могли внести ясности на
природу Хан-Тенгри и первые экспедиции
европейцев. Путешественников неизменно
подводили законы перспективы и коварство
расстояний. Великая гора, как призрак, то
появлялась, то вновь исчезала. Она была
недоступна и неуловима, и прошло много
веков, прежде чем человеку удалось
приблизиться к ней. Вспомним с
благодарностью имена первопроходцев 19-го
начала 20-го столетий Петра Семенова-Тянь-Шанского,
Илью Игнатьева, Александра Каульбарса,
Андрея Краснова...
……
В начале века в Верном (ныне Алматы – прим.
ред.) сошлись пути-дороги двух экспедиций:
ботаника Василия Сапожникова, профессора
Томского университета и геолога Макса
Фридрихсена, члена Гамбургского
географического общества. Из Верного
перевалом Кастек и Боомским ущельем
путешественники прошли к озеру Иссык-Куль
и в Пржевальске (ныне г. Каракол – прим.
ред.) встретились с группой альпинистов
под руководством Готфрида Мерцбахера.
Цель объединенной экспедиции
заключалась в комплексном изучении
природы Хан-Тенгри, в попытке покорить
эту самую загадочную вершину Азии. Об
этом рассказывает замечательная книга
немецкого естествоиспытателя Г.
Мерцбахера, вышедшая в русском варианте
102 года тому назад (Merzbacher Gottfried. The central
Tian-Schan mountains. London ,1905 y.).
Несколько слов об авторе книги: Мерцбахер
(родился 9 декабря 1843 года в местечке
Бауерсдорф, скончался 14 апреля 1926 года в
Мюнхене), немецкий альпинист,
исследователь гор, профессор Мюнхенского
университета. Подготовку горного
проводника получил в Альпах. В 1891-1892 гг.
совершил восхождения на Кавказе (Эльбрус,
Казбек, Джанги, Ушба и другие вершины),
затем путешествовал по Ирану, Аравии,
Индии. В 1892, 1902-1903 и 1907-1908 гг. посетил
Верный, поднимался в горы Центрального (или,
по терминологии прошлых лет – Восточного)
Тянь-Шаня, с целью изучения горного
массива Хан-Тенгри (составленная им карта
района опубликована в 1928 г.). В его честь
названы хребет в горах Богдо-Ола, на
Центральном Тянь-Шане моренное озеро у
языка ледника Иныльчек, наконец, «панорама
Мерцбахера» – место где стоял лагерь
Мерцбахера, с которого удалось снять
первую в истории фотографию Хан-Тенгри. И
даже высокогорная бабочка носит имя
альпиниста – аполлон Мерцбахера.
Несмотря на огромный опыт
горовосхождений на Кавказе, в Индии и
Иране Мерцбахер не рассчитывал на успех
собственными силами. Ему шел пятьдесят
девятый год. Поэтому счел необходимым
собрать в одной «связке» молодых и
пытливых исследователей. В экспедиции 1902
в район Хан-Тенгри Мерцбахера
сопровождали альпинисты Э. Руссель, он же
главный садовник Пятигорска, Г. Кейдель,
геолог из Берлина, Г. Пфанн, инженер-механик
из Мюнхена, Ф. Костнер, проводник из
Нагорной Тироли, а также носильщики,
проводники и конвой из семиреченских
казаков 1-й сотни 2-го Сибирского
казачьего полка под началом урядника К.
Деева. В выселке Охотничьем (ныне
Нарынкол) ученые встретились с атаманом
Николаем Васильевичем Набоковым, опытным
горопроходцем, который оказал экспедиции
всестороннею помощь, указал возможные
пути-дороги к подножью Хан-Тенгри.
Научно-спортивная группа совершила ряд
акклиматизационных выходов для изучения
ледника Семенова и измерения высот
близлежащих вершин (здесь и далее П.П.
Семенова-Тянь-Шанского, что в стыке хр.
Сарыджаз и Катты-Ашутор. В наши дни между
противоположными вершинами Семенова (5816
м) и Хан-Тенгри, по леднику Северный
Инылчек проходит госграница между
республиками Казахстана и Киргизии –
прим. ред.). Мерцбахер начал свои попытки
добраться к Хан-Тенгри со стороны
Баянкольского ущелья. Но вскоре убедился,
что они не приведут к цели: громадная
вершина замыкала ущелье, поднимаясь
вверх двухкилометровым отвесом.
Мерцбахер назвал ее «Мраморной стеной», т.к.
гора вся состояла из разнообразного по
окраске и узорного по форме горного камня.
Соседняя вершина высотой в 6.400 м получила
имя Великого князя Николая Михайловича, в
ту пору председателя Русского
Географического общества. В советское
время экспедиция А. Летавета переименует
гору в пик «100-летия РГО». Более того,
Летавет поставил под сомнение наличие
двух или более вершин в одном регионе. То
есть Мраморная стена и пик Николая
Михайловича, полагают современные
альпинисты, суть одна вершина. Тем
временем наступала глубокая осень,
период муссонов, и участники экспедиции
вынуждены были на время отступить от
намеченной программы. Не обошлось без
досадных приключений. На подъеме через
горный перевал погибли караванные
животные, которые тянули ящики с
фотопластинками. Во время переправы
через горную реку погибла лошадь, в
поклаже которой были ценные документы,
вещи, деньги.
Друзья попрощались с друг другом до
следующего благоприятного спортивного
сезона и спустились в сторону города
Джаркент (в советское время – Панфилов,
ныне Жаркент. Прим. ред.). Экспедицию
покинули заболевшие Руссель и Пфанн,
которые еще раньше вернулись в Европу. На
прощанье Мерцбахер попытал счастье
увидеться с Хан-Тенгри еще раз и решил
взойти на горы с ледника Мушкетова (что
соседний с лед. Семенова – прим. ред.). Во
время восхождения альпинистам пришлось
испытать на себе коварные свойства
сухого, порошкообразного снега,
характерного для высокогорного Тянь-Шаня.
Участники были буквально в нескольких
метрах от вершины Семенова, когда под их
тяжестью снег, непрочно лежащей на склоне,
стал сползать вниз. Образовалась мощная
лавина, которая увлекла спортсменов. Люди
остались живы благодаря случаю –
пролетев около двухсот метров, они попали
в подгорную трещину. Если бы Мерцбахер
был настойчивей и все же добрался до
вершины, то он бы обязательно увидел
грандиозный вид на ледник Северный
Иныльчек и вросший в него пик Хан-Тенгри.
Но время горной, невероятно снежной зимы
подсказывало отступить от вожделенной
цели...
В альпинистский сезон 1903 года Мерцбахер
начал восхождение с ледника Иныльчек.
Когда люди прошли до двадцати трудных
километров, пробираясь через груды
каменных обломков, перед ними открылось
место слияния двух ветвей ледника –
Южного и Северного. Это было широкое до
трех километров в поперечнике фирновое
поле, с огромным моренным озером (в 1931 г.
группа альпинистов М.Т. Погребецкого даст
этому ледовому крошеву название «озеро
Мерцбахера»; см. в журнале Вестник
Кыргызско-Росс. Славянского Ун-та , N 2, 2003
статью Диких А., Кузьмиченок В. Озеро
Мерцбахера – прим. ред.). В попытке обойти
озеро по скалистым берегам, пройдя еще
полтора десятка изнурительных
километров, альпинистам вдруг открылась
величественная панорама вершин
Центрального Тянь-Шаня. Оставив на отдых
измученных, голодных и замерзших
спутников, Мерцбахер с двумя тирольцами
пошел дальше. И вот почти внезапно из-за
очередного скалистого выступа
показывается мраморный пик, словно пламя
свечи на фоне закатного неба...
Прочитать статью полностью и посмотреть
фотографии можно здесь.
ЗАБЫТАЯ ГОРА
Юрий Строганов – инженер, МС СССР
Тянет не туда, где было хорошо,
потому что было легко,
а туда, где было хорошо,
именно потому, что было трудно.
К. Станюкевич
Никто из нас, питерских «спартаковцев»,
не ожидал, что столь неудачно начавшийся
сбор на ЮЗ Памире в 1981 году, финиширует
так классно – мы выиграли Чемпионат СССР
по альпинизму в классе высотно-технических
восхождений. А теперь об этом подробнее.
1981 год. Чемпионат СССР по классу высотно-технических
восхождений, 1 место:
Восхождение на пик Ленинградского
Государственного Университета по В стене,
первопрохождение, 6 к/тр., совершенное
командой ЛОС ДСО «Спартак» в составе:
Исаченко Г., Строганов Ю., Лалетин А.,
Гуревич В.
-----------
1. По памирскому тракту
Наши недоразумения начались с
неприбытием во время контейнера с
экспедиционным грузом в Ташкент. Стали
наводить справки в багажном отделении
железной дороги. Однако там попытались от
нас отделаться отговорками мол, не
волнуетесь – в конце концов, придёт ваш
контейнер. Что тут скажешь! Время-то не
ждёт! Лето кончается, а ещё очень хочется
поучаствовать в Чемпионате Союза. Мы
промаялись в знойном мегаполисе ещё пару
дней, побродили по старому городу, попили
тёплого пива и, убедившись в тщетности
наших ожиданий - вылетели в г. Ош с тем
снаряжением, что было в рюкзаках. По
совету старшего тренера А.А. Колчина
каждый участник сбора обязан был иметь с
собой минимальный запас «железа» для
тренировочного восхождения.
В Оше сходили несколько раз на знаменитый
местный базар, где докупили недостающих
продуктов к столу, фруктов и
разнообразной пряной зелени. На
специальной станции заправили газовые
баллоны для плит. Потом долго искали по
автобазам грузовики, водители которых
довезли бы всех нас с горой вещей и
продуктов до посёлка Лянгар.
Вышеназванный посёлок находился
примерно в 700 км от Оша. Найти две машины,
которые бы доставили полностью всю
команду до места, не удалось. А поскольку
время уже сильно поджимало: у многих
кончались отпуска на работе, были куплены
обратные билеты на самолёт и сроки
проведения Чемпионата не резиновые, то
решили добираться небольшими группами по
2-3 человека и собраться в промежуточном
лагере.
В конце концов, всё же удалось
договориться с одной из автобаз, что
каждое утро наших альпинистов будут
подсаживать к водителям, которые едут в
нужное нам место. Для поездки мы
разбились по двое, и по трое в зависимости
от психологической совместимости. Ведь
предстояла очень длинная дорога, в
которой надо было сидеть впритирку
несколько дней. Я и Гена Касаткин решили,
что в пути не нанесём друг другу тяжких
телесных повреждений, и пошли на автобазу,
обвешанные поклажей как верблюды.
Водитель нашего грузовика, человек
неопределённого возраста, вёз в Лянгар
чьи-то, а заодно и свои нехитрые пожитки.
Из кузова ЗИЛа были видны громадные
пёстрые тюки, мебель и в том числе
колоритная люлька-качалка, выполненная с
традиционным для Средней Азии ярким
орнаментом. Поскольку кузов был уже забит
под завязку, то мы с Геной разместились в
кабине рядом с водителем, а рюкзаки
рассовали туда, куда ещё можно было хоть
что-то впихнуть.
Поехали! Дорога до Лянгара - ух, какая
длиннющая! Около трёх суток будет.
Ночевали и в холоде, и в голоде. Весь
маршрут местными водителями выучен
досконально. С закрытыми глазами они на
спор могут доехать из Оша в Хорог. На
дороге нам часто встречались разбитые, а
бывало и обгорелые остовы ЗИЛ-ов и другая
техника, которой не повезло на трассе. На
одном из серпантинов, не доезжая до
перевала Талдык, мы увидели такую
табличку, написанную от руки «Здесь Вася
поехал прямо!», а глубоко внизу валялся
разбитый грузовик. За перевалом Талдык
(3650 м) начинается Алайская долина –
зелёная и живописная. Она расположена
между Алайским и Заалайским хребтами и
тянется на 150 км, достигая по высоте
иногда 3500 м над уровнем моря. С весны до
осени сюда большими стадами гонят овец и
лошадей на выпас. Здесь, в посёлке Сары-Таш,
у нас была первая ночёвка. К ночи мы
приехали на этот среднеазиатский
постоялый двор, где по быстрому попили
чаю и легли спать. А в 7 утра мы снова в
пути. Дорога через Заалайский хребет в
долину Маркансу идёт через перевал Кызыл-Арт
(4280 м). В переводе с киргизского – «красный
перевал». Действительно, здесь почва и
склоны вокруг с оттенками этого цвета –
от светлого до тёмно-красного. Отсюда, «адские»
водители любят, высунувшись по пояс из
кабины грузовика и выключив двигатель,
мчаться вниз с бешеной скоростью. Таким
образом, они экономят бензин. Природа в
долине Маркансу сильно отличается от
Алайской: если в Алайской были сочные
травы, где паслись отары овец и табуны
лошадей, то в Маркансу – мир суров,
холоден и мрачен. Ничего не растёт в
Маркансу. Лишь ветер кружит пылевые
смерчи. Никто не живёт в Маркансу.
Маркансу – долина смерти.
Чтобы не заснуть от монотонной езды, наш
водитель постоянно жевал какую-то дрянь.
Глаза при этом у него блестели, а веки не
смыкались, что нельзя было сказать про
нас – спали мы, как сурки, разморённые
жарой и монотонным гулом мотора.
Очередная остановка была у озера Кара-Куль
или «Чёрное озеро». Вода в нём солёная, а
льды пресные, значит, когда-то Кара-Куль
был пресным озером и у него был сток.
Сейчас над зеркальной гладью озера было
удивительно тихо и красиво. В нём
отражались покрытые снегом вершины.
Хребет Кара-Куль на западе, мощный
снеговой гребень Заалая на севере и
Сарыкольский хребет на востоке. Глубина в
западной части озера достигает 240 м.
Граница с дружественным Китаем проходит
в этих же местах.
На берегу озера рядом с дорогой
примостился убогий, сколоченный из досок
домик - постоялый двор. Здесь мы
неожиданно встретили своих друзей по
сбору, которые подъехали сюда чуть раньше.
Это были Сан Саныч Колчин – старший
тренер сбора, Женя Голенецкий, и Лена
Кречмар – наш врач . После небольшого
перекуса решили ехать дальше колонной, т.е.
не обгоняя друг друга. К сожалению,
проехав вместе несколько десятков
километров и немного не доезжая до
посёлка Музкол, наша машина стала
хандрить, и пришлось остановиться для
ремонта. Мы с Геной приуныли – кто его
знает, сколько придётся копаться с
мотором нашему водителю? А шофёр группы
Колчина, поинтересовавшись, не нужна ли
его помощь, и получив отрицательный ответ,
поехал дальше. Час с лишним из-под
раскрытого капота нашей машины торчали
только ноги в полуботинках. Шофёр что-то
там поколдовал, и, наконец, мотор заурчал
в той тональности, которая ему
понравилась, и, вот мы вновь мчимся по
просторам Памира. С каждым километром мы
всё дальше и дальше продвигались вперёд и
вверх и, наконец, с натуженным рёвом ЗИЛ
въехал на самый высокий перевал тракта Ош
– Хорог, перевал Акбайтал (4655 м). Высшую
точку перевала венчал каменный горный
архар с могучими рогами, который гордо
возвышался на пьедестале, красуясь в
лучах заходящего солнца. Теперь дорога
пошла вниз.
Перед посёлком Мургаб, где река Оксу
сливается с рекой Акбайтал, лежат
развалины старого укрепления. Здесь
раньше находился Памирский Пост и отсюда
же начинается река Мургаб, которая впитав
на своём долгом пути реки и речушки,
впадает в Сарезское озеро. Посёлок
считается довольно большим для этих мест
и имеет статус районного центра. В
древние времена в этих местах шла бойкая
торговля, так как рядом находился Китай и
караванный путь проходил рядом. Теперь
сюда не ходят кашгарские купцы с товаром,
развитой социализм, блин! Здесь же раньше
был конный базар, где шла бойкая торговля
низкорослыми, но довольно резвыми
лошадками. Сегодня многие предпочитают
лошадиной силе двигатель внутреннего
сгорания. Чаще встретишь лихо мчащегося
местного жителя на мотоцикле, чем джигита
на лошади.
После Мургаба, преодолев перевал
Найзаташ (4137 м) и, наконец, перевал Харгуш
(4284 м), мы свернули с основного тракта
влево. Проехав ещё около 200 км, наш
грузовик въехал в пос. Лянгар.
По сравнению с долиной Маркансу, здесь
просто рай. Чувствуется, что мы очутились
в жаркой Средней Азии. Остановились в
рощице на полянке. Рядом несёт свои
мутные воды река Пяндж, по середине
которой проходит государственная
граница СССР с Афганистаном. Здесь нами
была устроена промежуточная стоянка для
дальнейшей заброски экспедиционного
груза в базовый лагерь в ущелье Кышты-Джероб.
Кому интересно как мы ехали - см. схему
хребтов Памира1/
2. Заброски в базовый лагерь
Под зелёными кронами деревьев на
живописной поляне, недалеко от дороги, мы
организовали свой сборный пункт. Ведь
приехали ещё не все. Будем ждать
остальных и параллельно делать ходки на «Зелёную
поляну». Лагерь сразу окружила
вездесущая галдящая детвора. Все
настырно предлагали купить или обменять
на что-либо их мумиё. Пользовались
большим успехом наши солнцезащитные очки.
В основном, пацаны предлагали мумиё в
сыром виде - какие-то камни с чёрным
маслянистым налётом. А было ещё и якобы
готовое к употреблению, что-то жидкое в
пузырьках из-под лекарств. Смельчаки
покупали.
От промежуточной стоянки у дороги (2500 м)
нам предстояло поднять весь груз на «Зелёную
поляну», до высоты 4200 м. Поскольку идти до
неё примерно 7 часов, то на дорогу туда и
обратно требовался весь день. И если бы мы
стали переносить наш груз без помощи
вьючного «транспорта», то заброска в
базовый лагерь растянулась минимум на
неделю, не меньше. Хорошо, что в этих краях
есть ослиное «грузотакси». Мы сходили в
деревню Зонг и там смогли, правда, не без
труда, уговорить местных аборигенов дать
нам напрокат 6 ишаков. На следующее утро
хозяин ишачьего поезда, он же погонщик, он
же проводник, он же… об этом чуть позже,
навьючил ушастых непарнокопытных
бочками с нашим снаряжением, а мы с
увесистыми рюкзаками, перекрестившись,
двинулись в долгий путь наверх.
Нас провожало, казалось, всё мужское
население посёлка. Живописная группа
любопытных расселась на возвышении около
нашего палаточного лагеря и тихо что-то
между собой обсуждая, показывали руками
на нас и наш караван. Главным среди них
был крепкий старец с пышными
будёновскими усами, одетый в толстовку
времён военного коммунизма. Эта
колоритная композиция напоминала стаю
грифов, терпеливо ожидающую свою добычу.
Какую? А кто их знает? Восток – дело
тонкое.
Серпантин тропы, петляя по склону, то и
дело пересекал то речушку, то арык. Через
бурные потоки местами были перекинуты
стволы деревьев, местами приходилось
преодолевать водную преграду по
скользким мокрым камням, а бывало и вброд.
Отдельно хочется рассказать об
удивительном сооружении рук
человеческих – об арыке.
Здешние люди, столетиями, обживавшими эти
суровые места, чтобы пить чистую воду и
орошать свои небольшие поля с пшеницей,
прорубили в скалах русло арыка. Начинался
он в горах на высоте примерно 4200 метров
над уровнем моря, а заканчивался в
посёлке на высоте 2500 метров. На скале
разводили костёр, а потом на раскалённую
поверхность лили воду – скала давала
небольшую трещину. Затем опять костёр, и
снова вода. Дело это не скорое, иногда за
долгие годы люди отвоёвывали у скал по
несколько метров. Теперь, заботливо
ухоженное русло, длинной тонкой артерией
спускается в селение, где чистую
ледниковую воду жители пьют и используют
в своих хозяйственных нуждах.
Длинная гусеница каравана медленно
ползла по узкой тропе вдоль арыка.
В долгой дороге к «Зелёной поляне» нас
ожидали потери, хорошо, что не
человеческие. Почти весь состав сбора в
этом сезоне уже были в горах (в Безенги) и
переноска грузов была под силу не только
циклопам, как поётся в одной песенке, но и
нам. Правда, рюкзаки грузились по
максимуму, чтобы было меньше ходок наверх.
С утра, пока солнце пряталось за высокими
горами, и было прохладно, мы шли довольно
бодро, однако, по мере того как оранжевый
блин стал нещадно припекать, пот лился
ручьями, а рюкзаки пригибали нас к земле
всё ниже и ниже.
Остановки на 15 минутный отдых стали чаще.
Не ожидая нас, погонщик ишаков со своим
юным помощником погнали караван вперёд.
Вот тут мы дали маху, не оценили вовремя
обстановку и местный менталитет, как
теперь говорят. А дело вот в чём.
Поскольку караван сильно растянулся, то
вперёд ушедшие ишаки с поклажей, стали
всё чаще и чаще исчезать из нашей прямой
видимости за очередным крутым поворотом.
И хитрые таджики не преминули
воспользоваться таким удобным случаем и
скинули в ближайшие кусты часть
продуктов в виде консервов и 20 метровую
бухту верёвки. Пропажа обнаружилась
спустя день, когда мы сортировали вещи,
продукты и снаряжение по хозяйственным
палаткам. Короче, мы лопухнулись – не
приставили человека с облегчённым
рюкзаком, чтобы он сопровождал караван в
пути. Были у нас потери и объективного
характера: при переправе вброд через
речку, один ишак зашёл глубже, чем надо, и
потоки воды накрыли его с притороченным
сбоку мешком, где был сахарный песок.
Намокший сахар нарушил баланс
распределения поклажи, и бедное животное,
где-то посреди бурного потока, завалилось
набок и беспомощно задрыгало ногами, не
сумев нащупать копытами дно речки. Ишак,
пытаясь сбросить ненавистный груз,
извивался как карп на сковородке. К тому
же его начало сносить вниз по течению. Мы
поспешили на помощь и общими усилиями
выволокли мокрое «грузотакси» на берег.
Жалко ведь, если пропадут продукты. Шутка!
Конечно, сахар больше не существовал в
виде песка, он безнадёжно намок.
Впоследствии, когда содержимое мешка
высушили на солнце, то получился
конгломерат в виде сладкой и волосатой (от
мешковины) глыбы, от которой, когда
хотелось попить чаю, приходилось
откалывать куски, которые затем
дробились на более мелкие кусочки.
3. На «Зелёной Поляне»
Лагерь решили ставить на стандартном
месте, где его размещали все экспедиции
до нас, т.е. в левой части Поляны. Вся
правая часть поляны была испещрена
мелкими ручейками и небольшими разливами
озёр. Причём, по всей, не залитой водой
территории, паслись разрозненные стада
овец и молодых бычков, пригнанных на
откорм жителями посёлка Лянгар. Бычки
оказались очень шустрыми: не хотели без
боя отдавать свою территорию и
попытались забодать незваных пришельцев,
а овцы они и есть овцы - разбегались,
увидев незнакомцев. Близкое соседство с
этими стадами нам показалось
нежелательным и тогда, вооружившись
палками, отряд бесстрашных бойцов во
главе с Борей Силиным прогнали
парнокопытных за водную преграду. Таким
образом, установили границу, за которую
животные больше не допускались.
Параллельно с переноской
экспедиционного груза, часть участников
сбора строили Базовый лагерь.
Строительство жилой зоны проходило по
давно отработанному плану: в первую
очередь устанавливались большие палатки,
где предстояло хранить продукты и
снаряжение, затем возводился навес для
кают-компании, где должны проходить
собрания участников, тренерские
посиделки и вообще место, где можно было
бы пообедать во время дождя. Кухня – это
святое место. Для неё выбиралось лучшее
место – в середине лагеря, чтобы всем
было одинаково быстро добираться, когда
прозвучит долгожданный «бэмс» - сигнал на
завтрак-обед-ужин. Личные апартаменты
строились согласно личным пристрастиям.
Гнездились кто где хотел: одни любят
тишину и покой, стало быть на краю лагеря,
а другие любят быть в гуще событий –
значит рядом с кухней и кают – компанией.
А чтобы не нарушать экологическое
равновесие в данном районе, около лагеря
были сооружены санитарно-гигиенические
сооружения «М» и «Ж».
Вскоре все вещи были перенесены на поляну,
и жизнь в лагере потекла своим чередом.
Тренеры планировали наши спортивные
выходы на горы, участники – подгоняли
своё снаряжение, а повар – готовил еду
для всех нас. Для экспедиции в качестве
повара была приглашена опытная повариха
Нина Иванова . Нина, Ниночка, Нинель, так
ласково мы её звали. Повар на сборе важная
фигура. Готовила Нина на славу. Каждый
обед был праздником для наших желудков.
Не было случая, чтобы кто-то был недоволен
приготовленным ею блюдом, хотя меню не
всегда отличалось большим разнообразием:
щи да каша – вот еда наша. Для
разнообразия Нина баловала нас чудесно
приготовленными блинчиками со сгущёнкой
или с вареньем. А после ужина, когда все
сытые и довольные отваливали от стола, и
была вымыта посуда, Нинель брала свою
видавшую виды гитару и под её
аккомпанемент в вечерней горной тиши, мы
пели свои любимые песни. Заходящее солнце,
цепляясь за широкую, в виде лопаты,
вершину пика Энгельса являло нам в
течение часа незабываемое
светопредставление. Макушка горы сначала
была ярко освещённой, а затем постепенно
становилась оранжево-золотистой, потом
красно-бордовой и, наконец, когда солнце
опустилось за гребень хребта, всё ущелье
погрузилось в чернильную тьму. Но это не
было концом света – на дежурство по
ущелью заступила Луна. Она явила свой лик
в виде большого ярко-голубого диска,
осветив ущелье и окружающие горы
фантастическим светом. День закончился и
пора спать.
Весь следующий день в лагере полным ходом
шел медосмотр и подготовка к выходу групп
для заброски продуктов и снаряжения на
перевал «5200». Этот перевал отделял ущелье
Кишты-Джероб от ущелья Зугванд. Именно
оттуда, с ледника Зугванд, нам предстояло
совершить восхождение на гору, которую мы
пока ещё даже не видели. Ранним утром
цепочка альпинистов с увесистыми
рюкзаками направилась из лагеря по тропе
к языку ледника Кишты-Джероб...
|
