|
|
Архив
рассылки.
Альпинисты
Северной столицы. Выпуск 255.
Анонсы новостей и публикаций
(по состоянию на 01.09.2007г.)
ПУТЕШЕСТВИЕ К ЦЕНТРУ ЗЕМЛИ. Евгений Попов
– МС, инженер, Томск. Посвящается 110-летию
основания Томского Политехнического
Университета и 100-летию первого выпуска
инженеров. Жульверновский заголовок,
выбранный для повествования о нашем
очередном путешествии...
ВЕЛИКОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ МИРОВОГО АЛЬПИНИЗМА.
Пятидесятилетние юбилеи
первовосхождений на восьмитысячники
Земли. Герман Андреев – МС СССР по
альпинизму. Евгений Иорданишвили – МС
СССР горному по туризму.
СВЕРЖЕНИЕ «ХАНА». К 75-летию
первовосхождения на пик Хан-Тенгри.
Евгений Иорданишвили – профессор, МС
СССР горному по туризму.
ПУТЕШЕСТВИЕ К ЦЕНТРУ ЗЕМЛИ
Евгений Попов – МС, инженер, Томск.
Посвящается 110-летию основания Томского
Политехнического Университета и 100-летию
первого выпуска инженеров
Жульверновский заголовок, выбранный для
повествования о нашем очередном
путешествии, совершенно не согласуется с
евр-оцентристскими представлениями о
мироздании в современной географии и
истории, но именно таким видит его
большая часть человечества, живущая в
традициях буддизма, индуизма и прочих
следующих из них верований. Пожалуй, было
бы неплохо одному миллиарду европеоидов
приглядеться к философии индокитайских
представлений о нашем мире, носители
которой составляют, почитай,
трехмиллиардное большинство населения
планеты. А теперь оставим эту тему для
размышлений геополитикам и перейдем к
собственно путешествию – путешествию к
центру Земли.
Далекий и загадочный Тибет своей
многовековой непознанностью издавна
привлекал внимание землепроходцев, а
район священной вершины Кайлас, где, по
мнению последователей индуизма, буддизма,
джайнизма и бон-па находится центр
мироздания, и вовсе был для них
таинственной terra incognito. Европейская
история со времен своих основателей
помещала эти земли на край ойкумены,
повествуя, например, от лица Геродота, о
гигантских муравьях, с помощью которых
местное население добывает золото из-под
земли. Расположенная на огромном
пустынном плато, загороженная со всех
сторон высочайшими горными хребтами, эта
страна запрещала доступ иноверцев на
свою территорию, порождая множество
небылиц и неистребимое любопытство среди
географов и ориенталистов. Современной
науке мало что давали немногочисленные
посещения Тибета европейцами в средние
века, новое время вовсе сделало его
недоступным, и лишь в первой половине XX
столетия редкие путешественники,
совершая труднейшие переходы в сложных
условиях высокогорья, стали попадать в
эти места. Но и такая ситуация
просуществовала недолго. Во второй
половине века Тибет вновь стал запретным,
попав под железный сапог маоистского
Китая, оставаясь еще более таинственным в
своей неразгаданности.
Кайлас Кайлас с севера Кайлас с юга Калас
с Запада Радуга на Кайласе
Для окрестного же населения эта область
была святой землей, в которую старался
попасть каждый верующий. Многочисленные
караваны паломников следовали к месту,
где располагался центр Вселенной,
претерпевая холод, голод, трудности и
лишения, выполняя свои обеты в стремлении
к познанию и самоочищению. Искупавшись в
ледяных водах священного озера
Манасаровар, странники получали прощение
за неблаговерные поступки предыдущих ста
воплощений. К северу от озера высились
скальные бастионы могучего Кайласа,
обход вокруг которого («Кора»), избавлял
страждущего от всех грехов, совершенных в
этой жизни. С южной стороны поднимались
величественные склоны вершины Гурла-Мандхата,
в противоположность Кайласу,
символизировавшей женское начало.
Множество легенд и мифов, связанных с
этой горой, пришли из далекой глубины
веков, как например, предание об одной из
самых почитаемых в индуизме богинь
Гухьясамаджи, хрустальный дворец которой
расположен где-то на склонах Гурла-Мандхаты.
Исследователи полагают, что обе горы были
священными и в стародавние времена,
возможно еще тогда, когда эти земли
населяли древние предки современного
населения Европы – славян, германцев,
франко-роман – индо-арийцы. Путешествие в
горы, вероятно, еще со времен наших
далеких пращуров считавшихся центром
мироздания, стало нашей очередной целью.
Кайлас (другое название Канг Римпоче) –
технически труднейшая вершина,
недоступная для альпинистов. И не из-за
своей сложности (как раз поэтому-то она и
привлекательна), а по причине ее святости.
Жилище богов не может посещаться простым
смертным. Почитание великой вершины
огромным количеством последователей
различных вероисповеданий накладывает
табу на любые посягательства на ее
неприкосновенность. Впрочем, время от
времени находятся отдельные персонажи и
группы, пытающиеся всеми правдами и
неправдами влезть-таки на недоступную
гору. Попытки эти пока безуспешны. Хорошо
бы оставались такими и в дальнейшем,
пусть девственность снегов Кайласа так и
останется нетронутой. Негоже пришельцам
оскорблять местные обычаи своим
непонятным стремлением к восхождениям на
священную вершину. Здесь достаточно
других привлекательных объектов, и,
прежде всего, превышающая Кайлас на
километр, огромная и величественная
Гурла-Мандхата ( 7728 м ). Доминируя над всем
окружающим пространством, эта гора
производит колоссальное впечатление на
любого, кто ее видит. Имя горы настолько
древнее, что, не имея однозначного
толкования, порождает множество
правдоподобных, и не очень, версий
переводов с санскрита. Тибетское ее
название Наймонаньи также трактуют по-разному
– «сын победителя» или «гора фей». Однако
по местным поверьям на вершину Гурла-Мандхаты
лучше бы вовсе не подниматься, так как с
нее можно увидеть верхушку Кайласа –
обитель Шивы, а человека, увидевшего
жилище Шивы, ждет неминуемая смерть. Тем
не менее, первая попытка восхождения на
Гурла-Мандхату состоялась еще на заре
высотного альпинизма.
Английская интервенция в Непал позволила
Великобритании отобрать и присоединить к
своим индийским колониям его восточную
провинцию Сикким и две западных – Гарвал
и Кумаон. Западные провинции граничили с
регионом Кайласа. Естественно, между
властями пограничных областей Тибета и
Британской Индии происходили
официальные сношения, что позволяло
некоторым английским альпинистам
попадать на эту территорию вместе с
дипломатическими миссиями. Таким путем в
1905 году к священной Гурла-Мандхате попал
знаменитый альпинист, участник первой
эверестовской экспедиции и неутомимый
исследователь Гималаев Том Лонгстафф.
Вместе со своими постоянными спутниками
по восхождениям братьями Брохерель он
выбрал для подъема не самый простой юго-западный
гребень горы. Во времена, когда еще не
было ни одного успешного восхождения на
семитысячники, попытка одолеть вершину
7728 метров высотой, была очень смелым
предприятием, с большой вероятностью
обреченным на неудачу. Добравшись от
изнуряющих жарой, доводившей
путешественников до потери сознания,
индийских равнин к вечным снегам Гурла-Мандхаты,
альпинисты предприняли попытку штурма
вершины. Группа Лонгстаффа сумела
подняться до высоты 7250 м , но была
вынуждена отступить из-за лавинной
опасности. Однако, приобретенный на Гурла-Мандхате
опыт, два года спустя позволил этой же
компании подняться на Трисул (7100) –
первый семитысячник в истории альпинизма.
В этот же год район Кайласа на пути из
Ладакха в Лхасу посетила экспедиция
известного путешественника и географа
Свена Гедина. О трудностях путешествий по
Тибету говорит такой факт: из 58 лошадей и
36 мулов, вышедших в караване Гедина, до
Лхасы добрались только 5 лошадей и 1 мулл.
Прибыв в район Кайласа, швед сделал
замечательное описание окрестностей
озера Манасаровар: «Однажды, при ясной
погоде я провел двенадцать часов на крыше
монастыря Госул-Гомпа, что находится на
западном берегу озера Манасаровар. Вид с
высоты монастыря невозможно описать
словами. К югу от озера возвышается
величественный массив Гурла-Мандхата,
покрытый вечными снегами и льдами, а на
севере, в огромном трансгималайском
горном массиве – великолепный Кайлас,
Канг Римпоче, такая же святыня для
тибетцев, как известный Тай Шань для
китайцев или Фудзияма для японцев. Между
двумя этими ослепительно сверкающими
горами раскинулось озеро Манасаровар,
большую часть времени бирюзовое, но нежно-голубое
ранним утром и розоватое на закате. Есть
бесчисленное множество прекрасных видов
природы, но вид с Госул-Гомпа на озеро и
вздымающиеся вокруг него горы
превосходит все, когда-либо увиденное
мною».
В 1922 г . британский восходитель и в
будущем руководитель двух крупнейших
довоенных экспедиций на Эверест Хьюго
Ратледж первым из европейцев совершил
Кору – обход Кайласа. Это путешествие
Ратледж предпринял совместно со своей
женой и еще одним английским альпинистом,
находясь в составе официальной
дипломатической делегации Британской
Индии в Тибете.
Вторая попытка восхождения
непосредственно на Гурла-Мандхату была
предпринята в 1936 г . известным
путешественником и альпинистом (ставшим
позднее первым восходителем на
восьмитысячник Чо-Ойю) австрийцем
Гербертом Тихи. В середине тридцатых он
увлекался длительными автопутешествиями
по экзотическому Востоку, осваивая
дороги и бездорожье Южной Азии.
Вернувшись из автопохода по Индии, Тихи
задумывает совершить мотопробег по
Афганистану и Тибету. В рамках реализации
этого проекта австриец, оказавшись рядом
с Гурла-Мандхатой, сделал попытку
восхождения на вершину в связке с шерпом
Китаром. Двойке удалось достичь высоты 7200
м , после чего восходители отступили.
Из-за китайской оккупации Тибета в 1950-ом и
последующей самоизоляции КНР, дальнейшие
экспедиции на знаменитую гору не
проводились вплоть до 1985 г . Лишь новая
политика открытости, провозглашенная
Пекином в начале восьмидесятых, стала
допускать посещение иностранцами
некоторых областей Китая, в том числе
района озера Манасаровар. Естественно,
северная сторона Гималаев и загадочный
Тибет привлекли к себе огромный интерес
альпинистов. Социалистическое
государство, со скрипом преодолевая
инерцию «железного занавеса», поначалу с
большой неохотой выдавало разрешение на
восхождения. С этим лучше всех
справлялась восточная дипломатия
японцев, предлагавших китайцам крупные
суммы и гибкие варианты, например –
совместные экспедиции.
В 1985 году состоялась первое восхождение
на Гурла-Мандхату объединенной японо-китайской
команды. Путешествие начиналось от
центра Синьцзян-Уйгурского автономного
района КНР города Урумчи, далее через
Кашгар и Каргалык многочисленная группа
альпинистов и ученых на 6 джипах, 9
грузовиках и 1 автобусе прибыла к горе, и 2
мая на леднике Заромалангпа был
установлен базовый лагерь. Путь
восхождения проходил по северо-западному
склону горы, где за три недели было
обустроено три промежуточных бивуака.
Поставив во время штурмового выхода и
четвертый лагерь на 7400, 26 мая на вершину
поднялась восьмерка первовосходителей.
Через день их успех повторили еще пятеро
альпинистов.
С тех пор почти все последующие, из
полутора десятков побывавших здесь
экспедиций, идут по маршруту
первопроходцев, иногда с небольшими
вариантами пути подъема (как, например
швейцарская экспедиция 1990 года).
Единственное исключение – попытка
подняться по потрясающе крутой северной
стене американской команды под
руководством Чарльза Фаулера в 97-ом. Имея
средний наклон 70 градусов,
двухкилометровая стена встает
вертикально на последних 300 метрах ,
причем наиболее сложное лазанье нужно
осуществлять на высотах 7200- 7500 м – задача
для очень сильной команды. Американские
клаймеры самонадеянно собирались пройти
стену тройкой в альпийском стиле за два
дня. Для получения акклиматизации они
предварительно совершили восхождения на
соседние пики высотой 6000 и 6900 метров ,
после чего отправились на штурм северной
стены. Поставив первый лагерь на 6200, и
проведя в нем две ночи, дальше они лезли,
не прерываясь, в течение полутора суток.
Чем выше, тем круче становилась стена, на
верхнем отвесе американцы поняли, что
переоценили свои возможности и, после еще
двух ночевок в 150- 200 метрах от выхода со
стены, повернули назад. При последующем
спуске один из них сорвался и утянул за
собой всю тройку. От точки срыва они
падали 400 метров по вертикали, всё набирая
и набирая скорость, налетели на серак,
катапультировавший их в воздух, и,
пролетев сто метров в свободном падении,
упали в глубокий и мягкий сугроб. Из-за
невероятного везения все остались живы
после 500-метрового срыва, лишь Фаулер
повредил левую ногу. Спускаясь далее в
течение трех дней, все сильно
поморозились, без ампутаций обошлось
только у Фаулера, двое других провели в
больнице несколько месяцев, лишившись в
результате части своих конечностей.
Фаулер упоминал о сильнейшем
обезвоживании, ставшем причиной столь
серьезных обморожений.
Также тяжелыми обморожениями
закончилась холодная ночевка на 7300
швейцарской двойки из вышеупомянутой
экспедиции 90-го года.
Еще одна авария произошла в немецкой
коммерческой экспедиции 2002 года – во
время спуска с вершинного гребня, на
скальном участке сорвалась двойка
восходителей. Пролетев по скалам и
снежному склону более 200 метров , оба
альпиниста получили травмы, но остались
живы. Спасработы на такой высоте
потребовали значительных усилий при
эвакуации раненых. Точные сведения о
смертельных несчастных случаях мне
неизвестны, тем не менее, сложность горы
подтверждает то, что из полутора десятков
экспедиций на Гурла-Мандхату лишь
половина добилась успеха, причем почти
все они шли по наиболее простому
классическому пути первовосходителей.
Правда, есть еще краткие упоминания о
двух первопрохождениях: восточной стены
и западного гребня в 99-м. Но, думаю, что в
век Интернета такие серьезные достижения,
будь они достоверны, получили бы более
весомое подтверждение в сети. За
неимением последних, оставим эту
информацию без внимания.
Если говорить о возможностях района – то
они безграничны. Даже на Гурла-Мандхату
имеется только один пройденный маршрут и
две неудачные попытки по иным путям,
причем первая аж 1905 года. Странно, что до
сих пор таким малым спросом у серьезных «технарей»
пользуется северная стена. Помимо нее,
есть еще очень сложная стена с востока.
Южные склоны, долины которых обращены в
Непал, вовсе обделены вниманием, видимо
виной тому их пограничное расположение.
Не пройден ни один из громадных гребней
горы – из-за их протяженности и сильных
тибетских ветров – это очень серьезная
задача.
Западнее Гурла-Мандхаты, отделенная
глубоким ущельем, расположена
потрясающая вершина, видимо превышающая
7000 метров . Ее альпийские грани резко
выделяются среди объемных форм вершин
Тибетского нагорья, заставляя вспомнить
о северной стене Хан-Тенгри. Гора хорошо
просматривается с дороги в Пуранг, но,
похоже, восхождений на нее еще не было.
Потрясающе крутые стены на соседние с
Кайласом вершины, встретят Вас в начале
Коры – прекрасные объекты для сложных
скальных восхождений. При этом скальный
рельеф, похожий на район Асан-Усана,
сочетается с высотой за 5000 метров .
Совсем рядом расположен хребет Занскар
со своей высшей точкой красавицей Нанда-Деви
(7800) и множеством вершин Гарвальских
Гималаев. Из увиденных нами в этой
поездке гор, вершины Гарвала наиболее
соответствуют альпийскому типу, их
образуют заостренные пики, обрывающиеся
отвесными стенами. Подытоживая, заметим,
что объектов восхождений в районе
хватает на любой вкус.
Любителей истории заинтересует
королевство Гугэ – цивилизация,
современная ацтекам и не менее мощная – о
которой мало что известно широкой
публике, да и не очень широкой тоже. А
между тем, в условиях высокогорья на 4000-
5000 метрах над уровнем моря, где все живое
с трудом поддерживает свое существование,
в 9-16 веках образовалось могучее
государство, останки которого до сих пор
потрясают воображение. По оценке первого
серьезного исследователя этих мест
Джузеппе Туччи, сегодняшнее население
Западного Тибета, в сравнении со
временами расцвета королевства Гугэ,
сократилось на 98 процентов – просто
демографическая катастрофа. Многие
любители поисков Шамбалы пытаются найти
ее в развалинах Гугэ, настолько
несвойственно здешнему суровому климату
наличие цветущей и развитой цивилизации.
Ну и, конечно, очень необычна природа этих
мест. Просто удивительные цвета и формы:
переливы высокогорных альпийских лугов
от темно-зеленого до изумрудного и светло-салатного;
озера, отражающие небо всеми оттенками
синего, меняющие нежно-голубую бирюзу на
насыщенный индиго; резкие переходы
красок, когда цвета склонов сочетаются в
умопомрачительных контрастах угольно-черного,
оранжевого, бордового и зеленого;
фантастические замки гор, на закате,
изрезанностью рельефа напоминающие
развалины древних городов. Объездив
немало гор в разных частях света, мы редко
встречали столь колоритные пейзажи.
Очень сложно описать словами, с трудом
передает фототехника, наверное, только
художник сможет отразить на холсте все
великолепие Тибета.
Идею посетить Западный Тибет предложил
руководитель нашей команды Олег Новицкий.
В 2004 году ему с группой велотуристов
случилось проехать через весь Китай по
военно-стратегической дороге,
проложенной китайцами вдоль границ с
Индией, и открытой для иностранцев всего
за пару лет до похода (от местных
приходилось слышать, что это худшая
дорога в Китае). Большая часть пути
проложена среди безлюдных и диких ущелий
северных окраин Тибетского плато, на
высотах 4500-5500 метров. Здесь лишь огромные
китайские грузовики и военные колонны,
поднимая тучи серой пыли, нарушают горное
безмолвие рычанием мощных моторов.
Дорога через Урумчи и Кашгар – северный
путь заезда в район. Кроме этого, сюда
можно попасть и с запада через Исламабад
и Карачи, пересекая границу в районе
перевала Кунджераб (так к Гурла-Мандхате
добиралась швейцарская команда в 90-м). Или
можно выбрать южный маршрут из Непала,
попадая в Тибет либо через перевал Лалунг
Ла, либо по древнему караванному пути
через Симикот и Пуранг. Существенные
трудности в сегодняшнем Непале могут
доставить встречи с маоистскими
партизанами и непрерывные забастовки,
инициируемые ими же. В любом варианте
путешествие к центру Земли занимает
очень много времени, ехать до места –
несколько дней на джипах, ведь вертолеты
на территории КНР летают исключительно
армейские (их не допускается
использовать даже при проведении
поисковых и спасательных работ).
Побывав в районе озера Манасаровар, Олег
загорелся идеей восхождения на
труднодоступную и величественную
вершину Гурла-Мандхата, а от него
заразились этой горой и мы с Женей
Карепиным. Постепенно состав нашей
команды увеличивался и вырос до 8 человек,
причем последний участник – Игорь Павлов
– буквально вскочил на подножку
уходящего поезда – присоединился к
команде в последний день перед отъездом.
В ночь на 25 апреля нам предстояло доехать
до Новосибирска, оттуда на самолете
авиакомпании «Сибирь» улететь в Урумчи,
где пересесть в местном аэропорте на
внутренний китайский рейс до Кашгара. Кое-чего
приобретя в Кашгаре, на джипах перевалить
хребет Кунь-Лунь, затем, по той самой
ужасной дороге проехав по междугорью
Кунь-Луня и Каракорума, достичь
Тибетского плато, по которому двигаться
несколько дней, пока не доберемся до
конечного пункта поездки – деревни
Дарчен. Из Дарчена мы собирались
реализовать первый этап нашего
путешествия: пройти священную Кору
вокруг Кайласа. Таким образом
достигалась совершенно практическая
цель – акклиматизация перед
восхождением на гору, ведь нам предстояло
подняться на огромную высоту – 7728 метров.
Следующим этапом планировалось,
забросившись на яках в базовый лагерь,
подняться на вершину Гурла-Мандхата по
северо-западному склону. На все
восхождение отводилось три недели, затем
нужно было вернуться в Кашгар по той же
дороге. Программа заканчивалась 30 мая, в
этот день мы должны были покинуть
территорию КНР и 31-го мая вернуться в
Томск. Выбирая сроки и маршрут
путешествия, мы руководствовались
консультациями участников предыдущих
экспедиций на Гурла-Мандхату: московской
– Александра Сельвачева осени 2004-го и
немецкой – весенней экспедиции 2005 года (за
что им отдельное спасибо).
Полгода подготовки позволили найти
спонсоров, чтобы частично компенсировать
стоимость поездки. Помочь нам стремились
разные люди и организации, о ком нужно
обязательно упомянуть, ведь и в
дореволюционные годы Томск славился
своими меценатами, помогавшими многим
добрым начинаниям. Славные традиции
города продолжили: депутаты
Государственной Думы Томской области
Никулина Ирина Евгеньевна и Новицкий
Вячеслав Викторович, авиакомпания «Сибирь»,
ЗАО «ТомскКосмосвязь», НИИ
Полупроводников, МП ТЦТ. Напутствовали
альпинистов заместитель Председателя
Государственной Думы Томской области
Григорий Андреевич Шамин и ректор
Томского политехнического университета
Юрий Петрович Похолков, так как свое
восхождение альпинисты, в большинстве
своем выпускники ТПУ, решили посвятить 110-летию
со дня основания alma mater и столетию первого
выпуска инженеров.
Вопросы физподготовки каждый решал по-своему.
Я обычно поддерживаю форму, играя в
зимний футбол по воскресеньям. Перед
экспедицией тренировки
интенсифицируются до 3-4 раз в неделю, в
выходные иногда до шести часов подряд.
Продолжительность занятий способствует
повышению выносливости; рывки и
ускорения, характерные для футбола,
хорошо моделируют прохождение сложных
участков горного рельефа, где нужно
быстро выложиться по максимуму в один
момент. Интенсивное дыхание на морозном
воздухе также отражает то, с чем
организму придется столкнуться на высоте.
Высотный кашель – обычное дело на
высотном восхождении – возникает из-за
раздражающего воздействия на слизистые
очень сухого морозного воздуха.
Однако за полтора месяца до экспедиции,
на игре в футбол я порвал связки
коленного сустава, что заставило
отказаться от тренировок и всерьез
заняться лечением. Теперь забота о
физической готовности отходила на второй
план, вопрос – сдюжат ли связки вообще
какую-нибудь нагрузку. Повреждение
мениска – самая неприятная травма для
футболиста, обычно ее лечение занимает от
месяца до полугода, меня же уже через
шесть недель ожидали тяжелейшие нагрузки
высотного восхождения. Показать,
насколько я к этому годен, могло лишь само
восхождение. Ответ нужно было найти
возможно скорее, так как, в отличие от
традиционных видов спорта, где нет
проблем сойти с дистанции в любой момент,
на горе ты сможешь выйти из игры, только
когда спустишься вниз.
В довершение всего, за день до отъезда я
получил сильнейшее пищевое отравление,
настолько сильное, что поездка в Тибет
была под большим вопросом. Однако
комплексное обследование, оперативно
проведенное усилиями нашего доктора
Татьяны Конновой, показало отсутствие у
пациента серьезных заболеваний, что
позволило обойтись обычным внутривенным
вливанием физраствора. Оставшиеся до
отправления 8 часов заняли сборы рюкзаков
– необходимые вещи были заранее собраны
в угол, их нужно было лишь упаковать.
Происходило это так: собравшись с силами,
я минут десять упихивал снаряжение в баул
и едва живой падал на диван минут на 40-50,
затем волевым усилием заставлял себя
подняться еще на 10-15 минут и все
повторялось. В общем, к отъезду все вещи
были собраны. Спустя несколько часов
после того, как больной был вынут из-под
капельницы, мы уже тряслись в маршрутной
«Газели» по дороге в Новосибирск. Для
себя я определился следующим образом:
если по приезду в Новосибирск не положат
в больницу – то выдержу и дальнейшую
дорогу. Таким образом, сидя на переднем
сиденье маршрутки, я еще не знал – еду в
экспедицию или нет! Вот такое необычное
начало получилось у моего путешествия к
центру Земли.
Пройдя все таможенные и пограничные
формальности в международном терминале
аэропорта Толмачево, мы покинули Россию,
и через два часа приземлились на древней
земле Восточного Туркестана, ныне
носящего название Синьцзян-Уйгурского
автономного района КНР. Основное
население этой шестой части территории
Китая – уйгуры (нация близкая киргизам). В
свое время часть уйгуров расселилась по
соседним землям Киргизии и Казахстана,
составляя там значительные диаспоры, в
Синьцзяне же эта малая народность
полуторамиллиардного Китая насчитывает,
по неофициальным данным, до 30 миллионов
человек. Понятно, что 30-миллионная нация
стремится к созданию собственного
государства, что послужило причиной
возникновения мощного национально-освободительного
движения. Лет восемь назад это движение
приобрело характер восстания, побудившее
коммунистическое правительство Китая
применить армию. В результате «локальной
полицейской операции по наведению
Конституционного порядка», по некоторым
сведениям, было убито до миллиона уйгуров!
Сейчас здесь тихо, но, думаю, что до поры
до времени.
Помимо Синьцзяна у Китая могут
возникнуть проблемы с Тибетом,
оккупированном КНР полстолетия назад,
что родило тогда мощный общественный
протест всего остального Света,
актуальный до сих пор, подтверждение тому
– Нобелевская премия мира 98-го года,
врученная Далай-ламе, борющемуся за
возвращение независимости родной стране.
Еще один камень преткновения, висящий над
будущим КНР – территории Западных
Гималаев, когда-то фактически отнятые
Китаем у Индии (огромной страны с
миллиардным населением). Нам как раз
предстояло проехать по этим землям в
настоящем путешествии. В прошлом
ненасытный коммунистический Китай
зарился и на Сикким – до 1975 г .
независимое государство. Однако, там
построить общество всеобщего равенства и
справедливости не удалось – Сикким
быстренько вошел в состав Индийской
Республики. Зато в соседнем Непале,
финансируемые КНР маоисты, совершая
революцию за революцией, поставив страну
на грань гражданской войны и ввергнув ее
в хаос, окончательно дискредитировали
революционную коммунистическую идею.
Возможно, головной болью Пекина может
стать и Маньчжурия. Когда-то государство
маньчжуров на двести лет захватило
территорию Китая и до сих пор в китайской
истории маньчжуры считаются оккупантами.
Если и там вспыхнет факел национального
самоопределения – ой держись Пекин!
Помимо этого существует Тайвань,
относимый КНР к своим землям, но реально
всеми признанный независимым
государством. А есть еще Гонконг, после 150
лет британского правления, вернувшийся в
состав китайской территории –
фактически осколок Западной цивилизации,
страна с совершенно другой ментальностью.
Пока коммунистическому правительству с
помощью вооруженных сил удается держать
ситуацию под контролем, но так когда-то
было и в СССР – могучем и нерушимом. По
прогнозу встреченного нами в Кашгаре
крупного киргизского чиновника,
занимающегося инвестициями и часто
посещающего Китай, такое положение дел
продлится здесь еще лет 15-20 – максимум.
Что ж, поживем – увидим.
Для нас же важно понять, что чучело
огромного и страшного Китая, которым
пугают Сибирь политические прорицатели
– не более чем блеф. Да, китайцы – нация
торговцев, заполонившая в этом качестве
весь мир; во многих крупных Западных
городах существуют Чайна-тауны, где
китайцы занимают свою маленькую нишу, ни
на что большее не претендуя. Не надо
бояться китайских торговцев и нам. У КНР
хватает своих внутренних проблем –
вернуть бы Тайвань, сохранить бы
существующие границы – куда там до
необъятной Сибири.
Нужно заметить, что в отличие от СССР, КНР
пытается удержать подконтрольные
территории не только военными методами.
Правительственная политика ханизации (заселение
некитайских территорий китайцами) похожа
на столыпинскую аграрную реформу, когда-то
позволившую обрусеть громадным
сибирским пространствам. Тибет, к примеру,
составляя восьмую часть территории КНР,
при шести миллионах коренных жителей, уже
заселен примерно таким же количеством
китайцев. При всем при этом, особенности
менталитета китайцев с трудом позволяют
соглашаться на такие серьезные перемены
в жизни, нет у них в душе большого желания
покорять пространство и простор. Почти
полуторамиллиардная масса китайцев
проживает в своих внутренних районах, и
слышать не хочет ни о каком ПМЖ в Тибете с
его огромными пустынными территориями и
климатом, по суровости похожим на
сибирский. Встреченные нами в Тибете
китайцы – чиновники, военные и те же
торговцы живут здесь лишь по делам службы
или бизнеса, и вряд ли кто из них не
мечтает о другой участи для своих детей.
Понимая это, в последнее время Китай
развернул масштабные проекты
строительства дорожной сети, связывающей
отдаленные регионы с Центральным Китаем.
Таким образом, западные территории
объединяют с КНР транспортными путями,
укрепляя экономическую связь Тибета и
Восточного Туркестана с собственно
Китаем. В этом году открывают железную
дорогу, проложенную до Лхасы в тяжелейших
условиях высокогорья. Говорят, ее
продолжат строить до Шигацзе –
единственную в мире железную дорогу,
проходящую на высоте 5000 метров . Вот и нам
предстоит ехать по свежепостроенной
автодороге, рядом с которой Памирский
тракт – детская игрушка. Забавно, что в РФ,
например, Дальний Восток вовсе не имеет
постоянного автодорожного сообщения с
остальной Россией, а последний
масштабный проект, связавший территорию
страны в широтном направлении – Транссиб
– построен еще при Николае II (установившем
после постройки нулевой тариф для
коммерческих перевозок). Такое вот
несовременное решение проблем экономики
страны не только в отдельно взятом
столичном регионе. Что же теперь
удивляться темпам экономического роста у
соседей и вялотекущим процессам у нас.
До прибытия на территорию КНР нас особо
занимал вопрос общения, ведь китайцы –
нация не знающая никакого языка, кроме
китайского. Нам же требовалось переехать
в местный аэропорт, и купить билеты на
внутренний рейс до Кашгара в кассе, где
наверняка говорили только по-китайски.
Далее: ну вот представьте себе аэропорт
размером с Домодедово – как прочитать
расписание, если там все на иероглифах,
как понять по вывескам, куда нам идти, и
как прочитать на табло, что это именно наш
рейс. Да, можно еще прослушать объявления…
на китайском языке. Но на месте все
решилось достаточно просто: оказалось,
при международном аэропорте, куда мы
прилетели, состоит штат русскоговорящих
гидов, которые совершенно бесплатно
оказывают помощь в приобретении билетов (да
здравствуют челноки!).
Закончив с билетами и поблагодарив гида,
отправляемся обедать в кафе. Сразу
попадаем в тупик языковой проблемы. Наш
англоговорящий состав безуспешно
пытается общаться на языке Шекспира с
хозяйкой кафе, говорящей только по-уйгурски.
В конце концов, оказалось достаточно
знания общетюркских слов, в необходимом
количестве приобретенных нами в поездках
по Средней Азии. Да многие из них и за
тюркские мы уже не держим. В общем,
заказали плов и шашлык. Я – лепешку с чаем,
другая диета, под строгим взглядом
доктора, была мне противопоказана. Число
шашлыков написали на салфетке (нет бы
сразу перейти на тюркские числительные),
в результате, вместо пяти принесли
пятьдесят. Вернуть обратно оказалось
невозможным. Впрочем, и стоил-то он – один
юань – три с половиной рубля на наши
деньги. С удивительно дешевыми
продуктами питания мы сталкивались и в
дальнейшем. Объяснение здесь простое:
притом, что большая часть городского
населения Китая имеет достаток хуже, чем
в России, земледельцы беднее горожан еще
в несколько раз. При этом рост зарплат
квалифицированных специалистов в сфере
высоких технологий уже заставляет Японию
переносить производство в менее развитые,
чем КНР страны – Бразилию и РФ.
Разброс уровня доходов в Китае, пожалуй,
не меньше, чем у нас. Номинально
социалистическое государство допускает
огромный перекос в достатке между
бедными и богатыми. Где та уравнительная
система, отличающая соцстраны от
капиталистических? А вместо плановой
экономики создано огромное количество
мелких частных предприятий. Крохотные
мастерские, кафе, парикмахерские,
магазины, кующие частный капитал в своих
небольших каморках, заполонили китайские
города. Вот он реальный средний класс –
основа любого буржуазного строя, то, чего
хотят (по крайней мере, на словах), и никак
не могут добиться у нас. Все, что осталось
в Китае от социализма – диктатура
номенклатуры, обеспечиваемая органами
госбезопасности.
Еще один чуждый уравнительной системе
буржуазный элемент – личный автомобиль.
Четверть века назад вообще не имевший
частного транспорта Китай, сегодня
движется семимильными шагами в области
развития автопрома, занимая четвертое
место в мире по выпуску автомобилей, и в
ближайшее время норовящий подвинуть с
третьего места Германию. Полагаю, такими
темпами они вскоре догонят и признанного
мирового лидера Японию, а количество со
временем должно перейти в качество, чему
способствует бешеная конкуренция между
тремя десятками местных производителей.
Большое разнообразие марок машин, как
местных, так и собранных по лицензии,
бросается в глаза любому посетителю
современного Китая. Внешне и по
комплектации они уже сегодня не уступают
импортным.
Чтобы найти наш рейс, оказалось
достаточным показать билеты с
иероглифами служащим аэропорта, и, после
часовой задержки, вылетаем в Кашгар (китайцы
называют его «Каши») на шикарном Боинге-737,
во всяком случае, он таким показался
после нашего изделия N154.
Полет проходил над горной страной,
впечатлявшей внушительными пиками за 6000
метров: вначале хребет Боро-Хоро, затем
сменяли друг друга протяженные отроги
Восточного Тянь-Шаня. Эх, жаль видимость
неважная, а будь иначе, могли бы увидеть
пик Победы и Хан-Тенгри с юга.
Вот и Кашгар, чем-то напоминающий Ташкент,
и ночная поездка до отеля «Семан» по
отличному шоссе, рассекающему
полумиллионный город (с пригородами
насчитывает 3,5 миллиона). Добравшись до
номера, я упал в кровать как убитый, чего-то
тяжко организму переносить сутки в
дороге сразу из-под капельницы.
С утра мы с Борей Манерновым отправляемся
завтракать в китайский ресторан по
соседству, оказавшийся полутемным
помещением с длинным коридором, по
сторонам которого находились двери, за
ними и были накрыты столы, вернее – один
стол с традиционно-китайским вращающимся
диском в центре. Как мы убедились в
дальнейшем, эта коридорная система с
отдельными номерами – типовое
устройство китайского ресторана. Хозяйка
ресторана была китаянкой и снова между
нами нарисовалась языковая проблема (уйгурского
китайцы не учат). Единственное слово по-тюркски,
которое она знала – «нан» – хлеб. Пытаясь
заказать чай, я долго изображал чайник,
пока хозяйка не спросила:
– Чай?
Тут до меня дошло, что слово «чай»
получило распространение по всему миру,
как чисто китайское слово. Правда, под
чаем здесь понимают исключительно
зеленый чай, черного у них просто не
существует.
Сидим с Борей в ресторане и грызем
черствую лепешку с чаем. Наливали чай
довольно забавно: ополоснув из чайника
бокал, официантка тут же выплеснула
кипяток в угол. По ходу дела нашли еще
одно знакомое китайцам слово – «салат».
Принесли шпинат с какими-то овощами,
перемешанными с яичницей, и горячий.
Впрочем, на вкус – вполне съедобный. Еще
одна находка – мы выяснили, как по-китайски
называется вареный рис – «ми фа» – и
поняли, что в Китае мы не останемся
голодными.
После некоторых разборок с обслуживающей
китайской фирмой по поводу Игоря –
незапланированного участника, и принятия
соответствующих решений, в обед выезжаем
на двух «Лэнд Крузерах» в Каргалык. Здесь
нужно упомянуть, что перед поездкой в
результате электронной переписки был
заключен контракт между нашей
экспедицией и китайской принимающей
стороной. Стоило нам это удовольствие 1650
у.е. на каждого. Предполагалось, что (как
обычно делается в таких экспедициях), в
стоимость входит разрешение на
восхождение (пермит), весь сервис и
переезды на территории КНР до базового
лагеря и обратно. Забегая вперед, скажу,
что в действительности все было далеко не
так, как предполагалось. Лучше бы перед
поездкой внимательно читать то, что
предлагают китайцы, хорошо бы еще
человеку ответственному и в достаточной
степени владеющему английским, иначе
дополнительные расходы вам обеспечены.
Впрочем, финансовые потери не так чреваты,
как временные, вот если и здесь
происходят напряги, то может статься, под
угрозу будет поставлена сама цель
путешествия. Пишу об этом, чтобы те, кто
попытается нам последовать, избежали
ненужных затрат (в лучшем случае).
В Кашгаре выяснилось, что наши вещи
поедут в грузовике и это озадачило –
Крузеры явно пойдут быстрее. Однако
китайцы уверяют, что по той дороге
скорость у всех одинакова и на место
приедем одновременно.
На первоначальном этапе наш путь
проходит по ровному как стол шоссе,
проложенному по окраине гигантской
пустыни Такла-Макан, в песках которой, как
в бездонной бочке, бесследно исчезают
такие огромные реки как Тарим и Яркенд. На
горизонте с востока небо закрыто тучами
пыльной бури, но в комфорте джипа пустыня
ощущается также как на экране телевизора,
по пути даже купаемся в большом как море
искусственном водоеме. А ведь Свен Гедин
когда-то чуть не погиб в своем первом
путешествии по этой страшной пустыне. На
дороге постоянно обгоняем маленькие
тракторы и брички с ишаками, при обгоне
обязательно сигналим. За городом все
водители строго следуют букве закона,
поэтому наша скорость по такому
отличному шоссе неизменно стабильна – 60
км/ч . Однако в городе, где дорожной
полиции не видно, складывается
впечатление, что правил дорожного
движения не существует вовсе: двойную
сплошную, здесь раскрашенную в желтый,
никто из водителей просто не замечает,
подрезать могут в любой момент, правило «правой
руки» – тоже не для этой страны. При всем
при этом автомобильных аварий не
встретилось ни одной – в последний
момент всегда принято уступать друг
другу. Примеры толерантности в КНР я еще
приведу, и в целом, взаимная терпимость в
Синьцзяне и Тибете, как, наверное, и в
остальном Китае – неизмеримо выше, чем у
нас.
Полдня дороги приводят в крупный город
Каргалык, имеющий второе китайское
название Эчен (все названия привожу так,
как воспринимало ухо со слов нашего гида).
Ужинаем в уличном кафе, где вся еда
неизменно поливается жутко острым соевым
соусом, становясь годной к употреблению
разве что огнедышащими земноводными. Ой,
недаром в Китае существует культ
драконов. Понятно, что острая пища в Южной
стране – своеобразная защита от инфекции,
однако нежные европейские желудки к
такому испытанию точно не приспособлены.
Выручает, разученное сегодня, секретное
китайское слово «ми фа» – рис подается не
заправленный специями.
Утром снова в дорогу.
В полдень забираемся на наш первый
перевал Куди (3300 м), откуда открываются
прекрасные виды на заснеженные отроги
Каракорума. Среди фотографов ажиотаж.
Спустившись по крутым серпантинам,
останавливаемся в одноименном с
перевалом поселке для проверки
документов. Китайский блок-пост выполнен
по всем правилам фортификации, пройти
незамеченным невозможно – с одной
стороны горный поток, с другой – отвесный
прижим. Вскоре после поселка асфальт и
приличная дорога заканчиваются, более
того, дальше мы пробивали по два колеса в
день – острая щебенка калечила покрышки.
Вечером ночуем в местечке с
труднопроизносимым названием Сашилюань.
Ночлег чисто тибетский: закопченные
стены и несколько коек-топчанов с
сомнительной свежести матрасами и
подушками; прилагались и одеяла, но наши
предпочитали пользоваться спальниками.
Хотя, с другой стороны, вряд ли познаешь
народ, дистанцируясь от условий его
проживания. Грязь и пыль – это
естественное состояние Тибета, редкие
осадки и сильные ветра – как тут жить
иначе? Путешественнику по Тибету
предстоит это понять и принять. Правда,
туристов здесь встретишь нечасто...
|
