|
|
Архив
рассылки.
Альпинисты
Северной столицы. Выпуск 244.
Анонсы новостей и публикаций
(по состоянию на 16.06.2007г.)
Иванова Татьяна Васильевна. Статья МОЕ
НАЧАЛО: ... зачем ты едешь в горы? Альпинизм
50-х - 70-х годов. Что тогда было главным?
Точно, что не классификационные клеточки.
ВОСПОМИНАНИЯ И ПОЖЕЛАНИЯ: Жирнов Виктор
Васильевич, МС СССР, Заслуженный тренер
РСФСР. Ушли в историю годы, которые были
посвящены любимому занятию - альпинизму.
Мы долгие годы "ходили" вместе в
горах и все эти годы были вместе вне гор...
Субартович Борис Иванович и Субартович(Гречановская)
Светлана Аркадьевна
FREIWILLIG NACH SIBIRIEN (ДОБРОВОЛЬНО В СИБИРЬ)
Российско-Баварская экспедиция на Алтай,
1990 г. Герман Хубер (перевод, комментарии,
пролог и эпилог Вадима Вейко - проф., КМС
СССР)
FREIWILLIG NACH SIBIRIEN (ДОБРОВОЛЬНО В СИБИРЬ)
Российско-Баварская экспедиция на Алтай,
1990 г.
Герман Хубер (перевод, комментарии,
пролог и эпилог Вадима Вейко - проф., КМС
СССР)
Пролог (Вадим Вейко)
Вейко и Хубер
Аккемская стена (Белухи, 4506 м - высшей
точки Алтая и всей Сибири) протянулась
слегка вогнутой дугой с востока на запад
на 10 км от пика Делоне, 4070 м, на востоке, до
пика Сибирская Корона, 4167 м (прежде пик ХХ-летия
Октября) на западе. На всем протяжении она
представляет собой довольно крутой
амфитеатр с перепадом высот от 1000 до 2000 м
средней крутизной более 600 и сильным
оледенением.
Алтай вообще первая преграда северным
ветрам, дующим из Арктики. На северной
Аккемской стене влага из воздуха
конденсируется при охлаждении и снеговая
линия очень низка.
Аккемское озеро, ледник, стена и вершины
Белухи с этой стороны относительно
труднодоступны. Одним из первых посетил
эти места Н.К.Рерих в 20-х годах прошлого
столетия в поисках Шамбалы (в иной
транскрипции Шангри-Ла) - страны, где по
легенде, люди живут в согласии с самими
собой и с окружающей их природой.
Альпинистскому освоению этого района
помогло создание в Аккеме в 1983 г.
Международного альпинистского лагеря (МАЛ
"Алтай") с его довольно большими
финансовыми возможностями (вертолет,
заброска домашних животных,
стройматериалов и т.п.). С подачи Эдика
Мысловского мне довелось работать в МАЛе
"Алтай" в 1984-85 гг. В то время мы не
только ходили с "клиентами", но и
осваивали новые маршруты. Так, в 1985 г.
группой под руководством С. Лактионова с
моим участием был пройден первый маршрут
на Аккемской стене.
В альпинистском отношении Аккемская
стена в то время была мало изученным и
мало хоженым объектом. Основная причина
этого - нависающий над всей стеной
огромный, местами более 50 м, карниз. После
двухлетнего наблюдения мы пришли к
выводу, что во время пика альпинистского
сезона (июль-август) карниз не падает и
решились пройти маршрут по центру
Аккемской стены (между Восточной и
Западной вершинами Белухи).
5 лет спустя мне удалось убедить группу
альпнистов из Баварии во главе с
известным у нас альпинистом Германом
Хубером (автором книги "Альпинизм
сегодня") поехать на Алтай.
Как это начиналось (Герман Хубер)
Перед тем, как обратиться к экспедиции на
Алтай, надо вспомнить о тех событиях,
которые нас туда привели. Вадим (Вейко)
уже в эти ранние годы политических
перемен в СССР бывал на Западе как ученый.
Теоретически он мог знать мое имя по
переводу на русский язык моей книги "Bergstaigen
hoite". И вот в апреле 1990 г. мы с ним
впервые встретились, в Баварии, чтобы
узнать друг друга "на практике". Как
это, к счастью, часто случается между
альпинистами из разных стран, и даже
культур, найти взаимопонимание им совсем
не трудно. Именно так случилось между
Вадимом и мной. Очень скоро нам уже
казалось, что мы знаем друг друга давным-давно
- очевидно, мы оба жили на очень близких
"длинах волн"...
Прочитать статью полностью и посмотреть
фотографии можно здесь
МОЕ НАЧАЛО:
Иванова Татьяна - инженер, МС СССР
Тысячу раз задавали мне вопрос: зачем ты
едешь в горы? Альпинизм 50-х - 70-х годов. Что
тогда было главным? Точно, что не
классификационные клеточки. Красота гор?
Романтика? Да. Но главное не это. Главное:
доброта, любовь друг к другу,
взаимопонимание и ежеминутная
готовность, не раздумывая приходить на
помощь, если это необходимо.1951 год. 40
новичков из разных городов. После
нескольких дней дождей, едем на открытом
грузовике (в котором местные возят камни)
по Ингурской тропе в альплагерь "Накра".
Дорога в жутком состоянии. Шофер пьяный.
Позади нас второй грузовик тоже с
ребятами, едущими в лагерь. На одном из
поворотов машина тормозит, наклоняется.
Обрыв - 40 метров, а внизу река Ингур. Мы
сплошным комом (все переплетено: ноги,
руки, рюкзаки сорока человек) летим вниз
свободным падением. А за нами машина. К
счастью машина ударяется о скалу,
перелетает нас и падает в реку. Мы
рассыпаемся по стене и среди камней у
воды. 2-я машина проехала, даже не заметив
катастрофы. И только проехав, несколько
километров заподозрили неладное и
вернулись. Начали спускаться, чтобы
оказать помощь, но по неопытности вызвали
камнепад прямо над нами. До глубокой ночи
нас вытаскивали наверх и отправляли в
больницы поселков Джвари и Хаиши - всего 30
человек. 8 человек не пострадали (падая
оказались сверху, 3 человека погибли). Я
была следующим претендентом; по сути дела
8 дней была на грани: перелом позвоночника
со смещением, кровоизлияние в легкое,
сотрясение мозга, перелом 4-х ребер и
многое другое. Поселковые врачи были
пьяные, а медицинские сестры выли и
отказывались что-то делать (испугались).И
вот ребята, новички со 2-й машины стали нам
помогать: делали уколы, перевязки, давали
лекарства, кормили. Утром они дали в
Москву телеграмму прямо в ЦК партии: "40
альпинистов разбились на Ингурской тропе,
лежат без всякой помощи". Спец. рейсом
из Москвы прибыл самолет с медиками,
лекарствами, с партийными и спортивными
деятелями.
Началась борьба за наши жизни.Ребята с
нами были больше недели, помогали медикам.
Можно с уверенностью сказать, что
благодаря чуткости, самоотверженности и
доброте этих ребят, незнакомых до этого, я
выжила, да и наверное не только я. Потом
почти 3 месяца больницы в городе Зугдиди.
Мы получали много писем от незнакомых
альпинистов, в которых старались нас
подбодрить. Все, кто ехал в лагерь "Накра"
или из лагеря обязательно навещали нас.
Вот тогда я по-настоящему узнала, что
значит альпинистская дружба и кто такие
альпинисты. Только в начале ноября я
вернулась в Ленинград, в институт. Поезд
пришел в 5 часов утра на Московский вокзал.
Каково же было мое удивление и радость,
когда на перроне я увидела всю альпсекцию
политехников. Ночью, пешком все они
пришли с Выборгской стороны встретить
меня, поддержать. И вот мы все, взявшись за
руки, с песнями идем к себе до Лесной. Это
забыть невозможно! А главное я поняла, что
с такими друзьями я уже не расстанусь.
Врачи городского врачебно-физкультурного
диспансера вынесли мне приговор: никогда
никакими видами спорта заниматься нельзя.Но,
благодаря поддержке, помощи моих друзей
альпинистско-горнолыжной секции ЛПИ я
стала мастером спорта по альпинизму, имею
1-й разряд по слалому, 2-й разряд по конькам,
2-й разряд по беговым лыжам. Работая
инструктором в течение многих лет, я за 30
смен уже сама старалась передать другим
свои знания, навыки и огромную любовь к
горам и к удивительным людям. которых
называют альпинистами.Вот одна из
страничек из жизни и взаимоотношений
альпинистов тех далеких 50-х и 70-х годов.
ВОСПОМИНАНИЯ И ПОЖЕЛАНИЯ:
Жирнов Виктор Васильевич,
МС СССР, Заслуженный тренер РСФСР
Сегодня 2000 год. Ушли в историю годы,
которые были посвящены любимому занятию -
альпинизму. Почему-то только сейчас у
подрастающего поколения возникли
вопросы - как этот самый альпинизм
воспринимался нами в прежнее время.
Сейчас молодые понимают, что он был каким-то
убогим:! Чтобы хоть частично изложить о
том времени постараюсь представить свое
впечатление о послевоенном альпинизме.
Был 1949 год. Я работал на заводе ГОМЗ и,
конечно, вечером учился. На заводе
знакомился с Вадимом Зубаковым. Он уже
был один раз в альплагере и сагитировал
меня поехать в горы.
Так началась моя альпинистская биография.
Мы попали в лагерь "Родина", и уже с
тех пор вместе, а иногда раздельно,
ежегодно летом уезжали в горы. Мы вместе
прошли почти все маршруты Домбая,
Узункола. Сходили на Эльбрус и к 1959 году
выполнили нормы "Мастеров спорта",
окончили школу инструкторов.
Но ранее вокруг нас образовалась
небольшая группа молодежи и нас "подобрали"
старшие, опытные альпинисты. Среди
молодых оказались Смирнова Тамара,
Константинов Володя, Кальц Лев, Батова
Люся. А из опытных людей того времени нам
довелось познакомиться с Дубининым Б.Н.,
Ерошиным И.А., Белостуковым А. Они были
москвичами. В дальнейшем мы подружились с
командой ЦСК, где были Губанов Ю.Н.,
Некрасов В.П. (На нашем сайте см. cтатью С.
Пимкина - "НЕКРАСОВ ВИКТОР ПАВЛОВИЧ
(1928-1995)", опубликованную в 2002 г. во 2-ом
томе книге "Альпинисты Северной
столицы"), Давыдов В., и Павлюк Ю. С ними
строили уже серьезные планы. Со своими
сверстниками начали выезжать и в другие
районы Кавказа, где еще не было
альпинистских лагерей.
А с опытными спортсменами мы пытались
сходить на хорошую гору. Так в наши планы
в 1954 г. попал маршрут на Восточный Домбай
из ущелья Бу-Ульген и далее траверс
Главного Домбая и спуск с Западной
вершины на Домбайский перевал. Однако по
ходу подготовки планы были изменены, т.к.
Ю. Павлюк заболел ангиной. А лагерь "Молния",
где работали Кропф Ф. и Галустов уже
подготовили маршрутный лист на наш
маршрут и хотели выйти на один день
раньше нас.
В конечном счете, они отстояли свое право
идти первыми и Рокотов П.Е. выпустил
группу Галустова, а нашу - вслед на
следующий день.
Этот эпизод показал нам, что мы не
являемся признанными специалистами. Нас
можно обходить с любой стороны.
Руководили подобными решениями
уполномоченные Спорткомитета. Они были
наделены властью. Они позволяли нас
выпускать на маршрут или запрещать выход.
Но с ними приходилось считаться. Мы
прошли этот маршрут за 6 дней (1954 год.
Чемпионат СССР по классу траверсов, 2-3-е
места. Траверс вершин массива Домбай-Ульген
с востока. Команда Советской Армии и ДСО
"Красная звезда": В. Давыдов, Б.
Дубинин, В. Жирнов, В. Некрасов, В. Зубаков).
А Галустов прошел вторым за нами за 8 дней.
Но на Чемпионате наша команда поделила 2-е
и 3-е место. Но самое удивительное, что
жетоны выдали команде Галустова, а 3
жетона в нашей команде выдали Дубинину Б.И.,
Некрасову С.П., и Давыдову В. Нам же с
Зубаковым дали только дипломы за 2-е и 3-е
место. Медали за 4-е место выдали команде
Солодуева. Награждение ленинградцев не
вошло в протоколы. Это документально
отражено в ежегоднике "Побежденные
вершины".
Несмотря на все невзгоды, мы продолжали
ходить, посещать новые районы и работали
инструкторами в альпинистском лагере "Красная
звезда" в Домбае.
Если теперь посмотреть на события того
времени, то мы застали период развития (или
возрождения) альпинизма послевоенных лет.
Сейчас мы вспоминаем этот период - как
романтический альпинизм.
Были профсоюзные альплагеря, путевки в
разные районы гор. Была школа
инструкторов, были инструктора. Учебная
часть планировала наши спортивные и
учебные подвиги. Жизнь в альплагере была
бурной. Мы имели возможность общаться с
большим количеством интересных людей.
Это были москвичи, и представители других
городов и, конечно ленинградцы.
В дальнейшем мы подружились с командой
киевлян, где руководил Овчаров В.В., а в 1957
году попали на сбор МГУ и МВТУ в Безенги.
Этот сбор для многих из нас стал
переломным моментом в альпинистской
биографии. После траверса Безенгийской
стены, потянуло в новые неизведанные
районы, а в 1958 г. в Ленинграде стала
готовиться первая ленинградская
самостоятельная экспедиция на Памир.
Сначала там планировалось участие
опытных альпинистов. К моменту отъезда
команда здорово помолодела.
Руководителем экспедиции был Б.
Бердичевский. Начальником штурмовой
группы - Белавин Н.И., затем там были
альпинисты, имевшие опыт высотных
восхождений - это Иванов Д., Якушкин В.,
Потапов Виктор. Остальные шли на высотное
восхождение впервые: Воробьев В., Зубаков
В.Г., Жирнов В.В., Дьяконов, Шевченко Юра,
Кораблев Женя.
Так началась экспедиция, которая имела
особенность: не планировалось
перемещение на вертолете - весь путь,
примерно 240 км, нужно было прийти пешком с
караваном лошадей, которых мы купили на
погранзаставе. Опыт кавказских
восхождений сказался на планах
экспедиции. План "макси" - подняться
на пик Патриот, перейти по гребню на пик
Молотова (теперь это пик России), затем на
пик Правды. Далее - пик Коммунизма - спуск
на Памирское фирновое плато и через пик
Куйбышева на пик Беляева!
Но этот план продержался до тех пор, пока
мы не увидели пик Патриот (6500 м) и пик
России (6952 м). Тогда остался план - пик
Коммунизма с пика Беляева, по новому пути
и спуск не на фирновое плато, а по
первоначальному пути подъема. Позднее
оказалось, что и этого вполне достаточно.
Ведь мы шли на эти горы с опытом
кавказских восхождений и многого не
знали. Наше снаряжение не было рассчитано
на условия, которые мы встретили на
высоте более 6200 м. А само восхождение
заняло с 13 августа по 2 сентября. К этому
времени продукты закончились, а еще нужно
было проделать весь путь вниз по
ненаселенным местности более 200 км.
Эта экспедиция была для каждого не то
чтобы уроком - это была школа! Все ее
ошибки и просчеты анализировались много
раз. Извлечен опыт и хотелось передать
его следующему поколению. Но это уже
происходило позднее, когда пришлось
работать в школе инструкторов. К тому, что
познали мы, всегда прилагалась оценка
старшего поколения альпинистов. Сбылось
высказывание Е. Белецкого, что
несовершённое восхождение или
совершённое с большими просчетами и
трудностями, имеет большее
воспитательное значение, чем совершённое
в нормальных условиях. Он говорил, что
такие экспедиции, как наша, после
обсуждения всех событий и анализа вносят
более высокий вклад в практический опыт
альпиниста - в каждого из нас.
На себе лично я это очень почувствовал,
работая в школе. Всякий раз, обсуждая
проблемы практики восхождений с
курсантами, неоднократно вспоминались
наши организационные ошибки.
После таких испытаний дальнейший путь в
альпинизме несколько изменился. Всю зиму
1958-1959 пришлось восстанавливаться. К лету
уже появились планы новых восхождений.
Хотелось поехать в Талгар. Стали
готовиться к сбору на стадионе ГОМЗА, но к
началу сезона появилась возможность
поехать в Безенги. Там открылся новый
лагерь и мне предложили возглавить
учебную часть. Так начались сборы в
Безенги, которые позднее стали
традиционными. С этого времени на
протяжении 25 лет сборы были "спортивной"
школой ленинградских альпинистов. Ими
всегда руководил кто-нибудь из "Труда".
Вначале - Гаврилов, затем Д. Хейсин, В.
Зубаков, А. Варжапетян и др. Главным было -
самостоятельные восхождения.
Первооткрывателями новых маршрутов
всегда была команда Чуновкина Г.А. -
Солонников Влад., Пугачев А. , Антоновский
Д., Финогенов). Им доверялись самые
трудные маршруты, от них я получал самую
полезную информацию о районе и о
маршрутах. Так приобретался опыт
восхождений и руководства работой
спортивного лагеря.
Освоение района Безенги продолжалось до
1967 года. Затем настало время сменить
начальника учебной части. Я уехал в
альплагерь "Ала-Арча". В Безенги
начучем был назначен Мартынов И.А.,
которого затем сменил Чернов Слава, но
ожидаемого совершенствования не
получилось: и их сменил москвич - Кудинов
И.Б. Он пользовался большой поддержкой
московских руководителей. А это говорило
о многом.
В период 1959-1966 гг. ленинградскими сборами
были пройдены все классические маршруты
района. Совершено много первопрохождений.
Был накоплен богатый материал по
маршрутам. Самыми популярными маршрутами
стали восхождения на Шхару, Джангитау,
Гестолу, Ляльвер и на весь траверс
Безенгийской стены. Много групп ходило на
Каштан-Тау, Мижирги, пик Тихонова и др.
Такие восхождения закладывали прочную
основу опыта восходителей следующего
поколения ленинградцев, при освоении
районов Фанских гор, Центрального Памира
и Тянь-Шаня. Можно уверенно говорить о том,
что восхождения в районе Безенги
воспитали целое поколение ленинградских
альпинистов способных самостоятельно
решать любые проблемы восхождений в
различных классах.
Что же касается лично меня, оставшись без
сложного, но хорошего района, я оказался в
школе инструкторов. Правда, перед этим
поработав зимой в горнолыжном лагере.
К 1973-1974 годам, поработав в КСП и в школе
инструкторов, был приглашен в 1977 г.
работать начальником школы инструкторов.
Состояние школы к этому времени
переживало упадок. Она себя изжила в
районе Приэльбрусья. Я согласился
работать в школе инструкторов при
условии, что она будет переведена в район
Безенги. Многие друзья-альпинисты и
московское руководство уверяли меня, что
этот район неудобен и опасен для школы, но
я знал его и настоял на переводе школы.
К этому же времени в Безенги сложилась
тяжелая обстановка. Работа с огромным
количеством разрядников в этом районе
неудобна - район большой, но маршрутов
мало и они сложные. В 1976 г. в лагере 9
аварий. Надо было что-то делать. Искать
выход.
Школа инструкторов помогла упростить эту
проблему. Лагерь стал работать на 30 дней
дольше, разрядников в лагере стало меньше.
Школа работала по своим планам не мешая
лагерю. И так продолжалось до 1986 года.
Пока не начали рушиться все привычные,
устоявшиеся традиции, то есть началась
перестройка. У чиновников в ВС ДСО
профсоюзов, которым принадлежали лагеря,
с подачи Управления альпинизма, где
появился С.А. Тер-Григорян родилась идея -
вернуть школу в Приэльбрусье, в
альплагерь "Эльбрус", и сделать из ее
базе УМЦ (Учебно-методический центр
инструкторов альпинизма).
Для меня было понятно, что эта идея,
рожденная в кабинетах Управления
альпинизма, не жизнеспособна и работать в
этой системе нельзя. Тогда же я
предсказал, что система УМЦ развалится
через два года. Продержалась она - 1,5 года
и начались склоки: Огромный штат школы
разбежался. Да и альплагеря стали
перерождаться в непонятные учреждения.
Так наступило время, которое мы имеем
сегодня.
Современный альпинизм во многом
отличается от того, что мы имели в наши
лучшие годы. Нужно постараться сохранить
лучшее из того, что дали нам горы. Мы
пережили романтический альпинизм
послевоенного периода.
Нам довелось участвовать в
восстановлении лучших традиций
довоенного и военного альпинизма. Наше
поколение освоило много новых горных
районов и маршрутов восхождений на
Кавказе, Памире и Тянь-Шане. Но мы видим
как мало теперь альпинистов, и у них нет
руководителей.
Сегодня нужно найти путь восстановления
утраченных традиций - теперь уже
Российского альпинизма. Нужно найти
новые формы подготовки (начального звена)
начинающих альпинистов. Нужно
восстановить подготовку инструкторских
кадров. Нужно выработать нормальные
правила безопасного занятия альпинизмом
и выполнять их. Необходимо оглянуться на
прошлое и взять из него лучшие традиции и
правила. Нужно лишить бюрократию
возможности кормиться около альпинизма.
Нужно добиваться того, чтобы альпинизм
был массовым видом спорта и воспитания
молодежи.
А нам - старому поколению альпинистов -
остается надеяться, что так это и будет.
Но для этого потребуется силы, желание и
некоторое время.
|
