Альпинисты Северной Столицы

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ – К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

Герман Андреев – по многочисленным материалам Интернета

 Можно ли не причислять к основоположникам альпинизма ученого, который не был альпинистом, но участвовал и даже был одним из руководителей экспедиций, заложивших основы советского альпинизма, совмещая с этим обязанности президента Всесоюзного Географического Общества? Думаем, что это было бы в высшей степени несправедливо. Поэтому настоящая статья посвящена одному из самых выдающихся ученых XX века Н.И. Вавилову

Вавилов Николай Иванович (1887-1943), советский генетик, растениевод, путешественник, географ, создатель современных научных основ селекции, учения о мировых центрах происхождения культурных растений, их географическом распространении. Один из первых организаторов и руководителей биологической и сельскохозяйственной науки в СССР, общественный деятель. Академик АН СССР с 1929 (член-корреспондент с 1923), академик АН УССР (1929). Президент АН (1929-1935) и вице-президент ВАСХНИЛ (1935-1940). В 1926-1935 член ЦИК СССР, в 1927-1929 член ВЦИК. В 1931-1940 президент Всесоюзного Географического Общества СССР. Один из руководителей Комплексной Таджикской экспедиции 19321/. Был осужден и скончался в тюрьме г. Саратова, реабилитирован в 1955 г.

Н.И. Вавилов родился в Москве в семье коммерсанта. Уже в студенческие годы Вавилов выделялся среди товарищей своими знаниями и способностью к самостоятельному научному мышлению. Будучи студентом 3-го курса Московского сельскохозяйственного института («Петровки»), он выступил на торжественном заседании, посвященном 100-летию со дня рождения Ч. Дарвина (1909) с докладом «Дарвинизм и экспериментальная морфология».

После окончания института Вавилова оставили для подготовки к профессорскому званию при кафедре частного земледелия под руководством крупнейшего физиолога и агрохимика Д.Н. Прянишникова, который в последствии говорил о нем: «Николай Иванович – гений, и мы не сознаем этого только потому, что он наш современник». Работая у Прянишникова, Вавилов одновременно стал учеником и сотрудником основоположника отечественной селекции сельскохозяйственных растений профессора Д.Л. Рудзинского, основавшего Селекционную станцию при Московском сельскохозяйственном институте. Здесь Н. И. Вавилов сделал первые шаги в изучении иммунитета культурных растений к паразитическим грибам.

Осенью 1917 Вавилов получил приглашение возглавить кафедру генетики, селекции и частного земледелия агрономического факультета Саратовского университета. В то же время по рекомендации Р.Э. Регеля, заведующего Отделом прикладной ботаники, он был избран на должность его помощника.

Вавилов обладал феноменальной работоспособностью и памятью, умением работать в любых условиях, обычно спал не более 4-5 часов в сутки, никогда не бывал в отпусках. Отдыхом для него была смена занятий. «Надо спешить» – говорил он. Как ученый он имел прирожденную способность к теоретическому мышлению, к широким обобщениям.

Например, исследуя изменения наследственных признаков, он заметил и обобщил их периодичность при смене поколений. Летом 1920 на Третьем Всероссийском съезде селекционеров и семеноводов в Саратове ученый выступил с докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости» (Популярно это значит, что если у негра с белой женщиной родилась белая дочка, которая потом вышла замуж за белого парня и у них родился сын – негр, то это не потому, что она изменила своему белому мужу…! А потому что у сына дед был негром…! – Прим. ред.). После того как Вавилов закончил свой доклад, все делегаты съезда долго приветствовали его, а один из них воскликнул: «Это ботаники приветствуют своего Менделеева!». И в самом деле – сравнение было очень удачным.

Вавилов был крупным организатором советской науки. Под его руководством (с 1920) сравнительно небольшое научное учреждение – Бюро по прикладной ботанике – было превращено в 1924 во Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур, а в 1930 в большой научный центр – Всесоюзный институт растениеводства (ВИР), насчитывавший тринадцать крупных отделений и опытных станций в разных пунктах СССР. ВИР, которым Вавилов руководил до августа 1940, был научным центром мирового значения по разработке теории селекции растений.

По инициативе Вавилова, как первого президента ВАСХНИЛ (с 1929 по 1935), был организован целый ряд научно-исследовательских учреждений: Институт зернового хозяйства Юго-востока Европейской части СССР, институты плодоводства, овощеводства, субтропических культур, кукурузы, картофеля, хлопководства, льна, масличных культур и другие. На основе генетической лаборатории, которой он руководил с 1930, Вавилов организовал Институт генетики АН СССР и являлся его директором (до 1940). Вавилов с 1926 по 1935 г. был членом ЦИК СССР и ВЦИК (Всероссийский исполнительный комитет). Он принимал активное участие в организации Всесоюзных сельскохозяйственных выставок 1923 и 1939 годов. В 1931-1940 гг. Вавилов – президент Всесоюзного Географического Общества. Вавилов избирался вице-президентом VI-го Международного генетического конгресса в США в 1932 году и почетным президентом VII-го Международного генетического конгресса в Великобритании в 1939 году.

В свое первое путешествие, на Кавказ, Н.И. Вавилов отправился летом 1908 года, еще, будучи студентом «Петровки». Вместе с группой товарищей – членов кружка любителей естествознания прошел караванным путем по Северному Кавказу и Закавказью. Из этой экспедиции он привез свои первые коллекции. В 1916 году Вавилов командируется военным ведомством в Иран для выяснения причин массового отравления хлебом в русских войсках. Это дало ему возможность начать изучение очагов происхождения и причин разнообразия важнейших хлебных злаков и других культурных растений, составившее основу всей его последующей деятельности. В том же году он проделал сложнейший маршрут из Ферганы на Памир. Уже в этом путешествии были обнаружены оригинальные формы хлебных злаков, способствовавшие открытию закона гомологических рядов, и получены ценные данные о происхождении культурной ржи. В годы преподавания в Саратове Н.И. Вавилов организовал изучение юго-восточных губерний Европейской России (Астраханской, Царицынской, Самарской и Саратовской), послужившее основой для опубликования в 1922 году книги «Полевые культуры юго-востока».

В 1921-1922 Вавилов знакомится с сельским хозяйством обширных областей США и Канады. В 1924 Вавилов совершил труднейшую, продолжавшуюся пять месяцев, экспедицию в Афганистан, подробно исследовав культурные растения и собрав большой общегеографический материал. За эту экспедицию Географическое Общество СССР наградило Вавилова золотой медалью им. Пржевальского («за географический подвиг»). Результаты экспедиции обобщены в книге «Земледельческий Афганистан» (1929). В 1926-1927 Вавилов организовал и провел длительную экспедицию в страны Средиземноморья: Алжир, Тунис, Марокко, Египет, Сирию, Палестину, Трансиорданию, Грецию, острова Крит и Кипр, Италию (включая Сицилию и Сардинию), Испанию и Португалию, Сомали, Эфиопию и Эритрею. В 1929 Вавилов совершил экспедицию в Западный Китай (Синьцзян), в Японию, Корею, на остров Формоза (Тайвань). В 1930 – в Северную Америку (США) и Канаду, Центральную Америку, Мексику. В 1932-1933 – в Гватемалу, Кубу, Перу, Боливию, Чили, Бразилию, Аргентину, Эквадор, Уругвай, Тринидад, Пуэрто-Рико.

Экспедиции Вавилова заинтересовали ученых многих стран. Ему стали подражать, поняв огромную значимость сборов растительного материла. Его имя упоминалось наряду с именами наиболее прославленных в мире путешественников.

Деятельность Вавилова получила широкое признание в нашей стране и за рубежом. В 1923 г. он был избран членом-корреспондентом, а в 1929 – действительным членом АН СССР. Он был избран членом Английского королевского общества, Чехословацкой, Шотландской, Индийской, Германской академий наук, Линнеевского общества в Лондоне, Американского ботанического общества и ряда других национальных и международных организаций.

В начале тридцатых годов Вавилов горячо поддержал работу молодого агронома Т.Д. Лысенко по так называемой яровизации: превращению озимых культур в яровые путем предпосевного воздействия низких положительных температур на семена. Вавилов надеялся, что метод яровизации можно будет эффективно применить в селекции, что позволит полнее использовать мировую коллекцию полезных растений ВИР-а для выведения путем гибридизации высокопродуктивных, устойчивых к заболеваниям, засухе и холоду культурных растений. В 1934 Вавилов рекомендовал Лысенко в члены-корреспонденты АН СССР. Вскоре после этого ситуация вышла из-под контроля академика.

В 1936 и 1939 Вавилов позволил втянуть себя в дискуссии по вопросам генетики и селекции, на которых Лысенко и его сторонники атаковали ученых во главе с Вавиловым, разделявших основные положения классической генетики.

Теоретической платформой Лысенко был ламаркизм, представления о наследовании благоприобретенных признаков. Он использовал их, создав «учение» о выведении нужных сортов и свойств путем «воспитания» растений и животных с помощью изменения условий внешней среды и назвав его «мичуринской биологией». При этом существование генов, мутаций, хромосом отрицалось.

Был ли Лысенко чистосердечен в этих спорах? Не исключено, что в начале своей деятельности при работе над проблемой яровизации он просто ошибался в своих гипотезах. Но позже в его поступках, бесспорно, прослеживается злой умысел. И это понимали многие. Поэтому позже в пятидесятых годах XX века он окажется в моральной изоляции среди ученых.

А тогда в конце тридцатых годов, пообещав быстро восстановить сельское хозяйство, Лысенко стал любимцем главы государства. Он импонировал советским руководителям во главе со Сталиным своим «народным» происхождением, обещанием в кратчайшие сроки поднять урожайность зерновых культур, а также тем, что заявил на съезде колхозников-ударников в 1935, что вредители есть и в науке.

В результате Т.Д. Лысенко, Герой Социалистического труда, кавалер семи орденов Ленина, стал, видимо, единственным в истории деятелем науки, заслужившим титул «великий» еще при жизни. Его портреты висели во всех научных учреждениях, в художественных салонах продавались бюсты «народного академика». Государственный русский хор исполнял величальную песню – «Слава академику Лысенко».

Мягкий, деликатный, доброжелательный, уступчивый, Н.И. Вавилов обнаружил большую твердость духа, когда ему пришлось вести бой за научную истину. «Я борюсь, прижатый к стене, но я никогда не сдамся» – писал он в 1938 г. своему другу, американскому ученому Харланду. А годом позже сказал с трибуны: «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся». Эти его слова оказались пророческими.

В то время, когда большевики ставили перед собой цель перевоспитать человека, искоренить из него генетические задатки агрессивности, корыстолюбия, эгоизма, сделать всех благородными и бескорыстными тружениками, в такое время у сторонников генетической устойчивости видов, по-видимому, не было шансов на успех в споре. Страна была на подъеме, до «застоя» было еще как до Луны, казалось, что все у нас получится, а в тонкостях науки государственные руководители вряд ли могут разобраться сами.

В конце тридцатых годов лысенковцы, опираясь на поддержку советских руководителей, начали расправу со своими идейными противниками, с Вавиловым и его соратниками, работавшими в ВИР-е и Институте генетики в Москве.

Руководители страны, несмотря на подстрекательство Лысенко и лысенкоистов, медлили с расправой, понимая, что этим могут навредить и сельскому хозяйству и престижу страны. Несмотря ни на какие решения Президиума ВАСХНИЛ, президентом которого в то время уже был Лысенко, несмотря на его личные выступления в печати, Вавилов оставался на свободе, и голос его звучал вполне авторитетно для многих в стране ученых и практиков. Поэтому Лысенко и его покровители были вынуждены расширять арсенал средств, применявшихся для того, чтобы опорочить и самого Н.И. Вавилова, и ту науку, в которой он трудился.

Жертвами массовых репрессий стали опытнейшие сотрудники ВАСХНИЛ и селекционных станций. Погибли как враги народа друзья и соратники Вавилова – академик Н.П. Горбунов (один из первооткрывателей пика Сталина – пика Коммунизма), один из создателей ВАСХНИЛ и ВИР-а, президент ВАСХНИЛ А.И. Муралов, вице-президенты Н.М. Тулайков, Г.К. Мейстер и многие другие деятели сельскохозяйственной науки такого же масштаба...

Судьба Вавилова тоже была решена. Он был арестован 6 августа 1940 в Черновцах, в начале очередной своей экспедиции. «Этот арест – одна из самых больших ошибок власти с государственной точки зрения», – отмечал академик Вернадский, который позднее писал о судьбах Н.И. Вавилова и Н.К. Кольцова: «Это жертвы "философских", по существу религиозных, преследований идеологического характера».

Целый год Николай Иванович просидел в одиночной камере, выдерживая бесконечные допросы и пытки – его лишал сна майор Хват. Мы не знаем и вряд ли узнаем, что он думал и переживал в эти дни. В самом начале войны дело было передано в военную коллегию Верховного суда СССР и 9 июля 1941 г. состоялся суд. Судил Вавилова сам В.В. Ульрих, председатель военной коллегии (под пристальным контролем Берия).

Вавилова отправили в тюрьму № 1 города Саратова, с расстрельным приговором. Свидетели последних месяцев жизни ученого рассказывали, что Николай Иванович пытался поднять дух заключенных, ободрял их, читал им лекции по генетике.

Между тем 13-го июня 1942 года заместитель народного комиссара внутренних дел В.Н. Меркулов пишет председателю военной коллегии Верховного суда СССР Ульриху о Вавилове и Лупполе: «Ввиду того, что указанные осужденные могут быть использованы на работах, имеющих оборонное значение, НКВД СССР ходатайствует о замене им высшей меры наказания заключением в исправительно-трудовом лагере НКВД сроком на 20 лет каждому». Президиум Верховного Совета СССР быстро принял постановление. Легко себе представить, с какой радостью Вавилов писал: «Настоящее постановление мне объявлено 4-го июля 1942 года». Казалось, все будет хорошо. Вавилова и Луппола из подвала перевели в общую камеру на 1-ом этаже. Вскоре отправили в лагерь Луппола. Но Вавилов так и не дождался этого желанного для него теперь лагеря. Он заболевает дизентерией и 24-го января 1943 года попадает в тюремную больницу, а через 2 дня его не стало (его здоровье было безумно подорвано!). Перестало биться сердце одного из величайших ученых мира.

Мы чтим его не только как ученого, но и как выдающегося путешественника и географа. Имя Николая Ивановича присвоено ВИР-у (1967), Институту общей генетики АН СССР (1983), а также Саратовскому сельскохозяйственному институту и Всесоюзному обществу генетиков и селекционеров. Его имя украшает первую страницу крупнейшего международного журнала «Heredity» («Наследственность») наряду с именами Ч. Дарвина, Г. Менделя, К. Линнея, других корифеев науки.