|
|
|
|
|
|
| Альпинисты Северной Столицы Они в памяти нашей остались на век
|
|
Аграновский Герман Леонидович (1931-1984)Юрий Слезин – вулканолог, доктор наук, МС СССР. Юрий Устинов – физик, доктор наук, МС СССР. Герман Андреев – врач, МС СССР. Подробней читайте в 11 томе АСС. Юрий Слёзин… На Камчатке в 1968 г. появились ленинградские Мастрера спорта по альпинизму – супруги Герман и Людмила Аграновские.
Они приехали в качестве тренеров по горным лыжам и возглавить команду камчатских альпинистов. Была еще личная цель – вырастить из дочки, Олльги, большую спортсменку. Геру, как альпиниста, я (Слезин, тоже ленинградец, переехал на Камчатку в феврале 1966 в Институт вулканологии. Прим. ред.) знал по Питеру, но знали мы друг друга «шапочно». Узнав о приезде Аграновских, я готовился к встрече со своим земляком с радостным чувством! Но встреча получилась странноватая. На собрании альпинистов я сидел напротив Германа и всем телом испытывал интенсивное неприятие, чувствовал, что я ему, как кость в горле… Но вскоре мне все стало ясно – оказывается Гера сумел в Камчатской секции занять место Бога или Великого вождя, и кто-то рядом, кто хоть в какой-то мере мог тягаться с ним авторитетом, был ему крайне нежелателен. Я понял, что включаться в работу камчатской секции сейчас мне не стоит. Однако, через несколько лет все переменилось…. …Осенью 1973 вдруг телефонный звонок. Звонит Аграновский. А 4 года назад он в упор не видел меня. А теперь вдруг… В чем дело? – «Приезжай, поговорим подробно». Гера пространно рассказал об успехах камчатских альпинистов, о том, что выросло уже больше 10 КМС-ов, что пора выходить на союзное первенство, растить Мастеров спорта и предложил мне возглавить команду на Чемпионате СССР. Я отказался, т.к. у меня были свои планы и обязательства: я уже обещал поехать с другими людьми и подводить их не мог. Теперь мы расстались уже насовсем. А на следующий день на меня вышел Стас Гринкевич, глава камчатской секции и сообщил, что 90 % альпинистов секции, в т.ч. 9 из 11 КМС-ов отказались иметь дело с Герой и участвовать в каких-либо мероприятиях под его началом. Оказалось, что причина развала секции была глубже и проще… Цели Геры были вполне достойными, но средства для их достижения Гера избрал недостойные. Он решил сделать своим орудием альпинистов, играя на их любви к горам. И для этого ему надо было стать единственным и незаменимым, «великим вождем», от которого все зависит. Гера не был горнолыжником и не обладал особым даром педагога, но он был неплохим, хотя чересчур жестким и авторитарным организатором. Он сделал ставку на оборудование первоклассной тренировочной базы. Делал он это «хозспособом», используя коллектив альпинистов. Каждый альпинист, если он рассчитывал поехать летом «в большие горы», был обязан все выходные проводить на строительстве базы. Отработанные часы записывались в тетрадь, и если ты не доработал, что-то пропустил, то из экспедиции автоматически выпадал. При этом не принимались в расчет ни служебные командировки, ни болезни, ни семейные обстоятельства. А ведь ведущие альпинисты секции все были взрослые, работающие и семейные люди. Некоторые исключения делались для тех, кто мог что-то достать… Построить базу – дело благородное, но Гера превращал альпинистов почти в рабов этой стройки. Одно обстоятельство все же вызвало ропот достаточно скоро. Гера выступал не только против невыходов на стройку века по семейным или производственным причинам, но и выступал против восхождений на свои «домашние» горы-вулканы. Альпинисты с этим согласиться не могли. Один из наших ведущих альпинистов, КМС и «Снежный барс» Игорь Криницкий как-то рассказывал мне, что в беседе с глазу на глаз Гера говорил: «Зачем нам вся эта возня с новичками, значкистами на этих вулканах. Пусть ходят на базу, а летом мы для лучших закажем десяток путевок и отправим их в лагерь. Так пусть и растут сами по себе. А мы создадим хорошую команду и будем ездить в большие горы в свое удовольствие и медали завоевывать». Сам Гера, прожив на Камчатке 15 лет, ни разу не попытался подняться ни на один из вулканов. Ему это было неинтересно: ведь медали и звания на них не заработаешь! Для меня такой человек просто не альпинист. Я не представляю себе, как нормальный здоровый человек, даже не увлекающийся восхождениями, видя перед собой столь интересную и необычную гору, как действующий вулкан, может не загореться желанием забраться на нее, заглянуть в кратер. У Геры альпинизм – это только карьера. Последней каплей, заставившей лучших альпинистов отказаться от услуг Аграновских по организации экспедиций в большие горы и от всего прочего, была его беспрецедентная акция на базе. У кого-то из тренирующихся там детей пропало что-то из горнолыжного снаряжения, и Аграновские решили закрыть базу для альпинистов. «Ходют тут всякие, а потом вещи пропадают!». Ребятам было сказано: «Ничего. Вы построите себе еще один дом, и он будет уже специально для альпинистов, а тут все-таки хранится много дорогого снаряжения». Такого откровенного, беспардонного плевка в физиономию ребята уже не выдержали. Они высказали Гере все, что они о нем думают и отказались иметь с ним дело. С Герой осталось лишь несколько человек. Из них лишь двое квалифицированных восходителей – Валентин Гриценко и Алик Везнер. Остались они ради выступления на чемпионатах СССР. Четвертым в команду на чемпионат Гера уговорил питерского спартаковца Юру Устинова, и маршрут они-таки прошли. Остальным далеко не сразу удалось снова выбраться в большие горы, на серьезные маршруты. Дело в том, что камчатский «Спартак» в этом конфликте принял сторону Аграновских и по требованию Геры отказался утверждать какие-либо мероприятия, планирующиеся не под его началом, и даже заказывать путевки без его санкции. Сезон ребята потеряли полностью, но к Гере на поклон не пошли. Вот это и было причиной обращения ко мне. Они признавались, что чувствовали неловкость, т.к. игнорировали меня при Аграновском, а теперь вдруг вспомнили, когда припекло. Я ответил, что не смогу быть таким лидером, но готов поддержать коллектив своим авторитетом, связями в альпинистском мире, готов быть старшим тренером круглогодичных сборов, но заниматься повседневной организаторской работой не смогу и в горы ездить каждый год не смогу. Гера явно страдал «комплексом Наполеона», который долгое время скрывал, и только на Камчатке развернулся. Потом он, как мог, препятствовал всему, что делали его оппоненты. Мастера спорта нужны были Гере только формально и только выращенные им, как козырные карты для получения звания «Заслуженный тренер РСФСР». Гера бился за это звание как лев, но не добился. Гера хотел скопировать своих учителей: основоположника спартаковской главной команды Виталия Абалакова и его «наследника», ленинградца, Петра Буданова. Оба были властными капитанами, не терпевшими ни малейшей самостоятельности в команде, профессионалами, для которых альпинизм был карьерой, оба не оставили после себя живого коллектива. У каждого была своя команда, которая и кончилась в свое время. Буданов был помельче Абалакова, а Гера несоизмеримо мельче Буданова. Имел место закономерный процесс деградации. Подробней читайте книгу Слёзина Ю.Б. Мои горы и вулканы начинались в ленинградском «Политехе», Клуб альпинистов Санкт-Петербург, 2008.
Юрий Устинов писал в своей книге «Жить в горах»… Аграновский Г.Л., более 30 лет отдавший спартаковскому альпинизму, был любимцем абалаковской команды. Альпинизм это моя жизнь и профессия, – говорил Аграновский. И ещё – уже парадоксально: «Знаешь, кого я считаю лучшими нашими альпинистами? Буданова и Люсю! – они живут в горах, а не бегают, как другие». Городскую и восходительскую жизнь в любительском альпинизме всегда разделяла брешь. В жизни альпиниста – профессионала упомянутая брешь отсутствует. Она заполнена... его жизнью. Он-то в лице Германа и предлагал «жить в горах» не торопясь, надёжно. Долголетие в спорте Герман ставил так же высоко, как технический уровень, физические данные, собранность и аккуратность, методическую насыщенность тренерской работы. На самых тяжелых, многодневных восхождениях он убеждал людей бриться, язвительно высмеивал малейшую неаккуратность и апатию. Мне (Устинову) он был старшим товарищем, не другом. И это, в какой-то степени, гарантирует от субъективности оценок. Вспоминаются наша памирская одиссея 1964 г. – путешествие на машинах от Душанбе до Лянгара, «заброска» на плато между вершинами Энгельса и Маркса и 400 км возвращение на север, к своей команде в ущелье Шобой. Кавказский траверс 1974 г. – последнее медальное восхождение Геры, затем совместная работа в «Шхельде». Характер у Аграновского – не простой, от добродушного до язвительного и резкого. «Он уехал на «целину» и стал собой» – сказал его учитель П. Буданов – «Смело, свежо, хотя сначала и непрофессионально, взялся, не бросая альпинизм, за новое дело (горные лыжи) и сделал центр олимпийского резерва, завоевав признание». Профессиональная гордость трубочистов, преданность спартаковскому флагу и абалаковской школе альпинизма составляли характерную атмосферу в команде Буданова, где «старые» спартаковцы ревниво оберегали свою замкнутость (и ограниченность) и привилегии старожилов. «Я всегда опасался «варягов» и спрашивал их: зачем тебе в «Спартак»? Потому что мы чемпионы? – Такой, с амбициями, опасен» – говорил П. Буданов. Из команды изгонялись сильные, но самобытные альпинисты, приходившие в нее со «стороны». Феноменальный Виктор Егоров («экстремист с большим авторитетом у молодежи»), «технарь» Виктор Овсяников («ходячая опасность»). Не было теплоты в отношениях «старых» спартаковцев друг к другу (исключение составляла дружба Буданова и Аграновского). Единство команды поддерживалось личными качествами и опытом старшего по возрасту Буданова – капитана. Авторитарность была нормой. Спортивной дружиной команду назвать было нельзя. Но спартанский дух, дисциплина, профессионализм, солдатское внимание к бытовой стороне альпинизма были важными составляющими спартаковской безаварийности. Такая атмосфера в команде («будановщина») драматически отразилась на судьбах двух талантливых учеников Буданова. Аграновский и Константин Клецко были вынуждены искать приложения своих организаторских талантов на стороне (Буданов места не уступал). Гера успел спеть свою песню, «выпрыгнув» в другую жизнь, а Костя не сумел. Тяжело думать, что феноменальный альпинист и организатор прожил альпинистскую биографию без единого ученика, команды, своих маршрутов. В конечном счете, будановщина привела к развалу команды ленинградского «Спартака» после ухода Буданова. Она же может объяснить уход в 1974 г. опытных альпинистов от Аграновского в Петропавловске-Камчатском. Время шло, авторитарность переносилась людьми всё труднее. Именно альпинизм показал мне, как широк диапазон от плохого до хорошего в каждом из нас. Убедил, что ценность представляют не только альпинистские достижения, но Человеческое, его сохранение в самых тяжелых условиях. Вот отрывки из записок «Летопись проделанной работы», составленных Герой и Люсей Аграновскими на Камчатке. 1970 – … Людмила Аграновская успешно руководит восхождением на п. Победы, тем самым выполняет норматив «Снежный барс». Спорткомитет СССР, учитывая, что она была первой женщиной в этой номинации, наградил её Большой золотой медалью «За выдающиеся спортивные достижения». 1971 – …Аграновского – во 2-ой раз пик Победы не допустил… 1974 – …ушли с базы три четверти альпинистов в «Урожай», «Водник» и «Кутх». Первенство СССР по альпинизму, 3 место (Аграновский, Гриценко, Везнер, Устинов). Драматический раскол камчатской секции альпинизма. 1976 – …Шхельдинская подкова, ЦС «Спартак», 3 место (Аграновский, Гриценко). 1977 – …наконец, началась нормальная работа альпинистов, освободившихся из-под Аграновских: зимой круглогодичный сбор, летом – альплагерь и сбор для разрядников в «больших горах». Гринкевич – начальник круглогодичных сборов на Камчатке, Слезин – начальник сбора в горах. Секции «Урожая» и «Водника» объединены в альпклуб «Кутх» и работают единым коллективом под флагом «Урожая». 1980 – …МС СССР Неверов бросает коллектив. 1981 – …первый инфаркт свалил Геру после закончившегося поражением тяжелого раунда борьбы за звание «Заслуженный тренер РСФСР». А в дополнение к этому его жене было присвоено звание ЗМС. МС СССР Ковалева уходит с базы. 1984 – …7 марта умер Г.Л. Аграновский от второго инфаркта. 13 марта кремация Германа в Ленинграде…
Андреев Герман… 1971 – Экспедиции ленинградского ДСО «Локомотив» (в рамках Первенства СССР) под руководством Руфа Иванова добивается успеха, взойдя на п. Победы по маршруту 6 к/тр. с ледника Дикий, но… Следом идущая самостоятельная группа камчадалов (6 человек) под руководством Аграновского нарушает всяческие моральные и этические нормы… Аграновский заболевает воспалением легких и в сопровождении Анатолия Гусака спускается (с Важи Пшавела – 6900 м) в базовый лагерь (4200 м). На следующий день он на вертолете был направлен во Фрунзе, но при промежуточной посадке в Майда-Адыре сбежал… Позже Аграновский написал жалобу в ФА СССР на руководство экспедиции (Р. Иванова и врачей – Г. Андреева и С. Зысина). Результат: команда была снята с Чемпионата СССР, а маршрут на Победу через Важу был «разжалован» до 5б. Вот как описал события в экспедиции Герман Андреев: …И тут еще хохма – Аграновского сверху ведут! Весь в слабости дикой, в ознобе явился. В третий раз не везет на Победе ему. Не желает она дать путевку ему в Раджа-йоги, в Махатмы, в страну Шамбалу. Жена у него – прекрасная дама Людмила давненько в шестерке святых – максимальные баллы, «Снежный барс» в альпинизме высотном страны. С Герой картина ясна: Воспаление легких! С высотой не надо шутить никогда! И вновь за работу – банки, таблетки, уколы. Лазарет нарастает. Лекарства уже на пределе. После транспортировки вертолётом в Майда-Адыр… Майда-Адыр появился. К вертолету толпы народа спешат. Что за странные люди на Звездочку рвутся, когда осень уже на дворе? Вертолет приземлился. Сто километров уже позади и на два километра подъем кислорода. Дверь открывает пилот и сразу же Гера встает. Рюкзак подхватил и выскочил прочь. Что происходит пока не понять, но вежливость, такт покинуты напрочь. Он побег совершил!... Обижен на всех!... Почему? Об этом чуть ниже отдельная речь. А наш Аграновский с Важи спустился, в Майда-Адыр приземлился – пять километров кислорода прибавил! Сами представьте, что за резкий скачек. Но ему не понять диалектики суть. Он в докторе, в Руфе, во всех видел причину своих отступлений. Что делать ему? Жалобу строчит в Москву! (в ФА СССР). Врач – разгильдяй и невежда. Странно, сам же с Важи спустился. Зачем в вертолет погрузился? А Руф – карьерист и мошенник. Жаль мне таких писунов от души. Он просто не знал мудрости вечной такой: «Все в тебе человек!» С ним ясно давно – он слишком любит себя, а «Мы» – презирает!
| |||
|
