Альпинисты Северной столицы. .

гора – это небо, покрытое камнем и снегом,

и воздух такой, что нигде кроме неба и не был.

В 1977 году я окончил школу и, ткнув пальцем в небо, пошел поступать в «политех». Выбрать ВУЗ мне было сложно, т.к. все свое детство вроде как мечтал пойти по стопам своего папы – военное училище и дальше. Но в десятом классе у меня резко падает зрение, и в итоге я оказываюсь у разбитого корыта своих планов. Меня пытались «лечить» мои родители, подсовывая под руки справочник ВУЗов, и что-то посоветовать. Выбор пал на «политех» – Одесский политехнический институт, и, найдя там самое непонятное для меня словосочетание «электронные вычислительные машины» – я пошел поступать. Процесс прошел на удивление удачно, и таким образом я сделал первый шаг к горам. Двое ребят c РТФа (радиотехнический факультет) пришли как-то вечером, и начали уговаривать меня пойти на агитационную среду туристского клуба «Романтика». Так у меня получился второй шаг к горам. Почему я выбрал горы? Вероятно, именно горы притягивали меня больше всего…

1982 год – меня «заразила» первопроходами Е.П. Титкова. Мы познакомились на Восточном Кавказе, когда с институтской группой гуляли там перед выходом на работу и встретились с изрядно потрепанной, но счастливой группой москвичей – это была группа Лены Титковой. Они как раз спустились с перевала Крыленко – впервые (и до сегодняшнего дня – единственный раз) пройденного перевала 3б к/тр., на котором они болтались 12 дней.

Лена Титкова занималась планомерным изучением и освоением Восточного Кавказа в течение многих лет. Она там открыла не менее 60-ти перевалов, от 1а до 3б.

Первопрохождения – это как варенье – один раз попробовал – и хочется еще. Почему существует множество групп, которые даже не задумываются пройти что-то свое, а лезут в отчеты, перечни перевалов и вершин и пр. для того, чтобы пройти известным маршрутом? Я не знаю. А другой, пытливо вглядываясь в карту, заглядывая между строк в отчетах, выбирает – вот оно, еще никем и никогда...

1985 год – я оказался на Памире с группой одесситов, мы тогда прошли два новых перевала – Черноморец (2б) и Белая Акация (3а).

1986 год – июль, Ц. и В. Кавказ, 2 к.с. Очередная экспедиция на Вос. Кавказ с Леной Титковой, и снова одни первопрохождения: р. Квесия - пер. Кеси (1а) - лед. Гергетский - с. Сно - р. пер. Кибеша З. (1а) - пер. Леракт (1б) - р. Чаухи - пер.Чаухи Южный В. (1б) - пер. Гудамакарский-2 (1б, пп) - р. Орхеви - пер. Сакария (1а) - с. Рошка. К этому времени я уже окончательно созрел для поиска и прохождения новых перевалов в качестве руководителя. Дальше уже, что называется, «процесс пошел».

1987 год, июль-август – В. Кавказ, 3 к.с.: Армхи - р.Шандон - пер. Шибугеле (1б) - р. Асса - пер. Колотанисгеле+Танисгеле (связка 1а) - пер. Гуро (2а, пп) с. Шатили - р. Шатилисцкали - пер. Ледовый (2б, пп) - р. Вагичу - пер. Обходной (1б, пп) - р. Майстыхи - пер. Маистинский (1б) - р. Уросхеви - пер. Уросхеви-II (2а, пп) - пер. Лихорский (вариант 2а до ледопада и обратно) - пер. Мациачкорт (1б, пп) с. Итумкале. Более 200 км, исследовательский поход.

Это был не поход, а путешествие. Первые серьезные первопрохождения, формирование группы, с которой было пройдено большинство походов. Кавказкое гостеприимство – бараны, сыр, молоко. Одного барана зарезали прямо в тамбуре наших палаток. Прохождение разнообразных перевалов по всем видам рельефа – снег, лед, скалы. Прохождение каньона – 500 м перил по деревьям, ночевка на корне поваленного дерева (единственное более-менее ровное место). Снег, дождь, ураганный ветер (на перевале Маистинский к туру пришлось ходить на четвереньках, а на перевале Лихорский на скалах 50 градусов Наташку пришлось стаскивать вниз на связочной веревке – ее сдувало обратно). Все мы были молоды, а впереди – много нового.

1988 год, июль-август – Ц. Памир, поход 4 к.с. Разминка и акклиматизация перед первым Памирским руководством. р. Ванч - пер. Кашалаяк (2б) - лед. Федченко - пер. Улугбека (2б, пп в обратном напр.) - лед. Косиненко - пер. Дорофеева (2б) - лед. Кызкурган - пер. Кызкурган Ц. (2б, прохождение с целью снижения к.с.) - лед. Наливкина - пер. Академии наук (1б) - лед. Медвежий - пер. Волкова (2б) - лед. Федченко - пер. Абдукагор (2а) - р. Ванч.

Памир…. Несколько месяцев ушло на то, чтобы уговорить группу идти именно сюда. Вероятно, в человеке заложен какой-то страх перед высокими горами. Все разбивалось о мнение участников – мы не готовы, и это, наверно, слишком сложно и тяжело. Поэтому планировали сразу несколько вариантов «четверки» – еще в Матчу или Дугобу. Но все-таки мы здесь. И, кроме стандартного набора снежно-ледовых перевалов Памира, пройден великолепный перевал Улугбека по скальной стене на подъеме. Здесь у меня что-то случилось со зрением – оно периодически пропадало. В последствии так и не удалось выяснить причину. В целом получился не плохой поход.

1989 год, июль, Ц. Кавказ, Дигория, 1 к.с. Школа НТП в клубе ЛЕРАКТ.

1989 год, июль-август, В. Кавказ, 5 к.с.: р. Дидихеви - пер. Тушетия (1б) - пер. Харгаблам (2б, пп) - р. Харгабеахк - пер. Джапаридзе (3а, пп) - р. Дидоэлтоцкали - пер. Ключ (1б, пп) - р. Чигосцкали - пер. Широкий (2б, пп) - р.Харгабеахк - пер. Дикло З.+ траверс массива Диклосмта+пер. Дикло В. (3а+3а, суммарно 3б, пп, Дикло З. - в обратном направлении) - р. Черосцкали - пер. Малыш (2б, пп) - с. Итумкале.

Первое место в чемпионате «Динамо». Первая пятерка. Естественно, выбран Восточный Кавказ. Во-первых, для меня уже знакомый район. Во-вторых, по собранным с Леной Титковой материалам можно делать первопрохождения, из которых в конечном итоге практически построен весь маршрут. В-третьих, проще выпускаться в МКК, т.к. район кроме Лены Титковой никто не знает, а мне она подпишет любой маршрут. В 1989 году было разрешено посещение вершин туристами. И в этом походе мы сделали свой первый траверс. Он, совместно с первопрохождением перевала Дикло в обратном направлении (по 400 м скальной стене), явился изюминкой похода. Траверс комбинированный: лед, снег, скалы, полтора километра веревок и масса впечатлений, особенно от прохождения Диклосской пилы. Это всего 40 м необычного рельефа – гребень скальный, в одну сторону обрывающийся отвесной скальной стеной, в другую – 60-градусными скалами. На гребне – перья высотой до 2.5 - 3 м, с одной стороны 45-60 градусов, с другой – отрицаловка. Эмоциональное впечатление от первого траверса просто огромное.

1990 год, май, Ц. Кавказ, н/к с эл. 4 к.с. пос. Эльбрус - р. Ирикчат - Ачкерьякольский лавовый поток + в. Эльбрус В. + пер. Седло Эльбруса + в. Эльбрус З. + приют 11 (2б). Тренировочный поход перед Памиром. Отсидки в метель через день. Спасработы (спасение школьников).

1990 год, июль-август, Ц. Памир, 5 к.с. (вторая пятерка) р. Ванч - пер. Кашалаяк (2б) - ГМС им. Горбунова

- пер. Лонжерон (3б) - лед РГО - лед. Красноармейский - пер. Сюрприз (3а) - лед. Академии наук - пер. Песня (2б, пп) - лед. Федченко - лед. Витковского - пер. акад. Сахарова+траверс п. Высокая стена (3б, пп) - лед. Танымас 2-й - пер. Танымасская лапа (1б) - лед. Наливкина - пер. Двойной (2б, пп) - лед. Косиненко - лед. Федченко - пер. Кашалаяк (2а) - лед. РГО - р. Ванч.

Я ходил участником, мы проходили мимо п. Высокая Стена и заодно посмотрели седловину между п. Титова и п. Высокая Стена. Эта седловина и вошла составляющей частью в нитку маршрута. С севера к седловине ведет очень крутой (до 70 градусов) 500 метровый (по высоте) ледовый склон, по оценкам альпинистов – пятерочное лазание. И карнизы. Смотрится слишком опасно. С юга – длинный, на вид снежный склон. Все, чем мы располагали для прохождения – это фотографии обеих сторон перевала и вершины. Наша идея – пройти с ледника Витковского (с юга) на ледник Танымас-2 траверсом п. Высокая Стена. Пропорции перевального цирка ввели нас в заблуждение – казалось, что взлет 300-400 метров. На деле – 1 км, и вместо снега – голый лед. А издалека выглядит, как достаточно пологий снежный склон. В результате – промежуточные ледобуры, и в связках поднимаемся под седловину, где навешиваем несколько веревок перил на более крутом льду.

Утром – великолепная Памирская погода. Начинаем подъем по скальному гребню вершины. Участки пологих скал перемежаются стеночками по 2-3 метра. Везде перила. К вечеру прошли метров четыреста. Наткнулись на небольшую осыпную седловинку на гребне и решили на ней заночевать. Срыли часть седловинки, подготовив подходящую площадку для ночевки под тентом. Заодно провесили несколько веревок дальше вверх. Утром продолжаем работать на заснеженных скалах. Еще 300 метров, и мы выходим на огромные предвершинные поля. Высота где-то 6100-6200, до вершины недалеко. Сказывается первый высотный траверс – все устали. В огромной мульде ставим лагерь.

Утром по полям поднимаемся на вершину. Сняли записку альпинистов Украинского «Буревестника» от 1985 г., которые тогда шли по стене с ледника Танымас-3. Из сложностей – скальный жандарм, который проходился слева по глубокому снегу, одна веревка. А дальше широкий снежный гребень, постепенно сужающийся в нож. А потом начинаем спуск на ледник Танымас-2 по снежному длиннющему склону. Ближе к вечеру спускаемся на верхнее плато ледника. Траверс закончен. По сложности альпинистская 4а-4б.

Поход планировался для участия в Чемпионате СССР. Жаль, что не поучаствовал – в 1990 г. пятерки сняли с чемпионата, оставили только шестерки. На самом деле поход получился сильнее многих шестерок. Вероятно, это один из моих наиболее значимых походов.

1991 год, июль, Фанские горы, 4 к.с.: р. Кштудак - пер. Пштикуль+Кштудак (2а) - пер. Аксу Верхн. (2б) - р. Сарымат - р. Зиндон - пер. Мирали (2б, рад.) - пер. Зиндон (2б) - р. Казнок - пер. Седло Ганзы (2б) - р. Имат.

Основной состав группы – команда «Вертикаль», выступающая под этим именем по сей день. Техническая четверка. Следующий наш совместный поход состоится только в 1999 году.

1991 год, июль-август, Вост. часть Ц. Тянь-Шаня, 6 к.с.: р. Иныльчек - пер. Подходной (1б, пп) - пер. Пабло Неруды (2б) - лед. Мушкетова - пер. Снежная лестница (3а, пп) - лед. С. Иныльчек - пер. Зап. седло Хан-Тенгри (3б) - лед. Разорванный - пер. Вост. седло Хан-Тенгри + траверс п. Шатер З. (3б, пп) - лед. С. Иныльчек - пер. Карлытау (2б) - р. Баянкол.

Первая шестерка. При этом удалось убедить МКК в том, что группа готова к первопрохождению любых перевалов, в т.ч. 3б. Сложностей при выпуске было более чем достаточно. Во-первых, я, как руководитель, не имел опыта участия в шестерках. Во-вторых, по той же причине, был «пригоден» только на роль зама. В-третьих, я не хотел и даже не пытался искать для группы зам. руководителя. Оставалось убедить МКК в том, что зам. не нужен. В результате – три месяца хождений по «инстанциям» и нас все-таки выпустили. На маршрутке стояло 5 первых подписей. Впечатлений от похода масса. Первопрохождение красивейшего перевала Снежная Лестница. Один из немногих перевалов, пройденный в последствии всего несколькими группами. Полная «автономка» до седловины перевала Зап. Седло Хан-Тенгри,

т.к. МАЛ на северном Иныльчеке тогда не работал. И вот мы на седловине попадаем как на Красную площадь. И чем ниже, тем больше народу. На морене на 4.200 все заставлено палатками. Забираем заброску, проводим дневку и уходим за угол, к лед. Разорванный. Здесь – белое безмолвие. И «изюминка» – траверс Шатров. Планировали траверс обеих вершин, но из-за погоды не успели. К этому времени на Тянь-Шане практически началась зима. Снова полная «автономка» до базы геологов, где мы впервые услышали про путч.

У меня – первая шестерка. Задуман был траверс Шатров с Юж. Иныльчека на Северный, через перевал – седло Хан-Тенгри. Перед этим акклиматизировались, пройдя несколько перевалов в хребте Сарыджаз (в том числе красивое первопрохождение перевала Снежная лестница 3а), и перевалив с Юж. Иныльчека через перевал Зап. седло Хан-Тенгри. На северном Иныльчеке никого нет. А на седловине Зап. седла – «толпы» народа. Спускаемся на южный Иныльчек – там, на морене народу еще больше. Дневка, разбор заброски. Мы уходим за «угол», на ледник Разорванный. И снова попадаем в пустыню. Даже не верится, что накануне вокруг нас были люди.

Проходим ледопад и подходим ближе к седлу, где ночуем. Утром идем к седловине и упираемся в приличный бергшрунд. Можно обойти, спустившись вниз метров на сто. У нас же возникает идея пройти бергшрунд вверх. Ужасно интересно. Перебираюсь по «дохлой» пробке к нависающему краю и начинаю подъем. Страховка условная. Этот склон бергшрунда – слоеный пирог: слой льда, слой фирна. В одном месте ледобур закручивается, рядом просто втыкается. Подбираюсь к верхнему краю, стараясь за собой снять большую часть промежуточных крючьев (промежутки). За спиной – стенка из сосулек, свисающих с верхнего края. Ледорубом срубаю сосульки и прокапываю карниз, выбираясь на верхний край бергшрунда. Подъем занял 40 минут. А потом Антон Чхетиани шел столько же на стременах, извлекая в совершенно неудобной позе промежутки. Дальше проще. Делаем навеску, перетаскиваем рюкзаки и участников. Все мероприятие отняло три часа.

Вверх по снежно-ледовому склону поднимаемся на седловину, к началу нашего траверса. Уже вечер, снова бивак. Утром начинаем подъем к вершине, который занял еще два дня. На вершине забрали записку В. Хрищатого (с его знаменитого траверса), и, приспустившись метров на 100, поставили лагерь. Погода к этому времени как всегда испортилась, метет метель. Вершина – 6.637, мы сидим примерно на 6.600. На следующий день – метель, видимости никакой. У нас дневка. Ветер на улице сбивает с ног, а в нашем шатре тихо и уютно, так как его слегка замело.

Утром – яркое солнце и сильный ветер. На Тянь-Шане начинается зима. Время вновь съедено, так что ограничиваемся траверсом западной вершины. До ледника Сев. Иныльчек нам предстоит сбросить около двух километров. Лавиноопасно. Используем рельеф – на склоне разбросаны ледовые сбросы. Заходим на сброс, дюльферяем и под его прикрытием идем к следующему. На дюльфере первым спускаем рюкзак: и для того, чтобы последний шел налегке, и в целях безопасности. На очередном сбросе рюкзаком спустили снежную доску. Она нам прочистила дорожку для спуска. Где-то в нижней трети, выбрав безопасное место среди сераков под контрфорсом восточного Шатра, ставим лагерь.

Утром опять хорошая погода, и мы продолжаем спуск, навешивая периодически веревки на крутом льду – всего веревок восемь. Прошли по среднему ледопаду, стекающему с Шатров. В конце – выход в лавиносборник, по которому связками бегом выходим на ледник. Наш траверс закончен. Траверс суммарно можно оценить примерно 5а-5б к/тр. Этот траверс был составлен из фрагментов, пройденных альпинистами-туристами в разных мероприятиях, хотя вариант спуска на север практически полностью оригинален.

1992 год, май – Ц. Кавказ, нк с эл. 4 к.с. пер. Чатын ложн. (2б).

Разминка перед Памиром. Хотели сходить перевал Александрова, погода не позволила. В основном борьба со снегопадами.

1992 год, июль – Ц. Памир, н/к с эл. 4 к.с. пер. Кашал-Аяк (2а-2б), на ГМС Федченко и обратно разными путями.

Учебно-тренировочные сборы СИП, 10 дней, проведение занятий. Было четыре отделения. После сборов разошлись по походам 5 к.с., я ушел в шестерку.

1992 год, июль-август, Памир, Пик Гармо, 6595 м. Траверс.

Позади первая шестерка, первые высотные походы и достаточно солидный опыт траверсов. Траверс любой вершины или хребта, особенно если он соединяет разные долины, гораздо логичнее для туристских походов, чем для альпинистских восхождений. В альпинизме совершено немало траверсов, сделанных, как правило, по принципу – максимум сложности, максимум отдыха. Движение, чаще всего, осуществлялось из одного базового лагеря – и старт, и финиш. Очевидно, что для технически сложных траверсов такой принцип построения имеет право на жизнь. Из множества траверсов, пройденных альпинистами, я, пожалуй, особо выделил бы один. Это траверс, пройденный командой В. Хрищатого от п. Победы до п. Хан-Тенгри. Там 16 вершин, приличные перепады высот и достаточно много технической работы на разном рельефе. И все это за 15 дней. Конечно, подобное мероприятие требовало серьезной предварительной подготовки – и в смысле акклиматизации, и разноса забросок на несколько седловин по маршруту траверса. Подобный траверс в рамках туристского похода вряд ли возможен, или он будет составлять собой весь поход.

В туризме логичный траверс должен соединять разные долины, и все мои подобные мероприятия были ориентированы именно на такое прохождение.

В 1992 году мне хотелось пройти в рамках одного похода траверс двух вершин – п. Гармо и п. Коммунизма.

Причина выбора проста – когда то п. Гармо считался высшей точкой Памира. Вот и возникла идея – пройти в траверсе высшую точку прошлых лет и нынешнюю.

И вот мы в кишлаке Пой-Мазар собрались на старте. Нас пятеро – Леша Масленников, Дима Оборотов, Антон Чхетиани, Наташа Будянская и автор этих строк. Начинается первый этап маршрута – этап акклиматизации. Заброски уже разложены – частично на себе, частично вертолетом. Первый перевал – простой перевал Пулковский-1. Втягиваясь в Памир, идем неспеша и только на третий день переваливаем на ледник Ванчдара. Дальше – прохождение перевала Молдаванка – снежно-ледовая 2б. И по леднику Шокальского мы подходим к нашему первопроходу – перевалу с ледника Шокальского на ледник Комсомолец – приток ледника РГО (Российское Географическое Общество). Интересный сложный перевал, чисто снежно-ледовый, но, тем не менее, 3Б. Проходим за три дня, а на четвертый – мы на заброске на леднике РГО – первый отдых и подготовка к траверсу. Здесь выяснилось, что одна коробка из этой заброски улетела на поляну Москвина. Жаль…

Идея траверса – пройти, таким образом, перевал Дарвазский кругозор. Наша задача – пройти через верх, то есть траверсом п. Гармо до перевала Крыленко - Блещунова, связав, таким образом, сразу три долины – ледники РГО, Вавилова и Бивачный.

Главным препятствием на подходах к перевалу Дарвазский кругозор являются Дарвазские ледопады, спускающиеся с высоты примерно 5800 до 3800 тремя ступенями. Их можно рассматривать, как самостоятельное препятствие. Прохождение ледопадов определяет сложность всех перевалов этого узла – Мираж, Дарвазский, Шокальского – как 3б.

Преодоление любого ледопада практически всегда – первопрохождение, так как четкого рельефа здесь нет, и предыдущие описания могут содержать лишь общие рекомендации по ориентировке и направлению движения. Мы повторяли вариант, пройденный командой из Одессы в 1988 году, с прохождением второй ступени по центру.

Ледник здесь практически открытый, но невообразимая разорванность ледника заставляет связаться. Очень скоро начинается прохождение по ледовым гребешкам, через трещины, узкие перемычки и прочие прелести ледопада.

День второй. Утро. Погода Памирская – то есть холодно и ясно. Ищем вход во вторую ступень – она уже в начале перегораживает ледник отвесным 10-метровым сераком. Находим дырку в сераке – нашу дверь. Как раз «рыбкой» можно пролезть с рюкзаком. И началось… Дальнейшее движение проходило в полной тишине. Казалось – скажи что-то слишком громко – и та зыбкая субстанция у нас под ногами просто рухнет.

Трещины здесь гигантские, по 40 и более метров, и такие вот своеобразные мосты – в виде спекшихся сераков. Местами, выбираясь из этих провалов, применяем перила. Наконец подходим ближе к левому борту гигантского разлома, через который одесситы в 1988 году делали переправу. Он явно стал глубже и шире, прохождение со спуском, практически, не реально. Ширина – метров 40-60, дна не видно. Уходим вдоль трещины к правому борту, где-то в середине находим приемлемый переход по все тем же спекшимся серакам. «Дюльфер» метров 20, и по этому своеобразному мосту с псевдо-страховкой (вся связка идет по огромному мосту) переходим наискось на противоположный берег трещины. Еще немного – и мы на плато уже закрытого ледника. Идем в цирк перевала Мираж. Уже вечер, ставим лагерь.

День третий. Проходим третью ступень ледопада и буквально тащимся по плато к перемычке в боковом отроге, ведущей в цирк Дарвазского кругозора. Жара. Ощущение солнечной линзы, ветра нет, укрытий нет. Под вечер выползаем на перемычку. В зоне прямой видимости – наша седловина. Ставим бивак. Завтра утром – начало траверса. Готовлю ужин. Здесь следует сказать, что последние годы мы ходили с примусами «Огонек». На Тянь-Шане при траверсе п. Шатер они практически отказались работать – эти примуса плохо переносят холод, соединенный с высотой. И на Гармо мы вернулись к «Шмелям». Вероятно, я уже сильно отвык с ними работать. В результате перекачал, и в какой-то момент примус вспыхнул. Готовили в тамбуре, но, слава богу, никто не обгорел. Кстати, примус я потом починил, и он успешно отработал до конца маршрута.

День четвертый. Выходим с рассветом. Холод просто жуткий, идем без отдыха. Подходим к бергшрунду, начинаем провешивать перила на седловину – здесь буквально 1-2 веревки. И уходим вправо по гребню. Здесь начинаются первые неожиданности. Под ногами вместо снега – чрезвычайно жесткий, практически натечный лед. Крутизна всего около двадцати градусов, но кошки не держат, из-под ног скалываются линзочки льда, и полное ощущение «коровы на льду». Начинаем навешивать перила на участке, где рассчитывали пройти чуть ли не бегом. Из всех наших ледобуров (их 25) в этот лед более-менее закручивается пять. Крутизна постепенно возрастает до 35-40 градусов. Все тот же лед. Темп низкий. Часам к 16-17 выходим к характерному жандарму «Палец». Становится ясно, что до темноты выйти на пологую часть гребня не успеем. Пока обрабатываются веревки в обход жандарма, начинаем рубить площадку во льду. Часа через 3-4 вырубили, наверно, кубометра полтора, сделав некое ложе, в котором и устроились полулежа-полусидя.

День пятый. Снова вверх. Холодно, солнечно. Высота где-то 6.200-6.300. К обеду выходим в уютную мульду под гребнем. Дальше работа с тропежкой через карнизы, более удобного места не видно, решаем остаться здесь на ночь. Зря, конечно. Но наперед ничего не загадаешь…

День шестой. Утро встречает нас туманом и не сильным снегопадом. Погода явно ухудшается. Сидим…

День седьмой. Ситуация не меняется. Только хуже…

День восьмой. Соображаю, что что-то не так, циклон какой-то не Памирский. Нужно экономить продукты, которых и так практически не осталось. Ветер, но с утра более-менее ясно. Выходим. Проходим несколько жандармов и участки гребня с большими карнизами.

Погода плавно ухудшается, метель, видимость падает до нуля. Гулять по карнизам в таких условиях просто опасно, ставим лагерь.

День девятый. Все по-прежнему. Еды практически нет, слушаем радио. Это как окно в мир, до которого безумно далеко…

День десятый. Сильный ветер, снег почти не идет, появляются просветы. Собираемся и выходим. На предложение вернуться получаю отказ – проходить ледопады в обратную сторону никто не хочет. Впереди – самый большой жандарм перед вершиной. Здесь практически не ощущается ветер. Всего пять веревок до «макушки». Мы растянулись по перилам, Леша навешивает последнюю веревку, крепит ее за перегибом. Я соединяю нижние перила с верхними каким-то узелком и… улетаю. Секундой позже вижу – все мы висим гирляндой на перилах – я, чуть ниже Наташка, внизу – Антон – он только-только начал подъем. Димка стоит рядом со своим ледорубом, на котором была закреплена веревка. Точку он сделал совершенно «халявную», петля веревки слетела с ледоруба. Просмотрел направление ожидаемого полета. Как раз приземлились бы где-то в районе второй ступени Дарвазских ледопадов.

А наверху замерзает Лешка. Он в одной жилетке, а там уже ветер. В результате – переохлаждение. Лагерь ставим почти в темноте, на улице снова метет. Мы отогреваем Лешку. Высота где-то 6.500-6.550. Конечно, я очень боялся его потерять. Видно, этот мой страх тоже ему помог, хотя полностью он восстановился только внизу. Здесь Лешка выудил из рюкзака тайный стратегический запас – маленькую головку сыра и немного колбасы. Наверно стоило это растянуть, я вяло сказал, что, возможно, для пира еще рано, но сил удержаться ни у кого не было. Основная наша пища – это некий суп или компот из остатков крупы и сухофруктов. И чай. Насчет сахара не помню, наверно по одному – два кусочка у нас было.

День одиннадцатый. Можно высунуть голову из тамбура. Дальше все равно ничего не видно. Даже в метре. Метель. Сидим. Наверно, мы подпитываемся космической энергией – все-таки близко к небу…

День двенадцатый. Солнце, видимость миллион на миллион, весь Памир перед нами. Ну и наша гора. До нее совсем близко – широкий снежный гребень. Собираемся, начинаем месить свежий снег. Скорость на фоне общего истощения не велика. Но, тем не менее, мы дошли. Меняем записку в туре.

Начинаем спуск по снежно-скальному гребню. На скальных сбросах вешаем «дюльфера». К темноте на третьей веревке Антона достал камень. Я к этому времени отправил Лешу с Димой искать место для лагеря, а мы с Наташкой ждали Антона на конце перил. Я уже собрался подниматься, когда он спустился. Минут 10 он лежал без сознания… Каска двумя половинками висела на плечах. Удар был скользящий, основной пришелся в ключицу, которая, как выяснилось уже в Москве, была сломана. Голова вся в крови, шапочку можно выжимать. Уже почти темно, надо идти. Отрезаю концы перильной веревки, из которых организовываем связку. Наташка впереди, за ней Антон, я их подстраховываю. Идем в три такта с ледорубом. Я периодически проскальзываю и зарубаюсь.

В темноте, перекрикиваясь, выходим к палатке. Сил нет даже раздеться. Расшнуровываем ботинки и забиваемся по спальникам. Сильный ветер и такой же холод. Не помню – пили мы чай или нет. Обрабатываю рану Антону. Мы еще живы.

День тринадцатый. Этой ночью мы дружно поморозились. Вероятно, сложилось все – и холод, и усталость, и истощение. Ноги побаливают, но после выхода очень быстро схватываются холодом, боль уходит. Вешаем веревки по жесткому льду. На одном из участков изо льда торчит туго натянутая веревка, метров через 15 уходящая обратно в лед. Из ниоткуда в никуда. Сюрреализм. Спускаемся на пологий гребень. Уже существенно ниже 6.000, мы где-то на уровне перевала Крыленко - Блещунова, до которого несколько километров по гребню. Не доходя до перевала, ставим лагерь. Уже вечер. Димка уходит на 3 м от лагеря и исчезает – провалился в рантклюфт. Слава богу, не глубоко. Достали. Скромный ужин закончен, мы спим. Ноги, естественно, отогреваются, болят.

День четырнадцатый. Условный сон заканчивается ранним утром, уже привычный завтрак, сборы, ноги как всегда замерзают и перестают болеть – можно идти. Выходим и очень скоро добираемся до удобного спуска на ледник Бивачный. Теперь вниз. Снежно-ледовый склон и далее закрытый ледник. Вскоре выходим из боковой камеры ледника на его основное тело. По ходу дела обедаем. Останавливаться, разуваться и смотреть на полученный результат никто не хочет. Идем до вечера. Погода обещает быть хорошей, поэтому палатку не ставим. Здесь достаточно низко (примерно 4500) и относительно тепло.

День пятнадцатый. Задача – дойти до заброски на Ленинградской поляне. Скорость весьма низкая, но до жары мы уже на поляне. Здесь стоит лагерь Ерванда Ильинского – сборы Казахского СКА. Нас тепло приняли, накормили. Саша Борисов, врач, занялся нашим лечением. Отдыхаем, болтая обо всем. Люди здесь замечательные.

Рассчитывали на какой-нибудь рейс вертолета у Ильинского, но выяснилось, что в ближайшее время не ожидается. Отдыхать особо некогда, уже 14 августа, а поезд 23. После обеда уходим и хромаем вниз по Бивачному, а на следующий день – по Федченко, поднимаемся на Гидрометеостанцию (ГМС). По дороге заболел Антон. На ГМС измерили температуру –38. Сидим, лечим. Выясняется, что возможен вертолет. На ГМС – старые знакомые. Предельный срок нашего отдыха – до 19 августа. Восемнадцатого выясняется, что вертолета не будет. 19 выходим в сторону перевала Кашал-Аяк. Перевал уже как родной. Я здесь шестой раз. Проходим ледопад и выходим на открытую часть ледника РГО. Думали дойти до слияния с Красноармейским, но сил нет – после ходьбы в кошках с обмороженными ногами наступил «полный финиш». Падаем, спим снова без палатки. А утром начинается наш супер-забег – на обмороженных ногах до кишлака Пой-Мазар, куда около 30 км. Здесь мы рухнули уже совсем без сил.

А дальше был затяжной выезд. Отсутствие топлива в республике сказалось. Этот выезд тоже стоит отдельного рассказа. Но к обеду 23 августа мы были на вокзале. За три часа до поезда.

Мы вернулись. Эта гора, она всех нас немного изменила. ГАРМО…

Мы жили на этой горе, как могли. Каждый там оставил кусочек жизни или кусочек себя. Я, так точно. После Гармо у меня появились первые седые волосы, наверное, на память. Иногда я думаю, много ли везения было в том, что мы оттуда спустились. Продуктов не было – зато был горячий чай каждый день. А были бы продукты – могло не хватить топлива.

Гармо – не самая сложная гора в моей жизни. Впереди уже много пройденного, еще больше желаемого. Но на Гармо было тяжелее всего.

Прошли по маршруту: к. Пой-Мазар - р. Дараипоймазар - пер. Пулковский-1 (1б) - пер. Молдаванка (2б) - пер. Шокальского Ю. (3б, пп) - лед. РГО - Дарвазские ледопады+пер. Дарвазский Кругозор+п. Гармо +пер. Крыленко-Блещунова (3б*, 5б альп., или 3б+3б*, 6595) - лед. Бивачный - лед. Федченко - пер. Кашал-Аяк (2а) - лед. РГО - к. Пой-Мазар.

Прим. ред.: траверс пик Гармо – пик Коммунизма был пройден в 1969 году альпинистами ленинградского «Локомотива».

1993 год, июль-август, Вост. часть Ц. Тянь-Шаня, 6 к.с. 1 место в чемпионате России 1993-1994 гг.: р. Иныльчек - пер. Обходной (1б) - лед. Путеводный - пер. Шокальского (2б) - лед. Шокальского - пер. Барьер (3б*, пп) лед. Каинды - пер. Каинды (2б) - лед. Комсомолец - лед. Ю. Иныльчек - пер. Вост. седло Хан-Тенгри (2б, рад.) - пер. Высокий (3б) - пер. Дикий (3а) - лед. Ю. Иныльчек.

Этот горный поход 6-й категории сложности был пройден летом 1993 г. в восточной части центрального Тянь-Шаня, и неожиданно для участников занял первое место на чемпионате России 1993-1994 гг. Состав команды: Анатолий Джулий (руководитель), участники – Алексей Кириенко, Виктор Медведев, Юрий Юрьев, Алексей Масленников и Наталья Будянская. Весь маршрут состоит из двух его частей – прямолинейной и кольцевой. Первая часть включает в себя период акклиматизации (до перевала Барьер) и первопрохождение перевала. Вторая – кольцевая, заключительная часть позволяла набрать нужное количество перевалов и сохранить сложность похода в случае неудачи с перевалом Барьер (запасным вариантом был заявлен перевал Заслонова – За к.с.). В этом районе в сложных походах редко удается превысить минимальный количественный набор перевалов. На нашем маршруте ключевым оказалось прохождение перевала Барьер – на его фоне концовка выглядит довольно слабо.

Весь поход занял 28 ходовых дней и шесть дневок в МАЛе (две плановые и четыре дня отсидки в непогоду).

После простого, но довольно жаркого начала маршрута вошли в ледниковую зону и, пройдя перевал Шокальского, на пятый день вышли к ключевому участку нашего маршрута – перевалу Барьер. Перевал Шокальского еще в конце 80-х ходили, как 3б, хотя сложность перевала по нашим оценкам, не превышает 2б. Перевал Шокальского – снежно-ледовый, пару веревок на подъеме через несколько бергшрундов, с выходом на ледовый сброс, на спуске – три веревки по снежному кулуару вдоль скал до выхода на более пологий и широкий снежный склон. Даже если сгрести со склона весь снег, 3б там не получится.

Перевал расположен в хр. Иныльчектау, западнее п. Шокальского, и, по сути, является одним из вариантов прохождения северной стены п. Шокальского. Соединяет центральную ветвь лед. Шокальского с лед. Каинды. Прохождение этого перевала было задумано с целью пройти нечто более сложное, чем мы ходили до сих пор. Костяк группы состоял из участников, прошедших со мной все походы VI к.с. За плечами – много первопрохождений и траверсов, наиболее сложный – траверс п. Гармо с лед. РГО на лед. Бивачный.

Еще с перевала Шокальского очень хотелось заглянуть за угол – что нас там ждет. Никакой предварительной информацией (кроме карты) группа не располагала. Только после прохождения ледопадов на спуске, наконец, показался краешек северной стены п. Шокальского, а очень скоро открылся и весь склон. Погода к вечеру как обычно – дождь, снег. В просветах просматриваем предстоящий подъем. Перед нами – северная стена п. Шокальского с перепадом по высоте более километра. Верхняя часть стены выглядит внушительно – заснеженный скальный пояс, и только в западной части видна система контрфорсов, «достающая» до гребня перевала. В нижней части – следы обвалов и лавин.

Наше внимание привлекает контрфорс в западной части стены – на нем возможен безопасный бивак. Контрфорс на пути подъема имеет четыре выраженных скальных бастиона – похоже, именно они и будут ключевыми. И вот мы под стеной. Раннее утро, вышли в 4:20, под ногами жесткий фирн – в этом районе явление редкое, особенно в этом сезоне – год просто аномально теплый, и, как правило, снег за ночь даже не подмерзает. Подтягиваемся к «бараньим лбам» под выходом на контрфорс – это участок скал, зализанный обвалами. Здесь начинаются перила. Выше «лбов» – лед, припорошенный снегом, градусов шестьдесят, и мы выскакиваем вправо, на полку под первым скальным бастионом, уходя с линии схода возможных обвалов, следы которых лежат под нами комьями снега, обломками льда и камнями. С полки делаем разведку влево, в обход бастиона, где неожиданно открывается вид на довольно широкий кулуар. Кулуар пологий, градусов 30, но, похоже, что это «мусоросборник» всей западной части стены. Для ускорения движения провесили веревку и довольно быстро вышли в широкую снежную чашу под вторым скальным бастионом, в которой опять уходим вправо, с линии возможных обвалов. Интересно, что снизу предположить наличие такой чаши на стене было невозможно. Все-таки первопрохождение – очень интересное занятие. Желание проходить второй бастион прямо в лоб как-то сразу пропало – крутые скалы с элементами нависания. Но время уже близится к 10:00, скоро склоны начнут прогреваться солнцем, опасность обвалов возрастет. Снова ныряем в кулуар. В узком месте он перекрыт пробкой из «бараньих лбов». Передовая связка навешивает перила по 50-градусному льду слева от пробки, и мы снова в кулуаре. Интересно, есть ли предчувствия? Думаю – да, так как я словно почувствовал, что лимит нашего времени по безопасному движению в кулуаре практически исчерпан, и мы рванули вверх по перилам все одновременно. Если бы шли по правилам по одному – лежали бы там до сих пор, наверное. Проходит последний, выкручивая ледобуры…. И на наши следы падает сверху, со стены лавина. Мы уходим в боковой скально-осыпной кулуар, к седловине на контрфорсе – это выход на «макушку» второго скального бастиона. И вовремя – по основному кулуару пошли обвалы (лед с камнями), которые засыпали наши следы.

Выбираемся на гребень второго бастиона и смотрим на третий: вблизи это не цельная стена – она состоит из серии острых скальных гребешков, вытянутых слева направо, вверху сливающихся в общий гребень с несколькими жандармами. Пока обедаем, провешиваю полторы веревки на боковом склоне ближайшего гребешка. Лазание довольно простое.

После обеда проходим этот участок (камнеопасно – в основном за счет участников): острый гребень с серией ступеней и провалов, впереди – Кириенко с Медведевым. Еще несколько веревок – и выходим под жандарм. Я снова ухожу вперед. На жандарме участок предельно сложного лазания для вибрама – 80-градусная плита, переходящая во внутренний угол, лазание на «мизерах» (здесь пришлось вытаскивать рюкзаки). Чуть выше – скальный зуб, за который можно заложить веревку и вздохнуть спокойнее – раньше организовать промежуточную точку страховки возможности не было.

Учитывая нынешний свой опыт, могу сказать, что это – участки «пятерочного» лазания по UIAA, таких участков по пути подъема еще будет достаточно, чтобы оценить прохождение стены по западному контрфорсу на уровне 5а. Пошел снег. Вовремя мы проскочили – по мокрым скалам пройти жандармы лазанием вряд ли бы удалось. Уже темнеет. Прокапываю карниз и выхожу к ожидаемому месту ночевки. В сумерках виден снежный гребень с карнизами поперек него и четвертый скальный бастион. Ничего себе! Завтра надо выйти на «макушку» четвертого бастиона. Гребень крутоват. Работаем на страховке, рубим лед и уже ночью ставим палатки. За весь день мы изрядно вымокли. Прошли первые восемнадцать часов работы на стене, и первые тринадцать веревок.

Утром яркое солнце. Решили отдохнуть до обеда и просушить хотя бы часть снаряжения. Рассматриваем снежный гребень и все, что видно выше. Ясно, что подъем в «лоб» по четвертому бастиону отменяется – слишком круто. Будем подниматься по его правому ребру – там кажется проще. Поперечные карнизы на гребне отнимают неожиданно много времени, и я понимаю, что если пойдем на четвертый бастион – снова будем ставиться глубокой ночью. Уж лучше отдохнем более полноценно. Поэтому, пройдя две веревки выше второго поперечного карниза, начинаем вырубать новые площадки. Связка топчет ступени и навешивает перила к скалам четвертого бастиона.

Утром быстро проходим провешенные перила и начинаем подъем по скалам. Через одну веревку приходится уходить вправо, на боковой склон бастиона. Здесь скально-ледовый кулуар – градусов 70, смерзшиеся камни; первому идти по кулуару слишком опасно, поэтому ухожу правее, на небольшие (по 2-4 м) скальные башни. Они отвесные, зацепок мало, ставлю промежуточные закладки и выхожу на полку выше последней башни. Перед выходом – участок с отрицательным уклоном. С площадки оборачиваюсь – все закладки вылетели и около 30 м веревки висят свободно до ближайшего крюка. Вот где пригодились бы френды, но тогда их у нас не было. Да уж! Прохожу выше на снежно-ледовый склон и заворачиваю ледобур – перила готовы. С подошедшей веревкой ухожу под карниз. До «макушки» бастиона – 20 м, 45-градусный лед и небольшой карниз, но веревка кончилась, нужно ждать. Здесь «висеть» неудобно, поэтому спускаюсь на полку над скальной башней. Пытаюсь отойти подальше для организации точки страховки, но не тут-то было – в 2 метрах гребень обрывается карнизом на другую сторону. Так я познакомился с новой для меня формой рельефа – снежно-ледовыми «булками», одетыми на скалы.

Выше уходит скальный гребень, большей частью закрытый «булками». Рельеф не сложный, но мокрый и холодный. Одному можно выдержать на обработке не более 2 веревок. Становится ясно, что ночевать на «макушке» четвертого бастиона все-таки придется. Времени еще много. Выбираем подходящее место прямо под скалами, и начинаем рубить площадку.

Утром копаем дальше и до обеда проходим еще две веревки с «булками». Все снова насквозь мокрые, а мне еще слегка прихватило ноги – сказалось прошлогоднее обморожение. А дальше наконец-то голый лед 50 градусов, очень жесткий, ледобуры крутятся плохо, стоять тяжело, но абсолютно надежно и, в общем-то, сухо. До темноты проходим еще пять веревок и выходим на снежный купол. Выше – снова лед, но здесь можно ночевать. Выходим в четыре часа дня, когда, наконец, появилась хоть какая-то видимость. Думали – по льду еще пару веревок, а оказалось пять. В итоге последнюю веревку уже по снегу навешиваем в сумерках. При выходе на гребень – глубокий снег, с рюкзаками идти практически невозможно, их вытаскиваем. Снова поздний отбой, зато мы на перевале.

Утром яркое солнце, но к выходу (10 часов) все затянуло туманом. Идем вслепую по гребню в сторону п. Шокальского. Неожиданно туман исчез и открылся вид на наш спуск: это длинный снежно-ледовый склон с трещинами, похожий на невыраженный ледопад. Спускаемся в связках и через три часа мы внизу. Дальше еще ледопад на выходе на ледник Каинды. По привычке делаем разведки во всех направлениях, но нормальный проход только по правому борту. Идем, вдруг слышу свист, потом удар – и в стороны разлетаются брызги льда и осколки упавшего камня. Снова свист. Камней в полете не видно, с такой скоростью летят. Торможу вторую связку до опасной зоны, и наша связка чуть ли не бегом пересекает опасный участок. Потом – вторая связка. Ни в кого не попало, и мы вскоре на леднике Каинды. Перевал пройден!

Нам еще нужно пройти перевал Каинды и дойти до МАЛа на леднике Звездочка, где нас ждет заброска. Каинды – нормальная 2б, так же снежно-ледовая. По леднику Каинды тропим по пояс. Но к утру все немного подмерзло, и к перевалу выходим более-менее нормально. Уже привычная и слегка надоевшая работа с веревками – и мы в верховьях ледника Комсомолец. Теперь забег на 30 км – и можно заслуженно отдохнуть. По моренам на следующий день поднимаемся на лед. Звездочка и останавливаемся на дневку. Два дня отдыхаем. На третий день – видимость нулевая, метет метель. Начался снегопад, который длился, не переставая, 72 часа. А на следующий день пошли к Хану.

Мы решили попытаться взойтти на Хан. В этом сезоне наверх еще никто не поднимался, поэтому мы еще с МАЛа тащили пару веревок, молоток и крючья, чтобы обработать скальный участок выше 6.700. У Лехи Масленникова что-то случилось с будильником. Мы уже позавтракали, когда я выглянул наружу, и спросил, почему так темно. Оказалось еще только четыре часа утра. Сдуру решили выходить. Знал бы погоду – взял бы с собой бивачное снаряжение. К 10 утра, после блуждания по гребню с фонарями и движению уже после рассвета, поднялись на 6400. Ветер близок к ураганному, попробовали лезть дальше – сдувает. Поставили МАЛ-овскую брезентовую палатку, привязанную здесь, и устроились в ней чаевничать и ждать погоды. Увы…. Оставляем веревки и снаряжение и уходим обратно в пещеры. Там у нас возникла дискуссия, как быть дальше – идти на Хан, заведомо зная, что на этом поход закончится, или пройти перевалы Высокий и Дикий, чтобы маршрут выглядел полноценной шестеркой. Победило второе. Сваливаем на 4200, забираем продукты и уходим вверх…. К вечеру подходим под ледопад перевала Высокий, утром втягиваемся в ледопад вдоль склонов хр. Актау. Чем круче – тем глубже. Иногда приходится тропить по грудь. За день прошли к верхнему краю ледопада, заночевали. Утром подошли к перевалу, и начали подъем. Не традиционным путем, а через зону ледовых сбросов, чтобы не попасть в лавину. Вешаем перила – под сброс, затем вдоль сброса и так далее. Тропежка по грудь и выше. К вечеру – на перевале. Утром на удивление легко спускаемся по фирну, двигаясь в основном в три такта. На Звездочке тонем в снегу по пояс. Год был аномально теплый, и за ночь снег так и не смерзался. Так что с утра продолжили месить в сторону перевала Дикий. Здесь как раз и узнали, что погиб Валерий Николаевич Хрищатый1/. Прилетел вертолет, из которого выскочил весь какой-то черный и враз похудевший Казбек Валиев – Валерка – его близкий друг и напарник. А мы – мы живем, и идем дальше. Поднимаемся на Дикий, ночуем, спускаемся, снова ночуем и по леднику Дикий возвращаемся в МАЛ. Маршрут закончен.

1994 год, август – Ц. Кавказ, н/к с эл. 6 к.с.: а/л «Безенги» - лед. Мижирги - пер. Крумкольский провал (3б) - лед. Крумкол - пер. Спартак + пер. МВТУ (2а) - лед. Безенги - а/л «Безенги».

Мы – это я и Наташа – все, что на тот момент осталось от моей группы. Союз развалился, на Памире – война, смена работы и как итог – финансовые сложности. Поэтому вырвались только на Кавказ вдвоем. В Безенгах погода мерзкая. Пошли погулять на 5 дней, вернулись через десять. Можно ходить 3б и вдвоем. Из-за погоды больше ничего не успели. На перевале сняли записку Венгера с дукатами Одесской юморины. Они до сих пор где-то у меня хранятся.

Стандартный маршрут Москва-Минводы-Безенги, и мы выгружаемся в альплагере. Осматриваемся, гуляем по окрестностям. И тут я понимаю, что вокруг меня – маленький кусочек Памира. Как будто попал в родные места. Думаю, на Кавказе больше нигде нет такого ледника, так похожего на Памирские – ровное тело с дорожками морен, как дорога с разметкой. А вокруг – вершины…. Отсюда, из лагеря, самый впечатляющий вид открывается на в. Гестола – ровную снежную пирамиду.

Мы начали строить планы. Выбор пал на перевал «Крумкольский провал» (3б) с последующим возвратом через Спартак и МВТУ (связка из двух перевалов 2а). Почему Крумкольский провал?

Мне очень хотелось пройти перевал 3б на Кавказе, причем достаточно часто посещаемый, и заодно показать, что количественный состав группы – не самая важная часть похода. Чтобы сравнить с аналогичными перевалами Памира и Тянь-Шаня. Дело в том, что практически все ранее пройденные мной перевалы 3б были первопрохождениями, а единственная 3б – это перевал Западное седло Хан-Тенгри на Тянь-Шане, подъем на который идет по маршруту 5а (альп.), и поэтому вряд ли может служить эталоном перевалов данной категории.

Из московских туристов, представляющих район, здесь был Леша Пигулевский, который и дал нам консультацию по прохождению ледопадов ледника Мижирги. Так, со скудным запасом информации мы отправились в свое кольцо. Перевал «Крумкольский провал» соединяет ледник Мижирги с ледником Крумкол, и между ледниками это самый простой перевал. На сегодня там пройдено еще два перевала – это Крумкол – вариант прохождения перевала «Крумкольский провал» через п. Крумкол, более сложный, но и более безопасный, и перевал Памяти – хорошая 3б между п. Крумкол и Мижирги, пройденная командой из Санкт-Петербурга.

На кольцо мы заложили пять дней. Впервые шли на газу, поэтому запас взяли с избытком. Выходим и удаляемся в «автономное плавание». Постепенно все затягивает густым туманом, и вскоре мы перестаем понимать, куда идем. В конце концов, падаем на травке боковой морены ледника Мижирги на ночлег. На прогулку мы взяли полный набор снаряжения – и ледового, и скального. У нас одна основная веревка, и еще 50 м стропы для продергивания веревки, которую в походах использовали в основном с ледобуром – самовывертышем. Так что пройти готовы, где угодно.

Утром погода хорошая, мы втягиваемся в ледопад ледника Мижирги. Выскочили на скалы. Сверху уже видно, где нужно было идти, но мы не торопимся, снаряжения хватает, поэтому идем вверх по скалам, используя в основном закладки. Хорошее лазание по сухим скалам, на уровне Крымской двоечки-троечки. После 4-5 веревок вышли на осыпную полку, и пошли траверсом в сторону «утюга». «Утюг» – это скальный уступ, подпирающий правый борт ледопада ледника Мижирги. Слева по ходу на «утюг» можно подняться по осыпному кулуару, позволяющему обойти наиболее рваную часть ледопада ледника Мижирги,

Утром погода хорошая. Переваливаем контрфорс, дюльферяем, оставляя крючья, и вскоре выходим на «утюг». Где-то к обеду вышли на площадки под жандармом «медведь». Погода портится, начинает сыпать крупа. Провешиваем веревку по гребню контрфорса и ставим бивак. Дальше довольно быстро становится практически темно и начинается совершенно жуткая гроза. Хорошо, что мы под жандармом. Молнии, грохот грома. Зато с водой проблем нет. Гроза продолжается до конца дня, затем всю ночь и весь следующий день. Только к вечеру все утихло. Сыпалась крупа, которая на склонах не задерживается, а практически сразу стекает вниз.

Поднимаемся рано утром. Мороз, погода ожидается хорошая. Начинаем лезть на перевал. По снежно-ледовому ребру п. Тихонова поднимаемся почти до скал, откуда уходим вправо через ледовый кулуар под бергшрунд, и дальше через бергшрунд еще несколько веревок по сорокаградусному льду на перевал. Единственное неудобство – это косой подъем, т.к. выход на седловину идет вправо и вверх. Вскоре мы на перевале. В туре – записка группы одесситов под руководством Саши Венгера (моего однокашника по институту и турклубу «Романтик») и несколько «дукатов» с одесской юморины. Надо же было снять эту записку именно мне. Изначально я не собирался забирать записку, но такой «трофей» я не оставлю. Поэтому лихорадочно ищем, на чем бы написать свою. В конце концов, пишем на обертке от перевальной шоколадки.

Спуск с перевала – 400-метровый снежно-ледовый кулуар, градусов сорок крутизной, потенциально лавиноопасный. Ныряем по краю ледопада, то выбираясь на скальные склоны правого борта, то переходя на лед. Пока не упираемся в совершенно жуткий сброс. Уже вечереет, с веревками работать времени не остается. Решили вернуться обратно. Обратно на плато вышли почти в темноте. Пошел снег.

После отсидки утром идем уже классическим вариантом, вдоль левого борта. Ледник здорово подтаял, прыгаем через разрывы и т.д. Рельеф, в общем-то, привычный. Спускаемся на ледник и уходим на боковую морену. Здесь устраиваем себе полудневку – нужно высушить промокшие вещи.

На следующий день идем под перевал Спартак, по очередному ледопаду. На ночлег встаем практически под перевалом. А утром поднимаемся на перевал, траверсируем под склонами в. Башхаауз на седловину перевала МВТУ и спускаемся вниз. На леднике Безенги чьи-то свежие следы. Это нам здорово помогло, т. к. описаний этой части маршрута я не видел никогда, и, если бы шел самостоятельно – просто пошел бы через ледопад. А там не совсем просто. Изучаем то, что мы уже пройти не сможем – вместо пяти дней мы проходили десять, и скоро нам пора домой. Вокруг – маршруты на Дыхтау, Шхару, Джангитау и др. И сумасшедший вид на Безенгийскую стену.

Помечтаем? И для туристов, и для альпинистов район Безенги очень привлекателен. Здесь можно ходить маршруты любой сложности, и все еще есть возможности для первопрохождений, что показал опыт последних лет. И шесть из восьми Кавказских пятитысячников. Траверс Безенгийской стены – несомненно, достойное мероприятие. В туризме подобные препятствия оцениваются, как 3б*. Из той информации, которой я располагаю, впервые в рамках туристского похода траверс стены был пройден командой из Риги где-то в начале девяностых. Повторно – Олегом Фомичевым от Шхары до Ляльвера, затем в 1998 году командой из Ростова-на-Дону под руководством С. Кабанова – этот маршрут занял тогда первое место в чемпионате России. Они поднимались на перемычку Сандро (перевал Ленинград, 3б) и траверсировали до в. Ляльвер. Олег Фомичев в прошлом году в рамках похода поднялся на Коштан и Джангитау. Траверс брата-близнеца Безенгийской стены – Дыхтау-Мижирги – туристами пока не пройден. Поэтому траверсы вполне закономерно «перекочевали» в туризм. У нас в любом случае за месяц реально пройти только одну «шестерку», и любой такой траверс будет ее украшением. Еще одна занимательная и серьезная задача – это подняться на все пятитысячники Безенги в рамках одного похода. Идея трудновыполнимая, но теоретически возможная. Чтобы получился полноценный маршрут, что-то нужно будет идти в траверсе.

А мы – спускаемся в альплагерь. Через десять дней вместо пяти. В лагере встречаем Лену Титкову, с которой много лет назад я начинал ходить в сложные походы. Она рада, т.к. уже потихоньку начинала выяснять, как в альплагере организовываются спасработы. Все-таки опоздали мы на пять дней. И нам уже пора уезжать. А в сердце останутся эти вершины. И еще одно место, куда надо вернуться. Обязательно, когда-нибудь. Даже если просто посидеть на травке и посмотреть вокруг.

1996,1997 – попытки восхождения на п. Ленина (до высоты 6.800).

Возвращение на высоту. Ограничения по времени, простуда так и не позволили мне подняться на вершину.

1998 год, июль-август – восхождение на п. Хан-Тенгри по зап. гребню (5а альп.). Классический маршрут на Хан-Тенгри.

Работали в хорошем темпе, на 10-й день были на вершине.

После незабываемого отдыха на Иссыккуле переезжаю в Фанские горы и присоединяюсь к нашей клубной пятерке. С погодой повезло. Присоединился к походу 5 к.с. Сидели с альпинистами на базе Алаудинских озер, и они мне показывали окружающие нас маршруты. Чапдара

возвышается прямо над базой. Темная, черная и неуютная стена с маршрутом Солонникова 6а к/тр. меня мало привлекала. А северный гребень, возвышающийся на фоне неба сидящим «Сфинксом», просто вклинился в память. Вот она – очередная идея. Высотные альпинистские маршруты 5а-5б к/тр. я уже ходил, а вот задача попробовать вписать техническую 5а к/тр. в поход 6 к.с. показалась интересной. А заодно и изучить новые возможности в туризме в связи с уменьшением допустимого числа участников до четырех. В том же 1998 году я «дособирал» материалы по возможным первопрохождениям в районе вершины Большой Ганза.

1999 год, август – Ц. Кавказ, 5 к.с.: т/б «Чегем» - пер. Атсыз (2б) - лед. Безенги - пер. Ортокара В. (3а) - т/б «Чегем» - пер. Чат (3а) - р. Башиль - пер. Штенбергера (2а) - пер. Ростовский (1б) - лед. Тютю С. - пер. Суворова+траверс массива Тютю до пер. Кулумкол (3а+3а, суммарно 3б, пп) - а/л «Уллу-тау» - пер. Гумачи (2а) - р. Ирикчат - пер. Российских офицеров (2а) - р. Мкяра - пос. Верхн. Баксан.

Поиск – это главное. А побывать на вершине Тютю мне хотелось с «детства». Мы туда собирались еще в институтские годы. Да, это была первая серьезная вершина, под которую я попал еще в 1978 году. И она, конечно, запомнилась. И вот мы здесь. Запланированный траверс преследовал две цели – показать участникам возможности находить новое даже на Кавказе и дать опыт прохождения препятствий 3б к.с. Я, конечно, понимал, что с высокой долей вероятности траверс по сложности будет выше 3а. Но планы на следующий год были фактически сформированы, так же, как и состав участников. Требовалось, чтобы они имели максимальный опыт.

Верхняя часть траверса проходила по маршруту 3а классификатора вершин. Но, так как все делалось в рамках похода, начинали мы с ледника Тютю. Подъем на перевал Джайлык (его западный вариант – Суворова) из-за повышенной камнеопасности сезона проходил по восточной части северной стены Тютю. Стартовали в темноте. Но при прохождении бергшрунда огромному «чемодану» все-таки приспичило съехать. Вывалившись из кулуара, он рухнул на ледовый склон и вышиб с кубометр льда, обломками которого нас и накрыло. Большая часть группы уже работала на ледовом склоне, так что досталось только двоим – мне и моей связочнице. Резюме – остались целы. Хотя у меня было ощущение, что каску впрессует в плечи (вместе с головой). Дальше – работа на скалах, где нас не доставали начавшиеся с восходом солнца камнепады. И участок первопрохождения от седловины до начала классифицированного альпинистами траверса – это 9 веревок по скальному гребню с жандармами. До выхода на классическое место ночевки альпинистского траверса мы провесили 26 веревок, в основном по скалам средней сложности. У меня это рекорд для одного дня работы. В высоких горах столько веревок за день пройти не реально. Переночевали и с утра прошли остаток траверса. Стартовали в грозу, но к выходу на Центральную вершину все закончилось и дальше шли с солнышком. Интересный участок перед 2-й западной вершиной – скальный козырек – самый технически сложный кусочек траверса. Переночевали ниже западной, и к вечеру пришли в а/л «Уллу-тау». По нашим оценкам получилась хорошая 3б.

Нитка нашего маршрута: Алаудинские озера - пер. Алаудин+п. Северный по сев. гребню+пер. Шогунага (2б, 4200) - пер. Талбас+в. Чапдара по сев. гребню (через «Сфинкса») (3б*, 5а альп., 5049) - лед. Бодхона - пер. седло Бодхоны (2б) - пер. Зард (1б) - пер. Фанская сказка (3а, 4300, первопрохождение) - лед. Имат - пер. Имат (3а, 4100) - пер. Линкор (1б, первопрохождение) - пер. Сурх (1б) - р. Казнок - пер. Кузбасс+пер. Жигули+в. Энергия по юж. стене+пер. Чимтарга (пер. плечо Энергии) (3б*, 5105, первопрохождение) - р. Зиндон - р. Сарымат - пер. Сарымат З (2а) - Маргузорские озера - к. Шинг.

Добирались не без приключений. Нас четверо: Юра Струбцов, Александр Богданов (Саша), Владислав Кузьмин и я – руководитель мероприятия. По дороге четыре раза у нас взрывалось колесо, в итоге приехали в Самарканд уже ночью. Утром – до границы. Таможенные формальности, и через пару часов мы уже едем на УАЗ-ике фирмы «Вертикаль» в горы.

Первый этап – разнос забросок. Фаны встречают нас грозовым фронтом и дождем, т.е. знаменитым «безоблачным» Фанским небом. Вдвоем с Юрой высаживаемся у поворота к р. Зиндон, Саша с Владом едут на Алаудинские озера. Они разносят заброски на лед. Бодхоны и через перевал Казнок на р. Казнок. Мы по Зиндону оставляем заброску на финишную часть маршрута, еще одну – на оз. Большое Алло. На перевале Чимтарга также оставили заброску на часть траверса. Погода по-прежнему нас не балует. Во второй половине дня снег.

Встречаемся на базе на Алаудинских озерах. Первый этап, он же этап акклиматизации, завершен. Начинаем готовиться к выходу на основную часть маршрута. К этому времени Руфина Григорьевна Арефьева

уже рассказала нам, что в последние годы в Фанах наиболее устойчивая погода в новолуние, а в полнолуние – наиболее плохая. Так что ждать хорошей погоды нам пока не приходится. Почти приготовились к выходу, но тут выясняется, что Влад заболел. Температура 38. Остаемся, Руфина Григорьевна лечит его иглоукалыванием, а нам предлагает сходить для разминки на п. Северный (4.200 м, 2б к/тр.). Взвесив все за и против, утром выходим на восхождение. Три часа быстрого подъема – и мы на перевале Алаудин, под северным гребнем вершины. Веревки, закладки, крючья – и вверх. А через два часа мы уже любуемся окрестными видами сверху. Хорошая 2б, но из-за погоды большая часть ключевых участков обледенелая, так что лазание достаточно неприятное.

22.07. С утра солнечно, выходим в сторону перевала Талбас. В планах – подойти под северный гребень Чапдары

и провесить нижнюю часть стены, поэтому мы особо не торопимся. К обеду наш лагерь уже стоит, но уйти наверх не удается – снова снег, гроза, видимость равна нулю. После обеда начинают появляться просветы. Выходить с полной выкладкой уже поздно, поэтому часа в четыре идем провесить нижнюю часть стены. Здесь на третьей веревке первый серьезный «ключик» маршрута – внутренний угол с незначительным нависанием. Трещин достаточно, в основном идут закладки. Через два часа возвращаемся в лагерь.

24.07. Утром – великолепная погода. Идем на нашу стену. На первом «ключике» рюкзаки вытаскиваем. Надо сказать, что с грузом мы перебрали – в рюкзаках килограммов по 30. Сказываются туристские привычки – брать все. В следующий раз на такой стене мы, вероятно, многое оставим внизу. А сейчас даже наличие видеокамеры вызывает иногда раздражение – ведь это самый лишний предмет на стене. Темп подъема вполне приличный, крутизна ближе к голове «Сфинкса»

постепенно возрастает, количество льда на скалах – тоже. На скалах у нас в команде впереди работают Саша Богданов и я. Сменяемся через 2-3 веревки. При встречах рассказываем друг другу о неприятных участках, связанных в основном со льдом. У меня такой участок попался под головой «Сфинкса». Выбираюсь на голову «Сфинкса» первым. На голове – ухо – острый камень выше роста – гудит, как высоковольтные провода. Дотрагиваюсь пальцем – током не бьет. Под ухом – единственное место для приемлемого бивака.

25.07. Впереди – очередной ключевой участок подъема – два практически отвесных жандарма, ко всему еще и обледенелых. С утра снег, гроза. С головы «Сфинкса» – дюльфер под первый жандарм и 20 м сложного лазания на его макушку. Шурик работает с закладками, я иду вторым. Поднимаюсь, а Шурик лежит, распластавшись на гребне. На вопрос «в чем дело» – поднимает жюмар на 20 см. Раздается характерный гул. Я протягиваю к Шурику палец, и нас чувствительно бьет током. Следующую веревку по пологому острому гребню вешаю ползком. Погода начинает постепенно улучшаться. Мы под вторым жандармом, Шурик впереди. Сплошной лед, поэтому крючья и закладки идут буквально через метр. Рюкзаки снова вытаскиваются. В итоге на этих двух жандармах мы провели больше пяти часов.

Дальше пошел комбинированный гребень, жандармы «Зайцы» и «Лягушка». «Лягушку» проходили почти в темноте. За ней – отличное место для бивака на снегу.

26.07. Утром идем по простому снежно-ледовому гребню. Крутизна около 40 градусов, но нам приходится вешать веревки на ледобурах. Если бы рюкзаки были полегче – большую часть гребня можно было пройти независимыми связками. Погода хорошая, к 12 часам поднимаемся на плечо Чапдары. На вершину отсюда – 15 минут налегке. На правах первых здесь туристов решаем обозвать плечо Чапдары перевалом. Сбегали на вершину, пообедали и начали спуск на лед. Бодхона. Спуск – это тоже стена с фрагментами осыпных полок. По рассказам альпинистов – в зависимости от выбора пути на спуске навешивают от 4 до 22 дюльферов. Правда, если четыре – то это спуск налегке, во многих местах лазанием. Я примерно понимаю, где такой спуск проходит, в нашем случае там все обледенело. Мы обошлись девятью дюльферами. Вся стена просто усеяна шлямбурами, крючьями, петлями, так что крючьев почти не тратили, в основном меняли петли. К вечеру спустились на удобную осыпную полку с небольшой площадкой. Утром еще три дюльфера, и мы быстро спустились на ледник Бодхона, к заброске. Весь спуск по туристской классификации можно оценить, как 3б. До обеда – разбор продуктов, и какой никакой отдых. Из-за погоды и большей сложности стены, чем предполагалось, мы потеряли еще два дня. Стало ясно, что перевал Олимпийский отменяется.

Скальная 2б, снова обледенелые скалы, из-за чего сложное лазание и снова более пяти часов работы. А затем вверх по простому снежно-осыпному склону поднимаемся на седловину. В огромном туре, сложенном, вероятно, туристами из Уфы, с трудом находим их записку. Обычные формальности, и по мелкой длиннющей осыпи спускаемся вниз. Заодно сочувствуем тем, кто здесь поднимается. Перевал односторонний, прохождение в обратном направлении мне представляется не интересным. Хотели в этот день пройти два перевала, чтобы хоть немного нагнать график. Но силы еще не восстановились, поэтому отдыхаем. Утром проходим перевал Зард – своеобразная 1б, с дюльфером 50 м на спуске. А к обеду мы уже за поворотом, куда, возможно, не ступала нога человека. Моренный гребень, затем открытый ледник приводят нас в район предполагаемого перевала. Без долгих раздумий из нескольких вариантов выбираем подъем по красивой косой наклонной ледовой полке, подрезанной внизу небольшим бергшрундом. Седловина смотрится великолепно. Размышляем над названием, которое завтра ему присвоим. Все орографические названия здесь уже есть. Поэтому останавливаемся на Фанской сказке. Фанская сказка находится в северо-восточном гребне в. Большой Ганза.

30.07. Ранний выход, и начинаем подъем на свою сказку. Лед в основном 40 градусов, перед выходом на седловину – 55. Всего 330 м веревок. Строим тур и производим торжественную закладку записки, для чего пришлось «освободить» банку паштета. Вниз – крутые скалы, три веревки по 50 м, оставляем петли, крючья, затем по осыпной полке вправо в ледовый кулуар.

Примерно в средней части ледопада выходим на скальный контрфорс в. Большой Ганза, чтобы просмотреть следующий первопроход. Зрелище открылось просто впечатляющее. Долго разглядывали в трубу нижний пояс скал, крутой, черный и совершенно гладкий, как обсидиановое стекло. Прикинули наши возможности (веревка – одна, вторая на 70% ушла на оставленные петли; в месте, наиболее подходящем для подъема – метров 400 сложного лазания) и решили не испытывать судьбу. Зато закончим полностью прохождение ледопада. Еще несколько часов петляния через гребешки, провалы, трещины, сераки – и мы на спокойной части ледника Имат, по которому быстро проходим под одноименный перевал – наш запасной вариант. Ставим лагерь, так как скоро уже стемнеет. Перевал Фанская сказка пройден. Не побоюсь сказать, что из Фанских 3а – он один из наиболее сложных и самый интересный и красивый.

31.07. Имат – также одна из наиболее серьезных 3а в моей практике. На подъеме – немного скал и льда, где нужны перила, сложность на уровне 2б, спуск на юг – чисто скальный, дюльфера по скалам с участками нависания (при подъеме – обходятся), перемежающиеся петлянием по широким осыпным кулуарам и полкам. Вероятно, мы – первая туристская группа, прошедшая этот перевал за один день. Как правило, ночуют на седловине. Правда, на спуске нам помогает хорошее знание пути и петли, оставленные в 1998 году, когда я проходил здесь участником. Все наши петли, как новенькие, только выцвели. Ожидали, что получится 2а, оказалась хорошая 1б. Перевал идется траверсом вдоль стены п. Линкор и выводит непосредственно на перевальный взлет перевала Сурх. По соседствующей вершине он и получил свое название. Через перевал Сурх мы спускаемся на р. Казнок, к заброске.

Завершено красивое пятерочное кольцо вокруг в. Большой Ганза. Теперь в рамках похода 5-6 к.с. можно пройти серьезное кольцо вокруг вершины: пер. седло Ганзы (2б) - пер. Фанская сказка (3а) - пер. Имат (3а) - пер. Линкор (1б) - пер. Сурх (1б).

2.08. Долгожданная дневка. Следующая наша задача – найти и пройти перевал Куйбышевский, отмеченный на некоторых картах, но не подкрепленный какой-либо информацией. А с него – траверс на перевал Жигули и дальше через Энергию-Чимтаргу. Подъем на перевал – скальный склон, требующий веревок. Оказалось, что перевал называется Кузбасс, 3а, впервые пройден в 1990 году. Уходим траверсом к скальному жандарму, который обходим по узенькой ледово-скальной полке длиной около 200 м. Веревки, ледобуры. Дальше в связках выходим на перевал Жигули, под следующую нашу стену.

Мы, конечно, пытались найти информацию по прохождению южной стены в. Энергия альпинистами. В одном из отчетов проходился траверс Зиндон-Энергия, в котором упоминалось движение по южной стене с участками пятерочного лазания. Какие-либо подробные описания отсутствовали. Так что мы с полным правом можем считать себя первопроходцами.

Южная стена п. Энергия – сплошные «бараньи лбы». Нижний, рыжий пояс наиболее сложный и зализанный, верхний – серый, уже начал разрушаться от времени, там больше зацепок и трещин. После долгих раздумий выбрали слабо выраженный контрфорс в средней части рыжих скал. Его нижний край простреливался камнями, но было и нормальное укрытие. Через две веревки вышли к ключевому участку, на котором застряли на 4 часа.

Здесь на небольшой осыпной полке, постоянно простреливаемой камнями, сложили рюкзаки, а участники, распластавшись вдоль стены, укрывались под 30-сантиметровым карнизом. Нависание с отколом, и по отколу проходится довольно легко. Только после навешивания второй веревки начинаем движение вверх. Спускаюсь за рюкзаком. Все рюкзаки засыпаны каменной крошкой. Забираю рюкзак – и наверх. На полке обедаем. Вокруг нас по-прежнему стена, но уже виден конец рыжих скал. Полку с легкой руки Юрика обозвали «кафе Ой».

После обеда проходим еще несколько веревок, обходя крутые сбросы то влево, то вправо, и к вечеру выходим на небольшую полку под нависающей стеной. С точки зрения безопасности вполне приемлемо. Мы все изрядно вымотались, поэтому встаем на ночлег. Здесь уже встречаются оставленные когда-то скальные крючья, оборудованные площадки. Снимаем несколько контрольных записок. И выходим на плечо п. Энергия на высоте около 5100 м.

Перевал так и называем – «плечо Энергии». Это 3б*, по альпинистской классификации скорее 4б к/тр. С седловины сбегали на вершину (меньше 5 мин.) и начали спуск на перевал Чимтарга (по маршруту 2б к/тр.). Пять веревок по льду, затем по осыпному гребню – и через полтора часа мы на перевале Чимтарга. Сложная часть маршрута завершена.

Теперь нам осталось за оставшиеся пять дней пройти (пробежать?) около 100 км с прохождением перевала Сарымат З. (2а), чтобы к утру 11.08. попасть в кишлак Шинг, где нас будет ждать машина, и заодно пройти необходимый для похода километраж.

Хорошо, что мы заказали машину. Теперь нам просто некуда деться, кроме как закончить маршрут в классическом стиле. И, наконец, я все-таки попадаю на Маргузорские озера

– давнюю свою мечту. Надо сказать, мечта оказалась прекрасной. Думаю, это красивейшая цепь озер в Фанских горах.

Фаны встречали и провожали нас сильнейшей грозой.

Маршрут: лед. Мушкетова - пер. Пролетарской печати (3а, 4.750) - лед. С. Иныльчек - пер. Томичей (3а, пп в обратном направлении) - лед. Мушкетова - пер. Мушкетова+п. Игнатьева (пв)+пер. Панорамный+пер. Опасный (3а+3а, 5.488, пп) - лед. С. Иныльчек - пер. Пржевальского (3б, 5.800, пп) - лед. Тугбельчи - пер. Иныльчекский (3а, 5.500, пп) - лед. Юж. Иныльчек - лед. Звездочка - под пер. Чонтерен и обратно.

Второе место в чемпионате Москвы и третье место в чемпионате России 2001 года. Очередной поход в один из любимых районов. В задачи похода входило «разобраться» со сложностью редко посещаемых перевалов Пролетарской печати и Томичей и пройти несколько новых препятствий. Из необычного – маршрут состоял из одной технически сложной части – не было ни подходов, ни разминки на простых перевалах – и так же закончился. 29 дней снега, льда и скал.

Мы – Анатолий Джулий (рук.), Юрий Струбцов, Валерий Козловский, Илья Михалёв – вылетаем в Бишкек 16 июля, вечером. Там 17 июля нас встречают приехавшие раньше с грузом Алексей Кириенко и Петр Никитин. Садимся в автобус и ждем следующий рейс – еще команда поляков, собравшихся на Хан. А потом уезжаем в Каракол. По дороге – обязательное купание в Иссык-Куле, и к вечеру мы в Караколе. Перебираемся в вахтовку («Урал») и уезжаем дальше. Перевал переползли уже в сумерках, и по Сарыджазу едем в полной темноте. Часов в одиннадцать разгружаемся на Майда-Адыре

(погранзастава), ставим палатки и отдыхаем. Завтра (18.07) у нас получается дневка, наш борт – 19.07. К вечеру прилетел вертолет, переговорили с пилотами. Они предлагают лететь в 8 утра. Мы, конечно, не против. Все коробки загружаем в вертолет. Утром только собрать рюкзаки – и вверх.

Погода хорошая, мы уже на борту. Взлетаем. Пилоты разрешают открыть иллюминаторы для фото и видео съемки. Места, которые мы пролетаем, мне хорошо знакомы, в который раз пытаюсь все заснять, тем более с видеокамерой я здесь впервые.

Пролетаем перевал Барьер в северной стене п. Шокальского, пройденный нами в 1993 году. Зрелище весьма впечатляющее. Затем ледники Комсомолец, Пролетарский турист, Дикий, и мы заходим на посадку на стыке лед. Звездочка и Ю. Иныльчек, под п. Трехглавый. Лихорадочно выгружаем первую (вернее последнюю) самую большую заброску и улетаем дальше. Пересекаем хребет Тенгри-Таг через перевал Вертолетчиков под п. Горького и сваливаемся на Сев. Иныльчек. Вскоре садимся в лагерь Р. Хайбулина. Сбрасываем очередную заброску и снова взлетаем. Мимо северной стены Хана, под Шатры и дальше разворачиваемся для разгона и уходим вдоль хребта Сарыджаз, постепенно поднимаясь на уровень хребта. Пролетаем участок нашего траверса – мы будем идти там через неделю. Перепрыгиваем хребет и идем над ледником Мушкетова. Перебираюсь в кабину к пилотам для того, чтобы ткнуть пальцем на место высадки. Все-таки вертолет – не ноги, скорость большая, пока я разглядывал окрестности, мы немного проскочили нужный нам поворот и сели у притока под перевалом Снежная лестница. Разгружаемся, провожаем вертолет, и наступает тишина. Мы одни. И горы.

Первый этап нашего маршрута – акклиматизация на относительно низких перевалах Пролетарской печати (4750) и Томичей (4800), а затем траверс участка хребта Сарыджаз с ледника Мушкетова на лед. С. Иныльчек. Перевалы Пролетарской печати и Томичей – 3б. Учитывая их крайне редкую посещаемость (перевал Пролетарской печати впервые пройден в 1930 году, второй раз в 1965, мы здесь – третьи, Томичей – немного чаще) хотим также уточнить их категорию трудности. Как потом выяснилось, перевал Томичей мы впервые прошли в обратном направлении. По результатам прохождения оба перевала – хорошие 3а.

Нагружаемся нашей заброской и тащимся вверх по леднику Мушкетова. Тяжело, так как высадились на высоте около 4.000 м. Прошли километра три и упали. Я пошел прогуляться в сторону перевала Пролетарской печати, посмотреть, что нас ждет. Ну, перевал как перевал. Снежно-ледовый, следы лавин со всех склонов, как всегда на Тянь-Шане. Вечером у всех чуть поболела голова. На этом сложности с акклиматизацией, похоже, закончились.

Утром (20.07) начинаем акклиматизацию – берем заброску и несем ее в сторону перевала Мушкетова. Завтра начинается основная часть нашего маршрута.

Выходим довольно рано, чтобы не идти по жаре. Сегодняшняя задача не велика – просто подойти под перевал Пролетарской печати. Снег идет каждый день, но пока мы внизу – он особо не мешает. А над Сарыджазом каждый день грохочет гроза. К середине дня мы под перевалом. Выходим рано утром, так как везде повышенная лавиноопасность.

Лавины – это оказалось ключевое слово для этого похода. Начинаем подъем к перевалу. Вперед уходит Юра Струбцов. Еще через несколько веревок мы на этом легендарном перевале. Вниз – карниз, потом метров десять 40-градусного снега и скальная стена, на первый взгляд показавшаяся отрицательной. Облазив в течение часа всю седловину, убеждаюсь, что стенка всего лишь близка к вертикали и выбираю путь спуска. Выхожу через карниз на снежный склон. Из-под ног сразу уходит маленькая лавинка. «Прыгает» со сброса и исчезает из поля зрения. Через несколько секунд внизу из-под скал уходит уже большая лавина. Процедура повторяется на каждый шаг, пока я прохожу короткий траверс и спускаюсь затем на узенькую скальную полку. Подходит Юра и начинает спуск вниз. Крутизна градусов 80, но вся стена буквально утыкана живыми камнями, которые улетают из-под ног. Прошу Юру спускаться немного наискось. Каждый упавший камень провоцирует внизу очередную лавину. С окружающих склонов периодически падают камни, с тем же результатом. Внизу весь цирк в лавинных конусах. Спускаемся дюльфером под стену. Вниз склон 45-50 градусов. Снега… в общем по пояс. Комья сошедших лавин. Идем вниз. Начинается снегопад.

На краю ледника, перед ледопадом ставим бивак. Утром – великолепная погода. Наша задача – разведать новый вариант спуска на ледник Сев. Иныльчек, согласно рекомендациям Н. Волкова

2/ в его отчете. К обеду мы уже ставим лагерь недалеко от остатков озера Верхнее (верхняя часть оз. Мерцбахера). От озера остались какие-то лужи.

Утром пасмурно, идет дождь со снегом. Поднимаемся по карману вдоль ледника Сев. Иныльчек к повороту на перевал Томичей и далее к леднику, по которому проходит подъем в перевальный цирк.

В просветах просматриваем предстоящий путь. До нас здесь только спускались, обходя ледопад по правобережному рантклюфту. Ледопад выглядит вполне проходимым. Начинаем подъем ближе к левому берегу ледника. Стенки, переправы, прыжки через трещины и другие прелести прохождения ледопада. Ледопад не очень сложный. Раздельная транспортировка рюкзаков осуществлялась только на трех участках. Все время идет снег. В верхней части ледопада, когда видимость практически исчезла, останавливаемся на ночлег.

Мы уже на уровне промежуточного плато, на котором лежит огромный «пирожок» – след ледового обвала тонн на 200. Все-таки хорошо, что мы там не идем.

Перевал в тучах, изредка открывается вид на изорванный ледник. Обедаем, связываемся и начинаем распутывать зону трещин. А тут и метель подоспела. Под очередным сераком, прикрывающим от ветра, ставим бивак.

Утром отличная погода. Переваливаем через сброс и выходим в цирк перевала. Вдоль склонов, где старые и свежие конуса лавин и снег чуть плотнее, идем к перевальному взлету – 300-метровому снежному склону крутизной до 45 градусов. Лавиноопасно. Чуть левее по ходу самой низкой точки седловины след недавно сошедшей лавины. Идем туда. Снег и здесь глубокий, есть опасение схода повторной лавины. Провешиваем перила, благо в нескольких местах удается докопаться до льда. На освещенном солнцем склоне начинают сходить лавины. Мы успеваем подняться на седловину, где обедаем.

Вниз – приличный карниз, потом пологий склон до ледопада. Месим снег. Сверху ледопад совсем не читается. Здесь лавиноопасно, даже очень. Крутизна постепенно возрастает, начинаем вешать веревки, сначала вдоль трещины по какому-то гребешку, дальше выходим на склон. Снега очень много, «дно» не прощупывается, тропим по пояс и глубже. Илья Михалев впереди скрывается за перегибом. Когда я подхожу, он гордо показывает на приличный желоб на склоне, глубиной до метра – след созданной им лавины. Вниз уходит классический конус, что дальше, за очередным перегибом – не видно. Спускаюсь еще на пару веревок, к бергшрунду. Снега в желобе все равно много, приходится фактически сползать на спине. За бергшрундом открывается занимательная картина – наша лавина захватила приличную часть склона и собралась внизу солидным конусом. Быстро спускаемся за конус и в связках уходим к заброске, считая по дороге трещины. Их много, по центру они широкие, идем вдоль правого борта, стараясь не заходить в зону возможного схода лавин и ледовых обвалов. Начинается снегопад, но это только короткий заряд минут на тридцать, потом снова солнце, и к вечеру мы на морене, у нашей заброски. На подходах к морене неделю назад был открытый ледник, а сейчас лежит 30 см свежего снега.

Дневка. Благодаря снежной обстановке, за неделю мы порядком вымотались, да и вещи перед траверсом нужно просушить. Мы сэкономили 2 дня, один из которых, и тратим на дневку.

Так как я знаю район достаточно хорошо, то в карту особо не заглядывал и запланировал на траверс 4 дня. Но, когда все-таки залез в карту, с удивлением для себя обнаружил по дороге три пятитысячника. Кроме запланированного п. Баянкол (5.791 м) еще п. Семенова (5.816 м) и п. Игнатьева (5.488 м). Начал прикидывать по времени и понял, что мы просто можем не успеть, особенно учитывая специфику местной погоды. Поэтому мы и старались сэкономить дни на первой части маршрута.

Так что после дневки мы все время пытались бежать, но делать это по пояс в снегу не очень-то получалось. Выходим по морене, но вскоре связываемся и по закрытому леднику идем к перевалу Мушкетова, периодически считая трещины. Обманчиво жесткий снег радует нас около часа, после чего начинаем проваливаться, и темп резко падает. Четыре часа дня, погода начинает портиться. Идем вдоль гребня к скальным выходам, когда начинается гроза. Видимость падает практически до нуля, гром, молнии. Уходим с гребня вдоль скал, чтобы не попасть в грозу. Следует заметить, что грозы были каждый день, и я даже подумывал заменить траверс прохождением нескольких перевалов, но эта гроза оказалась последней. Она часа через два закончилась, мы к этому времени под последним скальным выходом организовали бивак.

С утра идет снег. Успеваем выйти на гребень, когда видимость сокращается до 100 м. Иногда исчезает и напарник по связке в 10-15 метрах впереди. Здесь не круто, от 20 до 45 градусов. Периодически попадаем в метелевый перенос – тогда по весьма рыхлому снегу приходится месить склон. Так и поднимаемся наверх. В какой-то момент понимаем, что до темноты на п. Игнатьева не успеваем. Все-таки от перевала Мушкетова перепад по высоте больше километра. И снега много. Присматриваем на склоне ледовый сброс и идем к нему. Под сбросом, как правило, есть ровное место и хоть какое-то прикрытие от возможной лавины. До гребня хребта Сарыджаз осталось совсем чуть-чуть, мы на высоте 5.300-5.400. Равняем площадку. Утром – снег, видимости нет. Сидим… Преферанс, общий треп. Пошел второй день нашего траверса из пяти. Становится ясно, что до перевала Волкова нам не успеть. Прогнозируем вариант до перевала Одинадцати, это, исключая п. Баянкол. С использованием одного запасного дня, вроде бы, возможно.

Ближе к вечеру, часов в шесть начинают появляться просветы и солнце. Можно погулять. Виды вокруг просто сумасшедшие. На сераке намело сантиметров пятьдесят свежего снега. Стучим по нему – вроде бы, съезжать не собирается. Размяв ноги, после фото и киносъемки ложимся спать. Утро встречает нас не очень приветливо. Внизу, где-то на 4.500-4.600, ледники закрыты сплошным покровом облачности. Выше, на уровне 6.000, еще слой облаков. С востока, между этими слоями, встает солнце. Собираемся и выходим. Установка проста – либо мы сегодня на перевале Опасный, либо придется исключать из траверса п. Семенова. Выходим и за 40 минут поднимаемся на хребет Сарыджаз. До п. Игнатьева

совсем близко, но в другую сторону. Без рюкзаков идем на высшую точку. С большой долей вероятности мы здесь первые, то есть – это первовосхождение. Фотографируемся на фоне Хана и уходим вниз. На подходе к перевалу Панорамный слои облачности сошлись, пошел снег, видимость исчезла. В какой-то момент понимаю, что ориентировка потеряна – вообще не понятно, куда идем. А я в этот поход даже компас не взял. Приходится остановиться. Опять просчитываем шансы. Если бы необходимость отлета Илюхи 13 августа – можно было бы использовать еще пару дней запаса, но в данном случае не хочется, потому что тогда ему придется улетать с Сев. Иныльчека, пропустив самую интересную часть маршрута. Акклиматизация и разминка прошли успешно, мы сделали несколько интересных перевалов, первовосхождение и траверс, не так и плохо. Значит, нужно уходить вниз. Зато запасной день не трогаем, удастся полноценно отдохнуть.

Утро, солнце. По свежему снегу начинаем спуск с перевала Панорамный на ледник Краснова. Вскоре начинается ледопад, сначала серией гигантских разломов «от уха до уха». Петляем, «дюльферяем» на небольшое плато, заваленное обломками ледового обвала. Вниз, вниз… Очередные сбросы. Разведки в лево, по центру, в право. Вниз уходят какие-то совершенно невообразимые сбросы, смотрятся жутковато, везде следы обломков льда. Остается вернуться назад. Решение не популярное, но единственное. Обедаем и лезем обратно на гребень, а потом по гребню идем к перевалу Опасный, периодически просматривая варианты ухода с гребня. Снова пошел снег. Немного не дойдя до перевала, устраиваем бивак. Завтра 2-е августа, наша первая плановая дневка – она же запасной день.

Утром идем к перевалу. Перед острым, как нож, участком гребня выбираем маршрут спуска в перевальный цирк. Траверсом метров 200, и столько же вниз, на сбросы. Идем на три такта, крутизна градусов 45, хороший фирн. После сбросов, или, скорее, разломов и сераков на склоне еще метров 300 фирнового 40 градусного склона, небольшой ледовый сброс (веревка), и мы на перевальном плато. Затем проходим ледопад по просмотренному накануне пути. Потом нижний ледопад ледника Краснова – и мы на леднике Сев. Иныльчек. Обедаем и идем вверх по леднику. В лагерь Хайбулина дотащились только в 8 часов вечера. Вымотались изрядно. Падаем и примерно полчаса приходим в себя. Что больше всего поразило – никто в лагере даже воды не предложил. Мир меняется, не в лучшую сторону. От общения с начальником лагеря остался только неприятный осадок. Деньги – все остальное не имеет значения. Может это теперь неизбежно – спасработы за деньги, гостеприимство – за деньги? Может, мы все к этому привыкнем?

Мы уходим от цивилизации в верховья ледника Сев. Иныльчек. Впереди – первопрохождение нового перевала между п. Пржевальского и Шатром, в Китай. Это самая сложная часть нашего маршрута. После обеда начинаем тонуть в снегу по пояс. Все раскисло. Когда тропить становится совсем невозможно – ставим лагерь. Одна связка уходит топтать ступени под ледопад. По пути изучаем северную стену перевала, прикрытую северным гребнем п. Шатер. Намечаем предварительно вариант подъема.

Наутро часа за два подходим к ледопаду, начинаем его распутывать примерно по центру. В верхней части – большой скол, провешиваем веревку и выходим на край перевального плато. Вся стена перед нами, маршрут подъема окончательно выбран.

Отходим от края плато и упираемся в гигантский разлом, шириной метров восемьдесят. Делаем разведку вдоль него – простого перехода нет. Садимся пообедать, потом спускаемся в разлом и поднимаемся по противоположной стороне. Вокруг сераки, сосульки, все время что-то падает. Выбрались наверх. Следующий такой же разлом уже обходится под перевальными склонами. За дни подходов вычислили, что обвалы начинаются в основном после восхода солнца и прекращаются ночью после замерзания склонов. Наша нижняя часть подъема проходит по краю кулуара, поэтому нужно пройти до восхода солнца. Выходим рано утром и по конусам идем к бергшрунду. Быстро проходим бергшрунд и уходим под скальный контрфорс, вдоль которого по льду, припорошенному снегом, поднимаемся вправо вверх, снова выходя на край кулуара. Здесь градусов 30-35, но жесткий натечный лед, предлагаю подстраховаться перилами. Провесив три простые веревки, выходим на снежный гребешок, под скальную часть стены. Крутизна на стене в среднем градусов 50, это скорее не скалы, а микст. Навешиваем по скалам четыре веревки, тратим на них 5 часов. Дальше начинается ледовая часть подъема. Вверх – вправо по 50-ти градусному льду, в обход большого серака, а за углом – влево – вверх по ледовому кулуару между сераками (участки до 80 градусов) поднимаемся на макушку серака. Понимаем, что придется здесь ночевать. 13 часов работы без обеда уже позади.

А вечером в темноте начинается ливневый снегопад. Над нашим сераком – склон, и очень скоро оттуда начинают съезжать лавинки. На нижнюю палатку, где у нас Илья и Леха, падает чаще. Они начинают откапываться, а очередная порция сверху заставляет их переносить палатку на «нос» нашего серака. К этому времени нас тоже слегка завалило, Юра выходит на раскопки. Только он начал, раздался рев очередной лавины. Юрка наблюдал это снаружи, мы с Валеркой лежали внутри. Могу рассказать лишь собственные ощущения. Рев, затем грохот, палатку расплющивает, нас замуровало. Головы, правда, торчат. Лавинка маленькая. Юрка нам кричит, мы отзываемся. Все в порядке, можем шевелиться. Все-таки стоим на гребешке, и основная масса снега стекла в стороны. Выползаем на улицу, наощупь выковыриваю из тамбура ботинки и пуховку из палатки. Дальше все происходит, как в ускоренном кино. За 10 минут откапываем палатку, делаем новую площадку и перетаскиваемся туда, на «нос» серака. А потом начинаем равнять стойки, завернутые самым причудливым образом. Зато ни одну не сломало. Наконец палатка стоит, а мы лежим, ощущая под собой зыбкую субстанцию края серака и 800-метровую стену. Часам к двум ночи все закончилось. Спим…

Встаем поздно и из-за ночных маневров, и потому, что не хотим лезть на стену в холод. Нас встречает яркое солнце. Юру выпускаем на стенку. Дальше часа два-три делаем разведки для просмотра спуска в Китай и оценки Китайской стороны перевала Иныльчекский. Спуск простой, на уровне 2б. Ночуем. Ориентировочная высота – 5800.

Утром продолжаем движение по гребню с карнизами на низшую точку перевала, который мы назвали перевалом Пржевальского (3б) – по одноименной вершине рядом,

а оттуда – вниз по снежно-ледовому склону по следам лавин и обвалов за пару часов спускаемся на верхнее плато ледника Тугбельчи. Еще несколько часов пересекаем плато и садимся обедать под взлетом перевала Иныльчекский. Мы делаем первое сквозное прохождение. После обеда идем на перевал. Начинается метель. От бергшрунда навешиваем перила, всего семь веревок, и поднимаемся на седловину. Уже вечер. Спуска (как и подъема) не видно, сильный ветер. Есть тур, записка В. Будникова из Томска за 1989 год, когда они делали отсюда траверс Шатра. Собираемся в который раз в одной палатке и ужинаем.

Утром сильный ветер и солнце. Начинаем спуск. Снежно-ледовый склон, затем простой ледопад и закрытый ледник Демченко. К вечеру мы у палаток под ледником Семеновского, у поворота к Хану.

За два часа спускаемся в лагерь В. Бирюкова. Ставим нашу «зиму», обустраиваем базовый лагерь. Завтра день отдыха, потом уходим на траверс п. Военных топографов

Выходим по леднику Звездочка. Погода опять портится, а мы идем к перевалу Чонтерен. К вечеру прошли чуть больше половины пути и ночуем на морене правого борта ледника. Утром в непогоду пробиваемся дальше наверх. Часа через три распогодилось, идем дальше. Вечером останавливаемся на ночлег под взлетом перевала Чонтерен.

А потом двое суток отсидки. Видимости нет, со склонов непрерывно грохочут лавины. Нас только один раз достало ударной волной. На второй день у палатки промерял глубину свежего снега – 70 см. Значит выше еще больше. От наших девяти дней остается пять, если отнять два на спуск, остается три дня на подъем, почти на семь тысяч. Даже налегке это нереально, а по такому снегу – тем более. Значит вниз.

Вечером просвет на полчаса давал нам надежду на улучшение погоды. Встали ночью, все по-прежнему. Вышли только в пять утра, появившийся просвет позволил проскочить под п. Лавинный. Вдоль пика Лавинный обходится верхний ледопад ледника Звездочка, и это наиболее опасный участок в такую погоду. К семи утра эту часть проскочили. Видимость колеблется в основном от 200 до 50 м. Правда, иногда просвечивают склоны п. Победы. Трещин очень много, лидер проваливается через каждые 50-100 м. И тут на очередном участке Валера начинает догонять Юру, идущего впереди. Трещина тут как тут, Валера исчезает. Подходим. Ушел на четыре метра, упал на дно. Веревка как раз где-то в этот момент натянулась, немного сгладила удар. Отзывается, болит спина и колено. Шевелиться может. Трещина мерзкая, заросшая сосульками и с карнизом. Работать нормально невозможно. Леха страхует меня и Юру, а мы организовываем подъем. Достали. Обезболили (спирт внутрь). Будет жить. Сели передохнуть и позавтракать. Валерку разгрузили и пошли дальше. Все чувствуют себя одинаково плохо – болят все мышцы и не понятно, что не болит. За день около 25 км было слегка с перебором, но ведь это, по сути, последний день. Вот такой получился уик-энд вместо траверса.

Так закончился наш маршрут. На леднике начался, на леднике закончился. Улетать, как всегда, немного грустно, но делать нечего. Теперь домой.

2002. июль-август, Ц. Тянь-Шань, Китай, р-н Победы с юга, 6 к.с. Первая экспедиция.

Китай… Район п. Победы (в Китае – Томур) с изнанки: Пос. Талак - пер. Кокярдаван н/к - лед. Чонтерен (базовый лагерь) - лед. Моренный - пер. Божья коровка 3а 5.050 рад.+пер. Плато 3б 5.600 - среднее плато лед. Божья коровка (4.500) - пер. Уютный 3а 4.750 - лед. Уютный - лед. Чонтерен (базовый лагерь) - пер. Чонтерен 3б 5.488 - лед. Звездочка (заброска) - лед. Дружба - пер. Валерия Хрищатого 3б, 5.300 - лед. Тугбельчи - пер. Тугбельчи 3б*, 5.200 - лед. Кичиктерен - р. Кичик-Терексу - угледобывающий комбинат.

Под впечатлением этого похода могу сказать одно – наверное, стоит хотя бы раз в жизни попасть в район, по которому отсутствует какая-либо информация. Без карты, правда, это было бы совсем плохо, так что карту желательно иметь. Здесь в каком-то смысле первопрохождением являлось все – и подъезды, и подходы, и, естественно, сами перевалы. Ключевыми словами для этого похода остаются «снег» и «лавины». И того, и другого было в избытке. Из-за снега темп иногда снижался до 40 м/час. Лавины сходили рядом, сбоку, из-под нас и через нас. Здесь нет больше ни туристов, ни альпинистов, а только мы, и нас всего четверо. Этим походом открывается новый огромный район, с сотнями не пройденных вершин и перевалов. 1 место в чемпионате России 2002 года по горному туризму.

Нашей экспедиции, наконец, удалось сделать перевал Валеры Хрищатого,

который соединяет два огромных ледника – ледник Дружба в верховьях Южного Иныльчека и Тугбельчи в Китае. Эту седловину Валера посетил при прохождении своего знаменитого траверса.

Китай… Район п. Победы (в Китае – Томур) с изнанки, т.е. с юга, где из наших туристов не было никого и никогда, да и про альпинистов какой-то распространенной информации нет. Это не Конгур-Музтагата, где уже начат некий альпинистский «бум», освоены подъезды-подходы… Здесь ничего не известно. Долго выяснялась возможность в принципе попасть в район. И мы здесь совсем одни, всего четверо. И полное осознание того, что случись что-либо – на помощь не придет никто…

Когда мы заезжали в район, у меня сложилось впечатление возврата в 60-е. Только с современным снаряжением, с которым мы готовы проходить что угодно. И с некоей надеждой на помощь в виде практически не работающего здесь спутникового телефона. В остальном – самолет, затем машина, поезд, снова машина, караван из 4-х лошадей – и только через 8 дней после вылета из Москвы мы у ледника Чонтерен,

предоставленные самим себе. Мы – это Анатолий Джулий (рук.), Давид Лехтман (Вильнюс), Владимир Леоненко (Вильнюс), Антон Чхетиани. Забавно, что на таможне Литовские паспорта приводили к задержке, потому что у Китайцев в базе данных нет такого государства.

Вокруг – неизведанный мир, особенно в туристском плане. Здесь нет пройденных перевалов, а наша генштабовская топокарта дает хорошее представление о ледниках и отрогах, но очень условное – о характере рельефа и крутизне. Но мы шли, и старались сделать максимум возможного. И я считаю, что нам это удалось. Мы не поднялись ни на одну вершину. Но тому были свои причины, одна из которых – просто не мерянное количество снега. Если бы не снегоступы – результатом нашей экспедиции могло оказаться прохождение всего нескольких перевалов. Да и как еще можно оценить ситуацию, в которой за первые 3 недели маршрута было пройдено, по сути, 3 перевала.

Итак, сегодня 8 июля, понедельник, и мы вечером улетаем. Улетаем в Бишкек, и наша экспедиция начинается. Но за три часа до отъезда из дома мне звонит Антон, и говорит, что пришло письмо от Саши – нашего китайского партнера, в котором он сообщал, что район закрыт китайскими военными из-за демаркации границы с Киргизией, и не хотим ли мы сменить район. Мы ответили, что уже вылетаем и район сменить просто не в состоянии. Улетали мы из-за этого в достаточно подавленном состоянии. В Бишкеке нас встретила машина В.Н. Бирюкова (фирма «Тянь-Шань-тревел»), и наш подготовительный этап продолжился. Закупаем оставшиеся продукты, меняем билеты на Ош на следующий день. Антон сидит на телефоне, переговариваясь с Сашей…. К вечеру Саша сообщил, что все может получиться, но нужно пару дней подождать.

После обеда улетаем в Ош, хотя все время ожидаем отказа от китайской стороны и пытаемся придумать – что же делать в этом случае. У нас есть карта района Конгур-Музтагата, может, пойдем туда?

Прилетаем в Ош и пытаемся снова прояснить ситуацию с районом. Сегодня уже среда, а в выходные таможня не работает, граница на «замке». Мы планировали пересечь границу в среду утром, а теперь – успеть бы до пятницы.

В четверг Саша сообщил, что можно ехать. Выезжаем ночью на УАЗ-ике, чтобы рано утром быть на границе. Иркештам – новый пропускной пункт в Китай, открылся только в мае. Проходим таможню, договариваемся с пограничниками, чтобы нас довезли до нейтральной полосы. И здесь загораем…. У китайских таможенников уже обед, а нашей машины со стороны Китая все нет. Наконец из Китая пошли первые машины, среди них и встречающая нас «Тойота».

Отъезжаем от границы на 50-100 метров и попадаем на асфальтированное шоссе с разметкой. Контраст с разбитой киргизской дорогой просто потрясающий. Через 14 км – китайская таможня, и после всех формальностей мы въезжаем в Синьцзян-Уйгурский автономный округ и дальше в Кашгар.

Кашгар – первый китайский город, в который мы попали. Первое впечатление от Китая весьма сильное – везде чисто, ощущается цивилизация. В магазинах все есть, а такси в полумиллионном городе больше, чем в Москве.

В субботу выезжаем в Аксу на поезде с двухэтажными вагонами и в полночь попадаем в местную гостиницу. Снова китайская кухня, затем оставшиеся закупки – это продукты на подъезды и бензин – мы идем с примусами. И мы на грузовичке едем в горы. До гор осталось каких-то 140 километров. Разрешение от военных, наконец, получено.

В день отъезда из Аксу дождь идет с утра. А мы вскоре сворачиваем с шоссе на проселочную дорогу, которая идет вдоль реки. Река! Реку китайцы «упаковали» в ровный, как стрела, канал. Пока подъезжаем к горам, по сторонам идет каменистая равнина. Вдоль реки – шлюзы и бассейны, в которых, очевидно, разводят рыбу. Сейчас они пустые.

Вскоре равнина начинает подниматься, мы подъезжаем к горам. Дорога здесь – что-то наподобие глины, в раскисшем состоянии примерно по колено грязи. На первом же подъеме наш водитель ехать дальше отказывается – заднеприводная машина подняться здесь просто не в состоянии. Гуляем… Наконец Саша договаривается со встречным «джипом» местного производства, и происходит обмен: баран и люди из «джипа» – в наш грузовичок, мы – в «джип». Даже полно приводная машина по грязи идет тяжело, и не без приключений мы въезжаем в Талак – киргизский поселок и конечный пункт нашего заезда. Дальше – пешком. А грузы поедут на лошадях.

К вечеру привели четырех лошадей, на которых поедет наш груз. Рано утром планируем выход. Но утром никто не торопится, мы, не зная языка, не можем понять, в чем дело. Ближе к обеду нам объясняют, что лошади не подкованы. Снова ждем…. Саша предлагает на машине доехать до погранзаставы, отдать документы.

Доехали до погранзаставы. Здесь на нас смотрят, как на диковинных животных – туристы-альпинисты здесь бывают очень редко, а русские – так вообще впервые. Но пускать в район нас не собираются – снова какие-то проблемы. Оказывается, нужно было зарегистрироваться в Аксу. Саша забирает наши паспорта, и вместе с Мишей – своим китайским напарником – уезжает в Аксу, для регистрации. Уже 15 июля, а мы все еще не добрались до начала маршрута. Миша, который должен был вернуться с нашими паспортами, так и не появился. А мы первый раз разворачиваем свой шатер, организуем быт. Следующий день сидим на жаре, ждем. К обеду, наконец, появляется Миша, но без наших паспортов. Попытки выяснить, где наши паспорта, практически ни к чему не приводят – Миша только начал учить русский язык, и слов знает очень мало. Итак, мы в чужой стране, без паспортов в пограничной зоне выходим на маршрут. Здесь нас еще несколько километров подвозят по дороге, пересекаем еще одни ворота, на которых Миша долго договаривается уже не с пограничниками, а с местной милицией. Заплатив им какую-то сумму, он договаривается, и нас пропускают.

Со скрипом наша экспедиция переходит в пешую фазу. Перегружаемся на лошадей и выходим. К вечеру сворачиваем в долину Чонтерек-су, ставим лагерь. Вдали выглядывает стена п. Военных топографов. Утром продолжаем идти по дороге, которую китайцы построили прямо до ледника Чонтерен в 1977 году,

когда делали экспедицию на п. Томур (Победы) с юга. К вечеру, добираемся до р. Сайлыксу – правого притока Чонтерек-су. Отсюда до языка ледника и нашего базового лагеря остается километров 10. И к вечеру следующего дня мы в базовом лагере. Позади – живописная долина с Тянь-шаньскими елями и огромными (до 30 см) эдельвейсами, впереди – только лед, снег и скалы. Дальше мы предоставлены сами себе.

Встаем рано утром и прячем цивильную одежду и выходную заброску. Потом собираемся и выходим. Давид с Володей уходят по восточной ветви Чонтерена. Их задача – разведать пути подходов по леднику и отнести заброску на среднюю часть маршрута, которая первоначально предполагала траверс п. Военных топографов.

Мы с Антоном уходим по западной ветви. Где-то здесь шла и китайская экспедиция, но никаких следов их пребывания не осталось. Наша задача – занести маленькую заброску (2-х дневную) и разведать наши стартовые перевалы. Забираем и продукты, запланированные на первую часть маршрута. К вечеру мы дотащились до одного из притоков Чонтерена, с которого планировалось прохождение одного из перевалов. Ночуем и утром уходим на разведку вверх по притоку. Проходим несложный ледопад, и через несколько часов мы стоим на высоте 4.000 м, у подножия грандиозного ледопада. Как потом оказалось, общий перепад ледопада от верхнего плато – 1.600 м. На высоте 4.550 ледопад разбивается на две ступени небольшим плато, с которого просматривается вариант выхода на один из перевалов бокового гребня, который мы потом прошли и назвали Уютный.

Поскольку ледники в Китае не пронумерованы (во всяком случае, у нас нет каталогов), мы всем пройденным притокам решили дать названия. Ледник, по которому делали разведку, назвали Божья коровка, так как он белый, без морен, и вся его поверхность, особенно каждый камешек, усеяны божьими коровками, все время боишься на них наступить. Правый приток Чонтерена ниже по течению мы назвали Уютный, а такой же выше по течению – Моренный, так как он практически весь зачехлен крупнокаменистой мореной.

Итак, мы сделали разведку верховий ледника Божья коровка, получив представление по перевальным склонам трех седловин – двух в боковых отрогах, т.е. ведущих на притоки Уютный и Моренный ледника Чонтерен, и седловины через отрог хребта Кокшаал-тау, соединяющей ледник Чонтерен с ледником Темирсу. Возвращаемся к биваку и ждем ребят.

К вечеру мы все вместе. Как бы нагнали один из потерянных на подъездах дней. Давид с Володей отнесли заброску на восточную ветвь Чонтерена,

по пути разведав маршрут подходов. Утром, приняв очередное решение по коррекции начала маршрута, уходим вверх, к притоку Моренный. Решили перевалить в его верховьях на Темир-су и затем вернуться перевалом в верховьях ледника Темирсу обратно. Идет дождь. К середине дня у поворота на Моренный оставляем заброску и поднимаемся вверх по боковой морене, в карман. Здесь цветущая поляна, ручеек, травка. Дождь все усиливается, а видимость практически исчезает, решили ставиться. Гуляем по поляне. Здесь следы, вероятно, китайской и японской экспедиций на Победу. Явно передовой лагерь, и наблюдатели здесь сидели, так как отсюда просматривается большая часть маршрута подъема этих экспедиций. Дождь ночью переходит в снег, и так продолжается весь следующий день. Видимости никакой, сидим…. Здесь всего лишь 3.600, а слой снега выпал сантиметров 40. Цветущая поляна исчезла. Интересно, сколько его нападало выше?

Сегодня уже 23 июля, а мы практически не начали маршрут. Солнечно, все светится от свежевыпавшего снега. Идем по крупнокаменистой морене ледника Моренный, заваленной снегом. Что может быть хуже? За день приблизились к развилке ледника под п. «6.435», то есть прошли лишь пару километров. Уже видны перевальные склоны и варианта, разведанного нами с ледника Божья коровка, и перевала на ледник Темир-су, высотой примерно 5.200. Но до него таким темпом только подходить будем еще два дня. Назревает необходимость в очередной раз корректировать наши планы. Понимаю, что на ледник Темир-су в этом году нам уже не попасть. Решение практически очевидно – пройти разведанные перевалы в боковых отрогах, то есть, с ледника Моренный на ледник Божья коровка и дальше – на ледник Уютный. Но с ледника Божья коровка нижняя ступень ледопада к седловине на ледник Уютный довольно угрожающая, хочется ее обойти. В итоге созрел новый вариант – выход на седловину к леднику Божья коровка, затем по гребню пика «6.435» на плато 5.600 м, оттуда, по возможности, выход на вершину и далее по километровому ледопаду на промежуточное плато, с которого еще одним перевалом уйти на ледник Уютный. Кроме всего прочего получим уже и хорошую акклиматизацию.

Утром продолжается тяжелая тропежка к ледопаду и далее по пологому ледопаду – под наш первый перевал. Попробовали снегоступы. Самоделки у ребят тут же развалились, их нужно дорабатывать. Так что весь этот день идем по старинке. К вечеру лишь пробились к верхней части ледопада. Зато занялись снегоступами, и уже на следующий день их опробовали. Процесс пошел гораздо легче, но в перевальный цирк пришли к середине дня. Зато есть время все просмотреть и выбрать завтрашний путь подъема.

Рано утром шлепаем под выбранный взлет. Поднимаемся правее огромного конуса в промежуточный цирк, а дальше нужно пересекать цирк и конус влево, к взлету. Конус оказался следом гигантского ледового обвала. Развязываемся, чтобы это дело пересекать по одному. Валяются «пирожки» размером до нескольких метров. Какими же они были, когда отвалились? Обвал шел со склонов 6.435, где-то с 5.800. Наконец, мы на гребне. На юг свисает карниз, гребень узкий, что называется, на ступню. Вытаптываю место для сбора. Сидеть можно только в линеечку. Перевал решили назвать Божья коровка.

По взлету это 3а. Высота здесь 5.050. Приемлемого спуска вниз с этой седловины нет – ниже сбросы. Нужно или по гребню траверсировать на более низкую седловину, или подниматься прямо на нее через скальный пояс, если стоит задача спуститься на ледник Божья коровка.

Вниз мы не спускаемся. Продолжаем движение по гребню. Участок весьма впечатляющий. Топаем в снегоступах к ледовой части гребня – там круче, но гребень расширяется. Погода резко портится, начинается метель. Пока навешивается первая веревка, начинаем срывать гребень под палатку. Лица обледеневают. Рубим лед, сгребаем снег. Часть площадки ровняем рюкзаками уже внутри палатки. Кое-как размещаемся.

Утром погода хорошая. Продолжаем подъем по гребню. Темп довольно низкий, сказывается первый выход выше 5.000. К обеду выходим на пологий участок перед верхним взлетом. Снега много, даже в снегоступах идти тяжело. Можем засветло не успеть выйти на гребень, поэтому снова ставимся. А очередным утром продолжаем месить снег, обходим ледовые сбросы, затем проходим большой бергшрунд, уже перед выходом на гребень. Погода снова портится, метет. Как ежики в тумане поднимаемся на гребень. Этот перевал решили назвать Плато. По сложности, с учетом предстоящего спуска по километровому ледопаду, это 3б. Перевал носит вспомогательный характер, открывая с верхнего плато выходы на перевалы к нескольким большим ледникам, включая Темир-су. Мы сползаем с гребня на плато. Видимости нет. Понятно, что вершины нам не видать, так как все мыслимые сроки прохождения этой части маршрута мы уже съели. Ставим палатку. Как по заказу к 6 вечера метель заканчивается, и открываются окружающие нас склоны, основательно перегруженные снегом. Идти уже поздно. Но можно фотографировать. Вот она, седловина 5.900, и вершина 6.435. А вниз уходит ледопад, мы сверху смотрим и на нашу следующую седловину, высота которой где-то 4.700. Она глубоко под нами, и видно промежуточное плато ледника Божья коровка и ледник Уютный.

Втягиваемся в ледопад. Что такое ледопад перепадом в один километр, по которому никто и никогда не ходил? Петляем под огромными сераками, месим снег, обходим сбросы. Наверно, чтобы сбросить этот километр, прошли километров пять. Хотя по протяженности ледопад короткий, не больше двух километров. В одном месте организуем дюльфер через сброс. Кое-где идем на передних зубьях, лицом к склону. Спуск отнимает весь день, и уже перед темнотой мы ставим бивак прямо под следующим перевальным взлетом.

Наш очередной перевал назвали Уютный. Это хорошая 3а. На подъеме 200 метров веревок по льду крутизной до 60 градусов, а спуск… Через 15 м после начала спуска из-под ног уходит снежная доска. Снег лежит на скалах. На гребешке катаю снежки и бросаю на склон, инициировав, таким образом, одну большую лавину и несколько маленьких. Теперь можно спускаться. Вскоре спускаемся на ледник, и, наконец, видим весь перевальный склон. Прямо с седловины, на которую мы поднялись, уходят вниз скальные сбросы, с которых текут водопады. Перепад по высоте – 300 м. А утром перед нами стоит скальная стена. Все замерзло, вода нигде не течет, хотя всю ночь шел дождь. А ночевали мы под большим камнем. В результате встали не очень сухие, так как по потолку над нами по мере усиления дождя начали стекать струйки воды и капать на нас.

Выходим по закрытому леднику вниз. Ледник оправдывает свое название – Уютный. Ни ледопадов, ни резких перепадов. По Чонтерену к вечеру выходим к нашей базе. Сегодня 31 июля. На первую часть мы потратили еще два лишних дня.

1 августа устраиваем дневку. С учетом того цейтнота, в котором мы находимся, дневка нам не нужна, но нужно подлечить Вовкину ногу (он повредил голеностоп), и разобраться, сможет он идти дальше или нет.

На дневке более – менее отдохнули, а Вовкина нога ведет себя вполне приемлемо. Уходим вверх по Чонтерену. Благодаря стартовой разведке путь уже известен. Пересекаем ледник и по правобережному карману уходим вверх. Надо сказать, что карманы на китайских ледниках просто впечатляют. Набрав 50-100 м, а где и больше, вы попадаете в живописный карман, заросший травой и цветами, а иногда и кустарником, зачастую с озерами или ручейком. Ширина карманов колеблется от нескольких сотен до нескольких десятков метров. Идти по ним гораздо приятнее и быстрее, а уж отдыхать и подавно. Карман вдоль правого борта восточной ветви ледника Чонтерен тянется практически до верховьев, периодически разрываясь скальными выходами или боковыми притоками, когда приходится либо спускаться для обхода на ледник, либо скакать по рантклюфту, представляющему собой здесь, как правило, нагромождение крупных камней.

Так после обеда поднимаемся к заброске, которую ребята оставили на берегу озера. Отсюда – великолепный вид на п. Военных топографов

и его стены, еще никем не пройденные. Остаток дня разбираем заброску.

Продолжаем подъем в верховья ледника. Слева – Восточная Победа с нависающим ледовым поясом, с которого периодически что-то валится, справа – п. Военных топографов с доминирующей западной стеной. А посередине – ледопад, по которому нам предстоит подняться к перевалу Чонтерен.

Нижняя ступень его обходится по осыпи, которая выводит нас на макушку скального ригеля. Здесь обедаем. Дальше нужно втягиваться в ледопад, но приболел Антон – температура, слабость. Останавливаемся. Очередная несанкционированная задержка.

Утром продолжаем подъем. Идет снег. Огромные разрывы в ледопаде приходится обходить под склонами Восточной Победы, рискуя получить очередной обвал. Под ногами крупные обломки льда. В эту погоду ледопад больше напоминает какой-то фантастический пейзаж. Из метели выплывают то огромные сераки, то какие-то провалы, мульды, обломки льда. Спускаться в мульды приходится осторожно, так как крутизна совершенно не читается. С набором высоты видимость все уменьшается. Выходим на нечто, похожее на плато, следов обвалов здесь нет. Впереди ничего не видно, ставимся. При очередном хлопке по палатке с целью сбросить снег она аккуратно разрывается сантиметров на 50. Пытаемся зашить. Палатка совсем гнилая. Я снова в раздумьях – а не пора ли поворачивать назад?

Но утром мы продолжаем идти вперед. Снегоступы по-прежнему спасают, иначе мы давно уже просто утонули бы. Перелопатить такое количество снега на четверых без снегоступов было бы, наверно, просто не реально. К полудню подходим под перевальный взлет, на участок, нахождение на котором представляется безопасным от лавин и обвалов. Склоны перегружены, лезть на перевал поздно. Мы роем яму, некое подобие пещеры без крыши, сверху накрываемся нашим шатром. Ночлег относительно нормальный.

Выходим рано утром. Мороз, снег сначала держит, но как только выходим на перевальный склон, начинаем проваливаться. Выходит солнце, снег под нами начинает опасно похрустывать. А наши следы чуть ниже лагеря за ночь перехлестнуло несколькими ледовыми обвалами. Мы барахтаемся по пояс в снегу, выгребая к ближайшему выходу льда. Полого, градусов 40, но начинаем от пятна льда вешать перила к намеченному накануне участку для подъема наверх. Если под нами и съедет – мы останемся висеть на перилах, закрепленных на льду. Эти две веревки снега отняли уйму времени. Потом лед, неожиданно крутой. Через нас перелетают небольшие лавинки, но место для подъема мы выбрали, очевидно, оптимальное. Лавина побольше сошла на наши следы ниже, захватив с собой и часть хрустящего склона. Но нас там уже нет. Я думал, что к обеду мы будем на перевале. Но только к четырем часам мы выбираемся из-под огромного карниза на седловину. Здесь снега местами по грудь, «плывем» к низшей точке седловины. Выбираем путь спуска и уходим вниз в связках. Сильный ветер, холодно, поэтому я надеюсь, что склон не съедет. На первых же метрах спуска утопаю по грудь. Снегоступы здесь не наденешь – слишком круто, и нужно как-то и через сбросы - бергшрунды перебираться. Через несколько часов спускаемся на ледник. Чуть выше стоит связка флажков, на леднике просматривается занесенная тропа, следы бивака. Это следы новосибирской экспедиции. На их тропе проваливаемся по пояс. Выходим за пределы лавинных конусов и ставимся. На площадке новосибирцев. А ранним утром уходим по тропе, местами маркированной флажками, в сторону перевала Дикий, где выходим на тропу, пробитую в сторону Победы. Тут уже ходит большое количество народа, можно развязаться. К вечеру мы в МАЛе. Баня, цивильная еда. Селимся в кемпинги фирмы «Тянь-Шань-тревел», так как в нашей палатке жить невозможно. Завтра дневка.

Отдыхаем. Смотрим отснятое видео. В поисках палатки выясняем, что в соседнем лагере питерский РедФокс торгует снаряжением. Поэтому решаем проблему одним махом – покупаем 4-х местную палатку, две горелки и заправленные баллоны. Дальше пойдем с новой палаткой, на газу. Экспедиция продолжается.

Мы выходим, и еще несколько часов двигаемся в зоне присутствия людей – здесь маркированная тропа на морене. На уровне ледника Северный выходим уже на закрытый ледник. Снова надеваем снегоступы, идем к очередному нашему перевалу, севернее п. Дружба. К вечеру выходим на поворот к леднику Дружба, ставимся. Перевал уже виден. Эту сторону я снимал на слайд в 1993 году, проходя мимо. Что с противоположной стороны – мы не представляем.

Сегодня 10 августа, день прохождения очередного нового перевала. До окончания экспедиции у нас есть всего лишь 10-12 дней, впереди три перевала, ни один из которых раннее не проходился. А за предыдущие три с лишним недели мы прошли всего четыре перевала, один из которых – радиально. Так что дефицит времени по-прежнему ощущается. Поднимаемся на перевал. С этой стороны это где-то 2б, снег, лед, карнизы. На седловине довольно обширное плато, обрывающееся на восток просто гигантским карнизом. На страховке выползаю на край, пытаясь понять, где же здесь можно начать спуск. Севернее, выше по гребню, просматривается скально-ледовый контрфорс, почти достающий до гребня. Нужно выходить на него. После обеда выходим вверх и ищем место выхода к контрфорсу. Прокапываем карниз, и спускаемся на склон под ним – здесь 4 м отрицаловки, затем пару веревок по глубокому снегу вправо на контрфорс, и далее вниз по льду 50-55 градусов, с выходом в широкий снежно-ледовый кулуар.

Рано утром выходим на разведки. Одна связка вправо, к ледопаду, вторая – вперед, к скально-осыпной седловине на краю плато. Справа оказалось безнадежно – убьет, и очень быстро, а с седловины вниз уходит еще один ледовый кулуар, по которому можно спуститься в рантклюфт ледника Тугбельчи. Спуск возможен. Кулуар длиной метров 700. На осыпной седловинке решили сложить тур. Перевал – нормальная 3б, название я планировал уже давно, а ребята поддержали. Теперь он будет называться перевалом Валерия Хрищатого. Очень красивый и не простой перевал. Мы же продолжаем спуск, навешивая вниз по льду еще семь веревок, и спускаемся в рантклюфт. Дальше в связках по несложному ледопаду выходим на относительно ровную часть ледника, и вскоре спускаемся на правобережную морену ледника Тугбельчи, у поворота к нашему следующему перевалу. Перед нами – ледопад. Да… Можно писать с большой буквы – ЛЕДОПАД. Смотрим, размышляя, где же его проходить…

Этот перевал, который мы назвали Тугбельчи,

оказался самым сложным в нашем маршруте 3б*. Можно сказать, что все, связанное с этим перевалом, называется «большой прокол». Не в смысле, конечно, каких-то проблем с прохождением, еще раз повторюсь – идти мы были готовы все, что угодно. Просто по имеющейся у нас предварительной информации (карта и космос) все ранее пройденные перевалы более-менее соответствовали ожидаемому. Хотя из-за снега мы везде теряли дни. Здесь же все оказалось кардинально иначе. По карте нас ожидали склоны с обеих сторон не круче 30 градусов. По космосу – снежно-ледовый рельеф. Входной ледопад из космоса, конечно, виден, но предположить подобное мы просто не могли. Крутизна, проложенная на карте плюс космические снимки, давали в ожидаемом прохождении перевал 2б, максимум 3а. Запланировали на него, естественно, два дня. Эти два дня мы только проходили ледопад – просто кошмарное месиво обвалившихся и стоящих сераков. Итак, общие характеристики: перепад высот – 700 м (всего лишь), протяженность – около 4-х км (видимая снизу часть – около 1 км). Нижнюю часть как будто насыпали из ведра – то есть это обломки сераков, слепленные друг с другом на склоне крутизной порядка 30 градусов. А выше – я даже и не знаю, как описать словами… Забор? Частокол? Ледовый лес? Да, наверное, ледовый лес подходит больше всего. Башни – стволы, а между ними ветки, причудливо переплетенные друг с другом. Стволы, естественно, самой разной высоты. Никогда раньше не видел настолько навороченного ледника.

Стартуем рано утром. Лазание начинается сразу – пять шагов – стенка 3-5 м, еще десять шагов – снова стенка, то влево, то вправо – мы втягиваемся в ледопад. Я иду первым, распутывая эту безумно запутанную нить, которая оказалась лишь началом клубка.

Ажурные конструкции сменяются стенками, спусками, прыжками… Простые участки отсутствуют. Напряжение настолько велико, что пот струйками стекает с меня и капает с ушей, носа, подбородка… Очередной мост через очередной разлом – метров 8-10. И снова мост – это не единое целое, а какие-то навороченные обломки, слепленные друг с другом ледовыми и снежными перемычками. И снова подъемы, спуски, и снова снегопад, и снова пот от напряжения струйками стекает с лица…

Взлеты и падения продолжаются, но движение явно становится проще, а снега больше, между огромных сераков появляются довольно длинные снежные ложбины, переходим на снегоступы…. Ночуем уже перед выходом из ледопада. Завтра еще пару часов – и следующую часть ледника уже можно называть не ледопадом, а просто сильно разорванным ледником, по которому мы будем еще идти весь день. Но это будет завтра…

Такой вот получился ледопад. Я раньше по таким не ходил, да и никто из участников тоже. Даже не знаю, считать его проходимым, или нет. Мы ведь его прошли. Но он показался мне не просто сложным. Он какой-то запредельно сложный.

А потом еще день – разорванный ледник выше ледопада, так как снег продолжал падать, и тропить в снегоступах было все тяжелее. А четвертый день, уже практически под перевалом, мы просидели, имея за палаткой метель и нулевую видимость. И лишь на пятый вышли на перевал. Причем из-за огромного количества рыхлого снега «доплыли» до седловины только к полудню, хотя в каких-то обычных условиях (бывают ли они здесь?) здесь идти час-полтора. Вниз тянется ровное, плавно снижающееся плато. Что-то здесь не так. Не так, как, на карте, как на космосе. Похоже, сбежать вниз быстро не получится. Что-то там еще угадывается на краю. Виден только край большого разрыва. Подходим ближе, и налегке идем на разведку. Плато обрывается вниз отвесным висячим ледником, а ниже – таким же отвесным поясом мраморных скал, имеющих характер «бараньих лбов». Да, «сбежать» вниз точно не получится. Ползаем вдоль сброса, пытаясь определить место возможного спуска. Напрашивается только один вариант – левый кулуар (рантклюфт) вдоль висячего ледника крутизной 60-90 градусов, из которого дальше можно уйти влево на скальную стену, по которой и спуститься вниз. Надо сказать, что разведка отняла два часа, и за это время со склонов в месте планируемого спуска ничего не упало. Хотя такие штуки желательно наблюдать хотя бы в течение дня или дольше, но этого времени у нас не было. Скальная стена выглядела достаточно безобидно – никаких карнизов сверху, снега, на вид, очень мало, а все свежевыпавшее лежит конусами и внизу, и на плато. Поэтому решили рискнуть, учитывая уже просто невообразимый дефицит времени, и спуститься во второй половине дня. Ближе к трем часам начали спуск.

На второй веревке ушли из кулуара влево, на стену, потом пошли прямо вниз. А сверху пошли лавины, из-за которых мы потеряли один рюкзак (улетел рюкзак с палаткой и другим барахлом), а темп спуска резко упал. В итоге к темноте прошли только пять веревок. Сколько еще осталось – непонятно, так как слишком круто, и вниз видно далеко. Скальные крючья, которых мы брали очень ограниченное количество, закончились. Закладки здесь класть фактически некуда – «бараньи лбы». Ночуем на «полке», крутизна которой – 50 градусов. Таких «полок» на стене практически нет, крутизна на скалах 60-80 градусов. Вытаптываем на снегу, которого на полке где-то по колено, «скамейку», на которой с трудом размещаемся. Давид между мной и Вовкой, так как его теплые вещи ушли вместе с рюкзаком. Растопили на горелке чайник водички, попили. Дальше в полудреме ждем рассвета. Не очень холодно, то наползает туман и идет снег, то все растягивает, выглядывает луна, звезды. Уже понятно, что этим перевалом маршрут нужно заканчивать. Зато пройдемся вниз по еще одной неизведанной долине реки Кичик-Терексу.

Утро. Промозглая сырость. Разминаемся, я снова ухожу вниз. На конце веревки вновь поиск места для станции – полка, на которую ориентировались сверху, круче 60 градусов, и на ней нет ничего подходящего. Ниже и чуть в стороне выковыриваю из снега очередную скальную плиту, вмерзшую в стену. Плита большая, держится хорошо. Удается расчистить ее верхний угол, и на нем сделать петлю. Очередная станция готова. А снежный склон под стеной резко приблизился, может, следующей веревки до него хватит.

Все. Завтракаем, потом еще два часа в связках, и мы на морене.

А к обеду выбираемся в первый карман ледника, травы здесь мало, но уютно и тепло, течет теплый ручеек. Нам нужно отдохнуть после ночи. Это последняя ночевка выше 4.000 м.

Утро. Выходим, сегодня задача – дойти до языка ледника. Но к вечеру ночуем еще на леднике. А завтра нужно пройти километров 20. Идем почти без задержек, теряя время на поиск тропы, когда с нее очередной раз слетаем. Мы опаздываем к месту встречи с Сашей. И, соответственно, на границу. И паспортов у нас нет, а здесь периодически их пытаются посмотреть. Сегодня уже 20 августа, день встречи с Сашей. Дойдем мы, в лучшем случае, завтра.

К вечеру мимо нас проезжают несколько человек на лошадях. Всем им кричим китайское имя Саши и имя нашего киргизского проводника, пытаясь объяснить, чтобы им передали, где мы находимся. Так наступает ночь на 22 августа. Сегодня нужно быть в Аксу, иначе до пятницы мы не успеем на границу. В час ночи нас будят два китайца, объясняют на пальцах, что приехали за нами. Спросонья долго пытаемся понять, что к чему. Меня ведут к мосту, показывают машину, повторяют слово «Талак». Я пытаюсь выяснить, где Саша, и объяснить, что мы хотим в Аксу и домой. Но нам говорят «Талак», и все. В конце концов, грузимся и едем. В три часа ночи мы в Талаке. Но, наконец, останавливаемся, и через пару минут появляется Саша – можно говорить по-русски. Выясняется, что информацию о нашем местоположении передали пастухи. Все хорошо, что хорошо кончается. Саша говорит, что за нами следили, известен каждый наш шаг. Ну и ладно. Грузимся в машину и едем. Началась дорога домой.

На основании пройденного можно сказать следующее – район крайне тяжелый, без соответствующего опыта туда лучше не соваться. Чисто «шестерочный». Простых перевалов в районе нет. Все перевалы, как правило, двухсторонние. Любая сторона как минимум 2б. Наворочено все – скалы, лед, ледопады… И очень много нехоженых вершин, из которых только шеститысячников можно сходу насчитать десяток. И такие же нехоженые стены. Особенно впечатляет южная стен п. Победы

Победа – самый северный семитысячник, значит южная стена – самая северная стена. Масштабы впечатляют, а скальный пояс выглядит посерьезнее северной стены Восточной Победы. А вершины в районе ледника Тугбельчи – сплошные стены.

Все пройденные нами категорийные перевалы – первопрохождения. Пройденный маршрут у всей команды вызвал чувство глубокого удовлетворения.

Альплагерь «Варзоб» - р. Сиама - пер. Четырех 1б - траверс п. Белая Пирамида 3а, пп - пер. Чумной 1б - пер. Гарби-Ангишт 1б - пер. Мраморный 2а пп - р. Соминг - оз. Искандеркуль - каньон р. Серима+пер. Норват 2б - пер. Динозаврик 1б, пп - пер. Имат 3а - траверс п. Б. Ганза 3б* пп (п. Большой Ганза по восточному ребру, 5а альп., пп) до пер. Седло Ганзы - пер. Кальгаспорный+Гусева-Мухина 2б - пер. Замок 3б пп (п. Пайхамбер по южному контрфорсу, 3б альп., пп) - алаудинские озера. Второе место в чемпионате Москвы и чемпионате России 2003 года, п. Большой Ганза - 3-е место в очном чемпионате СНГ по альпинизму, скальный класс.

Хороший маршрут в любимом районе. «Заглянули» в давно непосещаемый угол – Гиссарский хребет.

2004 год, июль-август, Ц. Тянь-Шань, Китай, р-н Победы с юга, 6 к.с. Вторая экспедиция в Китайский Тянь-Шань.

Пос. Талак - пер. Кокярдаван н/к - лед. Чонтерен (базовый лагерь) - вост. ветвь лед. Чонтерен - пер. Кичиктерен 2а, пп - лед. Кичиктерен (заброска на 3.600) - пер. Кичиктерен+рад. На 5.000 2а - лед. Чонтерен (базовый лагерь) - лед. Моренный - пер. Промежуточный+пер. Моренный+п. Кашкар+пер. Плато+пер. Божья коровка 3б* (траверс п. Кашкар 6.435, 5а альп., пв) - лед. Божья коровка - лед. Чонтерен - пер. пер. Кокярдаван н/к - пос. Талак.

Поход не получился из-за погоды, но неудачным его назвать трудно, так как не было ни одного участника, который остался неудовлетворенным сделанным. Жесткие погодные условия на траверсе, лавина по гребню, подминающая наши палатки – все было... Ну и голодная жизнь выше 6.000 – 16 дней вместо 10-ти... Одним словом, выживание...

2006 год, июль-август, Ц. Тянь-Шань, Китай, р-н Победы с юга, 6 к.с. Третья экспедиция.

«Сегодня, 20 августа в 18.00 Московского времени звонил Анатолий Джулий и сообщил, что 19 августа в 12.00 группа достигла вершины п. Военных Топографов, завершив первопрохожденние этого красивейшего ребра!».

В этот раз наша экспедиция на 80% получилась альпинистским мероприятием, чем горным походом, но собственно так оно и должно было случиться, так как главной целью мероприятия были в основном восхождения – первовосхождение (траверс) на вершины 5.873-5.960 (названные Визбора Зап. – Визбора – в память Юрия Визбора) и первопрохождение нового маршрута на пик Военных топографов (6.873 м) по южному ребру, намеченное еще в 2002-м году.

Впервые мы построили почти настоящий базовый лагерь с базовой палаткой, свежими продуктами и газовой плитой. У нас была небольшая кают-компания с гитарой, что позволяло нам организовать очень полноценный отдых.

На восхождении на пик Военных топографов мы впервые использовали большой запас веревок (700 м) для прохождения протяженных технических участков, что позволило избежать экстремальных ночлегов, и вполне возможно, что без этого запаса маршрут просто не был бы пройден.

Мы снова возвращаемся к применению газа, решив вопрос его закупки в Китае – кстати, во многих городах (в том числе в Аксу) появились магазины со снаряжением (гортекс, палатки, веревки и пр., очень дешево), где есть и газ, и горелки. Появился и газ Китайского производства (в магазине баллон – 2 доллара), очень неплохой.

Поселок Талак – перевал Кокярдаван н/к – р. Чон-терексу – ледник Чонтерен (базовый лагерь на 3800) – перевал Чонтерен Юж. + в. Визбора западная (5873) + Визбора (5960) + перевал Осыпной (юго-восточный гребень п. Визбора) 2б+3б* (5а альп.), первовосхождение – ледник Чонтерен (базовый лагерь) – пик Военных топографов (6873) по южному ребру 3б* + 3б* + 3б (5б-6а альп.) – ледник Чонтерен (базовый лагерь) – перевал Вспомогательный (4515 м, 1б, п/п) - перевал Кичиктерен (4700 м, 1б) - ледник Кичиктерен - р. Кичик-терексу - угледобывающий комбинат.

– пик Военных топографов – 18 дней (2 дня – челнок грузов под ребро, 12,5 дней – подъем, 3,5 дня – спуск другим маршрутом)

– выход через 2 простых перевала (около 60 км) – 3 дня.

Когда в горах навстречу тебе идут быстрым шагом или бегут люди, то, если ты альпинист – ты сразу понимаешь, что это туристы, и, в лучшем случае, у них закончилась соль, хлеб, да, мало - ли, что может закончиться?! В худшем варианте – у них что-то случилось и им нужна помощь. И тогда – прощай все твои планы: ты идешь и помогаешь…. Сразу замечу, что в таких случаях тебе встретились туристы – «чайники», что с них возьмешь?!

Автор этой большой и серьезной работы – Анатолий Джулий - высокопрофессиональный спортсмен – горный турист. Он Мастер Спорта Международного Класса (МСМК), Заслуженный Мастер Спорта (ЗМС) России. И все у него заслуженно! За плечами у него большое количество архисложных походов и восхождений в различных горных районах. Анатолий, несомненно, опытный организатор и руководитель серьезных мероприятий. Я уверенна, что любой альпинист, если не позавидует, то высоко оценит его спортивные достижения. Чтение его материла – необыкновенное удовольствие, а то, что оно расширяет кругозор человека, влюбленного в горы – это, несомненно. Но местами, читая о напряженных и, прямо скажем - опасных ситуациях походов Анатолия, хочется воскликнуть: «Ну, мужик, тебя оберегает сам Бог! Но и у Бога терпение не бесконечно…».

В связи с тем, что предоставленная Анатолием статья, несмотря на информационную ценность, очень велика по объему, нам пришлось какие-то тексты сократить, что не снизило достоинств материала и общего впечатления.

Завидую Анатолию в том, что ему довелось походить в горах после 1989 года, когда туристам официально разрешили включать в свои маршруты восхождения на вершины. К сожалению, в это время мне уже было 52 года, и спортивная карьера была позади.

1/ Хрищатый Валерий Николаевич (1952-1993), Алма-Ата. «Буревестник», затем – Сов. Армия. ЗМС с 1982 г. Альпинизмом начал заниматься в 1968 г. Им пройдено более 50 сложнейших маршрутов в горах Памира и Тянь-Шаня. Всего же у Валерия около 350 различных восхождений. 33 раза был на семитысячниках горных районов СНГ: 10 – на п. Коммунизма, 5 – на п. Победы, 8 – на п. Ленина, 4 – на п. Е. Корженевской, 6 – на Хан-Тенгри. Пятикратный «Снежный барс» – такого нет ни у кого! 1979 – п. Россия по ЮВ. стене, 6 к.с., чемпион Союза. 1980 – п. Коммунизма по Ю стене – чемпион Союза; 1982 – Гималайская экспедиция на Эверест. В связке с К. Валиевым в ночь с 8 на 9 мая поднимается на вершину. Награжден орденом Дружбы народов. Присвоено звание МСМК. 1984 г. – пп С. стены п. Победы – чемпион Союза. 1988 – траверс п. Важа Пшавела - п. Победы - п. Военных топографов. В активе Хрищатого три зимних пв: 1986 – п. Коммунизма; 1988 – п. Ленина; 1990 – п. Победы. 1989 – три восхождения на вершины массива Канченджанги (все без кислорода – своеобразный рекорд). Награжден медалью «За личное мужество». В 1990 году в качестве руководителя, совершил уникальный траверс всех времен: п. Победы – Хан-Тенгри! Признан лучшим альпинистом страны. 1990 – участвовал в Казахской экспедиции на Манаслу. 1991 – Казахская экспедиция на Дхаулагири. Подъем на вершину по З стене (без кислорода). 1992 – руководитель Казахско-Японской экспедиции на Эверест. Поднимались на вершину по новому пути – СВ ребру. На высоте 8.300 м прекратили восхождение, надо было спасать заболевшего японского восходителя.

С Валерой Хрищатым мы познакомились в 1993 году, примерно за две недели до его гибели… в бане у Казбека Валиева. Много разговаривали о горах, о его траверсе Победа – Хан, о горном туризме. Общаться с Валерой было необыкновенно легко, думаю – такие люди не часто встречаются в жизни. Валера рассказывал о своих ближайших и далёких планах – о «соло» по северной стене Хана и траверсе пика Ком.Академии – пика Коммунизма на Памире. Вновь мы встретились с Валерой на повороте к леднику Семеновского. Это была наша последняя встреча… Примерно через неделю Валеры не стало… Обвал с п. Чапаева в «горле» – узком месте с ледопадом на леднике Семеновского – дело обычное, но тогда там произошел совершенно грандиозный обвал. Мои знакомые, которые пытались копать там тогда, говорили, что обвалом в леднике выбило огромную воронку. Накрыло Валеру с группой англичан. В живых чудом остался один англичанин, Валеру с английским альпинистом так и не нашли. Что это было – ошибка или беспечность? Я – то уж точно судить не вправе. Да, они шли туда в неурочное время: обвал прошел около десяти часов утра. В любых рекомендациях по «горлу», в том числе и моих, сказано, что здесь можно находиться достаточно спокойно до восьми часов утра. Позже – плохо, то есть – слишком опасно, потому на подъем туда выходят ночью, чтобы успеть до восьми часов и даже раньше выскочить выше 5300 м. Я думаю – Валера просто был «дома», а разве можно ожидать какой-нибудь пакости дома?! Я тоже прихожу в горы, как домой. Однако, приходится постоянно напоминать себе – «здесь можно остаться». Это наш дом, но в нем нельзя ошибаться: ошибка может стоить очень дорого. С гибелью Валерия Хрищатого, отечественный и казахский альпинизм (вполне возможно и мировой) потеряли одного из самых выдающихся представителей нового альпинистского поколения. «Этот восходитель не умещается в звание заслуженного мастера спорта, либо альпиниста международного класса… Хрищатый взрывает эти старые рамки… Он опередил свое время и своих спутников» – так о нем сказал в своей книге «Золотой ледоруб» журналист Ф. Свешников. Фактически с 1993 года у меня было желание когда-нибудь пройти новый перевал и дать ему имя Валеры. Именно здесь, на Тянь-Шане. И этот перевал должен отличаться чем-то особенным. В нашей экспедиции это, наконец, удалось сделать. Перевал Валеры Хрищатого соединяет два огромных ледника – ледник Дружба в верховьях Южного Иныльчека и Тугбельчи в Китае. И эту седловину Валера когда-то прошел при прохождении своего знаменитого траверса.

2/ Волков Николай Николаевич (1934-1981). Родился в Москве в семье известного русского художника. В 1959 г. окончил болдыревскую школу инструкторов. В 1967 г. руководимая им команда совершила первое зимнее прохождение перевала Дикий (Тянь-Шань). Им разведаны и пройдены сложнейшие перевалы на Памире и Тянь-Шане (Революции, 1000 взрывов, Пролетарской печати). Дважды был победителем Всесоюзных соревнований на лучший туристский поход (в дальнейшем – Чемпионаты СССР). В 1969 г. присвоено звание Мастер спорта СССР. С 1976 по 1981 г. был председателем горной комиссии Всесоюзной федерации самодеятельного туризма, с 1970 по 1981 г. – член Центральной маршрутно-квалификационной комиссии. Автор книги «Спортивные походы в горах» (ФиС, 1974), более 20 статей в журнале «Турист» и альманахе «Ветер странствий». Много лет был специальным фотокорреспондентом журнала «Турист», работал фотокорреспондентом Дирекции международных альплагерей (МАЛ) на Памире. Погиб в связке с М.А. Дунаевским и В.И. Свердловым в августе 1981 г. при траверсе п. Хохлова (Памир). В 1982 г. под склонами п. Коммунизма на поляне Москвина друзья установили в их память двухметровый титановый крест и мемориальную доску. Именем Н. Волкова названы перевалы на Ц.Тянь-Шане и Памиро-Алае.