“Ош-билетчивание”
Процесс
обретения обратных билетов от Оша до
Ташкента, и далее - до Москвы и
Ленинграда поначалу шел с немалыми
затруднениями в те августовские дни 1980-го,
после памирского похода по Заалаю.
Первая,
прямая атака на кассу аэропорта, не
внушала особых надежд на успех. Одному
из наших, Володе, надо было вернуться
домой по служебным делам очень срочно, и
на коллективном совете его решили
отправить андижанским поездом до
Ташкента. Думали, что “в ночку, в
одиночку” он сумеет пробиться
быстрее...
На
вокзале Володю тепло проводили, а сами
уселись посовещаться о дальнейших
действиях. Каково же было общее
удивление, когда минут через пятнадцать
Володя вернулся в наш дружный коллектив!
Бывают же такие радостные встречи!
Володю неверно проинформировали, и он
сел не в тот поезд. И эта ситуация
вызвала у всей группы приступ
феерического веселья. Это же какой повод
появился для новой серии шуток,
подкалываний и коллективных
издевательств над обстоятельствами, в
которых мы оказались. Интересно:
прощание с товарищем вызвало немалую
грусть, а его возвращение явилось как-бы
нежданным подарком судьбы. Надо уметь
посмеяться над негативными
обстоятельствами, и тогда они сразу
изменятся. Сначала в душе, а потом и в
делах. Неиспользованный билет Володи
ребята быстро и без обмана продали
какому-то грузину (понятия не имею, как
он в Оше оказался).
С
новым задором атакуем кассу аэропорта.
Не прямо “в лоб”, а слегка обходными
путями, с коллективной заявкой.
Пошло в ход все: бумага об
участии в чемпионате СССР, красная
книжечка Лени Кренгауза “Мастер спорта
СССР”, конфетки, цветочки и рассказы о
крутости памирских перевалов для
девушек-кассирш. Скоро нас там уже знали
хорошо и, видимо, им стало ясно, что эту
группу праздно шатающихся пыльных
оборванцев хочешь-не-хочешь, а придется
“сплавить” в Ташкент одним из
ближайших рейсов на Як-40. Да и оформить
коллективный билет на “10 душ” куда
легче, чем 10 отдельных билетов.
Номер
прошел! В кассу явилась строгая
начальница, и приказала: “Этой группе
продать билеты согласно распоряжению
номер пять!” Конечно, мы и понятия не
имели, что это за распоряжение и кого оно
касается, но свято уверовали в силу
таинственной инструкции... “Да, а
согласно распоряжению номер четыре нас,
наверно, вообще должны провезти
бесплатно!... Только неясно, как “особ
приближенных”, или как “особо опасных...”
Рюкзаки
после похода облегчились, и коротышка-ЯК
не опрокинулся хвостом вниз.
В
Ташкенте “затарились” дынями. На “пятом”
распоряжении здесь проползти через
кассу не удалось, но из-за большей
вместительности самолетов вскоре
прорвались на Москву. Ледорубы взяли с
собой в салон, чтобы они не порвали
рюкзаки и не помяли дыни при перегрузке.
Это обстоятельство вызвало страшные
подозрения одного из пассажиров,
бывшего “опера”. Он заподозрил, что мы -
террористы, и хотим захватить самолет.
Сначала он попытался отобрать ледоруб
у Гены Хлебникова, а когда это не
удалось, стал жаловаться экипажу.
Вероятно, он бы пришел в ужас, узнав, что
у троих билеты на первые места, у самой
кабины пилотов. Потому к нам подошел
стюард, и вкрадчиво попросил успокоить
не в меру бдительного пассажира, отдать
ледорубы на хранение на время рейса.
Конечно, мы на это сразу согласились, на
чем “ария опера” завершилась. Не знаю,
быть может, он продолжал “бдеть” нас до
самой Москвы.
Утроба
Домодедова долго выпихивала тушки дынь
ташкентского рейса, жирные и круглые,
как поросята, удивляя нас
грузоподъемными возможностями ТУ-154.
Наши рюкзаки тоже отяжелели до
предпоходной массивности и душисто
благоухали дынями.
В
Ленинград домчались на “железке”, на
ночном сидячем. Позади остался первый в
жизни памирский поход. Поход не без
неудач, но и не без многих находок...
