Альпинисты Северной Столицы

 Экстрим

Притяжение экстрима

Юрий Ицкович  – МС СССР по горному туризму.

 Откуда берется интерес к экстриму? Ведь большинство людей на земле, если открыто не ругает, то, во всяком случае, не одобряет новомодных экстремальных прыжков с моста с привязанными к альпинистской веревке ногами (роупджампинг), да и традиционных стенных восхождений альпинистов тоже не жалует. Большинство искренне считает, что умный в гору не пойдет. … И, тем не менее, всё новые и новые поколения приходят в горы, идут по классическим, тысячи раз пройденным маршрутам, рискуют, отчаиваются и радуются, как сто и двести лет назад. Появляются новые увлечения: хождения по стропе над пропастью (слэклайнинг), прыжки со скалы с парашютом (бэйзджампинг). Откуда эта неиссякаемая тяга к экстриму? Может это болезнь, некоторый вид безумия?

Широко распространено мнение, что в каждом из поступков человека, включая экстремальные, есть какой-то смысл. Если мы в обыденной жизни, находясь в своей квартире, или в гостях где-нибудь на десятом этаже городского многоквартирного дома, вдруг узнаём, что на лестнице пожар, мы отрезаны от выхода на улицу, а пожар стремительно распространяется по этажам, это, конечно – экстрим. Мы будем метаться, кричать, что-то делать, как-то спасаться, или спасать других, проявлять страх или геройство. У большинства из нас подскочит давление, будет выделяться адреналин, но главная особенность этой экстремальной ситуации в том, что мы попали в нее не по своей воле, случайно. И смысл наших поступков совершенно понятный: спасаться и спасать.

Помню, когда нам в военно-промышленном комплексе перестали платить зарплату во время перестройки, я пошел воровать рыбу из приватизированного предприимчивыми людьми пруда. Компания таких же ворюг собралась большая – человек двадцать. Когда раздалась команда из мегафона: «Всем стоять!», и мы увидели, что окружены автоматчиками во всем черном, шок был самым мягким из чувств, которые нахлынули на меня. Нас повели под конвоем неизвестно куда, я незаметно от конвоиров спрыгнул в глубокую придорожную канаву, заросшую кустарником, и затаился. Вот где я натерпелся страху на всю жизнь. Руки дрожат, сердце стучит, как молоток, сидишь в этой канаве, а мысли скачут: что делать, чем всё это кончится. Потом, когда меня всё-таки поймали, отобрали рыбу и отпустили, я ни о чем не жалел, потому что ясно представлял цель и смысл своего поступка – накормить своих детей, при отсутствии зарплаты на основной работе.

Совсем другое дело, когда человек сам идет навстречу переживаниям, добровольно подвергает себя риску. Зачем Герман Буль в 1957 году пошел с Куртом Димбергером

 на вершину Чоголизу – не самую высокую вершину в окрестностях Броуд Пика? Ведь одиночное восхождение Буля за четыре года до этого на Нанга Парбат уже считалось и до сих пор считается одним из самых выдающихся подвигов в мировом альпинизме! Неужели специально за смертью, чтобы рухнуть в бездну вместе с обломившимся карнизом?

Зачем в 1984 году Наоми Уэмура

 пошел в первое зимнее одиночное восхождение на Мак-Кинли? Ведь за пять лет до этого его уже признали самым мужественным спортсменом планеты! Неужели тоже за смертью, чтобы после своего сорок третьего дня рождения, когда его видели на вершине, исчезнуть на спуске во время бури?

Какую цель такой человек ставит перед собой, какой в этом смысл? Философы иногда объединяют понятия цель и смысл. Они считают, что смысл – это и есть целеполагание. Большая цель может стать смыслом всей жизни, или хотя бы её части, например, такие цели, как: получить образование, выйти замуж. Людям, склонным к философии (будем называть их простыми философами), хочется найти смысл экстремального поведения так называемых простых романтиков в достижении какой-нибудь положительной цели. И если этого сделать не удается, то стремление к экстриму вызывает удивление.

Простые философы думают, что скорей всего потребность риска заложена у экстремалов в генах, на уровне инстинкта. Но тогда ради чего эта потребность заложена природой (или Всевышним) в человека? Нужно ли это для эволюции человека, для естественного отбора? Или это пережиток, рудимент древних времен, когда от скорости реакции и способности выскочить из пещеры и убежать раньше, чем тебя съедят хищники, зависело сохранение жизни? Кажется очевидным, что выживаемость экстремалов ниже, чем у обычных простых философов и на продолжительность жизни экстрим влияет отрицательно. Может быть, это стремление к риску аналогично наркотикам, табаку и алкоголю, существующим в природе для того, чтобы люди не жили слишком долго, чтобы человечество обновлялось всё быстрее и быстрее?

Попробуем разобраться в этих вопросах, хотя я не специалист в области социологии, биологии, психологии, других науках о человеке и даже толком не знаю, что такое адреналин. Всё, что буду рассказывать, это – мои субъективные чувства, мысли, опыт, не претендующие на бесспорность и на последнюю инстанцию… По этическим соображениям некоторые имена и фамилии моих знакомых и друзей изменены.

Тысячи лет человечество живет в конкурентной среде. С самого рождения каждый человек хочет чего-нибудь достичь: сначала – догнать взрослых, потом – опередить друзей, одноклассников, соседей. В этих соревнованиях, в конкуренции зачастую возникает агрессия, которая является одним из способов познания окружающего мира. Агрессия существует миллионы лет: от стремления примитивных существ пощупать пространство вокруг себя, что может не нравиться другим существам этого пространства, до нынешнего стремления к мировому господству руководителей некоторых государств, что также может не нравиться соседям.

Даже великий Марк Твен

 в своих «Письмах с земли» утверждал, что «Все народы ненавидят друг друга…». А журналист Раиса Левинская, продолжая эту мысль, вспомнила слова Лоренса Стерна, процитированные еще Львом Толстым в романе «Война и мир» о том, что «Господь обрёк людей на распри. Наша психика так устроена, что мы любим своего ближнего за то добро, которое мы ему сделали и ненавидим за то зло, которое мы ему причинили». Фактически утверждается, что наше отношение к соседу определяется в основном нашими поступками, а не поступками соседа.

Тем не менее, в конкуренции всегда есть победитель, и есть неудачник. В результате неудачной конкуренции у человека возникает комплекс неполноценности, желание доказать окружающим свои достоинства. И тут велика вероятность того, что человек пойдет на риск, чтобы в экстремальных условиях показать свои незаурядные качества. Человек идет в горы, в альпинизм, в скалолазы, прорывается к Северному полюсу, плывет на лодке через океан. Главная его цель – самоутверждение. Так возникает тяга к экстриму.

Вот факты из биографии Фредерика Кука.

 Американец немецкого происхождения. Был самым младшим, пятым ребенком в семье, в пять лет потерял отца и пережил тяжелое детство, учился, зарабатывая на пропитание случайными заработками. В зрелые годы устроился в полярную экспедицию к Роберту Пири, изучал жизнь эскимосов, а после экспедиции опубликовал результаты своих исследований без согласования с начальником. Возник конфликт, в котором Кук проиграл и был уволен из команды Пири. Началась конкуренция. Кук заручился финансовой поддержкой своего спонсора Д.Р. Бредли, организовал ему охоту на Севере, а сам тем временем отправился на полюс с минимальными запасами продуктов в обществе двух эскимосов.

И ему удалось добраться до цели 21 апреля 1908 г.! Правда, на обратном пути они лишь случайно не умерли от голода. Только к концу лета они добрались до острова Девон, провели там часть зимы, охотясь с помощью лука, копий и рогатин. И лишь весной следующего года они сумели вернуться к людям в эскимосское селение (Эта), а в июне Кук отплыл в Европу. Экстрим, продолжавшийся более года, перерос в новый конфликт с Пири,

который утверждал, что именно он первым достиг Северного полюса, правда, в 1909 году. Для Кука начался новый этап экстрима, уже в цивилизованном обществе. Его подвергли обструкции, пять лет он провел в тюрьме, и только к 75 годам, незадолго до смерти, общественность признала его достижение. Фактически вся его жизнь состоит из неудачной конкуренции и экстрима, которые закончились, кстати, мировыми достижениями.

Но конкуренция – не единственный путь к экстриму. Известно, что все больше народа на Земле живет в больших городах, и что в этих городах жизнь – не сахар. Несмотря на сытное питание, внешнее спокойствие и благополучие, есть неприятные факторы. Плохая экология, раздражающий шум, постоянные стрессы плохо влияют на здоровье, особенно на психику. Возникают специфические заболевания: хандра, синдром хронической усталости, апатия. По статистике в благополучной Европе количество психических заболеваний превышает количество физических недугов.

И тут в качестве лекарства от депрессии, средства борьбы с апатией на помощь снова приходит экстрим. Апатия, обида, досада – весомые причины прибегнуть к помощи экстрима, риска, просто страха. И, пожалуй, лучше всего для создания необходимых условий в этой ситуации подходят горы. Горы хороши тем, что являются естественным источником стресса! Плоские улицы, каменные строения, серые площади больших городов отступают и уходят из памяти перед контрастными черно-белыми и золотыми на солнце силуэтами гор.

А теперь, уважаемый читатель, если ты уже в горах, подойди к скальной стенке высотой метров десять и попробуй на нее залезть. Именно в горах перед стенкой, которую надо пролезть, ты забудешь обо всем. Пусть даже тебе страшно. Не бойся страха. Страх можно преодолеть с помощью стресса. Организм реагирует на страх мгновенно – выделяет адреналин. Есть только ты и стена. Ты выбираешь зацепки глазами, пробуешь их на прочность руками. Ты прижимаешься к скале всем телом, и нет большего наслаждения, чем чувствовать тепло нагретой солнцем стены, которая надежно удерживает тебя от случайностей. Наверху, после преодоления, ты – уже другой человек, полный желания снова жить широко, полнокровно и разнообразно без досады и обид.

Не секрет, что некоторые люди не могут жить без адреналина. И не важно, что такое адреналин. Если с его помощью ты преодолел страх, и добился своей цели, ты будешь вознагражден удовлетворением, восторгом, вдохновением, в общем – положительными эмоциями. Я согласен с теми, кто считает: если стресс заканчивается победой, положительными эмоциями, то такой стресс – полезен.

В то же время я был бы не до конца искренним, если бы стал утверждать, что экстрим бывает только в горах или при упражнениях с веревками и парашютами. На самом деле в жизни всегда есть место подвигам и экстриму.

Взять, к примеру, моряков – подводников. По своему опыту я могу сказать, что жизнь на подлодке отличается от жизни в любом другом обществе, или коллективе полной взаимозависимостью членов экипажа. Каждый зависит от всех и все зависят от каждого. Не зря существует поговорка: «Куда он денется с подводной лодки!», констатирующая невозможность сделать свою судьбу отличной от судьбы коллектива.

 Я  всего один раз участвовал в испытаниях подводной лодки под водой, сидел около своей аппаратуры, следил за ее работой и мало понимал, что происходит вокруг. Неподалеку молодой командир лодки, в наушниках и с микрофоном все время связывался с разными службами, отдавал приказы, выслушивал рапорты, вставал, смотрел на показания приборов, садился, что-то записывал и казался мне излишне возбужденным. Рядом с командиром сидел адмирал А.С. Чернышев, наблюдавший за ходом испытаний. Он был уже пожилой, сидел неподвижно, молчал, слушал и смотрел на приборы. С виду он был спокоен, но мне казалось, что внутренне он напряжен, по крайней мере, я видел, как пульсирует жилка у его виска.

Лодка, по-видимому, совершала какие-то маневры, потому что нас покачивало и немного трясло. Во время одного из встряхиваний я увидел, что жилка у адмирала покраснела, он выхватил микрофон у командира и рявкнул (не могу найти другого слова) так громко, что, наверное, было слышно на всей лодке и без микрофона: «Пузырь!».

Потом при «разборе полетов» я узнал, что лодка во время испытаний получила большой перекос носом вниз (это называется дифферент) и была на грани потери управляемости. А команда «Пузырь» означает выдавливание сжатым воздухом из обшивки лодки балластной воды и аварийное всплытие. Похоже, что никто на лодке, кроме адмирала, не понимал опасности сложившейся обстановки, не переживал, и все мы могли в тот день закончить свое земное существование, не поняв причину аварии. Конечно, все мы побывали в экстремальной ситуации, но понимал это только самый опытный из нас, и только он испытал вкус настоящего экстрима.

А вот что рассказал мой знакомый В.И. Флёров, который всю жизнь прослужил на подводных лодках, начав службу лейтенантом, а закончив контр адмиралом. Однажды ему пришлось на лодке выполнять специальное задание: многомесячный поход по Тихому океану к американским берегам с целью разведки, которую американцы посчитали бы шпионажем, если бы узнали. За все время похода нельзя всплыть из-под воды ни разу, ни на секунду! Главная задача в том, чтобы американцы не обнаружили лодку, потому что иначе ее просто уничтожат, и никто не сможет помочь подводникам. Несколько недель перед началом похода они вылизывали лодку, вычищали все источники шума. Подо всё, что могло вибрировать или шуметь устанавливали подстилки, подложки, подкладки. Ночью они погрузились под воду, и перешли на автономный режим работы без звуков, при постоянной угрозе быть обнаруженными и уничтоженными. Напряжение огромное, стресс постоянный.

Наши разведчики в США непрерывно следили за информацией о том, знают или не знают в Пентагоне о нашей лодке у их берегов. Когда подводники вернулись из похода, и наша разведка сообщила им, что американские спецслужбы не узнали о походе лодки вдоль их берегов, стресс сменился восторгом, а командиру присвоили звание Героя России. И все понимали, что ради этого стоит жить!

Или в другом походе на другой лодке задачей подводников был радиолокационный дозор. Они периодически всплывали, расправляли свои антенны и прослушивали эфир. При этом никакой скрытности, или секретности нет. Американские самолеты кружились над ними, целились в них, летали на бреющем полете, чуть ли не задевая антенны. Страшно, адреналина – полные штаны, неизвестны намерения американцев: просто пугают, или будут бомбить? Когда все кончилось, и подводники вернулись домой, началось всеобщее ликование. Замполит рассказывал взахлеб: «Да что нам американцы? Да мы антенной как махнем, и им – кранты!» И это еще раз подтверждает, что в жизни всегда есть место подвигам и экстриму!

Интересно, что некоторые специалисты используют экстрим для достижения своих профессиональных целей. Например, у Галины Ивановны Парижской, с которой мы вместе работали, есть молодая знакомая, Елизавета Князева, рассказавшая о том, как ее родной отец, сам много переживший, ставший инвалидом во время Ленинградской блокады в 1941-1943 годах, лечил ее, не разрешая болеть. Он умел создать такую обстановку, которая заставляла скрывать свою болезнь. Болеть было стыдно, страшно, страшнее, чем умереть. Поэтому она перестала бояться смерти от болезни, перестала бояться болеть.

То же самое делают профессиональные врачи в буддийских Дацанах. Первое, чему они учат пациентов – это побороть страх перед болезнью. Особенно это касается онкологических заболеваний. Они формируют некий лечебный стресс. Они считают, что стресс и выделяемый при этом адреналин, концентрируют силы сопротивления организма, его эмоциональные силы, которые останавливают развитие болезни.

Впервые услышав про такие лечебные технологии, я принял это за шарлатанство, потому что уж очень похоже на бесплатный сыр без мышеловки. И только потом начал догадываться, что врачи никого не обманывают. Ведь они не обещают бессмертия. Не исключено, что при таких методах лечения сокращается продолжительность жизни. Вопрос только в том, что лучше: жить долго больным и немощным, или пожить чуть меньше, но не болеть. Некоторые уверены, что в ряде случаев лучше умереть молодым и здоровым!

И еще одна область существования экстрима – это искусство. Не удивляйтесь такому неожиданному утверждению, а попробуйте ответить на вопрос, почему так популярен жанр детектива? Лично у меня нет сомнения в том, что причина этого кроется в экстриме, пропитавшем весь этот жанр, в экстриме, захватывающем сознание читателя. Меня больше интересует вопрос, следующий за первым: что первично в успехах этого жанра: личный опыт автора, или профессионализм фантазеров-графоманов?

Ответ можно получить, познакомившись с биографиями знаменитых авторов. Вот Агата Кристи.

 В 24 года вышла замуж за полковника Арчибальда Кристи, в которого была влюблена много лет, с тех пор, когда он был еще только лейтенантом. Сразу родила ему дочь. В 30 лет на спор со старшей сестрой – литератором – написала первый роман, чтобы доказать, что может создать что-то, достойное публикации. Только седьмое по счету издательство согласилось напечатать роман тиражом 2000 экземпляров и заплатило гонорар в 25 фунтов стерлингов – меньше, чем месячная зарплата служащего.

Когда Агате исполнилось 36 лет, у неё умерла мать, а муж признался в неверности и попросил развод. Вот он, экстремальный жизненный кризис! Агата Кристи исчезла. 11 дней её не могли найти, хотя обнаружили ее автомобиль с оставленной шубкой. Когда она всё-таки нашлась живой и практически здоровой, врачи поставили диагноз: травма головы с потерей памяти. Потом этот диагноз уточнили как тяжелое психическое расстройство, и возникла гипотеза, что исчезновение вызвано желанием отомстить мужу, которого неизбежно должны были заподозрить в убийстве.

Через четыре года она встретила и впоследствии вышла замуж за археолога Макса Маллоуэна. Несмотря на то, что Макс был моложе на 15 лет, а может благодаря этому, она прожила с ним долго и счастливо до своей смерти через 46 лет. При этом стала одним из самых публикуемых авторов в мире (после Библии и Шекспира). Думаю, что детективы Агаты Кристи родились из пережитого ею стресса, отражают ее собственную жизнь, собственные эмоции.

Экстремальные переживания нужны не только для создания детективных романов. Думаю, что Карл Брюллов

 никогда не написал бы «Последний день Помпеи» ,

если бы не съездил в Италию, не пропустил через себя, через свое сознание весь стресс, всю трагедию, случившуюся около 2000 лет назад. Стресс, по-видимому, является прекрасным тренингом для искусства. Нет сомнений, что таких шедевров никогда не создал бы человек равнодушный, безучастный к чужому горю. Только настоящие гении могут воспринимать, впитывать в себя стресс, экстремальные эмоции, чтобы воплощать это потом в своих произведениях.

А вот еще одна живописная история о последнем русском князе Н.Д. Лобанове-Ростовском.

Он есть Рюрикович в тридцать третьем поколении, потомок Игоря и Святослава, крестителя Руси Владимира, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха! Родился Никита в Болгарии, в Софии, в 1935 году, в семье русских эмигрантов. В 1944 году при наступлении Советской армии, их схватили и посадили в военную тюрьму. Тюремный паёк был очень скудным: 120 граммов хлеба в сутки сделали своё дело - Никита заболел дистрофией. Спасением стал перевод его в софийскую центральную тюрьму. Таким вот образом юный Никита, потомок Рюриковичей, потомственный князь, оказался среди уголовников и стал называться зэком. Единственное утешение – в уголовной тюрьме кормили два раза в сутки и лечили в тюремной больнице. Никита выжил чудом. Вместо одежды он носил мешок из-под лука, прорезав в нём три дырки. Вот он, не придуманный экстрим, который заставил его мобилизоваться.

Выйдя из тюрьмы в 1948 году, Никита чистил прохожим ботинки, собирал с земли окурки, раздирал их, вынимал табак и продавал на вес цыганам. По совету врача стал усиленно заниматься спортом – плавать, так как ему грозил рахит – результат страшного голодания в тюрьмах. В итоге, после упорных тренировок по 5 часов в день, он становится чемпионом Болгарии по плаванию стилем брас среди юниоров и юношей. Начинается счастливый период в его жизни. С помощью деда по материнской линии В.В. Вырубова, он перебрался во Францию, затем получил высшее образование в Оксфорде, Колумбийском и Нью-йоркском университетах, сделал блестящую карьеру, а побывав первый раз в музее на Дягилевской выставке русской театральной живописи, был настолько потрясен, что твёрдо решил когда-нибудь создать подобную коллекцию.

Начиная с 24 лет, он посвятил этому всю свою жизнь с целью спасти, сохранить и вернуть в культурный оборот произведения русских театральных художников. Никита Дмитриевич с женой побывали в семьях Бенуа, Добужинского, Экстер, Гончаровой, Ларионова, Судейкина и других художников еще в тот период, когда ими вообще никто не интересовался. Все самые лучшие картины супруги покупали, когда отсутствовал ажиотаж вокруг них. В те времена русское искусство не пользовалось спросом, им никто не интересовался. Например, работы Экстер в шестидесятые годы покупали по цене 30 долларов за эскиз, а уже в 1986 году на аукционе Sotheby`s картину Экстер продали более чем за миллион долларов. Только фанатическая преданность делу сохранения памятников русского искусства, страстная любовь к нему позволили Лобанову-Ростовскому сделать такое трудное дело, как создание уникальной коллекции.

В конце своей жизни во время пребывания в России он предложил Русскому музею свою коллекцию, сообщив директору про себя, что он последний русский князь, которого не расстреляли. Услышав в ответ восклицание «А жаль!», он чуть не задохнулся от неожиданности, вспомнил все свои тюремные испытания, но сдержался и просто решил не продолжать диалог с Русским музеем. Именно благодаря этому недоразумению и проявленной активности Елизаветы Князевой, о которой я уже говорил, коллекция оказалась в музее театрального искусства, в квартире Шаляпина.

Возможно, что и в науке стресс активизирует творчество. Возьмите, к примеру, Л.Н. Гумилева.

 Вся его жизнь – сплошной стресс. Начиная с его отца, Николая Гумилева, расстрел которого в 1921 году предопределил отпечаток на биографии Льва, как сына контрреволюционера. Последующие многократные аресты, тюрьмы, ссылки, ссоры с матерью – Анной Ахматовой, – все это не давало Льву возможности расслабиться. Может быть, благодаря этому ему удалось разработать теорию этногенеза, которую официальная наука не признала, но и опровержений или альтернатив не предложила. А его утверждение о том, что татаро-монгольского ига над Россией никогда не было, а всё это придумала династия Романовых, подправившая историю по своему усмотрению, остается не опровергнутым.

И, конечно, невозможно обойтись без экстрима в научно-технической жизни, наиболее близкой мне лично, да еще в закрытой организации. Вот какую историю рассказал заместитель начальника отделения М.А. Рябов, по прозвищу М.А.

На работу в наше секретное НИИ пришел из ВУЗа новичок. Руководитель поручил ему написать простое, но секретное письмо, что тот благополучно и сделал. На вопрос, что делать с черновиком, руководитель сказал: «Черновик уничтожь, а письмо отправляй». Новичок пошел в туалет в курилку, поджег черновые листки, выбросил пепел в унитаз и пошел отправлять письмо в первый отдел.

Разразился скандал в связи с пропажей секретных черновиков и М.А. назначили председателем комиссии по расследованию инцидента. Случай был простой, много свидетелей видели, как парнишка простоватый и необученный сжигал в туалете листки. И, хотя никто не читал, что там было написано на листках, но все ему поверили, подписали акт и М.А. пошел к заместителю директора по безопасности (молодому гэбисту) утверждать этот акт.

Гэбист, сидя за своим столом, прочитал акт, посмотрел на М.А., сидевшего напротив, и спросил: «Ты сам-то веришь, что он сжег черновики, а не продал их за границу»? М.А. сказал, что конечно верит. Гэбист помолчал, чуть выдвинул верхний ящик правой тумбочки своего стола и, не сводя глаз с М.А., произнес «А листочки-то эти вот здесь лежат». М.А. не сразу понял, что происходит. Потом кровь ударила ему в голову. Он, не помня себя, вскочил со стула, схватил гэбиста за грудь и крикнул: «На пушку берешь, сволочь»? Гэбист сказал, что всё в порядке, реакция нормальная, это профессиональный прием, никому об этом не рассказывай. Акт был утвержден, а М.А. целый день ходил на взводе под действием выплеснувшихся эмоций.

А экстрим в профессии разработчика новой техники? Не он ли заставляет двигаться вперед, обеспечивает научно-технический прогресс? Я в своей работе на протяжении 30 лет в качестве главного конструктора, часто сталкивался с очень сложными задачами, когда ничего не получается, и ты уже не можешь ни о чем думать кроме твоей технической проблемы. Несколько раз, когда я доходил до такого состояния и уже впадал в отчаяние от безысходности, решение приходило само собой, как правило, во сне. И ничем, кроме экстремальных переживаний, обострения и взаимопроникновения чувственных, интуитивных и логических процессов в мозговой деятельности, я этого объяснить не могу.

В технике, особенно в научной среде, часто возникают конфликты на тему, кто умнее? Если в таких конфликтах ты не очень силен и не можешь разобраться, кто прав, лучше не вмешиваться и не переживать. Но если ты знаешь решение и уверен в себе, то надо вызывать конфликт на себя, не избегая стрессовых ситуаций. Интересную книгу о своей борьбе за истину в научной среде написал в 2014 году Юрий Устинов,

 известный альпинист, МС СССР, многократный чемпион и призер первенств СССР по альпинизму, а ещё и доктор наук. Книга называется «Бескорыстные свершения» или «Физтех без глянца» .

 Стрессовые ситуации, которые он пережил в своем научном институте, были настолько остры, что в горы он ездил для того, чтобы отдохнуть! Представьте себе отдых на стенных маршрутах, в рискованных ситуациях! И всё ради того, чтобы набраться сил для продолжения борьбы в науке. Да, стресс, конечно, сокращает жизнь, но помогает двигать вперед науку и технику.

Таким образом, экстрим пронизывает практически все стороны человеческой жизни. И, хотя в горах концентрация простых романтиков или любителей приключений выше, чем в обычных производственных коллективах, но даже и там, в горах есть личности, выделяющиеся своим экстремализмом. Мой школьный товарищ Олег Шумилов

 известен в альпинизме как Мастер спорта, чемпион СССР, который много лет возглавлял Мурманскую федерацию альпинизма. Но главная особенность, отличающая его от других мастеров и чемпионов – восхождения по объективно опасным, или как их называют по научному «вероятностным» маршрутам. Это такие маршруты, находиться на которых опасно вне зависимости от действий и поступков альпиниста.

В 1978 году он со своей командой поднялся на вершину Мирали

 в Фанских горах по Северо-Западной стене за девять дней. Большая часть маршрута проходит под висячим ледником, с которого периодически обрушиваются тонны подтаявшего льда. И, хотя команда прошла маршрут безаварийно, никто за прошедшие после этого годы не повторил его. Можно убеждать друг друга, что команда четыре года готовилась к восхождению, наблюдала, фиксировала условия обвалов, периодичность, другие приметы, и этим обеспечила себе безопасность мероприятия. Но прошедшие 37 лет без попыток повторения наводят на мысль о чрезмерном риске, на который не могут решиться последователи.

И это не единственный его «вероятностный» маршрут. В 1980 году он и еще три участника 18 дней лезли на вершину «Холодная стена» по правой части ее Восточной стены (подробнее в АСС, т 12). Натерпелись – не передать словами. Непрерывные камнепады – это само собой. За полмесяца ни на минуту не рискнули снять каски ни днем, ни ночью. Ночевали на снежных наддувах, образовавшихся на скальных перьях. От порывов ветра наддувы раскачивались под ними вместе с палаткой. На тревожные вопросы участников, что будет, если наддув (он же карниз) обрушится, Олег отвечал: «Не бойся, улетим все вместе». На вопросы молодых участников, куда пойдем дальше, Валерий Вексляр

 (заместитель руководителя) отвечал: «Я пойду, куда пойдет Олег». А при дальнейших расспросах, куда пойдет Шумилов, пояснял, что Олег и сам не знает, куда он пойдет дальше. Всё – по наитию, по интуиции.

Уже после спуска с вершины на горизонтальной поляне, как рассказывает Олег Шумилов, Валерий Вексляр плакал у него на плече, упрекая, что нельзя так издеваться над участниками, так рисковать. Что это? Фатальное везение? Счастливый случай? Но еще А.С. Пушкин утверждал, что случай – это псевдоним Всевышнего, когда он не хочет подписываться своим собственным именем. Я уверен, что в экстремальной ситуации надо делать то, что должен делать, невзирая на опасность. От судьбы все равно не уйдешь, а Всевышний всё расставит по своим местам. Надо жить большими эмоциями, только так можно реализовать себя.

Не могу не вспомнить в этой связи слова Бруно Ясенского, который, правда, пытался приписать их какому-то древнему мудрецу: «Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия существует на земле предательство и ложь».

От себя хочу добавить, что жить надо по правде, бороться за нее, чего бы это ни стоило, до конца!

Хочу поблагодарить своих друзей и сослуживцев: Галину Ивановну и Юрия Семеновича Парижских, Владимира Кузьмина, Елизавету Князеву, Людмилу Андреевну Чижову за помощь, которую они оказали своими советами и дискуссиями при рождении этой статьи.