1998. Эверест. Сергей Арсентьев и Френсис Дистефано-Арсентьева

Сергей Калмыков – МС СССР, Санкт-Петербург.

Подробней читайте в 12 томе АСС.

 В мае 1998 не вернулись с Эвереста Сергей Арсентьев

 и его жена Френсис.

В 80-х - начале 90-х Сергей был одним из сильнейших альпинистов Советского Союза. До своего отъезда в Соединенные Штаты он был в питерской альпинистской компании одним из самых популярных персонажей по прозвищу, почему-то, «Мафия». С симпатией была принята у нас и его третья жена, Френсис – Фрэнка. Ее отличное здоровье, успешные восхождения на памирские семитысячники, муж, сильный и опытный альпинист, который поддерживал ее планы, – все это, казалось, придавало ее мечте реалистические черты. Фрэнка

 мечтала стать первой в Америке покорительницей Эвереста и тоже хотела сделать бескислородное восхождение.

19 мая Сергей и Фрэнка поднялись в лагерь на высоте 8.200 м. Им оставалось переночевать там, на следующий день достичь вершины и спуститься.

Первая неудачная попытка достичь вершины, вторая... Уже две ночи без кислорода на 8.200 м... Толя Мошников (ЗМС, Санкт-Петербург) успешно сходил на вершину вместе с клиентом и к вечеру спустился к палатке Арсентьевых.

Считая, что дальнейшее пребывание на 8200 крайне опасно, он предложил Сергею назавтра спускаться вместе с ним вниз. Но назавтра Арсентьевы снова пошли наверх... Уже после трех ночей на 8.200 без кислорода...

Они поднимались очень медленно… Рустам Раджапов (участник узбекской команды), спускавшийся с вершины, уговаривал их повернуть вниз... Но они ее достигли лишь в седьмом часу вечера…

В последних лучах садящегося солнца они стояли там, куда так стремились и куда, наконец, дошли...

Темнота уже вплотную подошла снизу, когда они начали спуск. Но в эту ночь у палаток на 8.200 они так и не появились... Четвертая ночевка, теперь «холодная»: без палатки, спальных мешков, горячей пищи и, конечно, снова без кислорода.

На следующий день, 23-го, поднимавшаяся от 8.200 к вершине группа узбекских альпинистов встретила одинокого Сергея, который спрашивал, не видели ли они его жену. Как они ухитрились разойтись, потерять друг друга ночью?... Сергей продолжил спуск, узбекские спортсмены – подъем и, спустя час, на высоте около 8.500, нашли Френсис – в почти бессознательном состоянии. Они сделали для нее все, что смогли: отдали один из таких драгоценных для них баллонов с кислородом, поставив максимальную подачу 4 л/мин., сделали уколы, массаж и... продолжили свое восхождение… Позднее, на обратном пути с вершины они даже сделали попытку спускать ее вниз, но это оказалось выше их сил.

В этот же день вечером, возвращаясь с вершины, Олег Григорьев, руководитель узбекской группы, послал своих людей вниз, сообщить Сергею о происходящем, а сам остался с Френсис на 8.500 и покинул ее только в 20 часов. Вскоре навстречу ему показался Арсентьев. Он спросил Григорьева: «Она еще жива?» и Сергей пошел наверх. Уже четыре дня он все время ходил вверх и вниз между 8.200 и вершиной и сейчас, в ночь на пятый день, он снова шел наверх.

Судя по рассказам тех, кто видел Фрэнку на следующий день, Сергей был с нею в эту ночь. Он отключил опустевший кислородный баллон, снял с ее лица уже не нужную маску и привязал к перильной веревке, спрятал ее оледеневшие руки внутрь под пуховку.

Да, они были вместе в эту ночь, вдвоем, страшно далеко от теплого мира живых людей, на невообразимой высоте рядом с темным молчащим Эверестом. Она уходила из этого мира, и никто уже был не в силах удержать ее... Он хотел, чтобы ей было теплее, удобнее - в эти последние часы уходящей от нее жизни он продолжал заботиться о ней также, как заботился всю их недолгую совместную жизнь.

Френсис умерла 24-го, по-видимому, около 11 часов утра.

Сергея после той ночной встречи с Григорьевым никто не видел. Нашли только бухту веревки и ледоруб, оставленные им на гребне Эвереста, чуть ниже Фрэнки. Какие мысли могли придти ему в голову этой ночью, ему, уже похоронившему двух женщин, которых любил? Может быть, он думал о том, что третью, подругу, делившую с ним счастье, трудности и опасности восхождений в горах, он сам, своими руками отвел на ее самую высокую в мире Голгофу? А может быть, о том, что теперь на Земле для него не осталось места, куда бы он мог вернуться с Эвереста? Конечно, этого не знает никто. Но к нам, в мир живых, Сергей Арсентьев не вернулся.