Альпинисты Северной Столицы

Эверест

1963. Эверест США. По двум маршрутам на Джомолунгму1/

Е.Б. Гиппенрейтер – к.б.н., МС СССР.

 Весной 1963 г., после неоднократных отсрочек, крупнейшую по масштабам экспедицию снарядили американцы. Они наметили также восхождения на два соседних гиганта – Лхоцзе (8.545 м) и Нупцзе (7.879 м). 

Экспедицию возглавил Диренфурт Норман,

 кинопродюссер, участник и руководитель четырех гималайских экспедиций, наиболее опытный высотник США. Диренфурт принял правильное решение по организации крупной по численности экспедиции. Победу над гималайскими восьмитысячниками обеспечивают команды с достаточными людскими резервами. 

Из 100 кандидатов было отобрано 20. Помимо альпинистской квалификации кандидаты должны были обладать другими полезными навыками в области медицины, связи, фото- и киносъемки, кислородной аппаратуры. Возраст участников экспедиции колебался от 25 до 45 лет, многие имели ученые звания и степени. Трое были бизнесменами, несколько человек учеными, остальные преподавателями. Девять человек когда-то работали горными гидами. А так же фотограф Барри Бишоп  (Barry Chapman Bishop)

и писатель Дж. Р. Ульман.

Осенью 1962 г. члены экспедиции собрались в районе горы Райниер для испытания снаряжения и продуктов. В конце декабря 27 тонн груза были отправлены в Калькутту, еще 2 тонны шли из Европы. В январе 1963 г., пройдя психофизиологические испытания, вылетели в Катманду и участники экспедиции. 

Большинство весенних экспедиций на Джомолунгму начинали свой путь в марте. Диренфурт решил выйти 20 февраля, и это полностью себя оправдало.

Из селения Банепа, где обрывается автодорога, 909 носильщиков племен тамангов и шерпов взвалили на плечи 29 тонн. На носильщика приходилось по 30 кг, не считая личных вещей.

За день удавалось пройти от 8 до 15 миль через селения, жители которых живут в потрясающей нищете. К врачам ежедневно тянулись бесконечные очереди. Среди носильщиков и местного населения вспыхнула эпидемия оспы, погубившая около 40 человек.

Впрочем, человеческая жизнь в этих краях ценится не очень-то высоко. Диренфурт вызвал по радио из Катманду вертолет и заплатил 2 тысячи долларов за то, чтобы доставить в госпиталь шерпани, получившую сильные ожоги, когда она выводила яка из загоревшегося сарая. Когда прилетел вертолёт, была сделана фотография всего состава экспедиции

 на которой представлены:

Front row: Dr. William Siri (gray cap): expedition leader Norman G. Dyhrenfurth; Barry W. Prather and Nawang Gombu. Middle: Dr. David L. Dingman; Barry C. Bishop: Dr. William F. Unsoeld: Dr. Thomas F. Hornbein; Luther G. Jerstad; Richard Povvnall. Back: Lt. Col. James O., M. Roberts: Dr. Gilbert Roberts; Dr. Maynard M. Miller James W. Whittaker; Dr. James T. Lester, Jr.; Allen C. Auten; two Sherpa porters; Knut A. Solbakken; Dr Richard M. Emerson; James Barry Corbet; and Daniel E. Doody. Not pictured: James R. Ullman. kept in Kathmandu by Illness.

Шерпани была доставлена в госпиталь… Этот поступок альпинистов вызвал удивление всей округи. Два месяца спустя спасенная женщина встретила экспедицию с благодарностью и потчевала ее традиционным шерпским чангом.

21 марта после 16 дней пути

 на леднике Кхумбу был установлен «Базовый лагерь». Диренфурт предпочел обойтись без промежуточного лагеря на ледопаде, считая этот участок наиболее опасным, все основные работы велись из Базового лагеря. Его опасения подтвердились. Прокладывая путь, был погребен ледовым обвалом Дж. Брайтенбах, тринадцатая по счету жертва Джомолунгмы.

К 30 марта ледопад

 был пройден. У входа в Западный цирк установили «лагерь 1», на полпути к склонам Лхоцзе – «лагерь 2». Отсюда вышли на разведку две группы: одна – по обычному пути на Южное седло.

Другая – по никем еще не пройденному маршруту от середины цирка на Западное плечо. Участники траверсировали крутой ледовый склон и, повернув направо, по снежному склону с вкраплениями скал вышли на западный гребень. Первыми из людей увидели они одновременно обе стороны великой горы: южную и северную, Непал и Тибет. Продолжили подъем по гребню вдоль острого снежного гребешка, а когда стало слишком круто, перешли на северный склон, к знакомым еще по описанию Янгхазбенда (Прим. ред.: читайте в этой книге статью «Эверест 1924 года») наклонным плитам (в 30-40°), лежащим, словно огромная черепица. Плиты покрыты снегом со льдом, и движение возможно только на кошках. У основания скал вершинной пирамиды на высоте 7.650 м обнаружили широкую снежную площадку для «лагеря 4».

На склоне Лхоцзе путь прокладывали Уиттакер - Гомбу и Джерстад - Паунэлл с неизбежной рубкой ступеней, навешиванием веревочных перил. 

16 апреля достигнуто Южное седло.

Англичане были здесь 21 мая, швейцарцы и индийцы – лишь в конце мая.

Дополнительный шанс на успех: всем прежним восходителям приходилось очень торопиться из-за угрозы бушующих с конца мая муссонов. У американцев было еще 6 недель потенциально хорошей погоды. На седло они вышли обычным путем через снежный купол Женевского контрфорса,

 шерпы пошли левее. Это оказалось и быстрее, и экономнее. 

С середины апреля наступил период относительного отдыха в Базовом лагере. Основная работа легла сейчас на шерпов. В предыдущих экспедициях им одним без европейцев не доверяли заброску грузов. Ныне альпинистская квалификация их настолько возросла, что, проложив путь, американцы спокойно выпускали их одних. Каждый из невысоких, стойких горцев нес по 16 кг груза на Южное седло (это на высоту 7.900 м), не пользуясь кислородом. 

Лагеря

 американцы расположили немногим выше лагерей швейцарцев. 1 мая связка Уиттакера - Гомбу вышла в 6:15 на штурм.

Небо почти безоблачно, сильный ветер, поземка. Приходится выбивать ступени в глубоком снегу. Без особого труда восходители преодолели последнее серьезное препятствие – «камин Хиллари», который год от году преодолевается все увереннее, и к часу дня вышли на снежный купол вершины. Уиттакер водрузил флаг своей страны,

 Гомбу повязал на дюралевый флагшток кату (kata – традиционный «шарф дружбы» буддистов), который дал ему его легендарный дядя Тенцинг.

Кислород кончился, через 20 минут начали спуск. Но уже к концу второго часа медленного продвижения состояние Уиттакера и Гомбу ухудшилось, сказывался не только недостаток кислорода, но и сильное обезвоживание организма: оба не пили весь день, жидкость во флягах замерзла. Наконец альпинисты добрались до оставленных под южной вершиной баллонов с кислородом и в 17:45 достигли «лагеря 6». 

Вторая связка (Н. Диренфурт - Анг Дава) вышла через час после первой. Диренфурт вел киносъемку. Сильно мело, ступени приходилось вытаптывать заново. На плече, перед крутым взлетом к южной вершине, альпинисты остановились. Заснять выход первой связки на вершину было невозможно: видимость - несколько метров. На исходе и кислород. Несмотря на настойчивые предложения, шерпы продолжать подъем, Норман повернул вниз. 

2 мая вечером через любителя-коротковолновика с Цейлона в Катманду было получено сообщение: «Два посыльных с почтой вышли в 13:00 1 мая». Это было закодированное известие об успехе. 

На Южном седле уже два дня ждали спуска товарищей. Увидев их, члены второй штурмовой группы поняли, что им на вершину идти не суждено: требовалась срочная помощь спустившимся, прежде всего питьем и кислородом. Особенно в плохом виде была связка Н. Диренфурта - Анг Давы. Оба еле двигались, лица синие от гипоксии. Оставив на седле снаряжение, продукты и кислород, все ушли вниз. 

Тем временем в третьем эшелоне у Пратера начался отек легких. Хотя его удалось спасти, надежды подняться на Лхоцзе исчезли.

Участники южной и западной групп собрались в Базовом лагере. Дебаты о дальнейших планах. Вторая группа не смогла выйти на штурм из-за нехватки кислорода: кто виноват? То ли неправильно рассчитали потребность в кислороде, то ли неэкономно им пользовались?

От восхождений и на Нупцзе тоже пришлось отказаться.

Наметили одновременный выход на Джомолунгму двух групп: по новому пути с запада (четыре человека) и двух альпинистов по обычному маршруту с юга со встречей на вершине и совместным спуском на Южное седло.

В первой неделе мая альпинисты начали новое восхождение по западному гребню. В заброске продуктов и снаряжения помогали шерпы, большую помощь оказали механическая и ручная лебедки.

14 мая, когда был достигнут «лагерь 4», заболел Эмерсон. Спустившись вниз, он напичкал себя всевозможными таблетками и в одиночку вышел догонять товарищей. Ночь на пути к «лагерю 3» он провел в трещине без спального мешка. 

В «лагере 4» разыгравшийся штормовой ветер снес связанные тандемом палатки на дюралевых каркасах вместе со спавшими в них людьми. Прокатившись несколько десятков метров по склону, «поезд» чудом остановился в неглубокой мульде. Люди остались невредимы, но снаряжение потеряно или повреждено. 

Пришлось спускаться в «лагерь 3», сокращать планы, уменьшать число промежуточных лагерей и участников штурма. Их осталось двое: и Т. Хорнбайн

 и В. Ансолд.

Тактика высотных восхождений в Гималаях предусматривает предварительную разведку маршрута, заброску кислорода, продуктов и снаряжения в промежуточные лагеря и лишь после этого штурм. Американцы соединили три операции в одну. 

У нижнего края «Желтого пояса» под защитой скал на маленькой площадке устанавливается палатка «лагеря 5». До вершины отсюда 500 с лишним метров по вертикали – очень большой набор высоты для одного дня. 

У двойки был необычно хороший для таких высот аппетит. В 8 часов вечера, сняв ботинки, восходители одетыми залегли в мешки, включив подачу 1 литра кислорода в минуту. Проснулись в 4 часа, когда иссяк кислород.

###

По другую сторону горы, метров на шестьдесят выше, в лагере зашевелились тем временем Л. Джерстад (Luther G. Jerstad)

 и Б. Бишоп (Barry C. Bishop). Они поднялись накануне с двумя шерпами, долго приводили в порядок одну из палаток, оставленных здесь в начале мая. У Бишопа затруднено дыхание. Вообще дела у этой связки не ладятся. То опрокидывается котелок с трудом натопленной воды, то погаснет примус, то Бишопа охватывает острый приступ клаустрофобии и нужны огромные усилия воли, чтобы подавить желание вырваться из тесноты палатки наружу. Чувство равновесия у него также нарушено: лежа, ему кажется, что он согнут под таким углом, что тошнота выворачивает его. Увеличив подачу кислорода до двух литров, он добился незначительного облегчения.

В 4:30 утра оба альпиниста проснулись. Но беда не приходит одна. Джерстад привинчивал к примусу новый баллон с жидким бутаном, который вдруг вспыхнул. Пламя заполнило палатку, опалило бороды и брови, за секунду поглотило пластмассовую кислородную маску Джерстада. Палатку заполнило едким дымом. Паника. Вместе с вещами огонь пожирает остатки кислорода в воздухе. Бишоп на ощупь ищет нож, чтобы разрезать стенки палатки, но товарищу удалось расстегнуть молнию у входа. Джерстад с такой силой выбросился из палатки, что чуть не улетел по крутому склону. Охваченный пламенем примус погасили в снегу. Выход задержан на 3 часа, а погода отличная, день солнечный, ветер слабый. 

Следуя совету Уиттакера и Гомбу, восходители идут левее и ниже гребня по покрытым снегом и льдом скалам. Прошло три недели, но на снегу еще видны следы предшественников. Чем выше, тем тверже снег, ступени в нем не выбиваешь, только вырубаешь. 

На каждый шаг уходит 6 вдохов. На Южной вершине пришлось снизить подачу кислорода с 3 до 2 литров. Преодолев без особого труда «камин Хиллари», вышли на предвершинный гребень.

 На каждый шаг семь вдохов. 22 мая, 15:30 – вершина.

 Выключив кислород, восходители впервые в истории приступили к панорамной киносъемке с вершины. Прошло 45 минут. Связки, идущей с запада, не видно, в 16:15 начали спуск. 

При спуске с вершины веревка связки Люта Джерстада - Барри Бишопа зацепилась за край снежного карниза. «Я кричал под порывами ветра, дувшего со скоростью 70 миль в час (112 км в час), – рассказывал Барри, – но Лют не слышал, и веревка начала тащить меня к краю пропасти. Я бросился на снег и, извиваясь, выполз на карниз, пытаясь высвободить веревку. Но видимо, вес тела оказался слишком велик; часть карниза у моей груди подалась, и я вдруг увидел в 3.000 м подо мной ледник Кангшунг. Отпрянув назад, я (Барри) заметил, что Лют продолжает двигаться вперед, отчего веревка все глубже врезается в снег. Тогда я отвязался и, подхваченная ветром, она исчезла в снегу, а я пополз параллельно карнизу. Вот ее конец, словно замерзшая змея, появился на карнизе, и я снова обвязал веревку вокруг пояса. Все это произошло менее чем за минуту. Лют не знал о случившемся, пока я не рассказал ему об этом по возвращении в Катманду...».

Силы на исходе, на преодоление 200 м ушло 3:30 минут. Нужно экономить кислород, подачу сократили до литра в минуту. 

В тот же день, часом раньше, оставив палатку, мешки, продукты, вышли на штурм Ансолд с Хорнбайном. Взято по 2 баллона, снаряжение – всего по 16 кг. 

Альпинисты идут с попеременной страховкой, сначала зигзагами по скалам «желтого пояса», по заполненному сыпучим зернистым снегом кулуару крутизной 45° 1/.

Отдохнуть сидя негде. Первым идет Ансолд. За четыре часа поднялись на 150 м, стены кулуара сошлись, дальше наклонные плиты. Сложное лазанье. Каскадами сыплется порошкообразный снег. Восходители подошли к вертикальной гладкой стенке без зацепок. Ансолд забивает длинный крюк, лезет, скинув рукавицы. Еще один крюк – и плита пройдена. Это технически самое сложное место пришлось преодолевать на высоте 8.500 м.

Еще 30 м ступенек и зигзагов, открылись твердые серые скалы, снежные пояса. До вершины около 240 м, но уже 3 часа дня. Надежда встретиться со второй связкой исчезла. Погода хорошая, но очень холодно, хотя и не очень ветрено. Связавшись с лагерем, восходители сообщили: идем вверх.

Кулуар (Хорнбайна) сменяется скалами серого известняка. Траверсировав большой снежный склон, связка вышла к 17 часам на западный гребень. Самочувствие хорошее, восходители даже испытывают удовольствие от движения. По гребню вверх. Снова снег. Трудное лазанье по острому скальному гребешку на длину четырех веревок с попеременной страховкой, пришлось снять кошки и верхние чехлы ботинок.

За несколько метров до цели восходители увидели флаг и в 18:15 после непрерывного 12-часового подъема вступили на вершину, а позади остался новый пройденный маршрут на Эверест.

 По свежим следам видно, что их товарищи побывали здесь несколько часов назад. 

А в Передовом базовом лагере Миллер и Робертc весь день напряженно вглядывались в склоны, держали включенным радио. И вдруг в 19 часов сквозь треск разрядов и завывание ветра донесся голос Ансолда. Он и его товарищ в нескольких метрах ниже вершины, на спуске по Ю гребню. А затем вконец изумленный Миллер услышал стихи, Ансолд декламирует Роберта Фроста: 

Я должен исполнить обещанное

И мили пройти, перед тем как заснуть, 

И мили пройти, перед тем как заснуть... 

Его двойка чувствовала себя настолько лучше связки, шедшей впереди, что, несмотря на разрыв в два часа, стала настигать ее.

Стемнело, приходится двигаться на ощупь, то и дело, сбиваясь со следов. Для лучшего взаимодействия 40-метровую веревку уменьшили вдвое. Около 8 часов нижняя связка услышала крики товарищей. Через полтора часа двойки соединились и уже вместе продолжали спуск. Силы на исходе. Двигались почти ползком, на ощупь – ночь безлунная. Один за другим иссякли баллоны с кислородом. К середине ночи восходители добрались до места ниже острой части гребня. Где-то поворот к лагерю. Бишоп едва держится на ногах. Остальные не в лучшем состоянии. В 0:30 по единодушному согласию остановились на бивак. 

За всю историю покорения гималайских вершин люди дважды безнаказанно проводили «холодную ночевку» на высоте около 8.000 м: в 1953 г. австриец Герман Буль при спуске с Нанга-Парбат, годом позже альпийскому проводнику Бонатти и пакистанскому носильщику Махди во время восхождения итальянцев на К-2 пришлось вырыть пещеру, заночевать без спальных мешков и надувных матрацах. Теперь же 4 человека провели ночь на высоте почти 8.500 м без палаток, спальных мешков, пищи, питья и кислорода. Спасало отсутствие ветра, иначе бы все они замерзли. По-видимому, в связи с развившейся гипоксией все они впали в оцепенение и потом с трудом припоминали подробности ночевки. 

Бишоп не чувствует ног. Джерстад не спит, согревая под мышками руки. Лучше всех чувствует себя Хорнбайн, он отвязал кошки (дополнительный проводник холода), Ансолд снял ему ботинки, засунул ноги товарища под свой свитер, прижав их к телу. Когда же товарищ предложил ему сделать то же, он отказался, не сознавая, что ноги у него вконец окоченели. 

Температура -18°, но холод без ветра, как бы он ни был силен, не так страшен. В первые часы темноты ветер утих. Только временами налетал порыв, затем снова наступала тишина. Полная тишина. На высочайшей вершине мира это было чудом, и оно произошло. 

Над тишиной висели замерзшие звезды. Далеко-далеко на юге за темными громадами Лхоцзе и Макалу, над равнинами Индии полыхали зарницы. Три часа ночи. Двое шевелятся, еще двое словно окаменели. Четыре часа. Двое дремлют, двое смотрят на небо. Почти 5 часов. И вот уже все смотрят на небо, дивясь еще одному чуду – чуду нового дня. 

Отступают и гаснут звезды. Но мир вокруг возникает медленно-медленно. Вот скалы уже не черные, а серые, снег не серый, а белый. Вырисовывается гребень, проступают контуры других гор. Все, что уходило и исчезало, теперь возвращалось. 

Четверо сидели молча и наблюдали. Наблюдали и видели, как зарождается день. Серый и белый цвета пропитались красками сначала на востоке, затем повсюду. Розово-золотистый прилив захлестнул высочайшие вершины мира и хлынул вниз на ледники и долины. 

Взошло солнце. Его лучи осветили землю и четверых людей, тесно прижавшихся друг к другу на вершине планеты. Лучи тронули их лица и глаза, проникли сквозь одежду в кровь и душу, и люди поднялись. Они смогли подняться. 

Альпинисты попарно двинулись вниз, чуть выше лагеря их встретили с живительным кислородом Д. Дингман и Джирми Дордже, которые из последней штурмовой группы превратились в спасательный отряд.

В «лагере 6» восходители поглотили огромное количество всевозможных напитков и через два часа были на Южном седле. Снова отдых, снова питье. В 22:30 все они были в «Передовом Базовом лагере», а к вечеру 24 мая в «Базовом лагере». Вызванный по радио вертолет забрал пострадавших из Намче-Базара, куда их принесли на себе шерпы.

Штормы муссонов обрушились на Джомолунгму в тот самый день, когда ушла экспедиция. После длительного лечения Бишопу отняли пальцы ног, первые фаланги мизинцев. Ансолд лишился первых фаланг на ногах. 

На приеме в Белом доме президент Джон Кеннеди наградил членов экспедиции медалью Хаббарда – высшей наградой Национального географического общества США. 

Американская экспедиция установила несколько рекордов:

1. Впервые восьмитысячник взят одновременно с двух сторон.

2. Впервые высочайшая вершина покорена с запада.

3. Впервые осуществлен траверс Эвереста, первый траверс вершины выше 8.000 м.

4. Впервые на вершине произведена киносъемка и осуществлена радиосвязь.

5. Впервые вершины достигло – 6 участников. 

Экспедиция была также рекордно дорогой – 405 тысяч долларов, хотя многие фирмы ради рекламы предоставили бесплатно или по минимальной стоимости продукты, снаряжение, медикаменты. 

Самые крупные средства – 114 тысяч долларов – выделило Географическое общество США. Были получены субсидии от Национального научного фонда, управлений научных исследований военно-морских и военно-воздушных сил, Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. 

Было разработано 6 меню: для подходов, Базового лагеря, разведки, штурма, возвращения, для шерпов. Новые способы сушки и замораживания позволили иметь продукты, приготовление которых требовало всего 10 минут на размачивание и подогревание (мясо и овощи). Калорийность штурмового рациона – 5.270 ккал на человека в день (3.200 – на Чо-Ойю в 1952 г., 1.500 – на Джомолунгме в 1953). Для борьбы с обезвоживанием участники выпивали по 3-4 литра жидкости в день. Широко использовались витамины. Особый интерес вызывает применение специального высотного водорастворимого витамина R – А с высоким содержанием аскорбиновой кислоты и других растворимых в воде веществ, помогающего предотвратить витаминное истощение при напряженной мышечной работе. 

Для одежды и снаряжения широко использовался нейлон. Недостаточные его водоотталкивающие свойства компенсировались легкостью и прочностью. Из нейлона были сделаны не только веревки, но и палатки, рюкзаки, парки, спальные мешки, брюки. 

Пуховые рукавицы имели кожаную накладку на ладони, чтобы можно было прятать пальцы между двумя слоями пуха для тепла или под кожаную накладку для маневренности. Рукавицы были прикреплены тесьмой (как у детей), чтобы не потерялись при ветре или в состоянии гипоксии.

Из 52 моделей палаток лучше всего зарекомендовали себя четырехместные «Дротайт» с двойными стенками. Они растягивались на трапециевидном дюралевом каркасе, который служил прочной опорой и позволял устанавливать их даже на сильном ветру. Когда же от длительного лежания людей под пологом вытаивал лед, можно было, не складывая передвигать палатки на новое место.

Экспедиция предпочла кислородные аппараты открытого типа. Более простые и надежные, чем аппараты закрытого типа, они завоевали признание и используются теперь при покорении высочайших вершин земли. Американцы два года работали над их усовершенствованием. Маски имелись двух типов – для движения и сна. Подача кислорода – 2 л/мин на высотах 7.000-8.000 м, 3-4 л/мин на большей высоте и 0,5-1 л/мин во время сна. При штурме каждый восходитель нес по 2 баллона кислорода, рассчитанных на 8 часов работы с максимальной подачей 4 л/мин. 
Каждый участник был снабжен морозоустойчивой японской 35-миллиметровой камерой «Нипон» с набором линз и 30 пленками кодак-хром. Было сделано 20.000 снимков. Дюралевое приспособление для закрепления фотокамер на ледорубе позволяло снимать при очень сильном ветре. Для киносъемок использовались аппараты «Аррифлекс» и «Белл и Хауэлл» с кассетами с 16-миллиметровой пленкой. 

С помощью радиоактивного железа была измерена скорость роста числа эритроцитов. На высоте 5.100 м костный мозг производит эритроциты вдвое быстрее, чем на уровне моря, на высоте же 6.500 образование их ускоряется в 2,5-3 раза. Общий объем красных кровяных телец увеличился почти вдвое, в то время как объем плазмы остался без изменений. Отсюда «сгущение» крови на высоте (в сочетании с обезвоживанием). Содержание гемоглобина нарастало с высотой, но с двухнедельной задержкой, не превышая 24 грамм-процентов при норме 14-16 грамм/процентов.

Данные исследования функции коры надпочечников показали, что хотя после спуска восходители и были чрезвычайно ослаблены, но их физиологические возможности не были исчерпаны.

Не подкрепленные научными данными наблюдения утверждают, что восхождения на вершины выше 8.000 м отрицательно сказываются на центральной нервной системе, особенно на коре головного мозга (ухудшение памяти, хроническая депрессия).

Шесть участников провели от 4 до 12 часов без кислорода на высоте более 8.500 м, у четырех кислород кончился на вершине. При этом у всех наблюдались психические расстройства, характерные для гипоксии, однако после спуска никаких отрицательных явлений обнаружено не было. Вернувшись в США, многие говорили о субъективных признаках ухудшения памяти: трудности в подборе слов и вспоминании знакомых имен, у некоторых отмечались явления депрессии. 

Итак, высотный полюс Земли достигнут теперь уже в который раз. Но, читаем мы в том же предисловии к цитированной в начале статьи книге, которое написано Джавахарлалом Неру, большим другом альпинистов: «…даже если покорение Эвереста станет обычным событием, всегда найдутся более высокие Эвересты.  Даже если в далеком будущем наша земля станет местом без тайн, всегда найдутся другие пики для восхождений и другие миры для исследований. 
Для тех, кто готов бесстрашно отправиться в неизведанные моря и на непокоренные пики человеческих стремлений, никогда не будет недостатка в приключениях для ума и тела». 

Как верны эти слова для нашей эпохи смелого покорения космоса и проникновения в тайны Вселенной!