|
|
Энциклопедия альпиниста
Архив
рассылок сайта Альпинисты Северной
столицы
Выпуск 196. 22 июля 2005 года
Альпинисты Северной столицы
Персоналии
Наши спонсоры
Наша команда
Альпинистский юмор и фольклор
Новые книги
Вернисаж
Экспедиции
99 ЗМС
Альпинисты Северной столицы. Выпуск
196
Новые публикации
(по состоянию на 22.07.2006г.)
22 июля 1992 трагически погиб Владимир
Балыбердин. Еще совсем недавно материалы
о жизни первого советского покорителя
Эвереста публиковались во многих газетах.
Сегодня знаменитый альпинист
практически забыт. О нем вспоминают лишь
родные, друзья, да его тренер - Александр
Колчин.
Читайте подборку статей о Владимире
Сергеевиче: ЕГО ЗВАЛИ БЭЛ...; ПИК ЭНГЕЛЬСА
С БЭЛОМ; ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ БАЛЫБЕРДИНА.
Тимошенко Татьяна Ивановна (25.01.1956) - СПб.
инженер-электромеханик, ЛПИ. Риэлтер,
менеджер по недвижимости. Первое
восхождение - 1976
Шустров Алексей Борисович (1958) - инженер-химик,
окончил ЛГУ, в настоящее время - директор
турфирмы 'Top Sport Travel'.
ЕГО ЗВАЛИ БЭЛ...
По материалам Алексеевой Т. и Колчина А. -
МСМК
В этом году - 2002 исполнилось девять лет
со дня трагической гибели Владимира
Балыбердина. Еще совсем недавно
материалы о жизни первого советского
покорителя Эвереста публиковались во
многих газетах.
Сегодня знаменитый альпинист
практически забыт. О нем вспоминают лишь
родные, друзья, да его тренер - Александр
Колчин.
В первый раз они встретились в 1971 году на
соревнованиях по скалолазанию. Колчин в
то время был тренером отраслевого совета
общества "Спартак" и выступал на
этих состязаниях в качестве судьи. Он
сразу же обратил внимание на студента
Ленинградского электротехнического
института связи, удивительно легко
державшегося на скалах. "Он выиграл
тогда с блеском, - вспоминает Александр
Александрович. - Меня не так-то просто
поразить, но Володе тогда это удалось".
БЭЛ. 1972, май, на Скалах
Молодой альпинист покорил Колчина
настолько, что после соревнований тот
бросился наводить о нем справки.
Оказалось, что Балыбердин состоит в
обществе "Спартак", но в
параллельной секции. Тогда тренер
настоял, чтобы способного паренька
перевели к нему. "С каждым восхождением
он мне нравился все больше и больше, -
признается Колчин. - Я ходил с ним в "двойке",
и мог полностью на него положиться. Кроме
того, Володя словно приносил удачу всей
группе. С ним у нас практически не было
нештатных ситуаций".
В "Спартаке" считали, что наставник
завел себе любимчика, которого слишком
выделяет среди остальных учеников. Но в
действительности их отношения были
далеко не такими безоблачными. Правда,
поначалу Владимир вел себя довольно
стеснительно и на тренировках и сборах
старался держаться в тени. Когда же
начальная робость прошла, Балыбердин
начал показывать себя. Тогда-то между
тренером и молодым спортсменом и
начались серьезные разногласия, едва не
переходившие в крупные ссоры. Чаще всего
это бывало на тренировках, где Владимир
мог запросто сказать наставнику, что
какое-то упражнение надо делать совсем по-другому.
В 1978 году Колчин рекомендовал своего
ученика на сбор центрального совета
общества "Спартак". Проходил он на
пике Коммунизма, где Балыбердин сумел
показать себя с самой лучшей стороны - о
нем заговорили уже на всесоюзном уровне.
Вскоре альпиниста пригласили в сборную
Ленинграда, готовившуюся к восхождению
на пик Революции. Стоило Володе вернулся
оттуда, как его направили в сборную СССР.
В 1982 году команда поднялась на Эверест.
Так Балыбердин стал первым жителем
Ленинграда (и первым в СССР - прим.
редактора), покорившим эту вершину...
Бэл, как называли Балыбердина альпинисты,
был непростым человеком. Он был уверен,
что один может идти в связке первым.
Маршруты Владимир всегда разрабатывал
самостоятельно. Несмотря на трудность,
вернуться с траверса никому не позволял.
Так, например, было во время зимнего
восхождения на пик Коммунизма в 1986 году.
Вместе с Балыбердиным туда отправились
еще четверо альпинистов, которых он
буквально втащил на вершину. Маршрут
оказался очень тяжелым и в связках
начались разговоры о том, что подниматься
на самый верх совершенно не обязательно.
Однако Балыбердин быстро пресек "крамольные"
мысли. На вершину все пятеро пришли с
обмороженными пальцами. Тем не менее,
Владимир держался, как ни в чем не бывало,
подбадривал остальных, да еще умудрялся
снимать весь маршрут на видеокамеру. На
спуске он практически тащил на себе
одного из товарищей, обморозившегося
особенно сильно.
У Балыбердина были свои привычки, которые
могли показаться странными. Еще на
Эвересте у него появилась привычка
собирать разные вещи, брошенные или
потерянные другими альпинистами. Как-то
раз он нашел старый японский ледоруб и
решил взять его домой. Товарищи по связке
сначала посмеивались над этим, а потом, на
обратном пути, начали ворчать: ледоруб
тяжелый, занимает много места. Некоторые
находки он хранил дома в качестве
сувениров, но нередко ему удавалось найти
им подходящее применение. Найденные в
горах крючки и застежки для рюкзаков он
подгонял для своего собственного
снаряжения, делая его более удобным. Его
мелкими изобретениями пользовалась вся
команда - например приспособлением для
более устойчивой установки палаток.
Практичность Балыбердина очень
пригодилась в самом начале "перестройки".
Вместе с несколькими альпинистами из
своей команды он открыл в Петербурге
фирму, устраивавшую походы в горы для
иностранцев. От клиентов буквально не
было отбоя, хотя далеко не всем удавалось
пройти весь выбранный маршрут до конца.
Были случаи, что Балыбердин и его
помощники на вершину поднимались, а их
зарубежным клиентам приходилось
останавливаться на полдороге и
дожидаться своих "экскурсоводов".
Казалось, нет такого дела, с которым
Владимир не смог бы справиться - ему все
удавалось. И, наверное, еще много вершин
было у него впереди, если бы не
трагический конец - 22 июля 1992 года его
сбил грузовик...
ПИК ЭНГЕЛЬСА С БЭЛОМ
Пронин М., КМС
В июле 1986 года мы вернулись в Душанбе из-под
Ягнобской стены и на несколько дней
остановились на перевалочной базе лагеря
'Варзоб', безуспешно пытаясь найти машину
и уехать на Юго-Западный Памир, чтобы
залезть на пик Энгельса по очень красивой
'шестерке' (6510 м, маршрут Мальцева, 6 к/тр.,
1-7.08.1986).
п. Энгельса, Южная стена
Дня три мы предавались разгульному
обжорству на базарах, а самое жаркое
время проводили в бассейне, играя
арбузами в водное поло. Наконец, когда
всеобщее разложение достигло предела,
решили разбиться на пары и ехать на
попутных машинах кто как сможет.
Я ехал с нашим доктором, его звали Дима
Прютс. Мы представляли весьма колоритную
пару в стиле рассказов Жюля Верна - Граф,
путешествующий в сопровождении ученого -
натуралиста через неприступные горные
страны, населенные дикими племенами. Мы
нашли шофера по имени Софар, который вез в
Хорог полный грузовик детских пеленок, и
отправились в путь.
Первый день дорога шла по ущельям, где нас
больше всего поразили необычные краски:
скалы были вишнево-красного цвета, а
тропы выделялись на осыпях ярко-оранжевыми
полосами. На ночь мы остановились в
поселке Калай-Хум и легли спать в чайхане
на достарханах вперемежку с таджиками
весьма подозрительной наружности. Мы
были беспечны и легкомысленны - ведь
через насколько лет именно эти места
стали регулярно упоминаться по
телевизору, как гнездо афганских
контрабандистов наркотиками. Дальше
дорога шла прямо по берегу пограничной
реки Пяндж, и тощие афганцы в лохмотьях
пахали на волах землю на том берегу всего
в 20 метрах от нас. Вместо дорог у них были
сплетенные из веток овринги,
закрепленные на скалах и образующие
нечто вроде узких тропинок. В эти времена
в Афганистане еще шла война, и дети
показывали через речку кулаки, а с нашей
стороны стояли спрятанные за камнями
бронетранспортеры с пулеметами. Водитель
Софар по пути показывал, где у афганцев
растет конопля и в каких местах по ночам
стреляют моджахеды. Переночевав в Хороге
и добравшись на попутных машинах до
поселка Ишкашим, мы поймали бензовоз,
ехавший прямо из-за границы, и шофер всю
дорогу до Лянгара рассказывал
любопытнейшие истории про Афганские
нравы.
Долгое время шоферы возили туда
старую одежду из дома и раздавали ее всем
подряд, но каждый раз начиналась свалка с
мордобоем, и даже молодые девушки лупили
друг друга в кровь, не поделив подаренные
босоножки. А привезенный бюстгальтер
чудовищных размеров, рассчитанный на
дородную русскую бабу, поставил их в
тупик: как же носить эти две шапочки,
соединенные хлястиком?
Солдаты рассказывали историю про старика,
который продал им в жены свою дочь за
бочку керосина, и им удалось убедить
девушку в том, что у русских женщин
принято иметь нескольких мужей - и чем
больше, тем почетнее. Когда начальство
через несколько месяцев про это узнало,
девицу попытались вернуть домой, но
безуспешно: отказ от невесты
воспринимался как оскорбление и позор
для семьи - пришлось мужикам выбирать,
кому из них жениться на ней официально.
На широком поле возле поселка Зунг наш
путь был окончен. Долина Вахан-Дарьи
уходила в сторону Индии, где виднелись
какие-то огромные горы, покрытые сплошным
ледовым панцирем, как Эльбрус, а нам
предстояло идти вверх в обратную сторону,
под пик Энгельса. Тут мы все, приехав на
разных машинах ,наконец собрались вместе,
у каждого были в пути свои приключения ,
двоих даже по дороге обокрали. По такому
случаю к нам через два дня приехали два
милиционера, но так как к этому времени мы
уже поставили базовый лагерь на высоте
4.100 м, им пришлось туда подниматься. Один
тут же слег, одурев от высоты, а второй,
покачиваясь, часа два сидел на камне,
неровными буквами заполняя протоколы.
Пришло время лезть на гору. Выбранный
нами маршрут был гениально задуман
первопроходцами - командой свердловчан
под руководством Мальцева, получившей за
него "золото" на чемпионате Союза в
1972 году. Стена напоминала наполненный
ветром парус и смотрелась внушительно -
верхняя часть ее красиво изгибалась и
нависала, сходясь треугольником к
острому гребню, который выводил на
вершину.
Собралась команда во главе с Володей
Балыбердиным. Кроме него, нас было еще
пятеро - Алексей Найденышев, Валера
Симонов, Алексей Шустров, Татьяна
Тимошенко и я.
С Татьяной я в этом году уже совершил
один атлетический подвиг. Мы за 8 часов
взгромоздились на Ягноб по 5б, и я
полностью укомплектовал свою коллекцию
восхождений в двойках с дамами на вершины
всех существующих категорий трудности,
кроме 'шестерок' - теперь и этот пробел
можно было ликвидировать, правда, не в
двойке.
Наш путь по Восточной стене пика Энгельса
начинался с огромного бастиона,
напоминавшего по форме широкую трубу
тепловой электростанции. На середине эта
труба плавно и незаметно увеличила
крутизну, и нам стало совершенно некуда
лезть. Володя решил уходить траверсом
вправо и продолжал это делать, пока не
кончилась веревка. Мне пришлось
повторить тот же ход последним, только с
рюкзаком, выбивая крючья. Некоторые из
них я выбивал не до конца, потом осторожно
уплывал в сторону маятником на веревке, а,
добравшись до следующего крюка, за эту
веревку дергал и вырывал предыдущий крюк
окончательно. За углом Володя нашел ход
по крутому заледенелому углу и рубился по
нему, пока не вылез на верхушку бастиона.
Тут мы переночевали, подойдя вплотную к
нависающей части стены. Мы с Найденышевым
с вечера обработали начало, а утром
Володя полез выше молотить шлямбура и
занимался этим часов шесть подряд
Под вечер мы перевалили особенно круто
нависающее желтое пузо. На перегибе я
остановился, прицепил жумар к ноге и
начал один за другим вытаскивать рюкзаки.
Тут можно было оценить степень нависания
- когда мешки привязывали к нижнему концу
веревки и отпускали, они уходили от стены
метров на 10.
Под вечер мы остановились и начали лепить
из снега балкон для палатки. Нашли пятно
снега, под которым двое из нас повисли на
веревке, развернув свои спальные коврики,
а двое других подвесились выше и начали
на этом снегу прыгать. Получился
приличный балкон, к ночи он смерзся, и мы
расположились с комфортом. На следующий
день Алексей Шустров несколько часов
проходил оставшиеся 4 веревки, тоже
нависающие, но со щелями, где уже можно
было лезть, а мы с Володей подтаскивали
все вещи, иногда возвращаясь по второму
разу, так как Валера Симонов к этому
времени обморозил ступни ног, а Леха
Найденышев - пальцы на руках, до черноты, и
двигаться им было трудновато. Перед самым
выходом на гребень у Татьяны стал
проскакивать жумар, и она неожиданно
перевернулась вверх ногами, успев, правда,
ухватиться зубами за веревку. Мы с
Володей оказались неподалеку и тут же
перевернули ее обратно, а потом все,
наконец, вылезли на гребень и нашли там
отличную снежную яму, где можно было
сколько хочешь разбрасывать вещи, не
опасаясь, что они улетят. После этого дня
погода сильно испортилась, и мы еще три
дня продирались до вершины и спускались
вниз через туманы и снегопады. Помню
момент, когда во время спуска по веревке я
поднял взгляд вверх и увидел летящих по
воздуху Татьяну и Леху Найденышева. Вот
тут нам и конец - подумал я - ведь их теперь
надо будет очень долго куда-то нести, а
силы-то уже не те. Но бог миловал - они
удачно плюхнулись в кучу, снега и ничего
не повредили. Попив чайку с последней
щепоткой лимонной кислоты, мы с
кряхтением забрались на перевал по пути к
лагерю - и тут, я с восторгом услышал, что
снизу, с ледника, кто-то громко зовет меня
'Графом' - значит, нас встречают и сейчас
будут кормить! Тут уж мы так припустили
вниз, что перекрыли расстояние до наших
спасителей минут за десять. Это были Женя
Майоров и врач Юра Горохватский. Они тут
же вкололи нашим обмороженным друзьям
компламин и черные пальцы у них стали
розовыми. Это выглядело как чудо. К вечеру
мы дошли до лагеря и через несколько дней
уехали, добравшись до Душанбе уже без
приключений. Вот так это путешествие
кончилось, мы отмылись в шикарной
варзобской бане, отъелись на всех этапах
по пути домой, а потом я нарисовал отчет с
цветными картинками, и нам дали первое
место на чемпионате Ленинграда, при этом
в спорткомитете каждому вручили приз в
виде большой круглой подушки с лицом и
ушами. Когда вся компания с этими
подушками вошла в метро - народу
понравилось.
Эта стена попала на обложку 1-го тома 'Альпинисты
Северной столицы'
Подробнее>>>
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ БАЛЫБЕРДИНА
Луиза Пропп,
биолог, к.б.н., КМС СССР
Свою первую пятерку в качестве
руководителя Володя делал в 1976 в а/л 'Безенги'
на вершину Уллу-Ауз-Баши по 5а в четверке,
в которой я была тренером-наблюдателем.
Восхождение начали глубокой ночью, т.к.
ледовую стену надо было пройти как можно
быстрее до 'обстрела' камнями с
возвышающейся на последнем участке
скальной стенки. Шли быстро, работали
согласовано. Потом начальник лагеря
Рахаев признался в удовольствии от 'красивой
работы', за которой он наблюдал из лагеря
через сильную оптику.
Как известно, спуск с вершины идет через
ступени ледопада Мижирги, который в том
году был сильно разорван, и мы
потеряли много времени в поисках прохода.
Уже в полной темноте спустились к воде и
зеленой травке в правом кармане ледника,
с облегчением скинули рюкзаки и вынули
палатку. К этому времени прошли сутки - с 23
часов 14 июля - почти беспрерывной работы с
короткой остановкой на перекус. Внизу
светился огнями уютный лагерь. И вдруг
Володя бросил фразу: 'А что, ребята,
давайте спустимся в лагерь!
Представляете, утром мы будем на
построении и окажется, что вместо трех
дней, мы сделали гору за сутки.
Это же рекорд!
Наступила долгая пауза. Ребята - Алексеев
и Гончаренко - выразительно смотрели на
меня с нелепой мольбой: 'женщина, выручай'.
Никому не хотелось и шагу ступить дальше
после расслабленного предвкушения
заслуженного отдыха. Во мне боролись
противоречивые мысли. С одной стороны,
как инструктор я знала, что после 8 часов
вечера возвращаться в лагерь запрещено.
На то я и наблюдатель, чтобы остановить
группу от явного нарушения. С другой
стороны, как спортсмен, я оценила это
заманчивое предложение. И, каюсь, приняла
решение спускаться со словами: 'Я иду
впереди, меня не обгонять, пойдем
медленно, чтоб ноги не ломать'. Через
полтора-два часа пришли в лагерь, а утром,
всем на удивление, стояли на линейке.
Выговор не последовал!...
Этот поступок был ярким примером
бойцовских качеств нашего национального
героя, без которых не состоялся бы его
триумф на 'крыше мира'.
|
