Альпинисты Северной Столицы

 Энциклопедия альпиниста 

Архив рассылок сайта Альпинисты Северной столицы
 Выпуск 58. от 23 января 2004 года

Альпинисты Северной столицы
Альпиниада-300
Золотые маршруты Питерских альпинистов
Персоналии
Горный туризм
Доска объявлений
Новые книги
Вернисаж
Экспедиции
Альпинистский юмор и фольклор
Для спонсоров и рекламодателей
Наши достижения
 
Наша команда
 Альпинисты Северной столицы. Выпуск  58.
 
В книгах,  'Альпинисты Северной столицы' есть специальная глава - Из истории альпинизма в России, СНГ и за рубежом - где всегда хватит места для всех альпинистов...!!! Есть и 2-ая специальная глава - Персоналии альпинистов России, СНГ и всего мира...
В трех томах книги уже написано 128 персоналий альпинистов не из Ленинграда.
 Персоналии ленинградских альпинистов. Их, безусловно, больше - 359 человек, но настоящие альпинисты, тем более "старики" их знали и со многими ходили в горы.
Присылайте нам материалы, они обязательно будут опубликованы

Персоналии ленинградцев, представленные в 3-х томах книги 'Альпинисты Северной столицы'.
Всего - 359 человек.

Персоналии альпинистов России, СНГ и других государств, представленные в 3-х томах книги 'Альпинисты Северной столицы'.
Всего - 128 человек
 
 
 
ПОСЛЕДНЕЕ 'БЕЛОЕ ПЯТНО' ПАМИРА

По книге Г. Калинина (МС СССР): Фортамбек и его вершины, 1983, Ташкент;
публикуется с сокращениями, под редакцией Г. Андреева.

Полностью статью, с картами, схемами, фотографиями,  можно прочитать здесь.

 Первое упоминание о существовании Памира или о стране Каратегин, что расположена в верховьях рек Сырдарьи и Амударьи, появилось в записках буддийского монаха из Китая Сюань Цзаня в VII веке.

В России название 'Каратегин' появилось в 1870 г. в 'Известиях Русского Императорского Географического Общества'. Автором очерка 'Записка о Каратегинском владении, составленная по расспросным данным' был начальник Зеравшанского округа Туркестанского края генерал-майор А. К. Абрамов.

В 1876 г. в пределы Памира вступила Алайская военная экспедиция генерала М.Д. Скобелева. Этой миссией Александр II желал доказать своему вассалу - эмиру Бухары, что власть России распространяется до самых отдаленных окраин. И остался бы рейд удалых казаков лишь демонстрацией могущества, если бы не присутствие в экспедиции подполковника Л.Ф. Костенко и военного топографа Жилина. Это были первые исследователи восточных окраин Каратегина. В составе небольшого отряда они из Алайской долины, дальше которой в свое время не смог пройти А.П. Федченко, через перевал Терсагар пересекли Заалайский хребет и увидели на юге три гигантские снежные вершины. Л.Ф. Костенко называет их горами Гоу. У подножья вершин мчался мощный грязно-бурый поток - река Муксу. Несколько киргизских небольших глинобитных домиков, обрамленных крошечными полями низкорослой пшеницы, бедное кладбище и одинокая постройка над захоронением мусульманского святого. Жилин составил схематический план, обозначив на нем могилу (Алтын-Мазар) и три составляющие реку Муксу потока - Сауксай, Каинды, Сельсай.

Через  год в этих местах появилась новая экспедиция, ее возглавлял геолог И. В. Мушкетов. Он не стал спускаться с перевала, а ограничился лишь осмотром панорамы, оценив высоту хребта на противоположном берегу Муксу в 5800 м и составив описание геологического строения Заалайского хребта по линии его пересечения.

В 1878 г. В.Ф. Ошанин осуществляет первое русское путешествие по Каратегину. Его экспедиция начала свой путь из Самарканда. Преодолев Гиссарский хребет, по долине Вахша она вступила в пределы Каратегина. Красно-бурые воды - могучее порождение неведомых памирских высей. Название реки отрывистое и звучное, как имя божества, - Вахш. Это имя река носит только до того места, где соединяют свои воды две другие, ее составляющие, - Обихингоу и Сурхоб. Истоки Обихингоу лежат в пределах земель Дарваза. А истоки Сурхоба? Не есть ли это Кызылсу, лишь меняющая свое название после того, как она покидает пределы киргизских горных кочевий? (Кызыл-су -кирг., Сурхоб - тадж. - красная вода). Но уж очень велик поток в сравнении с тем, что наблюдал Ошанин будучи два года назад в долине Алая.

Крутые безлесные склоны, оранжево-желтые от выгоревших трав, тянулись по северному борту долины. Изредка, там, где боковое ущелье нарушало это однообразие, на далеком хребте виднелись остатки снежников. Зато с юга - другой, уже памирский хребет - возносился ввысь островерхими скальными пиками и чем дальше к востоку, тем мощнее и выше становились его снежно-ледовые вершины.

Каждый день пути обогащал экспедицию открытиями. Редкие и совершенно неизвестные виды насекомых добавлялись в энтомологическую коллекцию Василия Федоровича, увеличивался и также пополнялся новыми видами гербарий ботаника М. И. Невесского, по мере продвижения новые линии ложились на планшеты карты, которую снимал военный топограф штабс-капитан Г. Е. Родионов. К сожалению, Родионову был предписан крупномасштабный вид съемки, которая захватывала узкую полосу вдоль пути движения. И поэтому, не имея возможности получить на топооснове окружающие хребты и вершины, Ошанин в своих описаниях достаточно подробно описывает и дает им свои названия, так как в лексиконе местных жителей таковые отсутствовали, особенно для тех объектов, которые не посещались ими. Таким образом, впервые появились имена хребтов - Каратегинский, Петра Великого, Дарвазский. А выдающиеся вершины, которые по высоте своей и мощи превосходили и альпийские и кавказские, получают имена в честь великих естествоиспытателей века. Пики Северцова, Агасисса, Тиндаля - дань уважения рыцарям науки, исследователям горных областей.

... Экспедиция приближалась к верховьям Сурхоба. Глубокая долина, некогда проутюженная огромным ледником. Замысловатый узор, сотканный водами реки на серой основе галечника. Здесь две памирские реки Кызылсу и Муксу, образуя единый Сурхоб, растекаются свободно, словно устав от напряженной борьбы со скальными теснинами. После переправы через Кызылсу петли конной тропы вывели на огромную террасу, откуда открылась грандиозная панорама на восточную часть хребта Петра Великого. Торжественно и скромно звучат строки из ошанинского очерка 'Каратегин и Дарваз': '... тут (в восточной части хребта - авт.) находится группа из четырех пиков. Особенно поразителен их вид из Джаилгана. Я считаю, что восточный пик имеет до 25000 (7500 м - авт.) футов высоты...'

'Восточный пик'. Некоторые последующие исследователи считают, что В. Ф. Ошаниным была открыта главенствующая вершина хребта Петра Первого, вершина, которая на современных картах значится как пик Коммунизма.

Далее экспедиция Ошанина попыталась пройти долиной Муксу, но путь оказался невозможным для конного отряда. И тогда В.Ф. Ошанин принимает решение обойти муксуйские теснины и выйти к реке кружным путем. Отряд поворачивает в долину Кызылсу и, обогнув западную часть Заалайского хребта, через перевал Терсагар выходит к верховьям Муксу. И здесь в описаниях В.Ф. Ошанина впервые в географической литературе появляются названия трех пиков, упомянутых Л. Ф. Костенко - Музджилга, Сандал и Шильбе.

В.Ф. Ошанин не ограничился посещением живописного урочища, как это сделали его предшественники, он отправился дальше. По замыслу экспедиция должна была из верховьев Муксу пройти в Шугнан, к нынешнему озеру Яшилькуль, чтобы связать съемки русских и английских топографов и выяснить пути через Гиндукуш в долину Инда. Но маршрут был прерван в ущелье Балянд-киик, где на крутой и узкой тропе вьюки разбивались о скалы, спотыкались и падали лошади. К тому же треть отряда страдала от лихорадки. Чтобы не рисковать людьми, Василий Федорович решил повернуть назад. Отряд отступил в Алтын-Мазар, а он вместе с Родионовым и Невесским переправился через Сельдару, чтобы побывать на леднике. Открыватели решают присвоить леднику имя Алексея Павловича Федченко, товарища Василия Федоровича по учебе в Московском университете, первого русского исследователя Памира, чья жизнь в самом расцвете физических и творческих сил трагически оборвалась на леднике Мер-де-Глас в Альпах1/.

Через шесть лет после экспедиции В.Ф. Ошанина в низовьях Муксу побывал геолог и этнограф Г.Е. Грумм-Гржимайло. Ему также не удалось подняться по долине, но зато он проник в Дарваз и впервые высказывает предположение, что в 'северной части нагорий Памира' существует 'громаднейшее поднятие, узел, от которого отходят кряжи неравной длины'.

Вместе с Г.Е. Грумм-Гржимайло в путешествии принимал участие уже известный нам военный топограф Г.Е. Родионов, но результаты его работы нигде не фигурируют. Таким образом, посещение Дарваза двумя путешественниками не внесло ясности в высокогорную орографию центральной части Памира.

Наиболее полное представление о землях к югу от хребта Петра Первого могло дать двухлетнее (1881-1883) путешествие ботаника А. Э. Регеля и топографа П.Е. Косякова. Но, к сожалению, А.Э. Регель после возвращения в Россию вскоре заболел и умер, не успев обработать до конца результаты экспедиции. А ведь именно он первым из исследователей проник в ханства Рушанское и Шугнанское. П.Е. Косяков вынужден был из-за болезни вернуться из долины Ванча.

В начале 90-х г.г. политическая обстановка на Памире обострилась настолько, что в дальнейшем вызвала военные столкновения между русскими казачьими отрядами и войсками кашгарского и афганского ханов, находившихся под английским влиянием. После этих осложнений состоялись (1895) лондонские англо-русские переговоры о границах влияния двух могущественных держав на Памире. Объединенная комиссия прибыла в Шугнан, и ею была установлена государственная граница между Кашгаром, Афганистаном и подвластными России областями, которая существует и поныне.

В период военных действий в казачьих рядах находились высокообразованные передовые офицеры. Среди них можно назвать Б. Л. Громбчевского, А. Г. Серебрянникова, С. П. Ванновского, П. А. Кузнецова, оставивших труды по описанию и картированию Памира.

В 90-е гг. XIX века было начато составление десятиверстной карты Памира. Три листа карты были закончены в 1897 г. Непосредственное участие в ее составлении принимал Г. Е. Грумм-Гржимайло, вычерчивал же листы подполковник Г. Е. Родионов, впервые познакомившийся с Памиром в составе экспедиции В. Ф. Ошанина. На карте на территории Дарваза обозначена река Гармо и в ее верховьях одноименный пик. До этого в географической литературе о Памире нет упоминаний как о реке Гармо, так и о пике Гармо.

В 1897 г. западную часть хребта Петра Первого трижды пересекает Владимир Ипполитович Липский. Несмотря на то, что он путешествовал в одиночку, ему удалось исследовать несколько долинных ледников, берущих начало на северных склонах хребта. Из рассказов жителей В. И. Липский убедился, что далее к востоку хребет Петра Первого несет значительное оледенение. Ледники залегают в истоках рек Шегазы, Кашмук, Иргет, Сугран, Фартамук. Фартамук - это и есть первое упоминание о долине Фортамбека. Не вдаваясь в причины переозвучивания одного и того же слова, можно заключить, что В. И. Липский был более точен, чем позднейшие исследователи. Слог 'мук' присутствует во многих топонимах Восточного Каратегина - поселок Мук, реки Муксу, Кашмук, Катта-Карамук, Кичи-Карамук. А. А. Бобринский, исследователь быта памирских горцев, в книге 'Горцы верховьев Пянджа' высказывает предположение, что все эти названия - 'следы, оставленные по себе древним народом Мук', который по неизвестным причинам покинул эти места и мигрировал на запад.

В 1899 г. В.И. Липский предпринял новое путешествие. На этот раз он побывал в Дарвазе, посетив и описав ледниковые области рек Арзынга и Мазара, пересек хребет Петра Первого и двинулся вверх по Муксу, стремясь обследовать ледники восточной части хребта. Но непроходимость муксуйских теснин для лошадей остановила исследователя. Очевидно, В. И. Липский наблюдал многие вершины, окружающие ледник Фортамбек, и в их числе наверняка пик Евгении Корженевской. В.И. Липским была обследована значительная часть северных склонов хребта Петра Первого. Описания своих путешествий он объединил в трехтомный труд 'Горная Бухара', изданный в Санкт-Петербурге в 1902-1905 г.г.

В 1903 г. через Каратегин и Дарваз проехал подполковник генерального штаба России В. Ф. Новицкий. В отчете о поездке он пишет: '3-го августа мы достигли последнего населенного пункта Вахии - села Пашим-гарм, расположенного при слиянии трех больших горных ручьев, образующих р. Хингоу'. И далее: 'отсюда возможно предпринять разведку восточной, еще совершенно не исследованной части хребта (Петра Первого - авт.), заполненной снеговыми пиками и ледниками. Ущелья Сагрун (Киргизоб - авт.) и Гармо настолько глубоко проникают в хребет, что если бы возможно было добраться до истоков текущих по ним ручьев, то общий характер этих гор сделался бы понятным', но ущелья были недоступны.

Таким образом, ни В. Ф. Ошанин, ни Г. Е. Грумм-Гржимайло, ни В. И. Липский, ни В. Ф. Новицкий, ни Б. А. Федченко с Б. А. Майтовым (1904) не смогли пройти вверх по Муксу, чтобы исследовать ее среднее течение. Не доступной оставалась эта часть долины и для тех, кто делал попытки пройти из верховьев (геолог Д. Л. Иванов, 1883).

Первым исследовал среднее течение недоступной Муксу - Николай Леопольдович Корженевский. Он выехал на Памир из Оша 19.06.1904 и через 10 дней, оставив позади Алайский хребет и Алайскую долину, с перевала Терсагар любовался вечноснежными Музджилгой, Сандалом и Шильбе. Жившие в Алтын-Мазаре киргизы тепло встретили путешественника, но категорически не советовали идти вниз по долине. Корженевский и сам колебался: в реке было слишком много воды, грязно-бурый поток катил огромные камни, от грохота которых на берегу невозможно было услышать даже собственный голос. Один из киргизов по имени Тохтурбай посоветовал вернуться сюда осенью, когда вода значительно спадает и Муксу становится доступной для конной переправы. Тохтурбай сказал, что, будучи мальчишкой, он с отцом проходил по ущелью и пообещал сопровождать путешественника.

16 сентября Н. Л. Корженевский вновь прибыл в урочище, чем немало смутил Тохтурбая. Но отговорки старого киргиза не помогли ему, и на следующий день всадники выступили в путь. Подробности похода от Алтын-Мазара до селения Иргай достаточно подробно описаны Н.Л. Корженевским в очерке 'По реке Муксу' в ежегоднике Русского Горного Общества (т. V, 1906). В походе им была составлена глазомерная схема среднего течения реки, где обозначены все притоки Муксу и нанесены их названия со слов Тохтурбая. Н.Л. Корженевский не обозначил на схеме никаких ледников, кроме виденных им самим - в их числе ледник Карасель, переименованный Корженевским в ледник Мушкетова. О леднике Фортамбек упоминаний нет.

В том же томе, где опубликован очерк Н.Л. Корженевского, редактор ежегодника Александр фон-Мекк предлагает 'Опыт картографического изображения бассейна рек Муксу, Арзынга и Мазара', где, используя данные всех исследователей, он впервые наносит на картосхему открытые и упомянутые ими ледники в пределах бассейнов этих трех рек. Ледник Фортамбек он обозначил особым знаком. Примечательно, что даже в 1930 г. Н.Л. Корженевский в свой каталог ледников Средней Азии вносит Фортамбек 'по расспросным данным и мощности водного потока', фон-Мекк также обозначил на схеме пик Гармо и легендарные перевалы Кашал-Аяк и Танымас, упомянутые еще В.Ф. Ошаниным.

На поиски этих перевалов в 1908 г. отправился с отрядом казаков капитан Н.И. Косиненко. Он пошел ледником Федченко, где обнаружил крупный приток, назвав его ледником Бивачным. В глубь Бивачного отряд пройти не смог, но четверо казаков из отряда поднялись вверх по леднику Федченко и, если судить по их рассказам, вышли на перевал Кашал-аяк, который они назвали перевалом Разведчиков. Несомненно, Н.П. Косиненко видел с востока пирамиду нынешнего пика Коммунизма, но в его отчете об этом нет никаких упоминаний.

На десятиверстке, выполненной Г.Е. Родионовым, осевая часть хребта Петра Первого и области Центрального Памира красуются огромным белым пятном.

Картографирование хребта Петра Первого было начато в 1906 г. экспедицией немецкого географа и альпиниста Вильяма Рикмер-Рикмерса. В процессе экспедиции были совершены восхождения на вершины Люли-харви и Большой Ачик. Эти восхождения по праву следует считать первыми на вершины хребта Петра Первого и, видимо, вообще на Памире.

В 1910 г. Н.Л. Корженевский совершил новое путешествие. Исследователя по-прежнему влекли неизвестные горы, лежащие к югу от Муксу. Он пытается пересечь бурную реку, чтобы обследовать верховья ущелий, начала которых пересек шесть лет назад вместе с Тохтурбаем. Но воды Муксу не пустили его. После попытки, едва не стоившей ему жизни, Николай Леопольдович решает взглянуть на заветные ледники с противоположной стороны долины. Таким образом, он оказался напротив ледника Мушкетова. 'Нас разделяла только река и массивные бугры старых морен на том берегу. Первое, что поразило меня, - это гигантский массив, возвышающийся на заднем плане Карасельского ущелья'. Так состоялось открытие пика Евгении Корженевской, третьей высоты Памира. В статье, посвященной поездке, Н.Л. Корженевский писал: 'Этот величественный пик я посвящаю Евгении Сергеевне Корженевской, с именем которой сплетены чувства глубокой моей благодарности за сердечное участие в моих путешествиях'.

В 1913 г. на Памир вновь прибыли немецкие исследователи. Они продолжили картографирование района хребта Петра Первого. Геологом экспедиции Р. Клебельсбергом была начата геологическая съемка. Фотоиллюстрации в его книге 'Введение в геологию Западного Туркестана', изданной в 1922 г. в Инсбруке, дают ясное представление об орографии значительной части хребта Петра Первого, совершенно неизвестной до этого. Картосхема, опубликованная в этом издании, дополнила русскую 'десятиверстку'. Но на ней главенствующая роль над областью Памира в верховьях ледника Гармо отведена пику Сандал, высота которого определена в 7050 м. Р. Клебельсберг основывался на сведениях, сообщенных ему таджиками долины Гармо. Пик Гармо на схеме нанесен в соответствии с его нынешним местоположением.

Как и в предыдущую экспедицию, немецкими исследователями было совершено несколько восхождений. Впервые были покорены гора Сагунаки в хребте Петра Первого и безымянная пятитысячная вершина в его южном отроге (ныне хребет ОПТЭ). Эта вершина была названа восходителями пиком Мирзаташ, в честь чиновника (Мирзы) бухарского эмира, который сопровождал экспедицию в качестве его представителя. В восхождении на пик Мирзаташ принимали участие профессор В. Рикмер-Рикмерс и В. Даймлер, занимавшийся топосъемкой.

Р. Клебельсберг приводит разрозненную панораму из четырех кадров с вершины пика Мирзаташ: два снимка, изображающие хребет Петра Первого с нынешним пиком Москва и другими вершинами к западу, принадлежат объективу В. Рикмер-Рикмерса, а  два  других - В. Даймлера - изображают Дарвазский хребет западнее пика Гармо, нижнюю часть ледника Гармо и вершины в верховьях ледника Федченко. Участок гор к востоку отсутствует. Может быть он не виден с пика Мирзаташ? Оказывается, нет. Недостающий кадр мы находим в сборнике Австрийского альпийского клуба за 1928 г. Он опубликован Р. Финстервальдером, а снят в 1913 г. В. Даймлером, который погиб в годы Первой мировой войны. Подпись под снимком гласит, что это 'вершина Гармо (около 7500 м) - высочайшая в Сельтау'. Объектив В. Даймлера запечатлел три вершины: в крайней справа, покрытой облаком, по характерному треугольнику скальной стены без труда узнается нынешний пик Коммунизма. Таким образом, снимок В. Даймлера - первая фотография высочайшей вершины Памира.

Из писем руководителя экспедиции В. Рикмер-Рикмерса в Русское географическое общество, датированных 1913 г., следует, что немецкие исследователи после посещения ледника Гармо пришли к выводу, что его верховья приводят к южным склонам вершин, возвышающихся над Муксу в районе Алтын-Мазара.

В 1916 г. долину Гармо посетил астроном Я.И. Беляев и географ П.И. Беседин. Оба исследователя опубликовали два раздельных очерка в одном номере 'Известий Русского Географического Общества', где к вопросу местоположения пика Гармо не пришли к единому выводу. Я.И. Беляев называет пиком Гармо вершину в 'проблематичном (по иронии П.И. Беседина) хребтике'. Сам П.И. Беседин называет эту вершину за ее характерную форму 'троном Петра Великого', утверждая, что ':она не имеет ничего общего с известным таджикам и фигурирующим на десятиверстке в этом же районе 'пиком Гармо'. Я.И. Беляев высказывает сомнения в отношении пика Гармо на десятиверстной карте, но окончательно решать этот вопрос не берется. Оба исследователя упоминают также о вершинах в верховьях ледниковой системы Гармо, предположительно отождествляя их с 'Алтын-мазарскими высотами', опираясь на сообщения проводников о том, что будто бы очень давно через цирк Гармо существовал путь на Муксу, но тут же подвергают сомнению достоверность этого сообщения.

После описанных экспедиций создалась следующая картина самой труднодоступной области Памира. По утверждению Г.Е. Грумм-Гржимайло широтный хребет Петра Первого на востоке упирается в 'громаднейшее поднятие, узел', который носит название Сельтау. П.И. Кузнецов утверждает, что в этом месте находится 'горный, узел Куи-Лазар'. Высшей точкой узла является гора Узтарги (по Г.Е. Грумм-Гржимайло) или какая-то 'другая вершина', возможно относящаяся к 'Алтын-мазарским высотам' (Я.И. Беляев, П.И. Беседин, Р. Клебельсбсрг). Н.Л. Корженевский приводит свидетельства киргизов, что в этой части гор высится пик Гармо. Десятиверстная карта Г.Е. Родионова, Р. Клебельсберга и П.И. Беседина утверждает, что гора Гармо высится южнее, в верховьях восточного притока ледника Гармо. В. Рикмер-Рикмерс и Я.И. Беляев достаточно уверенно именуют так незначительную пятитысячную вершину.

А кто же прав по поводу наименования главенствующей над районом вершины? Г.Е. Грумм-Гржимайло помещает гору Узтарги в истоках рек Дараи-Сарги и Дараи-Мазар, т.е. значительно западнее. Р. Клебельсберг и сомневающийся Я.И. Беляев введены в заблуждение ложными сведениями, и их 'Алтын-мазарские высоты' доминировать над районом никак не могут. Более убедительно звучит утверждение П.И. Беседина относительно 'другой вершины', подкрепленное десятиверстной картой и предположением Я.И. Беляева. Этим данным противоречит сообщение Н.Л. Корженевского о пике Гармо в истоках ледника Фортамбек.

В 1925 г. Н.Л. Корженевский составляет гипотетическую картосхему расположения ледников и хребтов высокогорной области Северо-западного Памира. На ней он наносит пик Гармо в самом центре горного узла, от которого прочерчивает хребты, располагает между ними ледники Гармо, Фортамбек, Мушкетова и Кашал-аяк (Бивачный) и прилагает ее к очередной работе о Памире (1926). На следующий год И. Л. Корженевский публикует новую работу 'Муксу и ее ледники', где пишет: 'Истоки ледника Мушкетова залегают в огромном сложном цирке, образуемом соединением восточной части хребта Петра Великого и хребта Академии. С юга к этой части гор примыкают северные рукава ледника Гармо'. Еще до этой публикации он вычерчивает новый уточненный вариант своей схемы, на которой вместо узла хребтов проводит один меридиональный хребет, который на общем собрании Среднеазиатского отдела Русского Географического Общества (25.02.1927) предлагает назвать 'хребтом Академии в честь Академии Наук СССР'. Название, таким образом, легло на хребет Сельтау.