Альпинисты Северной Столицы

ЭВЕРЕСТ ВЛАДИМИРА БАЛЫБЕРДИНА

Алла Васильевна Соколовская – журналист 
(статья из газеты «Новый Петербург» от 18.07.02).

20 лет назад, в 4 мае 82-го, впервые советская сборная альпинистов поднялась на Главную гору Мира по сложнейшему из неосвоенных еще маршрутов высшей категории трудности. Среди членов сборной Союза были три наших земляка. Однако первым из 11-ти единственным из трех земляков, тогда достигших вершины, стал именно Бэл – так дружески звали Владимира Балыбердина среди своих.

А они - «Снежные барсы», покорители всех 7-тысячников Союза, обладатели знака «Мастер спорта СССР» или прочих регалий и наград - главные члены 25-й по счету международной экспедиции на высотный пик Земли.

Первая фраза Бэла, прозвучавшая из поднебесья, с вершины Горы: «Во все стороны пути идут только вниз...», сродни знаменитой Юрия Гагарина: «Поехали!!!». В тот день – 4 мая 82-го эти слова, облетев весь мир, стали историческими. Эверест был его Звездным часом.

Жребий судьбы уготовил ему в напарники на той тропе, в прямом смысле, антипода по всем параметрам.

Тогда Бэл – еще рядовой инженер обычного НИИ, а тот, другой – уже с ученой степенью кандидата. Для всех – два года усиленных, изнурительных тренировок, когда каждый выкладывался до конца. Как раз на этом этапе в Гималайскую сборную требовалось отобрать 22 кандидата из 150 претендентов – «браковали» без жалости. И примкнувший к ним на финишной прямой, без отборов, но с личной подачи всеми уважаемого Евгения Тамма, профессора, доктора наук и начальника будущей экспедиции!

Один – в расцвете сил (почти возраст Христа), другому к началу экспедиции стукнуло 44. По всем писаным законам высотного альпинизма войти в состав этой сборной он права не имел. Если бы не Е.И. Тамм. Своею властью и вопреки всем.

И было еще одно обстоятельство – ленинградская школа альпинизма. До обидного малочисленная, представленная всего двумя из 17-ти «гималайцев»…! Традиционно – сильнейшая. А с другой стороны, конечно же, московская – столично-союзная, по штату и положению. Она ближе других к спортивным и неспортивным боссам страны. Итак, великое противостояние не только на личном и спортивном уровнях. Но и на самом высоком. Задолго до эпопеи в Гималаях.

Таким вот образом в штурмовую связку-двойку на пик высотного полюса нашей Земли вошли Владимир Балыбердин и Эдуард Мысловский. Поначалу Мысловский в спортивный состав экспедиции на Эверест-82 не входил – только в тренерский. Но здесь он шел номером первым – по штату. Он же официальный лидер и ведущий. Однако Гора выявила – кто есть кто.

На штурм вершины из лагеря номер пять («последний бросок») вышли двое – новичок и ветеран сильнейших альпинистов страны. Бэл весь путь до штурмового лагеря – без кислорода. И это после пяти дней работы на высоте свыше восьми тысяч. А его, кислорода, там всего одна треть того, что у подножия. Что само по себе уже рекорд и, считай, спортивный подвиг. Кстати, Бэл – единственный «бескислородник» из всех 11-ти, достигших тогда вершины. И без многоопытных (как считалось, незаменимых!) помощников-шерпов из местных. Они, не выдержав, с полпути повернули обратно.

Его же напарник упустил в пропасть свой рюкзак со спальным мешком, фотоаппаратом, рукавицами, «кошками», баллонами с кислородом, флагами-вымпелами и многим другим. Что нес, да так и не донес до победного конца, а главное свою – инициативу…! Затем, «облегчив» Бэла на часть его снаряжения, забрал его баллоны с кислородом, а себя еще раньше освободил от «лишнего» груза - рации. Все переговоры с руководством внизу и все решения здесь, наверху, Бэл принял на себя, став лидером де-факто.

Вопрос стоял жестко: быть или не быть на Горе? Если не они (точнее, не Он), то кто же?!

Работа есть работа и кто-то должен ее делать, имея в виду, прежде всего себя, – одна из заповедей Бэла. Кто же о ней не слышал! И он ее, эту работу, сделал! В условиях запредельных человеческих возможностей, спасая положение и напарника, Бэл в одиночку обработал участок IV-V и установил лагерь-V, навесив 150 м перил…!!! Отдав все силы Вершине, т.е. достигнув одной цели, они приобрели другую - вернуться живыми.

Из статистики высотного альпинизма известно, что большинство трагедий было все-таки на спусках. А им, первовосходителям, Бэлу и Эдику, вполне реально грозила «холодная ночевка» на высоте 8500 м. Это значит – без палатки, спального мешка, горячего питания. Скалы заснежены, оба идут без «кошек», у Эдика, к тому же схватившего «горняшку» (горная болезнь), кончается кислород. На такой высоте и в такой ситуации мало шансов выжить...

По правилам альпинизма, в спортивной связке-двойке всегда так: путь наверх - главная работа падает на первого, а при спусках вниз - основная на второго, страхующего. По мнению профессионалов-участников, в паре Мысловский - Балыбердин (Бэл) взял на себя не только главную, основную, но часто работал просто один.

На спуске, точнее мучительном сползании с Горы – к теплу, воде, пище, людям! Наконец-то пришла подмога. Вторая связка-двойка Туркевич - Бершов. Однако их цель совсем другая. Бэл оценил ситуацию: ему – с больным, помороженным и как бы в прострации Мысловским (дойдут ли?), а им, полным сил и желаний – последняя надежда наверх, к Вершине (разрешат ли?).

Молча, обдумав все, Бэл решил:

– ДАВАЙТЕ!

Геройство? Да нет. Нормальный поступок сильного. И вдобавок - душевно щедрого. Фактически это второй подвиг Бэла там, на Эвересте.

– Я бы вообще дал тебе Героя! – говорил позже Валентин Венделовский, режиссер киностудии «Леннаучфильм», оператор группы на Эвересте, бывший там с первого дня до последнего.

Однако в печати и на уровне спортивного и около спортивного руководства об этом не было ни слова!

После звездного часа…

Награды им дали равные – высший тогда в Отечестве орден Ленина. Но вручали его в разное время и по-разному.

Москва, актовый зал Спорткомитета Союза. Торжество – а это у нас умели! – удалось на славу. И бывший главный спортивный босс страны (председатель союзного Спорткомитета), словно судья на боксерском ринге, поднял забинтованную руку Эдика Мысловского – в знак победы. Зал рукоплещет, герой принимает лавры как должное.

Признание людское естественно, как и само дело, ради которого... – будь там и Владимир Балыбердин! Но его не было. Ни на сцене, ни в зале, ни в Москве. Да и фамилия его прозвучала лишь раз, в самом начале, да и то как-то всуе...

...Среди альпинистов-новичков жива байка:

– Мужики, за чем в горы идете?

– За камнем, конечно. Философским.

Судя по всему, Володя его нашел. В горах, в семье, детях.

Жена Лена, милые сердцу дочки – доченьки - дочурки Таня, Надя, Света. Обычно скупой на улыбку, в своей квартире на Бассейной, среди родных и близких, Володя бывал раскованным и радостным.

Володя и дом построил. Свой и сам. В садоводстве Радофинниково.

Через семь лет в экспедиции «Канченджанга-89» наши герои встретились вновь. Все в тех же ролях: один в начсоставе, другой – в спортивном.

Эдуард Мысловский получил потом очередную награду – Орден Трудового Красного знамени. Все другие он уже имел. За руководство экспедицией и покорение 8-тысячника, не побывав на его вершине. А Владимир Балыбердин был удостоен Ордена Дружбы народов - за уникальный траверс всех четырех вершин этого уникального 8-тысячника (опять единственный из команды без кислорода – прим. ред.).

Потом были другие восхождения, статьи, книги, выступления во Всероссийском Географическом обществе.

Однако в делах житейских «держать удар» Бэлу становилось все трудней и трудней. Начиналась перестройка. Отмена стипендий, пенсий и иных «льгот» спортсменам-профессионалам, выступавшим в советское время под флагом «любителей спорта». Все рухнуло. Как и чем добывать себе хлеб насущный - отныне надо было искать и решать самому.

Созданный Балыбердиным кооператив «Альпинист», подготовив и проведя экспедиции на Эверест-91 и дважды на «К-2» (гора Чогори на границе Пакистана и Китая) в 92-93-м годах, потом бездействовал... В идеях у Бэла недостатка не было. Но для их реализации нужны были финансы.

Судьба расставила свои знаки препинания, поставив в конце слишком рано точку. Из всех прочих испытаний – противостояние нищете оказалось роковым... Пришлось зарабатывать частным извозом.

В канун Игр Доброй воли-94 по традиции во время приема в Горспорткомитете Бэл с помощью М.М. Боброва – почетного гражданина нашего города, сумел заручиться согласием городского мэра на деловую встречу. А речь шла о массовом восхождении на Эверест в честь 100-летия современных Олимпиад под его, Бэла, руководством: не только сам, но и другие! - его давняя мечта.

Потом он вдруг пропал. Каково было бремя 13-ти дней и ночей полной безвестности для семьи и близких - знают лишь те, кто непосредственно принимал участие в поисках живого или... Когда все возможные варианты были исчерпаны, подключили Спорткомитет города. Однако все самое главное и самое тяжкое взял на себя Виктор Боярский. В конце концов, он и нашел. О чем и свидетельствовал позднее на судах. С опозданием и более чем скромно о факте гибели сообщили газеты. Молва шла из уст в уста...

В ночь на 22-е июля 1994 на перекрестье пр. Славы и ул. Софийской «Волгу» Бэла подмял под себя внезапно налетевший огромный финский трейлер-«дальнобойщик», груженный железом. Бэл и трое его попутчиков-пассажиров погибли мгновенно, пятый чудом выжил, став глубоким инвалидом...,

На место ДТП прибыли, как положено, гаишники. Изъятые документы Бэла оказались в порядке и не оставляли сомнений. Ушел безвременно, неотвратимо, невозвратимо... Ему не было 45-ти

Казалось, трагическое уже позади, впереди лишь печальный ритуал.

Однако дальнейшая цепь событий не менее трагична, а может, и более. По чьей-то недоброй воле информация о его гибели не попала ни в одну, даже внутреннюю милицейскую сводку - за день, неделю или месяц.

Позже, во время суда уголовного, под тяжестью содеянного и на глазах у вдов и сирот, финский шофер признал себя виновным. Шофера вскоре вернули в его страну (домой!), а там и вовсе выпустили - амнистия подоспела...

У прибывших на место трагедии в руках были пять документов Володи (кроме водительских прав еще и паспорт, и удостоверение заслуженного мастера спорта СССР и др.). Но погибший едва не попал в разряд неопознанных. Тех, кто уходит в небытие без имени, но с номером.

Потом был судебный марафон вдовы Владимира Балыбердина. Дзержинский районный суд – кассация ответчика (ГУВД) - повторное рассмотрение в районе. После всех мытарств и протестов суд решил: взыскать с милиции денежную компенсацию за моральный вред, нанесенный ее работниками.

13 дней и ночей известнейший спортсмен числился «неизвестным». А в столе у следователя мирно покоились все документы, удостоверяющие его личность.

«Моя милиция меня бережет», – звонко весело чеканили в школе. Что же делала «моя милиция» в эти 13 дней? «Осмотр жилища пострадавшего». Таково служебное именование и основание для вторжения в дом. При свидетелях. С понятыми и протоколом. В обиходе это зовется иначе - обыск. Цель – причина известна из детективов: сама заявила о пропаже мужа, уж не сама ли и...? Для обычно порядочных (кто «не участвовал – не привлекался – не состоял») это шоковая ситуация. А для любящих и любимых?!

В конце протокола осмотра Елена Васильевна поставила свою подпись-свидетельство: Владимира Сергеевича Балыбердина в квартире не обнаружено.

Вот декабрьский приказ от 1995-го по ГУВД «О наказании сотрудников ГУВД...». Следователю Долгушевскому – выговор за допущенные ошибки, дежурному следователю Васильевой – за грубое нарушение, участковому Тимонину – за поверхностную проверку и непринятие мер и т.д.

На первую годовщину памяти Бэла в квартире на Бассейной собрались родные, близкие, друзья. Из Москвы приехала с дочкой Машей родная сестра его жены Наталья Сергеева - трехкратная абсолютная чемпионка Мира и многократная Европы, Союза и России по высшему пилотажу. В одной семье два выдающихся спортсмена - альпинист номер один и лучшая летчица России.

Перед отъездом домой, уже прощаясь на пороге, радостно - зовуще улыбаясь, красавица, как голливудская звезда, Наташа говорила мне:

– Приезжайте, обязательно приезжайте в Москву - полетаем!

Приехать пришлось – полетать нет.

Уже после годовщины Володи, спустя почти месяц, 17 августа 95-го в небе под Москвою при подготовке к авиашоу на Авиакосмическом салоне в городе Жуковском Наташа трагически погибла... Для Елены Васильевны к своим трем дочерям добавились заботы о 12-летней Маше – дочери Натальи Сергеевой.

Печаль очередной, восьмой годовщины утраты не пересилит светлой памяти об ушедшем. А с фотографии на стене смотрит Бэл – на нас, живущих после него.