Очки дополненнои реальности microsoft hololens 2. | Удобные ручки для душевых ограждений обеспечивают надежное закрытие и открытие.

1994. Погибли на К2 (Чогори)…

Горбенко М.М. – ЗМС СССР.

 Летом 1994 года к вершине К2 вышла команда альпинистов альпклуба «Одесса». В ходе восхождения погибли 3 украинских альпиниста. 

Пархоменко Александр Леонтьевич (1952-1994).

Занимался альпинизмом с 1966 г. МС СССР с 1984. МСМК с 1993. Инструктор 1 категории с 1983 г. Работал в а/л Кавказа, Памиро-Алая, Памира, Фанских гор. Лучшие восхождения: Нанда-Деви, Канченджанга, п. Вольной Испании (зимой), Дых-тау СВ, Чандара, Чанчахи, Уилпта, п. Корженевской, п. Ленина, п. Коммунизма, п. Ракхиот. Участие в Чемпионатах СССР: 1981 г. – III место, 1983 г. – III место.

Ибрагим-Заде Дмитрий Давудович (1955-1994). 

Занимался альпинизмом с 1968 г. МС СССР с 1985. Инструктор 1 категории с 1983. Работал в горных районах Памиро-Алая, Памира, в международном а/л на Памире. Лучшие восхождения: Нанда-Деви, Канченджанга, п. 5250 В ст., Дых-тау СВ, Чапдара, Чанчахи, п. Корженевской, Уилпата, п. Ленина, п. Коммунизма, п. Ракхиот. Участие в чемпионатах: СССР 1982 – III место; Украины: 1982 – II место.

Харалдин Алексей Викторович (1957-1994).

 Занимался альпинизмом с 1977. МС СССР – 1988. Инструктор с 1985. Лучшие восхождения: В. Домбай, Чанчахи, Уллу-тау по С.ст. (зимой), тр. Асанской дуги, Нанда-Деви, Канченджанга, п. Байтор, п. Армстронг. Участие в Чемпионатах СССР: 1988 – 1 место, п. Байтор, п. Армстронг; 1989 – 2 место; 1990 – 4 место. Участие в Чемпионатах Украины: 1989 – 1 место, Уллутау Гл. (зимой). 

«Мы нашли тела товарищей в двухстах метрах от вершины, восхождение потеряло смысл…».

Состав экспедиции:

1. Свириденко В.С. , руководитель экспедиции.

2. Бойко В.

3. Власенко А.

4. Горбенко М.М.

5. Дудко В.

6. Завершинский Ю.

7. Ибрагим-Заде Д.

8. Могила В.

9. Пархоменко А.

10. Серпак А.

11. Терзыул В.

12. Харалдин А.

К2 – это очень сложная гора, и традиционный маршрут – ребро Абруццкого – чрезвычайно опасен. Поэтому тактика должна была строиться с расчетом на то, чтобы за два выхода подняться на вершину. Для этого и было запланировано восхождение на пик Ракхиот, и ребята приехали на К2 уже акклиматизированные. 

Первой пошла на гору четверка Серпак, Пархоменко, Ибрагим-Заде, Харалдин, они же и должны были решить, что делать дальше. Я исходил из того, чтобы каждому, как и на Канченджанге, дать шанс на восхождение. 

Впереди, на день раньше нашей четверки, шла группа известных западных альпинистов – Велицкий, Роб Холл, В. Густавсон и др., которые из-за плохой погоды в 100 метрах от вершины вынуждены были вернуться в штурмовой лагерь. А наши – в ту ночь выходили наверх. Вышли без радиостанции. Серпак ушел вниз, а трое не вернулись. 

Мы должны были узнать, что с ребятами. В связи с этим была предпринята еще одна попытка восхождения. Проанализировав состояние всех участников, поняли, что только Терзыул и Горбенко могут идти. 

Терзыул был в прекрасной форме, шел быстрее и на штурмовом участке присоединился к немцам (группа фирмы Амикал и В.Густавсон), вместе с ними вышел к телам погибших, а потом и на вершину. Немцы сказали, что помогут закрепить тела на обратном пути, но оставили Терзыула самого хоронить ребят. Погода начинала портиться, и все спешили вниз. Вечером наша двойка спустилась в штурмовой лагерь.

 Начиналась одесская экспедиция на К2 необычно – с акклиматизации на склонах горного массива Нанга-Парбат, с восхождения на пик Ракхиот (7.134 м). 

Обработку маршрута на К2 мы вели тремя группами. В нашей с Владиславом группе изначально было принято решение не применять кислород.

Наша экспедиция смогла установить БЛ на 5.300 м и промежуточные лагеря Л1 (6.100 м), Л2 (6.800 м) и Л3 (7.400 м), а группы А. Пархоменко и А. Серпака на втором выходе достигли высоты 7.800 м и 9 июля установили лагерь Л4.

На следующий день группа в составе Александра Пархоменко, Дмитрия Ибрагима-3аде, Алексея Харалдина и Александра Серпака вышла по согласованию с руководителем экспедиции Вадимом Свириденко на штурм вершины в 2 часа ночи. Погода стояла нормальная, их наблюдали на 7.800 м в разрыве облаков до 17 часов, когда погода резко ухудшилась. В Л4 возвратился А. Серпак, который повернул с высоты 8.000 м, и сообщил, что группа вышла на штурм без радиостанции.

В этот день наша группа была на третьем выходе и достигла лагеря Л3 (7.400 м). На следующий день мы втроем с трудом (ветер, отсутствие видимости, затрудняющее поиски перил и маркировки) поднялись на плечо и чудом наткнулись на палатку, в которой находилась группа Александра Серпака, которая сообщила нам, что тройка не вернулась с восхождения. В тот же час Владислав Терзыул и Юрий Завершинский предприняли попытку провести поиски, но были вынуждены вернуться. На следующий день Владислав и я опять попытались выйти хотя бы на высоту 8.000 м, маркируя свой путь. Еще четыре дня и ночи ожиданий погоды и попыток пробиться не привели ни к чему. Необходимо было спасать себя, т.к. мы оказались в ловушке. Путь вниз отрезал лавиноопасный склон и отсутствие перил. Посоветовавшись с Владиславом, приняли решение закрепить все три верёвки и вертикально прорезать этот склон. Опасный спуск окончился благополучно, и все шестеро достигли базового лагеря 16 июля.

В это время американцы, немцы, корейцы поднялись до Л2 и остановились, а через день снова спустились в базовый лагерь.

Владислав организовал настоящую баньку в палатке и, может быть, благодаря этому мы через два (!) дня были готовы выйти опять наверх. Мы были в отличной спортивной форме и буквально взлетели к Л2, набрав за пять часов 1.500 метров. 

За нами потянулись пятеро зарубежных восходителей. 22 июля установилась хорошая погода. 23 июля, 30 мин. за полночь, в кошках вышли с Владиславом из палатки. Мороз, звезды. На высоте 8.000 м связались, ключевое место «бутылку» – участок крутой ледовой стены под огромным ледопадом – прошли, когда светало. Попеременно страхуясь, траверсировали стену влево и далее – прямо вверх, вышли на снежный склон, где около 10 часов утра на высоте 8.350 м обнаружили на обледенелых перилах замерзших А. Пархоменко и А. Харалдина. Димы не было видно. Пока осматривали место трагедии и делали фото- и видеосъемку, появились пятеро иностранцев, которые обошли нас в 80 м справа. Владислав решил включиться в эту группу. 

Я остался на радиосвязи с базой для выяснения наших дальнейших действий. Решение было принято – продолжить осмотр при подъеме на вершину. Последние 100 м по крутому снежному склону дались с трудом из-за глубокого снега, что на такой высоте без применения кислорода, конечно, чувствовалось. В 13 часов был на ледовой шапке К2. Осмотр вершины ничего нового не дал. Кусками льда закрепил вымпел альпклуба «Одесса», который много лет спустя был передан Владиславу его знакомым испанским альпинистом. Пока я был на вершине, Владислав соорудил полиспаст и сам спустил погибших ребят в ледовую трещину.

На спуске мы продолжали осматривать склоны, но погода стала резко портиться (в этом и состоит особенность Чогори), и началась борьба за выживание. Выручили организованные нами при подъеме перила и вешки, расставленные до самой палатки.

Тяжелее восхождения у нас с Владиславом больше не было. Когда мы с трудом спускались, снимая по ходу лагеря, Владислав еще раз удивил меня, достав из неподъемного рюкзака срезанные им старые перила со знаменитой горы. Эти веревки, наряду с веревками, принесенными с других вершин и подаренными мне моим Другом, висят в альпинистском клубе и дома, напоминая о Великом Альпинисте, который любил высокие горы больше жизни!