Альпинисты Северной Столицы

Дура – кола

                                                                                                                                                     Константин Клецко – МСМК

 После окончания Великой Отечественной войны, руководство Советской армии, анализируя результаты прошедших боёв в горных условиях, пришло к выводу, что воинские подразделения, воевавшие в горах, не имели необходимой альпинистской подготовки. В связи с этими выводами, было принято решение улучшить подготовку призывной молодёжи. В результате вышло постановление Совета Министров СССР от 3 ноября 1951 года №4359 за подписью И.В.Сталина, обязывающее руководителей предприятий предоставлять дополнительные отпуска на срок до 3-х месяцев и освобождать от основной работы лиц, имеющих альпинистскую подготовку и проводящих занятия с молодёжью в альпинистских лагерях. На основании этого постановления, руководители ВЦСПС (профсоюзов) освобождали инструкторов альпинизма от основной работы на весь летний сезон. В альпинистские лагеря ДСО профсоюзов инструкторы приезжали обычно семьями. Такая обстановка способствовала стабильной работе любого альпинистского лагеря. В а/л «Шхельда» ЦСДСО «Спартак» в 60-е годы ХХ века работало несколько таких семейных пар. Некоторые были с детьми, но это обычно не мешало работе лагеря. Ведущие спортсмены - альпинисты обычно отрабатывали инструкторами первую смену и уезжали на Памир или Тянь-Шань для участия в чемпионатах СССР по альпинизму. Их жёны, как правило, оставались работать инструкторами в лагере. После окончания чемпионата, мужья возвращались в лагерь и работали последнюю смену. По окончании летнего сезона в лагере, все вместе с семьями ехали на Чёрное море и отдыхали неделю в районе Сухуми, а потом возвращались в города на основную работу.

Для спортивного совершенствования всем инструкторам, работающим в лагере, необходимы были восхождения на вершины по маршрутам 4-5-ой к/тр. В том 1966 г. возникла идея совершить такое восхождение между 1-ой и 2-ой сменами.

В тот год выпало необычно огромное количество снега на маршрутах Приэльбрусья. В связи с этим Уполномоченный Спорткомитета СССР, своим распоряжением по Баксанскому району закрыл маршруты 4-5-ой к/тр. до особого разрешения. C подачи наших друзей «паровозников» из ДСО «Локомотив» Юрия Кузьмина, Олега Худякова и Галины Медведь, мы выбрали маршрут 5а к/тр. на территории Грузинской ССР в Сванетии в верховьях ледников Чалаат и Лекзыр. Вершина находилась на южной стороне Кавказского хребта, и поднималась на высоту 3800 м над уровнем моря. Маршрут - чисто скальный, и это давало нам надежду на то, что он находится в хорошем состоянии. Уполномоченный проинформировал нас о том, что все маршруты, расположенные с южной стороны Кавказского хребта  открыты.

Вершина Доллакора.

Вершина Доллакора имеет пять скальных вершин и на одну из них, а именно северо-западную, по восточной стене проходит маршрут 5а к/тр. Прикинув все возможные варианты, мы пришли к выводу, что за пять дней сможем пройти его. Пересчитав дни до вылета на Памир, мы приняли решение идти на этот маршрут. Для стенного маршрута команда инструкторов подобралась слишком большая, но замечательная. В неё вошли Аграновские Гера  и Люся, Савины Василий  и Тамара, жена начальника учебной части альплагеря «Шхельда» В.М. Коломенского - Эмма Смородина, сын бывшего члена ЦК А.А. Андреева – Владимир , моя жена – Берта Клецко и я. У всех было огромное желание покорить эту вершину Продовольственные расчёты женская часть группы взяла под свой контроль. Всё остальное легло на плечи мужчин.

Оформив маршрут, получив контрольный срок и разрешение на восхождение, мы упаковали наши рюкзаки и рано утром вышли вверх по Шхельдинскому ущелью.

К началу маршрута можно было подойти тремя путями: через перевал Джантуган и вправо вверх по леднику Лекзыр, через перевал Кашка-Таш прямо под маршрут и третий вариант через перевал Ложный Чатын. Мы выбрали последний, и пошли через ложный Чатын, так как раньше через этот перевал ходили много раз.

Для того чтобы понять наши дальнейшие приключения, необходимо вкратце описать состояние ледников, перевалов и маршрутов на вершины, во время работы с группами разрядников в период первых смен.

Все подходы по ледникам довольно просты, так как все основные трещины ледников полностью закрыты толстым и плотным слоем снега. Они становятся ещё проще, когда переходы осуществляются в утренние часы.

Для примера возьмём чисто скальный маршрут, траверс Ирикчат 3а к/тр. Бывали годы, когда на этом маршруте, ориентировочно 15-25 июня, скал не было видно вообще и траверс мы проходили за 3,5 часа по длинному снежному с карнизами гребню на кошках. Зная точные места расположения туров, а их на маршруте было четыре, нам приходилось выкапывать в снегу ямы глубиной до метра, чтобы сменить записки. Обстановка на скальных маршрутах бывала абсолютно снежной, но экстрима от этого не становилось меньше.

Легко преодолев первую часть пути до «немецких ночёвок», мы подошли туда раньше и решили подняться выше, ближе к перевалу. На «бараньих лбах» места для палаток оказались без снега и сухие. С рассветом мы двинулись на перевал.

Подъём на Ложный Чатын

Обычно подъём на Ложный Чатын  проходит справа налево вверх по диагонали, через большие скальные выходы. Учитывая состояние снега, мы двинулись левее скальных выходов по снегу, прямо вверх, в три такта по очень крутому склону. Снег был плотный, ступени выбивались легко и мы без особых усилий вышли на гребень. Спуск на Чатынское плато в верховья ледника Чалаат был нам знаком и беспокоил только переход бергшрунда, но его не оказалось. Всё было завалено довольно плотным снегом. Провели радиосвязь с лагерем и двинулись дальше, выбрав направление на самую низкую часть гребня, идущего от Доллакоры в сторону пика Вольной Испании, перевалив который мы должны были оказаться в верховьях ледника Лекзыр прямо под началом нашего маршрута.

Приключения начались как раз с этого снежного плато. Время было полуденное, и снег уже не держал, а проваливался. От каждого шага образовывались не следы, а глубокие дыры, не имеющие в глубине надёжной опоры. Каждый шаг давался с огромным трудом. Идущий первым в начале подтягивал к подбородку колено, выдвигал ногу вперёд и нажимал на снег. С первого раза нога уходила по колено, а когда нужно было на неё встать, снег под ногой проваливался и ты оказывался сидящим верхом на снежном ребре. Снег был довольно плотным и мокрым сверху, а под ним как бы пустота. Мужчины двигались впереди, по очереди сменяя друг друга через каждые 15 минут. Труднее всего было нашим женщинам. Их рост был меньше нашего и ноги у них были короче. Особенно трудно было Люсе Аграновской, она среди нас была самой маленькой. Для преодоления каждого шага ей приходилось ложиться на снег лицом вперёд и вытаскивать свои ноги из очередных бездонных дыр. Иногда мы нашим девушкам помогали, когда они оказывались сидящими в глубоком снежном седле.

Перевалив гребень, мы увидели довольно далеко внизу верховья ледника Лекзыр. По всей ширине гребня периодически сходили мокрые снежные лавины и чтобы спуститься, пришлось некоторое время понаблюдать за лавинами для поиска наиболее безопасного пути спуска под начало маршрута. Слева от нас был большой «жандарм», от которого вниз уходил слегка выступающий из снега скальный гребень, а в его конце следов лавин не было. Мы выбрали путь по гребню, спустились к его концу и с попеременной страховкой по крутому снежному склону пошли вниз. Верхний мокрый слой снега иногда уплывал из-под ног первой связки, но это не вызывало опасений, так как основная масса снега была довольно плотной.

В 5 часов вечера мы были на леднике Лекзыр. Отошли подальше от склонов к середине верхней части ледника и остановились на ночёвку. Вася (Савин) с Володей (Андреевым) и девчата остались ставить палатки и готовить еду, а мы с Герой (Аграновским) пошли на противоположную сторону ледника, чтобы посмотреть на наш завтрашний маршрут. Того маршрута, который был в описании, мы не увидели, да и вся Доллакора была вообще без скал. Чёрные скалы видны были только в районе вершинных башен, всё остальное выглядело большой белоснежной стеной. Наша вершина была прямо перед нами. Из-под снега выступала только самая верхняя её часть.

Чтобы с рассветом в сумерках не перепутать направление движения, мы с Аграновским подошли под начало стены и проложили первые следы по снегу, попробовав, что он из себя представляет. Нам стало понятно – этот снег был многослойным, порядка пяти слоёв. Каждый слой перемежался ледяной коркой. За счёт этих ледяных корок вся эта огромная масса снега и держалась. Вероятней всего в конце зимы или в начале весны, в этом районе прошло несколько снежных циклонов, каждый из которых был очень влажным и снег прямо прилеплялся к скалам. В перерывах между циклонами резко холодало, и верхний мокрый слой превращался в тонкий ледяной панцирь. Таких панцирей оказалось пять.

Не сразу приспособились мы к подъёму по такому снегу. Приемлемый способ подъёма оказался не обычным. Для того чтобы сделать «зацепку» для рук, приходилось сначала проткнуть эти слои древком ледоруба на всю его длину и после этого в тоже место резко ударить кулаком, пробивая отверстие для руки. Эти же отверстия использовались в качестве ступеней для ног.

Проведя разведку и наметив на завтра направление движения, мы вернулись в расположение уже установленного штурмового лагеря. Для приготовления ужина наши оставленные на бивуаке мужчины заправили бензином из походных канистр «Фебусы», так мы называли австрийские бензиновые примусы, и попытались их разжечь, но из этого ничего не получилось. Примусы изредка вспыхивали, тут же гасли и шипели. Большего добиться было невозможно. Эти примусы имели самую надёжную репутацию, а тут - на тебе…! Ещё на предыдущем бивуаке они прекрасно работали, а после дозаправки перестали. Стали думать и, хотя и не сразу, предположили, что виной всему является бензин из походных канистр.

В эти канистры, по нашей просьбе бензин заливал кладовщик Бахат. У каждой канистры - два соска с маленькими отверстиями для того, чтобы было удобно заправлять примусы. Заливали в них бензин при помощи большого бака. Окунали канистру в бак до первого отверстия и канистра наполнялась. Бак этот находился в землянке – бензохранилище. Вероятно, вода от весенних дождей попала в бак, но бензин легче воды, был сверху и, кладовщик не обратил на это внимание. В такой ситуации нам необходимо было отделить бензин от воды, и лучше всего это было делать с помощью прозрачной посуды.

Здесь нам повезло. Свиная тушёнка, полученная на складе лагеря, оказалась в двух стеклянных пол-литровых банках. Очень быстро темнело. Вытряхнув тушёнку в одну из кастрюль и протерев банки, мы начали операцию разделения. Наливали в банки жидкость, немного ждали, пока бензин подымется вверх. Его аккуратно сливали в свободную посуду и так «перелопатили» весь, так называемый, «бензин» из походных канистр. От общего объёма жидкости, бензина оказалось только 30%. Остальное - мутная вода, пахнущая бензином. Обратно в канистры нам бензин было не залить из-за маленьких отверстий, но нам опять «повезло». Ещё в альплагере, когда мы изучали маршрут, в описании было сказано, что на маршруте нет ни снега, ни воды. Необходимо взять с собой фляжки с водой. Эти фляжки нам как раз и пригодились для отсортированного бензина. Вылив из них воду, мы залили туда остатки бензина.

Подсчитав оставшийся бензин, приняли решение, что воду из снега будем только растапливать и чуть-чуть подогревать. Остальное будем есть холодным. Попив тёплой водички и закусив холодной свининой тушенкой, очень поздно улеглись, приготовив на утро также немного воды. Утром встали как обычно до рассвета, попили тёплой водички, перекусили, чем попало, сложили палатки и в темноте двинулись к началу маршрута. Быстро нашли вчерашние следы и начали движение вверх. Стена оказалась довольно крутой и точно соответствовала крутизне скального маршрута. Всю эту снежную стену до вершинной башни мы прошли за 8 часов на одном дыхании, так как мест для кратковременного отдыха не было вообще.

Переход со снега на скалы вершинной башни оказался так же сложным и необычным. В верхней части гребня по скальным плитам текли потоки воды, которые промыли часть снега, и снежная стена отставала от скал на ширину до двух метров. Нашли место, где можно было перепрыгнуть это расстояние с края снега прямо на маленькую скользкую площадку под падающие и шумящие потоки холодной воды. Организовали надёжную двойную страховку. Я собрался, примерился. Прыжок получился удачный. Поднявшись на три метра выше, я нашёл хорошую трещину и забил туда, впервые за всё восхождение, большой швеллерный крюк, на котором и закрепил верёвку.

До верхней части скал оставалось пройти примерно 40 метров. Я попросил у ребят, чтобы мне выдавали верёвку, и пошёл дальше. Под потоками воды, я с большим удовольствием забивал промежуточные крючья, двигаясь прямо вверх, чтобы было как можно меньше перегибов верёвки. Собирать сразу всю команду на скалы, поливаемые потоками воды, было не хорошо потому, что все бы промокли. А так мокрым был только я. Выйдя наверх, я закрепил верёвку за большой скальный выступ и сообщил вниз, что перила готовы. Все поднялись ко мне по перилам, замочив только ноги. На этот переход мы затратили ещё 2,5 часа. Вершинный тур искать не пришлось. Он был на самой высшей точке этих скал. У тура не задерживались, т.к. со стороны Сванетии надвигались очень чёрные тучи, не предвещавшие ничего хорошего. Провели очередную удачную радиосвязь, перекусили и двинулись на спуск.

По описанию, спускаться мы должны были маршрутом 3б к/тр. по гребню, идущему на северо-восток, который переваливали, когда выходили под маршрут. Каких-либо трудностей не предполагалось, но, как и всё в этом походе получалось с точностью донаоборот. Первые же шаги по гребню оказались очень проблематичными. Скальные башни гребня были накрыты огромными снежными шапками с карнизами, висящими в разные стороны. Не успели «проползти» и двух верёвок, как чёрные тучи накрыли нас. Видимость ноль. Стали искать безопасное место, где можно было бы поставить две палатки. На снежных подушках опасно, да и краёв не видно. Спустились на половину верёвки в сторону ледника Чалаат. Под огромной снежной подушкой увидели скальный гребешок, слегка выступающий из-под снега, на котором и решили вытоптать и частично выложить площадку тандемом на две палатки. Классический тандем не получился, но удалось всё же поставить палатки входами друг к другу под небольшим углом. Одна палатка встала с одной стороны гребешка, а другая – с противоположной. Между ними образовалась маленькая площадка, где мы втроём, Гера, Вася и я остались стоять, пока девчата и Володя, находившиеся уже в палатках, организовывали нам «приём».

И тут началось…! Закрутила настоящая метель. Загудели наши ледорубы, кошки и все металлические предметы. Помня старые заветы безопасности, мы сложили всё мелкое металлическое снаряжение в чехол от палатки, подцепили к нему все ледорубы и спустили эту «бомбу» ещё на пол верёвки вниз по гребешку. Весь воздух вокруг жужжал и трещал. Стоило только сделать шаг в сторону, вытянуть руку или отклониться от палаток, как тебя ударял электрический разряд. Весь контур твоего тела визуально покрывался трещавшими колючими искрами. Движения сковывались, после чего сверкала ослепительная вспышка молнии, и одновременно раздавался оглушительный грохот. Пока наши в палатках готовили тёплую водичку, мы трое продолжали стоять снаружи между палатками, стараясь не вылезать из зоны грозовой защиты, образованной снежной шапкой, висящей над нашими палатками. Для эксперимента, иногда кто-нибудь из нас высовывал свою руку из этой зоны. На пальцах высунутой руки сразу появлялись светящиеся ярко-синим цветом десятисантиметровые столбики, так называемые «огни святого Эльма». Как только появлялся пятый столбик, воздух начинал трещать, сверкала ослепительная вспышка молнии, и раздавался очередной оглушительный раскат грома. Руку, конечно, мы отдёргивали сразу, но кроме резкого ослепления и звукового оглушения никаких других неприятностей не ощущали.

Вскоре наши дамы пригласили нас в палатки, подали холодный ужин с тёплой водичкой и мы улеглись в свои спальные мешки. Сверкание молний и грохот грома продолжался примерно до двух часов ночи, но так как мы находились под защитой нашей снежной шапки, то нас это не очень беспокоило. Кто как спал, определить было трудно, но все проснулись до рассвета. У нас наверху погода прекрасная, а внизу все ущелья Сванетии были закрыты плотной пеленой облаков. В очередной раз попили тёплой водички, закусывая колбасой, и вперёд. Все продукты для варки продолжали тащить с собой, на всякий случай. Впереди был очень сложный скальный, сильно облепленный снегом гребень с огромными карнизами и снежными шапками наверху. Передвигались то с попеременной страховкой, то связка по связке, использую верёвку другой связки как перила. Иногда приходилось с некоторых «жандармов» организовывать спортивные спуски. В общем, на кувыркались в этих снежно-скальных катакомбах. Все были мокрые до нитки. В основном весь путь по гребню проходил по южной стороне. Дальнейший спуск по гребневому маршруту 3б ничего хорошего нам не предвещал, и мы начали просматривать путь, где бы безопасней спуститься с гребня на ледник Чалаат.

Если спускаться раньше, то попадёшь на ледопад. И тут мы увидели, что влево по ходу с гребня уходит крутой снежный склон, образующий в конце своеобразную воронку с небольшой горловиной. Через воронку постоянно сходят лавины подтаявшего снега, но зато она выводила на широкую скальную полку, которая в свою очередь, выходила на верхние поля Чатынского цирка, где до перевала Ложный Чатын было «рукой подать». Времени 15:30 – самое пекло. Принимаем решение спускаться к воронке правым по ходу краем склона. Растягиваемся по склону на всю длину наших верёвок и пытаемся проскочить горловину. В самой горловине спускаться в три такта – не было времени. Принимаем решение. Вася Савин на двух страховочных верёвках проезжает на ногах всю горловину и прыгает вниз, как с трамплина, на толстый и мягкий снежный конус, уходя сразу вправо на полку под скалу. Мокрые лавины продолжают сходить, но нас пока не задевают.

Под скалой нас уже трое. На спуск готовится Люся Аграновская. Сделав первый шаг для начала спуска, Люся больше ничего не успела сделать, как сверху пошла очередная мокрая лавина, захватила её, сбила с ног и потащила в горловину. Мы криками сообщили ребятам вниз, что Люся едет в лавине. Они втроём приготовились и лихорадочно выбирали освобождавшуюся страховочную верёвку. Как только Люся выехала из горловины, 3 мужика потащили верёвку в свою сторону и Люся, как мячик-раскидай, по комплекции в то время она его очень напоминала, вдруг вырвалась из плена мокрого снега и покатилась по снежному склону под место страховки ребят. Опасность момента никто не обсуждал и ничего не спрашивал, а Люся, как ни в чём не бывало, спокойно встала на ноги, поднялась к ребятам под скалу и спросила: «Ну и куда дальше?».

А дальше путь шел по широкой скальной полке пешком с выходом на Чатынское плато. Весь остальной путь нам был знаком. Мы много раз ходили через перевал ложный Чатын. Выйдя на плато, на последнем бензине натопили, ещё раз тёплой водички, попили, провели очередную отличную радиосвязь и двинулись дальше, не зная о том, что впереди нас ожидает ещё одно опасное приключение. Выйдя в конце дня на перевал и оценив снежную обстановку, мы не стали спускаться по пути нашего подъёма, так как весь этот крутой снежный склон был очень лавиноопасен. Спускаться стали по традиционному пути, диагонально через скальные выходы, которые еле проглядывали из-под большого количества мокрого и рыхлого снега. Пришлось торить траншею. На спуске это делать не так трудно. Во время прохождения среднего скального острова связкой В. Андреев - Э. Смородина, с гребня неожиданно отвалился огромны камень, размером примерно с установленную палатку «Памирку». Прорывая глубокую борозду в снежном склоне, камень катился прямо на Смородину. Все застыли в немом оцепенении. Метров за 5  до Эммы, он, похоже, наткнулся на скальный выступ, не видимый нами под снегом, подпрыгнул и резко свернул вправо, обдав Эмму воздушным потоком и снежной пылью.

Эта опасная ситуация подстегнула всех и очень сильно уставшая группа стала двигаться с ещё большей энергией. До «немецких ночёвок» долетели на одном вздохе и только здесь все сели и сказали, что больше никуда не идём. На часах было шесть часов вечера, начало седьмого.

Хорошего бензина под хижиной было много, не сваренных продуктов у нас также было достаточно. Так что «Гуляй ребята…!». На следующий день, к утреннему построению альпинистского лагеря «Шхельда» мы были уже на линейке.

Через два дня Люся с Герой и я улетали на Памир, для участия в очередном чемпионате СССР по альпинизму.

Интересно то, что на этом восхождении всё складывалось против нас, но это не помешало нам всё же успешно подняться на эту маленькую – 3.800, «скально-тёплую» вершину и с победой вернуться в лагерь. Долгие годы после этого мы между собой вместо Доллакоры называли эту вершину Дура – колой.