Альпинисты Северной Столицы  

80-летие разгадки узла Гармо

По статье Ю.В. Валтера.

Под редакцией В.Б. Арановича.

История открытия п. Сталина и «закрытие» белого пятна на карте Памира описаны в статье «В краю загадочных вершин» Вальтера Ю.В. в журнале «Памир», №11 за 1983 г., которая была опубликована во 2-ом томе «Альпинисты Северной столицы», 2002. Здесь мы хотим отметить только основные этапы.

Мне, участнику Памирских экспедиций 1932-1933 гг. – пишет Вальтер – хочется поделиться воспоминаниями о том, как было стерто последнее «белое пятно» с карты Памира...

……

В 1974 г. мне снова удалось побывать на Фортамбеке, на поляне Сулоева. Всего 40 минут потребовалось мне, чтобы переместиться из районного центра Джиргиталь в это царство вечных льдов на высоте 4.000 метров, вместо трудного и опасного недельного путешествия пешком по тропам и ледникам. Но больше всего поразили меня люди в пестрых пуховках, играющие в футбол после очередного восхождения.

Я видел, как живо интересует их все, что касается давних времен – от людей до мелочей быта. Их вопросы помогли мне написать рассказ об отряде инженера-геохимика А.В. Москвина из группы Н.В. Крыленко, впервые проникшей в это интересное место на стыке хребтов Петра I и Академии Наук.

В  состав  Таджикской  Комплексной Экспедиции 1932 входила группа Н.В. Крыленко. Перед ними была поставлена задача окончательной расшифровки высокогорного «Узла Гармо». Н.В. Крыленко разделил свой отряд на две группы. Южная группа под руководством самого Крыленко и профессора Д.И. Щербакова1/ работала на южных склонах хребта Петра I, в бассейне реки Обихингоу.

Щербаков, ТПЭ. 1932 г.

 Северная группа, под руководством А.В. Москвина, работала по р. Мук-су и ее левым притокам.

Москвин. 1932 г.

Большинство  участников 18 июля выехали на скором поезде из Москвы в Ташкент. Отряд Дорофеева был уже в Оше. 24 июля, мы ехали по Ферганской долине, а вечером уже сидели в андижанской чайхане. Вскоре за нами пришли машины, и под утро мы въехали во двор базы экспедиции в городе Оше на Коммунистической улице, 51.   

Здесь формировались сразу несколько отрядов. Вокруг высоких фигур Д.И. Щербакова, А.П. Марковского, В.И. Попова образовываются группы молодежи, получающей задания начальников. Живая, энергичная фигура П.Н. Лукницкого2/ видна на всех участках базы. Заведовал базой Л. Маслов, знаток местных условий, энергичный, деловой человек.

В Оше пробыли пять дней и 29 июля тронулись в горы. Дорофеев был уже в горах, а Крыленко должен был вылететь из Москвы самолетом прямо в Гарм. Наш караван состоял из 20 всадников, вьючных лошадей и ишаков. Впереди ехали сотрудники экспедиции на лошадях, осматривая по пути интересующие их обнажения и занимались фотографией своими громоздкими фотоаппаратами 9х12.

На девятый день мы перевалили Алайский хребет через перевал Талдык высотой 3.800 м. Позади осталось 190 км. На десятый день вышли в Алайскую долину.

В районе кишлака Аксай тропа перешла на левый берег Кызыл-су и начала огибать западную оконечность Заалайского хребта. У кишлака Мын-Булак перед нами открылась панорама хребта Петра I. Зеленели два кишлака: Девсиар и Мук и, совсем внизу, под нами, блестя на солнце, бешено несла свои мутные воды река Мук-су.

Исследования реки Мук-су велись к тому времени уже 56 лет, начиная с ее открытия в 1876 г.  военными топографами Л.Ф. Костенко и Жилиным. В 1931 г. на Муксу побывала экспедиция Н.В. Крыленко, пытавшаяся проникнуть в ущелье Фортамбек, но из-за высокой воды перейти Мук-су не удалось.

Для северной группы караванный путь подходил к концу. За 16 дней мы прошли 380 км от Оша. Осталось только переправиться через реку Мук-су по единственному мосту против кишлака Девсиар. Мы не представляли, как мы будем переходить по жердочкам, перекинутым между крутыми берегами. На обратном пути караван Н.В. Крыленко не рискнул снова перейти по мосту и предпочел переправиться вброд (в октябре при малой воде ниже Девсиара есть брод).

Благополучно переправившись через Мук-су, мы остановились в кишлаке Девсиар. После раздела снаряжения Д.И. Щербаков повел свою группу дальше, а мы, москвинцы, остались вшестером.

В своей книге «Узел Гармо» Н.В. Крыленко после изучения долины Мук-су делает вывод: «Изучение долины реки Мук-су и северо-восточных склонов хребта Петра Великого и его ущелий возможно лишь при одновременном или последовательном изучении долины, как от Алтын-Мазара, вниз по течению, так и от Девсиара вверх по течению реки. Но это изучение будет сопряжено с необычайными трудностями технического характера. Потребуется хорошо подготовленная группа, тренированная в скальном деле, а при изучении остальных ущелий северного склона Петра Великого, вплоть до верховьев ледниковых ущелий, потребуется участие хорошо тренированных альпинистов». Так думал Н.В. Крыленко, но на деле получилось иначе. Начальником отряда назначили, по рекомендации Д.И. Щербакова, геохимика Александра Вениаминовича Москвина3/. Двое альпинистов в его отряде имели некоторый опыт хождения в горах Кавказа. Сам Москвин и его коллектор А.А. Солдатов 3 года работали на Алайском хребте, но на ледниках не бывали, а два топографа – сам автор статьи – Ю. Вальтер и П. Траубе попали в горы впервые.

Вальтер. 1932 г.

А.В. Москвин, по специальности инженер-геохимик, был сотрудником Физико-технического института АН СССР (ФТИ им. Иоффе). Его твердый решительный характер в сочетании с разносторонними знаниями позволил Д.И. Щербакову рекомендовать Москвина на руководство  отрядом. Своим  коллектором Москвин взял проверенного по совместной работе на Алайском хребте А.А. Солдатова, студента Ташкентского Горного института.

Поскольку данный район не имел удовлетворительной топографической основы для геологической съемки, в отряд Москвина включили топографов – меня и в качестве моего помощника П.А. Траубе, сотрудника Москвина по ФТИ. В помощь отряду были приданы два ленинградских альпиниста – В.Д. Недокладов и Б.И. Фрид, оба молодые, крепкие ребята.

Значительная площадь (более 1000 кв. км), подлежащая съемке, неизученность главных ущелий района и ограниченное время заставили нас остановиться на упрощенной съемке.

16 августа мы приступили к работе, начав с ущелья Шегазы. Описание всех пройденных ущелий имеется в сборнике Таджикской экспедиции за 1932 год.

Второй по величине приток реки Мук-су – река и ледник Сугран совершенно не был показан на десятиверстной карте.

Ледники, впадающие в Сугран, были засняты нами только глазомерно, о чем нам пришлось впоследствии пожалеть, так как один из них берет свое начало с перевала на ледник Турамыс, что помогло бы скорее разобраться в «белом пятне» Фортамбека.

19 сентября мы подошли, наконец, к устью реки Фортамбек, впадающей в  Мук-су узким 50-метровой глубины каньоном, через который был перекинут ветхий мостик.

Благополучно пройдя ущелье и поднявшись на террасу левого берега, мы почувствовали, что попали в совершенно дикое место.

Мы поднялись на ледник по боковой морене. Я зарисовал схему ледника и основных вершин и принялся за засечки. Слева высилась громада пика Евгении Корженевской, закрывавшая восточную часть панорамы. Вдали, на юге, белели высокие пики, по-видимому, основного хребта.

К вечеру подошли к устью ледника Курай-Шапак.

Теодолитный ход провели по середине ледника Фортамбек, где обзор был шире. Ледник сделал поворот на ЮВ, и перед нами открылась новая панорама. Пик Е. Корженевской отступил налево, и перед нами появилось новое ущелье, в глубине которого высилась вершина в форме усеченной пирамиды на высоком пьедестале. На моей схеме она обозначена буквой «е». До этой вершины было около 20 километров, и она не произвела на нас должного впечатления, так как рядом была громада пика Е. Корженевской. Теперь мы увидели Фортамбек. Было видно, что он упирается в отвесную стену, окаймленную на юге белоснежными вершинами, а дальше на запад тянулась цепь огромных вершин основного хребта.

Мы решили сначала закончить съемку Фортамбека, называемого в верховьях Турамыс, считая, что отвесная стена является его цирком. Но, дойдя до широкой зеленой площадки на высоте 4.000 м (ныне поляна Сулоева), мы увидели, что ледник делает поворот на запад, и его истоков не видно. Времени у нас оставалось мало. Пришлось повернуть назад.

24 сентября. Тронулись вверх по долине. Поднявшись на конечную морену, мы увидели мощный широкий ледник, расходившийся на два рукава. Один из них шел вдоль подножья пика Е. Корженевской, весь в белоснежных ледопадах. Вдали виднелась конусообразная вершина удивительно правильной формы. Москвин назвал ее пиком «Четырех». Это единственное название, которое он позволил себе дать на обследованных местах «белого пятна». Остальные названия давались советом экспедиции в Москве в 1933 году.

Второй рукав ледника лежал у подножья стены.

25 сентября. В этот день Москвин и Фрид пошли с глазомерной съемкой по правому леднику, а я с Траубе – по левому рукаву с теодолитом. К концу дня мы дошли до места, где ледник разделялся на два рукава. Здесь наша работа закончилась. Я сделал фотоснимки на последние свои пластинки. Снял великолепную красавицу — пик Е. Корженевской на севере и пик «е» на юге. Теперь, когда я был на одинаковом расстоянии от обеих вершин, я понял, что эта новая для нас вершина того же порядка, как и пик Е. Корженевской.

Небо очистилось, и заходящее солнце хорошо освещало… Пик «е» – пик Сталина с севера (фото Ю.В. Вальтера 25 сентября 1932 г.).

Пик-е-Сталина. Фото Вальтера 1932 г.

Я взял несколько засечек на фирновой платформе и обрисовал ступенчатый ледник. Москвин прошел дальше и увидел, что ледник уходит далеко на запад. Решили на этом закончить работы на Фортамбеке.

Последующие дни мы обследовали ледник Мушкетова, Аю-Джилгу и мелкие ущелья, но низкая облачность не давала нам пройти дальше 8-10 км.

7 октября. Утром благополучно переправились через Мук-су на своих лошадях и дотянули теодолитный ход до астропункта на перевале Терс-Агар. 15 октября прибыли в город Ош.

Так закончилась полевая работа маленького отряда. Главную ценность нашей работы мы узнали лишь в Ленинграде при обработке съемок.

Выяснилось, что наша работа по составлению основы для геологической съемки получила самостоятельное значение в условиях «белого пятна». Фортамбек привел нас к стыку хребта Петра I с хребтом Академии Наук, к подножью высочайшей точки нашей страны – пику «7495», показанному на немецкой карте 1928 г. как пик «Гармо». Привязка к пику «Гармо» связала нашу съемку со съемкой Финстервальдера, а, следовательно, и со съемкой Дорофеева.

Москвин доложил об этом Д.И. Щербакову, и вскоре нас пригласили Н.П. Горбунов и Н.В. Крыленко, специально приехавшие в Ленинград.

Москвин продемонстрировал нашу карту, составленную в масштабе 1:200 000, и стереоскопические снимки. Горбунов сердечно поздравил нас. Для Крыленко результат нашей работы был неожиданным. Сопоставив нашу съемку с нанесенной на ней границей съемки 1928 г. и пиком «7495», он увидел правильность своих предположений, сделанных в 1931 г.

В конце полевого сезона 1932 г. группе Крыленко еще не была ясна картина «Узла Гармо», о чем он пишет в своей книге «Разгадка узла Гармо».

О работе отряда Москвина часто упоминалось в соответствующей литературе, но только как пересказ книги Крыленко. Порой нашему отряду приписывали излишние заслуги, а чаще не упоминали совсем.

В заключение хочу сказать, что работа Москвина не претендует на «разгадку Узла Гармо», и тем более на расстановку его «загадочных» вершин. К «пику Гармо» (ныне пик Коммунизма), твердо поставленному на карте 1928 года, Москвин привязал свою съемку (окончательно в 1933 г.) и тем самым связал существующие съемки, и «белое пятно» исчезло.