|
|
|
|
|
|
| Альпинисты Северной Столицы |
|
Слагаемые надежности
По статье из книги «Вертикали», Лениздат, 1979. Фото и редакция Андреева Г.
Посвящается памяти
Только в горах и нигде больше можно увидеть сразу несколько солнц в небе; в полном смысле слова ощутить дыхание движущихся лавин, и почти ступить ногой на облака. Только в горах услышишь удивительную, неповторимую тишину спящей природы. Только в горах, наверное, испытаешь свое мужество, силу воли, все те скрытые возможности человека, о которых он порой и не подозревает. И, пройдя тяжкий, опасный путь, поднявшись на вершину, можно вслед за покорителем Аннапурны Морисом Эрцогом с полным правом сказать: «То, что мы сделали, – это прекрасно». Безопасное хождение в горах требует многолетней подготовки. Шаг за шагом мы – альпинисты Октябрьской ж.д. – двигались этим путём. В 1966 – совершили восхождение на п. Ахмади Дониша на Памире, заняв 3 место Первенстве страны.
С тех пор команда «Локомотива» сделала ряд сложнейших восхождений и завоевала на Первенствах СССР 36 медалей – 8 золотых, 16 серебряных и 12 бронзовых. В 1968 – траверс на ЮЗ Памире – от п. Энгельса, п. К. Маркса и далее – п. ТГУ и п. Таджикистан (с подъемом на п. Энгельса по Ю стене). Этот траверс принес команде серебряные медали Чемпионата страны.
В 1969 – альпинисты-железнодорожники совершили уникальное восхождение – траверс десяти вершин от п. Гармо до п. Коммунизма.
Мы стали Чемпионами страны и по праву вошли в число сильнейших команд СССР. Члены команды – Ю. Кузьмин, О. Худяков, Б. Лайхтман, Алексей и Ярослав Якушевы, С. Зысин, Г. Коненков прошли немало совместных маршрутов и образовали по-настоящему сплоченный, боевой коллектив. В 1970 – ареной наших действий стал – п. Хан-Тенгри. Здесь нет легких маршрутов, а наш (по С стене) явился самым сложным (это было первое в Союзе восхождение на Хан по С стене – Прим. ред.). Сборная ЦС «Локомотив» в составе 8 человек была отмечена бронзовыми медалями.
В следующие 2 года команда сделала ряд восхождений, в т.ч.: в 1971 – п. Победы через п. Важа Пшавела; в 1972 – п. ОГПУ по центру З стены и получила 8 серебряных медалей. Сложные восхождения свидетельствовали о зрелости и высоком спортивном мастерстве участников. А главное, для нашего коллектива стала характерной безаварийность восхождений. Проблема безаварийности чрезвычайно остра и имеет множество аспектов. Самые смелые восхождения всегда начинаются с вещей обыденных – тщательной подготовки. Мы начинали готовиться к очередному восхождению за год. Поначалу кажется, что поставленная задача чрезвычайно сложна. Помню, как отговаривали нас в 1969 заявлять на первенство страны траверс десяти вершин. В конечном результате восхождение это принесло нам золотые медали Чемпионов страны. Обычно разработкой маршрута занимался МСМК Олег Худяков. Несомненно, ему принадлежит большая заслуга в том, что нам удалось в 1969 пройти маршрут, который не знает себе равных по протяженности. Он пришел к нам в 1957 новичком. Альпинизм для Худякова – не развлечение, не способ оригинально провести отпуск, не жажда спортивных титулов и званий, а дело жизни. Я неустанно напоминаю о самых, казалось бы, элементарных, известных каждому новичку, правилах безопасности в горах. Бывало, кое-кто из опытных альпинистов, обладающих высокими спортивными титулами, даже обижались. Подчас самые опытные и бывалые настолько уверуют в свои силы, что совершают грубейшие ошибки, недопустимые даже для начинающих. В условиях же восхождений высшей категории трудности подобная ошибка может стать роковой. При подготовке к восхождениям нет мелочей. Взять хотя бы такой организационный фактор, как распределение обязанностей между членами команды в подготовительный период. Хорошо, если человек выполняет эти обязанности из года в год. Так, несколько лет подряд ответственным за обеспечение экспедиции газом был МС Валентин Юферев. Все тонкости этого хлопотливого дела были ему известны, и справлялся он с ними отлично. В команде Валентина ценили за выносливость, трудолюбие, пунктуальность – качества, которые можно определить понятием «надежность». Тот, кто думает про экспедиционный альпинизм, что это только романтика, увлекательное времяпрепровождение, острые ощущения – ошибается. Всякая экспедиция – тяжелый, упорный труд, от зари до зари, в любую погоду. Все наши ребята прекрасно понимали это и работали на совесть. Так что определение «трудолюбивый», «работящий» можно с полным основанием отнести к каждому члену команды. Конечно, ясно – какое значение имеют удобная обувь, одежда и все снаряжение альпинистов в условиях восхождения. Наши отечественные ботинки не только не уступают импортным, а даже превосходят их во время высотных восхождений. В них нога чувствует себя увереннее. Каждый из нас подбирает ботинки на несколько размеров больше. Об элегантности тут думать не приходится, зато нога в них не мерзнет, ботинки не трут, и в них влезает неограниченное количество пар носков. Совершив ряд сложных высотных восхождений, во время которых люди часто серьезно обмораживаются, ни один из членов нашей группы не получил подобной травмы. Отлично зарекомендовали себя отечественные высотные палатки, теплые, удобные, выдерживающие самые свирепые ветры. А вот крючья и карабины фабричного производства не выдерживают критики, и мы вынуждены изготавливать их сами кустарным способом. Понятно, что подчас эти «самоделки» не могут гарантировать необходимую прочность. Каждая группа на собственный, как говорится, вкус изобретает свои карабины и крючья. Не случайно среди альпинистов нынче появились коллекционеры таких образцов «самодеятельного» технического творчества. И вполне можно ожидать, что в один прекрасный день будет организован смотр-конкурс металлического снаряжения. А, может быть, в этом есть определенный смысл: выбрать для промышленного изготовления лучшие образцы (Сегодня это стало «самостоятельной» бизнес-технологией, вполне привычным маркетингом и проведением тендеров – Прим. ред.). Недаром ведь так заглядываются на наши самодельные крючья и карабины зарубежные альпинисты. Аварийная обстановка... Она зачастую создается в результате переоценки физических и моральных качеств каждого члена команды и группы в целом, с одной стороны, и легкомысленного отношения к истинным сложностям восхождения – с другой. Сколько сравнительно несложных восхождений кончались неудачей именно по этой причине. Причем характерно: зачастую такие восхождения были не первыми у команды. Участникам начинало казаться, что можно пренебречь некоторыми правилами хождения в горах – дескать, придуманы они перестраховщиками. Больше того, группа начинала делиться своим «опытом» с другими командами, подсмеиваясь над теми, кто, по их мнению, слишком осторожничает. Появляется нездоровый дух соревнования на скорость прохождения маршрутов. Здесь-то и таится опасность. Ряд удачных восхождений создает самоуспокоенность, которая в конечном итоге может привести к авариям. Группа будет искать причину беды в плохом крюке, в перебитой веревке, не понимая того, что вся их предыдущая практика проведения восхождений уже таила в себе предпосылки несчастья. Как правило, об опыте организации и проведения экспедиций мы узнаем из частных бесед. Опыт этот, как положительный, так и отрицательный, недостаточно обобщается и анализируется. Наша команда всегда выполняла поставленные задачи, и при этом не имела ни одной аварии, ни одной серьезной травмы. Однако опыт, накопленный нами – ветеранами «Локомотива», мало изучался даже в самом обществе. Так что молодежи из команды ЦС «Локомотив» приходится начинать с азов. И не случайно ряд восхождений железнодорожников за последнее время не принес успеха. Хочу остановиться также на таком понятии, как психологическая совместимость участников экспедиции. Об этом сейчас много говорят и пишут. Момент этот играет огромную роль в успехе любого восхождения. Ведь, чем сложнее условия работы группы людей, тем жестче требования, предъявляемые к каждому ее члену. Очень большое значение здесь приобретают отношения между людьми, единство целей, дисциплина, отношение к руководителю и другие факторы, которые можно определить как своего рода психологический микроклимат коллектива. По сути дела микроклимат необходим в любом коллективе, но он приобретает решающее значение в тех условиях, в которых находятся альпинисты на маршруте. Не ошибусь, если скажу, что ни в каком другом виде спорта от человека не требуется такого напряжения всех физических, нервных сил и ресурсов организма. Действовать нам приходится в условиях кислородной недостаточности, которая может вызвать горную болезнь. Порой повышенная раздражимость сменяется тупым безразличием. Или же вдруг появляется так называемая высотная эйфория – этакая бесшабашная веселость, безграничная вера в свои силы и удачливость. Опытные альпинисты знают, как опасно такое состояние. Умение владеть собой, контролировать свои чувства, быть тактичными, внимательными друг к другу – вот что необходимо для психологической совместимости в альпинистской группе. Помнится, как в экспедиции на п. Победы 1971 в базовом лагере я с одним из участников играл в шахматы. То ли мой соперник (О. Шумилов – Прим. ред.) устал, то ли никак не мог сосредоточиться, только, будучи более сильным шахматистом, он все время проигрывал. И вдруг вскочил, смахнул фигуры с доски и выбежал из палатки. Мы все сделали вид, что ничего не случилось. Очень часто бывает, что именно из-за подобных мелочей, таких срывов и возникают серьезные конфликты, ведущие к расколу группы (подобный срыв произошёл у О. Шумилова в 1972 на п. ОГПУ – он отвязался от нашей веревки! Прим. ред.) и, как следствие, почти всегда к поражению, к неудаче. Да, психологическая совместимость очень важна. Но я не могу согласиться с теми, кто понимает ее как нечто фатальное. Дескать, если в группе подобрались люди удачно, значит – повезло, а если нет – ничего не поделаешь, остается примириться с фактом. Уверен, психологическую совместимость можно и нужно создавать, воспитывая у членов группы необходимые качества характера. И это неизбежно. Тем более что из года в год в составе команды, конечно, происходят изменения: одни по каким-либо причинам уходят, приходят новички. Но обычно остается ядро команды – ее ветераны. Они-то и должны быть носителями добрых традиций, сложившихся в коллективе, как раз и обязаны создавать, обеспечивать психологическую совместимость членов группы. Все сказанное – не голое теоретизирование, а мысли, выношенные за годы восхождений, основанные на опыте сложнейших маршрутов и нелегких испытаний. Примеров тому немало. В 1971 – наша команда совершила трудный путь на п. Победы. Готовились мы долго и тщательно. Однако уже в самом начале кое-кто из ребят – испытанных, опытных альпинистов наотрез отказался участвовать. Надо было искать замену выбывшим. Взяли новеньких: Германа Андреева, КМСа (которого Руф пригласил по рекомендации «старика» команды Зысина, т.к. они учились вместе в мединституте – 1 ЛМИ. Прим. ред.). Олега Шумилова, КМСа (был предложен Андреевым, т.к. они многие годы ходили в одной связке. Прим. ред.) Павла Рапопорта, МСа (он сам напросился – ему нужен был п. Победы для получения звания «Снежный барс». Прим. ред.). Что мы про них знали? Два КМСа, один – МС, все сильны, выносливы, техничны. Ну, а как насчет психологической совместимости? Тут ведь заранее не угадаешь. Но мы надеялись, что атмосфера, царившая у нас, наши порядки помогут новеньким найти свое место в команде и выработать для себя нужную линию поведения. И не ошиблись. Новички отлично показали себя в этой экспедиции. Дело тут не только в преодолении технических трудностей. В тот год у нас чуть не произошло несчастье. Но в том, что все закончилось благополучно, не было случайности, – это было закономерно. Уже на спуске тяжело заболел Володя Котляров.
Необходимо было скорее спустить его вниз. Вот когда команда держала свой самый главный экзамен на товарищество, спайку, дисциплинированность, короче, на психологическую совместимость. Каждый, не ожидая приказов, делал для спасения товарища все, что мог, и даже чуточку больше. Наш врач Сергей Зысин (к.м.н., психиатр! Прим. ред.) не отходил от больного ни на минуту. Я уже не говорю об уколах, лекарствах и т.п. Сергей не давал Котлярову упасть духом, поддаться апатии, охватившей больного. Все время, пока мы спускали Володю, Сергей был с ним рядом, что-то говорил, уговаривал, тормошил. Последний отрезок пути вниз мы уже тащили Володю на себе... На леднике больного ждал вертолет. Я совершенно убежден: не будь в нашей группе врача, все могло бы кончиться трагически… На любых соревнованиях, которые проходят в крупных городах, где кругом лечебные учреждения и в течение часа можно оказать пострадавшему квалифицированную медицинскую помощь, обязательно присутствует врач. А в альпинизме – в горах, в условиях повышенной опасности, этим правилом пренебрегают. Нелегко, конечно, найти врача, который был бы и хорошим альпинистом. Поэтому чаще всего он сидит где-то далеко внизу и не подготовлен даже для несложных восхождений. А если врач по физической подготовке всё же способен подняться вверх к заболевшему, то на это уходят иногда не одни сутки. Так что спасение пострадавшего зависит только от быстрых, умелых действий его товарищей. В нашей команде непреложным правилом было присутствие на маршруте квалифицированного врача-альпиниста. Прим. ред.: Экспедиция
Первый выход на маршрут был сорван в лагере №1 по причине ЧП. На палатки обрушился камнепад!... Шумилова задело камнём и пришлось организовать спасработы. В базовом лагере врач Андреев, осмотрев Шумилова, поставил диагноз: «Олег, тебе повезло – раненье простое, но ты на снегу пролежал долго – более 20 минут пока все были в шоке, а главное Зысин. У тебя воспаление лёгких и сердечная недостаточность! Буду лечить». А дальше так получилось… Официальным врачом (с з/п) был Зысин. Он был обязан лечить… Команде надо на гору идти. На следующий день, рано утром Зысин так мне сказал: «Ты – терапевт, я – психиатр. Шумилов – твой друг, тебе и надо лечить, а я на гору пошёл…». И команда на гору пошла… Андреев остался лечить, тем более больных было много, помимо Олега. 3-тий день на исходе – лекарства совсем на пределе. Что делать? Наверх сообщил: «Руф, Шумилов в тяжёлом состоянии. Лекарства на исходе. А тут ещё Аграновский спустился. У него тоже воспаление лёгких. Если завтра вертолёта не будет – вам срочно надо спускаться». Вертолёт прилетел, и я улетел с Шумиловым и Аграновским… Мужики свершили – на Победу поднялись, но… Аграновский сбежал в Майдадыре, а потом в ФА СССР написал: «…Руф Иванов – нехороший человек, а доктор Андреев – деревня, не врач…». Подробней см. в Интернете статью «Камнепад на Победе».
И, наконец, о риске. Каждое восхождение таит в себе неожиданные опасности, всегда требует определенного риска. Но насколько риск оправдан? ...Это случилось в 1970 при восхождении
сборной ЦС «Локомотив» на Хан-Тенгри.
Маршрут был выбран чрезвычайно сложный –
по С стене. Тогда этот путь считался
практически непроходимым. Дело в том, что
эта стена, имеющая перепад высот в Но уже первые разведки показали, что действительность превосходит все наши ожидания. Ко всем техническим сложностям маршрута присоединилась непогода: туман, мороз, сильный ветер, постоянные снегопады, множество лавиноопасных мест. И все же, еще и еще раз продумав все детали предстоящего маршрута, мы начали восхождение. Нет, это было не лихачество, не переоценка своих сил. Длительная подготовка, большой альпинистский опыт всех участников должны были стать залогом будущей победы над Хан-Тенгри. Кстати, несколько слов о тактике этого восхождения, ибо правильно избранная тактика в огромной степени определяет успех экспедиции. Впервые (1970 – Прим. ред.) в условиях высотно-технических восхождений нами был применен так называемый челночный способ – создание промежуточных лагерей с последовательной переброской их вверх по маршруту. Неприветливо встретил нас Хан-Тенгри. В дневнике восхождения почти
на каждой странице записи: «Непогода,
идут лавины, лавиноопасно». Порой в день
удавалось пройти всего 20- В один из дней восхождения, особенно трудный, в сумерки мы вышли со стены на гребень. Темнота сгущалась, дальше идти было нельзя, но и ночевать тоже негде. Оставалось только, затратив несколько часов, на морозе и страшном ветре рубить во льду площадку и ставить палатки. Тут у нас начались споры. Кое-кто из ребят считал, что можно траверсировать ледовый склон и выйти к месту удобной ночевки. – Всего около часа ходу, зато удобно, тепло, продукты – все будет. – убеждали они. – Риск? А риск – дело благородное. Помню, я тогда не согласился с ними, стоял на своем – останемся здесь. Данным мне правом тренера заставил четыре часа рубить площадку. Ребята подчинились. Я хоть и чувствовал, что выгляжу в их глазах тираном и деспотом, знал, что поступаю правильно. Быстрый, короткий путь – далеко не самый безопасный. А в темноте идти нельзя. Спал в ту ночь беспокойно. Не только из-за воя ветра и шума лавин. Мне казалось, что ребята не понимают и не одобряют моего решения, – и это мучило. А утром, когда туман рассеялся, мы увидели, что траверс, на котором так настаивали ребята, непроходим. Во-первых, он вел далеко в сторону от основного маршрута, а главное, он был покрыт гладким натечным льдом, в который не вобьешь крюк. 22 дня длился трудный путь на Хан-Тенгри, 120
ходовых часов, более 400 забитых
крючьев – таков цифровой итог штурма.
Потом кое-кто обвинял нас, что мы
потратили на восхождение больше времени,
чем положено. Упрек этот несправедлив.
Непосредственно маршрут мы прошли, как и
требовалось, за 15 дней. Много времени
пережидали непогоду. И ещё на несколько
дней мы задержались потому, что рядом шли
спасательные работы (в экспедиции
ленинградского «Труда» – погиб врач Гриф.
Читайте в этой книге статью «Трагедия на
Хан-Тенгри, Третье место в чемпионате страны – достаточно высокая оценка этого восхождения. И очень дорог для нас отзыв ныне покойного Заслуженного тренера СССР М. Грудзинского – знатока Центрального Тянь-Шаня, судьи тех соревнований. Он писал: «Команда в этом восхождении показала свою высокую разностороннюю подготовку, тактическую зрелость, высокие моральные качества». В этих словах – объяснение успеха и еще одно, как мне кажется, подтверждение моим мыслям о слагаемых безаварийности горных восхождений.
| ||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
Руф
Иванов
