Альпинисты Северной Столицы  

Юрий Вавилов о братьях Вавиловых

Интервью «Чайке» (Журнал «Чайка» 11 (142) от 1 июня 2009 г .)
Владимир Нузов

О двух выдающихся российских ученых – генетике Николае Ивановиче и физике Сергее Ивановиче Вавиловых – мы несколько часов говорили с Юрием Николаевичем Вавиловым – доктором физико-математических наук, ведущим научным сотрудником ФИАН имени П.Н.Лебедева, раскинувшим свои корпуса на Ленинском проспекте Москвы.

– Юрий Николаевич, до революции семья Вавиловых жила в Москве, ваш отец – Николай Иванович Вавилов – был выпускником Петровской, ныне Тимирязевской, сельскохозяйственной академии, правильно?

– Отца в Тимирязевской академии очень чтут. В этом году стараниями Юрия Михайловича Лужкова – федеральные власти остались в стороне – на территории Тимирязевки академику Николаю Ивановичу Вавилову будет установлен бюст.

– Вы сказали как-то, что помните себя с 4-х лет. А помните ли вы тепло присутствия отца?

– Конечно, помню. Когда отец приезжал с работы, ребятишки, игравшие во дворе, дружно бежали к нему навстречу. Здоровались и просили покатать на автомобиле, который тогда был редкостью. Отца я потерял рано: когда его арестовали в августе 1940 года, мне исполнилось 12 лет. В общении с отцом больше повезло моему брату Олегу – сыну Николая Ивановича Вавилова от первого брака. Он был старше меня на десять лет, отец брал его с собой в экспедиции – на Кавказ, в Среднюю Азию, в Хибины. А в тринадцатилетнем возрасте даже взял его в Лондон – на конгресс по истории науки и рекомендовал Олегу одному ходить по Лондону для знакомства с интересным городом и усвоения английского языка. Это был очень одаренный молодой человек, красивый, высокого роста. Олег настолько обожал отца, что не мог смириться с его гибелью. И именно он узнал точную дату его кончины и подробности его мученической смерти в Саратовской тюрьме – подробности, которые НКВД пытался скрыть. После посмертной реабилитации отца в 1955 году маме дали липовую справку, в которой и год его смерти, и ее причина были перевраны.

– Какова судьба Олега, Юрий Николаевич?

– Он погиб в 1946 году на 28-м году жизни при весьма загадочных обстоятельствах во время зимнего отдыха на Кавказе. Он поехал туда покататься в горах на лыжах, став месяц назад кандидатом физ.-мат. наук. Я уверен, что он был убит, и убийство было совершено по заданию НКВД. Эта организация не любила тех, кто слишком много знал, к тому же брат неосторожно называл убийцей отца Лысенко.

– Трофим Денисович Лысенко – антипод вашего замечательного отца. Я где-то читал, что Николай Иванович сам его нашел, сам способствовал его карьере. Это так?

— К сожалению, так, но отец довольно скоро понял, с кем имеет дело.

История не терпит сослагательного наклонения, и неизвестно, выдвинулся бы Лысенко без поддержки моего отца или нет. Скорее всего, даже без поддержки Н.И.Вавилова он занял бы высокое административное положение. Так считает, например, Жорес Медведев, написавший книгу «Взлет и падение Лысенко», изданную сначала на Западе, а потом и в России. Советской власти, Сталину, такой человек, как Лысенко, был нужен, поэтому он, как говорится, вылез бы на свет Божий и без помощи моего отца. Он обещал быстро накормить страну, но накормил ее только обещаниями.

Лысенко, как известно, поддерживал не только Сталин, но и его ниспровергатель Хрущев. Как только он был смещен со всех постов, был разжалован и Лысенко, руки которого обагрены кровью моего отца и его соратников.

— При каких обстоятельствах Николай Иванович был арестован?

— В конце июля 1940 года отец поехал в экспедицию во вновь присоединенные к Советскому Союзу районы: Западную Украину и Прикарпатье. А 6 августа в поле, в предгорьях Карпат, в нескольких десятках километров от города Черновцы, где отец работал с сотрудниками, остановилась черная «Эмка». Двое людей в штатском подошли к отцу и сказали, что его срочно вызывают в Москву. Едва машина въехала в Черновцы, отцу сказали, что он арестован...

— Что послужило непосредственной причиной, точнее, поводом для ареста Н.И.? Причина-то была, мне кажется, проста: «корифея всех наук» настоящий гений сильно раздражал своей мировой известностью, свободным выездом за границу и т.д.

— Травля Н.И.Вавилова началась примерно в 1935 году, когда он по прямому указанию Сталина был смещен с должности Президента ВАСХНИЛ, и резко усилилась в 1938 году, когда Президентом ВАСХНИЛ стал Лысенко. А следить за отцом органы стали в самом начале 30-х годов. Став непосредственным начальником отца, Лысенко начал откровенную смертельную травлю Н.И., приведшую, в конце концов, к его гибели. Самым свежим перед арестом был донос идеолога и ближайшего соратника Лысенко — И.Презента, на имя Молотова. Этот донос впервые опубликован в «Вестнике Академии наук СССР» Яковом Григорьевичем Рокитянским и приведен в моей книге «В долгом поиске». «Убойными» словами в этом сочинении были следующие: Вавилов де — ярый антисоветчик, к тому же вейсманист-морганист, отвергающий учение Лысенко.

На последней странице «письма» И.Презента Молотову стоит виза: «С докладной запиской И.Презента согласен. Академик Лысенко». Молотов переадресовал донос Берии, и колесо подготовки ареста отца завертелось.

Важно заметить, что еще в 1937 году в Москве должен был состояться Международный конгресс генетиков, однако его перенесли на 1939-ый. Лысенковская банда — иначе группу Лысенко я назвать не могу — решила во что бы то ни стало конгресс сорвать. Ведь настоящие ученые — участники конгресса — быстро бы оценили, кто есть кто в российской генетике. Вавилова знали во всем мире как крупнейшего ученого, а абсурдную с точки зрения биологии и генетики теорию Лысенко и его «учеников» о наследовании благоприобретенных признаков они просто подняли бы на смех. Поэтому московский конгресс был сорван, в конце концов, он состоялся в Шотландии, в городе Эдинбурге, а Н.И.Вавилов был объявлен почетным президентом конгресса.

— Итак, Николай Иванович был арестован. Звания академика он был лишен?

— Нет, хотя на допросах говорил: «Я — бывший академик, а теперь, по мнению следователей, говно». После посмертной реабилитации отца в 1955 году Президиум Академии наук восстановил его в списках академиков, учитывая, что Общее собрание Академии наук этого звания его не лишало.

— После осуждения Николая Ивановича к смертной казни как изменника Родины, вы с мамой становились «чсирами» — членами семьи изменника родины. Маму должны были арестовать, а вас поместить в специальный детдом для детей «врагов народа». Что же вас спасло?

— Нас спас Сергей Иванович Вавилов — мой дядя, брат отца. Без его участия в моей судьбе я бы сейчас с вами не разговаривал. Поэтому я считаю дядю своим вторым отцом.

После ареста отца мы некоторое время оставались в Ленинграде, а перед самой войной, в мае 1941 года, нас пригласила погостить на лето в Подмосковье семья соратника моего отца Г.Д.Карпеченко. Пригласила, несмотря на то, что глава семьи, генетик Карпеченко, незадолго до нашего приезда в Ильинское тоже был арестован, и семье грозили огромные неприятности.

Так мы с мамой не оказались в блокадном Ленинграде, где наверняка умерли бы от голода. Мама еще в 1939 году вынуждена была уйти с работы, став инвалидом 1-ой группы. В самом конце июля 1941 года нам удалось из подмосковного дачного поселка Ильинское с очень большими трудностями выехать на родину мамы — в Саратов.

— Где в это время в тюрьме находился ваш отец. Какое трагическое совпадение!

— Согласен с вами. Когда пришла эпоха гласности, я один день провел в той тюрьме, ставшей последним приютом моего отца — во время съемок документального фильма о нем. На съемках этого фильма начальник тюрьмы, правда, хрущевских времен, рассказал, что академик Вавилов в Саратове оказался случайно. 16 октября 1941 года, в дни поднявшейся в Москве паники (немцы подошли вплотную к Москве), заключенных Бутырок и других московских тюрем решили этапировать в Свердловскую область. Набили эшелон несчастными зэками, он потащился на восток — до Саратова шел две недели. Но где-то перед Саратовым немцы разбомбили пути на Урал, поэтому поезд дальше не пошел, стрелки на узловой станции перевели на Саратов, где зэков распределили по саратовским тюрьмам. Мы с мамой жили в пятнадцати минутах ходьбы от тюрьмы № 1 НКВД, в которой томился мой отец, но мы не знали об этом.

— Расскажите, если можно, о суде над Николаем Ивановичем.

— Он был скорый и неправый, буквально несколько минут заседала тройка Военной коллегии Верховного суда СССР. А следствие по делу отца во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке вел старший лейтенант НКВД Хват, — знаменательная фамилия, не правда ли? Хват допрашивал стоящего перед ним подследственного многими часами, после чего отец идти самостоятельно не мог и ползком добирался до нар (Прим. ред. А в камере его пытали – не давали спать…!). Отца приговорили к расстрелу, он подал прошение о помиловании. Это письмо, начинающееся словами «Обращаюсь с мольбой в Президиум Верховного Совета о помиловании...». — приведено в моей уже упомянутой книге. В помиловании отцу было отказано. Кто же входил тогда в так называемый Президиум Верховного Совета? Несколько довольно незначительных лиц, а самыми главными «членами» были Сталин, Маленков и Калинин. Именно они — и это документально подтверждено! — приняли решение оставить Николаю Ивановичу Вавилову в качестве наказания смертную казнь. И тут, как ни странно, положительную роль в судьбе отца сыграл Берия. Несмотря на решение «тройки», Берия сохранил жизнь отца, более того, к нему в камеру Бутырской тюрьмы в Москве приходил его, Берии, представитель и обещал работу по специальности в какой-то «шарашке». В моей книге приведены два письма отца на имя Берии, который приговор о расстреле не исполнил, но в тоже время продолжал держать безвинного человека в тюрьме. Мой отец, Николай Иванович Вавилов, много сделавший для того, чтобы накормить все человечество, умер 26 января 1943 года в тюремной больнице от пеллагры, то есть от крайней степени истощения, проще говоря, от голода.

— Юрий Николаевич, каково, в нескольких словах, научное и практическое наследие Николая Ивановича Вавилова?

— Этот ваш вопрос, Володя, я предвидел. И не придумал ничего лучшего, чем обратиться к интернетовской Википедии. В ней кратко изложено то, о чем вы спрашиваете (читает): «Организатор и участник ботанико-агрономических экспедиций, охвативших все континенты (кроме Австралии и Антарктиды), установил на их территориях древние очаги формообразования культурных растений. Создал учение о мировых центрах происхождения культурных растений. Собрал крупнейшую в мире коллекцию семян культурных растений. Заложил основы государственных испытаний сортов полевых культур. Обосновал учение об иммунитете растений, открыл закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов. Разработал учение о виде. Сформулировал принципы деятельности главного научного центра страны по аграрным наукам, создал сеть научных учреждений».

— Если можно, Юрий Николаевич, расскажите теперь о научно-организационной деятельности вашего дяди — академика Сергея Ивановича Вавилова.

— Сергей Иванович был создателем знаменитого Физического института Академии наук (ФИАН) в Москве и научным руководителем Оптического института в Ленинграде. До того, как стать в 1945 году Президентом Академии наук, он вплотную занимался физической оптикой. Как сказал о нем академик Евгений Львович Фейнберг, Вавилов был «физиком божьей милостью», эффект Вавилова-Черенкова известен всем физикам. Суть эффекта состоит в том, что заряженные элементарные частицы, движущиеся в среде со скоростью, превышающей скорость света в данной среде, испускают световое излучение. Проживи Сергей Иванович еще полтора десятка лет (а умер он довольно рано, в 1951 году, не дожив и до 60 лет), и он, как и Павел Алексеевич Черенков, получил бы Нобелевскую премию, которую, как известно, посмертно не присуждают. Физический институт им. П.Н. Лебедева, руководимый Сергеем Ивановичем Вавиловым, участвовал в разработке ядерного оружия СССР. Большой вклад в его создании (водородная бомба) внесли сотрудники ФИАН А.Д. Сахаров, И.Е. Тамм, В.Л. Гинзбург.

А сколько ученых Сергей Иванович защитил или спас от гибели! Это и Григорий Самуилович Ландсберг, и Игорь Евгеньевич Тамм, и Сергей Михайлович Рытов. Как рисковал Сергей Иванович, тайно посылая деньги Петру Леонидовичу Капице, отстраненному от всех дел и находившемуся фактически под домашним арестом на даче на Николиной Горе! О спасенной дядей нашей семье я уже говорил.

— Должность Президента Академии наук — креатура первого лица государства, коим в 1945 году был Сталин. Мог ли Сергей Иванович, брат которого погиб в сталинских застенках в 1943 году, в знак протеста отказаться от предлагаемой должности?

— В том-то и дело, что откажись мой дядя от предложения вождя по любой, сугубо уважительной причине, этот отказ рассматривался бы Сталиным как протест, последствия которого вполне предсказуемы. Да и вообще: мне интересно, кто в то время мог отказаться от предложения Сталина? Разве что самоубийца.

— Абсолютно согласен с вами, тем не менее, человек, осуждавший С.И.Вавилова, нашелся: это Александр Исаевич Солженицын. В «Архипелаге Гулаг» он обвинил Сергея Ивановича в холуйстве перед властями.

— Недавно лауреат Нобелевской премии по физике Виталий Лазаревич Гинзбург в газете «Известия» рассказал о том, как в свое время написал Солженицыну письмо по поводу его несправедливого высказывания в адрес выдающегося ученого и замечательного человека — академика Сергея Ивановича Вавилова. Писатель с доводами Виталия Лазаревича согласился и обещал во втором и последующих изданиях «Архипелага» либо совсем убрать это высказывание, либо отредактировать. Ни того, ни другого сделано не было — это я, ваш собеседник, с большим сожалением добавляю уже от себя. Возможно, негативное отношение Солженицына к Сергею Ивановичу Вавилову сыграло роль в том, что предполагавшийся к открытию в Ленинграде — Санкт-Петербурге памятник братьям Вавиловым так до сих пор и не установлен — нашлись его противники.

— Но память о вашем отце и дяде в России все-таки чтут, правильно?

— Именем Сергея Ивановича Вавилова названа улица в Москве, Оптический институт в Ленинграде. А теперь подойдите, пожалуйста, к окну. Видите вон то здание? Это — институт Общей генетики РАН имени Николая Ивановича Вавилова. В печальном для меня городе Саратове, где безвременно окончил свои дни мой отец, есть улица его имени, в самом центре города ему установлен памятник, носит его имя и Саратовский аграрный университет. А при входе на кладбище, где отец похоронен в общей могиле заключенных, стоит памятник ему. Добавлю к этому, что в Ленинграде есть улица братьев Вавиловых. И памятник им в Москве, я верю, будет установлен.