Альпинисты Северной Столицы

АБАЛАКОВ ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ  (1907-1948)

Евгений Штиль – комментатор студии «Маяк», 28 сентября 2002

 В гостях в студии «Маяка», у Евгения Штиля, побывал Алексей Евгеньевич Абалаков – сын выдающегося альпиниста, художника, ученого Евгения Абалакова. И разговор начался с поздравлений, затем об истории, о ее тайнах, и о светлом имени замечательного спортсмена.

О жизненном пути Евгения Абалакова, этого удивительного человека, известно довольно много – и того, что связано с его деятельностью профессионального художника-скульптора, и как выдающегося альпиниста-исследователя по изучению и освоению обширных высокогорных районов страны, так называемых «белых пятен» или «третьего полюса земли», и о пятидесяти побежденных им крупнейших вершинах, абсолютное большинство из которых составляли первовосхождения, и о венце его альпинистского и духовного мастерства – победном штурме пика Коммунизма (7495 м), когда из всего состава многочисленного штурмового отряда Памирско-Таджикской экспедиции Академии наук и Совнаркома СССР достичь вершины удалось лишь ему одному.

Это событие 1933 года было приравнено общественностью страны к гражданскому, научному и спортивному подвигу, и явилось непревзойденным достижением высотного альпинизма тех лет, достижением мирового класса.

Защитник Отечества, Евгений Абалаков, уже ЗМС СССР, добровольцем прошел всю войну в составе бригады особого назначения (ОМСБОНа), а с 1943 по 1945 гг. являлся начальником кафедры подготовки командного состава альпийских частей Закавказского фронта.

В послевоенную жизнь страны Евгений Абалаков вошел уже значительно обогащенным всесторонним военным и организационным опытом, способным возглавить и осуществить любую сложнейшую экспедицию в высокогорные районы страны и зарубежья.

В статье из первого новогоднего выпуска, за 1946 год, журнала «Смена», под заголовком «К вершинам идут победители» Евгений Абалаков пишет о подготовке им воинов-альпинистов страны к новым достижениям отечественного горного спорта. «В будущем году на пик Победы – самый северный семитысячник планеты, взойдут воины-победители; а дальше – Гималаи и знаменитая вершина Каракорума – К-2, самая высокая после Эвереста. Экспедиции нескольких государств придут решать давнишний спор: чья же нация достигнет первой в мире этой восьмитысячной вершины?! Одна из экспедиций – советская... И так будет!».

Борис Любимов пишет о Евгении Абалакове в 28 номере журнала «Огонек» за 1946 год, – «Сейчас он готовится к восхождению на пик Победы (7439 м), никем еще не покоренный. Его взоры устремлены в Гималаи, на Эверест – самую высокую вершину мира – 8848 м. Несколько раз ее штурмовали англичане, но никому из них не удалось ее победить. И кто знает: может быть Евгению Абалакову – советскому спортсмену – суждено первым достичь самой высокой точки земного шара!».

В документе географического общества АН СССР от 07.07.1948 г. за подписью Героя Советского Союза контр-адмирала И.Д. Папанина отмечено, что «взойти и исследовать высочайшую вершину мира Эверест, на которую еще не вступала нога человека, по силам было только Евгению Абалакову...».

Однако судьба распорядилась по иному. Абалаков был остановлен уже на подступах к пику Победы по чьей-то злой воле. В ночь с 23 на 24 марта 1948 г., за полтора месяца до выезда подготовленной им экспедиции на Тянь-Шань, в одной из московских квартир, занимаемой семьей врача и альпиниста Г.П. Беликова, в итоге разыгравшейся драмы погибли два офицера-фронтовика, близкие друзья по Закавказскому фронту Е.М. Абалаков и Ю.А. Арцишевский, первый из которых – альпинист с мировым именем.

По свидетельству очевидцев первых утренних часов после разыгравшейся трагедии кругом видны были следы борьбы и насилия. Врачи Беликовы при этом заявляли, что ничего не слышали и обнаружили тела погибших лишь под утро, пытаясь самостоятельно привести их в сознание. Скорая помощь, вызванная соседями, прибыла тогда, когда приводить в сознание было уже некого.

Сфабрикованный медицинский диагноз заключения о смерти – «отравление обоих угарным газом от неисправной газовой колонки» – не соответствует характеру последствий газового отравления.

Из воспоминаний вдовы первопроходца А.Н. Абалаковой: «Первыми же словами брата Евгения, – Виталия Абалакова, побывавшего утром 24 марта на месте трагедии, была фраза: «Концы с концами не сходятся». При этом, несомненно, имелась в виду уже в первые же часы усиленно распространявшаяся версия отравления обоих угарным газом, на что действительный член Академии медицинских наук, Лауреат Ленинской и государственных премий, профессор А.А. Летавет заявил: «Газ не выбирает: или все жильцы квартиры должны были погибнуть, или все остаться живы!».

Ответственный работник ЦК тех лет И.Н. Шлягин в доверительной беседе сообщил А.Н. Абалаковой: «Это происки наших врагов. Его убрали и концы в воду!».

Я вспоминаю сейчас эти траурные дни в каком-то особом свете, в череде сопровождавших прощание с отцом впечатлений. Мне шел уже седьмой год, и в памяти запечатлелись впервые увиденные из окна трамвая величественные башни Кремля, грязный мартовский лед на обводном канале, зал ВЦСПС на стрелке Москвы-реки, приглушенный свет, и масса печальных и столь знакомых лиц по нашим домам из «города художников» – идущие и идущие знакомые и незнакомые люди...

Душу разрывали берущие за сердце звуки скрипок, лица родственников в каком-то оцепенении стоявших у гроба, мертвенно-бледное, неизбывно-трагическое лицо мамы, которую поддерживали с обеих сторон. Меня поставили на стул, с которого было лучше видно лежавшего среди венков отца. Кажется, я не плакал. Кто-то тихо проговорил обо мне: «Да он же еще ничего не понимает...».

Полное сознание свершившейся катастрофы пришло несколько позже, когда я почувствовал и скрываемую от меня нужду, и злобный бытовой террор со стороны соседей, и безутешность маминого горя.

Уникальное сердце Е. Абалакова, физические данные которого оценивались специалистами как эталон данных спортсмена, после вскрытия, как свидетельствуют очевидцы, отправлено в экспозицию 1-го медицинского института.

Весьма показательны в этой связи и первые известия о трагедии в центральных московских газетах: в «Известиях» за 28.03.48, в «Труде» за 27.03.48, в «Советском спорте» за 27.03.48 и других изданиях, где угодливыми информационными службами тут же подхватывается и тиражируется на всю страну версия о «нелепом случае», «безвременной смерти» и «преждевременной кончине» Е. Абалакова, ни словом не упоминая о второй жертве этой трагедии – Ю.А. Арцишевском, что очень удобно для подкрепления версии о нелепом, несчастном случае всего с одним человеком.

А Арцишевский – это, по мнению некоторых услужливых деятелей на подхвате – личность мало кому известная, и гибель его никого особо не заинтересовала.

Несколько слов об Арцишевском. Юрий Анатольевич Арцишевский был достаточно известен в военных и спортивных кругах. Мастер спорта по альпинизму, инженер-путеец, закончивший войну в звании майора частей Закавказского фронта, он был в дружеских отношениях с Абалаковым, о чем свидетельствует памятная надпись, сделанная рукой на семейной фотографии от 01.04.46 г., присланной из Тбилиси. «Женя, семья тебе дарит на память (имеется в виду фотография). Помни всегда, дом этой семьи всегда твой дом! Юрий, Маша и сын Юрик».

О дружеских отношениях между ними говорит и скульптурный портрет Ю. Арцишевского, выполненный Абалаковым в дни войны...

Это лишь краткие выдержки из книги Алексея Евгеньевича Абалакова о тайнах гибели его отца, вскоре мы сможем предложить читателям - нашим радиослушателям, полный текст ее. И конечно же, слушаем нашего гостя, - не забудется никогда начало большой истории отечественного альпинизма – 1933 год, первовосхождение Евгения Абалакова на пик Коммунизма (7495 м).

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Статья из журнала Смена N1, 1946 г. – вчитайтесь, мечта о первой советской экспедиции на Эверест уже тогда питала альпинистов, и жаль, что история распорядилась по-иному, и пришлось ждать 1982 года, чтобы исполнить тот завет Евгения Абалакова.

«Передо мной географическая карта нашей страны. Я альпинист, и меня интересуют на ней горы, барашковыми зигзагами бороздящие юг. Вот Кавказ. Он перестал быть загадкой для альпинистов. Когда-то его вершины были неприступны и на карте в этих местах было много неизвестных точек.

Советские альпинисты взошли на величавый Эльбрус, проложили путь на Дых-Тау, самую высокую точку после Эльбруса, совершали длительные и тяжелые переходы, пересекая вершины Безенгийской стены, Ушбы, центральной части хребта – Цурунгал, Айлама, Нуам-Куам... На Кавказе нет неисхоженных вершин.

Далекая Азия, и ее горы, окутанные неизвестностью, – Памир, Гималаи и Тянь-Шань – вот что притягивает к себе альпинистов. Сотни вершин там покрыты девственными, вечно сверкающими снегами, по которым не ступала еще нога человека. Сколько там неизведанного!

Двенадцать лет назад я участвовал в первой экспедиции на пик Сталина. Тогда на высоте 7495 метров был водружен флаг Советского Союза, и казалось, что нет вершин, равных этой. Но в 1945 году группа Среднеазиатского военного округа открыла еще одну вершину – пик Победы. Уже подготавливается восхождение на этот пик. Партизаны и воины, сражавшиеся с немецко-фашистскими захватчиками, вновь занимаются любимым спортом. В будущем году на пик Победы взойдут победители!

А дальше – Гималаи и знаменитая вершина Каракума – К-2 – самая высокая на земле после Эвереста. Высота К-2 – 8611 метров над уровнем моря.

Я смотрю на фотографию этого восьмитысячного великана, возвышающегося над цепью гор. И вижу у подножья К-2, на берегу медленно ползущего ледника, группы людей. Экспедиции нескольких государств пришли решить давнишний спор: чья же нация первой в мире достигнет восьмитысячной вершины?!

Одна из экспедиций советская. Альпинисты мужественно преодолевают сбросы, обходят трещины, предательские обрывистые скалы. Ночью электрические фонари, прикрепленные на груди, освещают им дорогу. На них легкие, непромокаемые и теплые костюмы, сшитые из особой материи. Их ноги не скользят на крутых склонах, покрытых мощной ледяной коркой. Они обуты в специальные ботинки.

На привалах люди достают «походную кухню» величиной с небольшую коробочку, подогревают на сухом спирте пищу. Потом надевают почти невесомые наушники и слушают Москву. Члены экспедиции снабжены крохотной, портативной радиостанцией, вмещающейся в небольшой сумке, перекинутой через плечо. Без конца в эфир посылаются радиограммы. Все народы нашей родины следят за каждым шагом восхождения.

На главной базе наготове стоят геликоптеры. Они могут в любую минуту подняться в воздух и оказать необходимую помощь идущим к вершине...

Нет, это не фантазия! Недалеко то время, когда альпинисты, вооруженные приборами, сделанными по последнему слову техники, смогут преодолевать горы, бывшие недосягаемыми. В ущельях, пройденных первыми экспедициями, строятся альпинистские лагери, на головокружительных крутизнах сооружаются хижины. Это уже делается на Кавказе. Альпинизм становится - все более массовым, доступным и любимым видом спорта нашей молодежи.

Через несколько лет подвесные дороги свяжут подножья гор с их вершинами. И сотни лыжников будут спускаться по снеговым уклонам, состязаясь в ловкости, быстроте движения и выносливости. Так будет!».

Е. Абалаков, заслуженный мастер спорта СССР

ВЗОШЕДШИЙ НА ПИК КОММУНИЗМА

Александр Брежнев, «Парламентская газета» № 37(512) 10.09.2003

Семьдесят лет назад, в сентябре 1933 г. советские альпинисты покорили самую высокую точку страны. Теперь эта высота несет гордое название пик Коммунизма. Потерпел историческое поражение Советский Союз, коммунистическая идея отброшена далеко назад. Но советские достижения не могут быть стерты из истории. Мы помним, что с красным флагом осваивались Арктика и Антарктида, был совершен первый полет в космос и много других подвигов. Один из этих подвигов – восхождение Абалакова к одной из наивысших вершин мира, к пику Коммунизма.

 Спорт, что бы ни говорили, был всегда одной из самых политизированных областей жизни человечества. Еще в Древней Греции каждый город очень трепетно относился к победам своих представителей на олимпиадах, на средневековых ристалищах победы рыцарей несли славу родному королевству. В ХХ веке за спорт взялись целые индустрии развитых государств. Не раз политические противостояния супердержав срывали проведение олимпиад, а на судей оказывалось давление сильными мира сего. Медали и кубки, завоеванные национальными спортсменами, помещались в музеи, к ним относились с таким же уважением, как и к военным трофеям, произведениям высокого искусства или новым самолетам и космическим кораблям. Спортивные победы показывали уровень силы и здоровья нации, ее волю к борьбе.

Все это в огромной степени относится и к альпинизму. При этом альпинизм – не просто спорт. Много тысячелетий люди относились к горным кряжам и пикам как к божествам, мифология именно на горные вершины помещала пантеоны Богов и высших сил. Двадцатый век, ставший эпохой крушения мифов, закономерно требовал покорения неба, водных глубин и, конечно, горных вершин. Везде торжествовал гордый, сильный, умный, образованный Человек. В начале 30-х годов СССР вплотную взялся за изучение северного и южного полюсов Земли. В эти же годы Советский Союз снаряжал альпинистские экспедиции и для покорения третьего полюса планеты, как часто называют горы. Знаменем освоения гор стало имя Евгения Михайловича Абалакова, о котором теперь вспоминают незаслуженно мало. Евгений Абалаков родился 17 февраля 1907 г. в Енисейске, в Красноярском крае, в семье забайкальского казака. Альпинизм был не единственной страстью молодого человека. Абалаков страстно любил скульптуру. В 1930 г. он закончил Высший художественно-технический институт, впоследствии (через шесть лет) прошел Высшую студию по повышению квалификации.

Страстью к альпинизму Евгений во многом оказался обязан своей малой родине. Там одним из любимых развлечений было лазание по Красноярским столбам, в чем Женя весьма преуспел. Первым серьезным достижением Абалакова в альпинизме стало восхождению на кавказскую вершину Дых-тау, вторую по высоте на Кавказе. 

 
Дых-тау

После этого в течение двух лет Абалаков напряженно работал, покоряя одну за другой вершины Кавказа, Памира и Тянь-Шаня. Вскоре он стал ведущим авторитетом в советском альпинизме. Поэтому, когда Академия Наук и Совнарком СССР запланировали организацию Советской экспедиции на Памир с целью покорения его главной вершины – пика Сталина, Абалакова сразу же пригласили в группу.  Возглавил экспедицию академик Н. Горбунов. Потом контр-адмирал, покоритель Арктики Папанин говорил, что взойти на такую вершину было по силам только Абалакову.

В 1933 г. 29-й отряд Таджико-Памирской экспедиции АН и СНК СССР двинулся в путь. Экспедиция длилась четыре месяца и оказалась крайне сложной, а для некоторых участников – трагической. Умер от простуды носильщик, один из альпинистов упал и разбился насмерть, другой тяжело заболел, третий получил опасную травму. На полпути пришлось очень долго пережидать непогоду, поэтому кончались продукты. Горная стихия сопротивлялась, не желая покоряться. На альпинистов обрушивался жестокий ветер, они вязли в глубоком снегу, попадали под снежные обвалы. Благодаря мастерству и опыту Абалакова группа преодолела самые сложные отвесные участки скал-«жандармов» на километровом, восточном гребне пика. Дальше отказались от борьбы, не выдержав напряжения, еще три альпиниста – они спустились вниз. 2 сентября, на 10-й день решающего штурма горы группу опять накрыла буря. Палатки оказались глубоко под снегом. Евгений откопался сам, услышал из-под снега крики о помощи, откопал Горбунова и Гетье. Третьего сентября высокогорная буря улеглась. Высота была 6900 м. Из продовольствия оставались плитка шоколада и банка рыбных консервов. 

Не пошел дальше Гетье, третий день страдавший страшными приступами желчной рвоты и разболевшимся сердцем.

 
Коммунизм СВ стена

Выше 7000 метров над уровнем моря поднялись только Горбунов и Абалаков. Сюда они вдвоем втащили двухпудовую автоматическую метеостанцию. Пошли дальше. Разреженный воздух не позволял двигаться. Академик Горбунов остановился, когда по вертикали до вершины пика оставалось не больше ста метров. Он лег на снег полностью обессиленный и признался Абалакову, что уже давно видит через солнцезащитные очки рядом с Абалаковым самого себя в обледенелом штормовом костюме. Переутомление и давление высоты вызвало галлюцинацию. Похоже было, что пик Коммунизма не покорится, останется недостижим. Тогда Абалаков двинулся вверх один. Двадцать шагов вперед, потом отдых полчаса, потом еще двадцать шагов. Так пять часов упорной борьбы за гранью человеческих сил. Наконец, вершина… Ураганный ветер чуть не сбросил его, Абалаков сел на колени, обняв руками ледяные камни, вцепившись в завоеванную с таким трудом высоту. Вокруг – фантастическая картина. Кряжи и хребты уходили во все стороны под нависшим лиловым небом. Памир был под ногами, далеко внизу - долины, реки, застывшие потоки ледников. На вершине минус 27 градусов. Любоваться было некогда. Пока не замерзли руки, надо было очень быстро набросать очертания гор на бумагу, записать показания высотомера, сделать засечки буссолью на вершине. Высота 7495 м над уровнем океана. Банка с запиской о восхождении была накрепко зафиксирована в камнях, водружен флаг Советского Союза. Время – 17:00. Когда все было сделано и можно было спускаться, Абалаков встал, торжествуя, во весь рост. Солнце уже опустилось довольно низко, и на туманных восточных хребтах встала огромная тень пика Коммунизма, и на ней - громадная тень советского человека, его покорившего. Тень Абалакова вполне может сейчас обнять весь Памир. На тени не видно, что у человека вся борода и усы в сосульках…

Спуск был ничуть не менее сложен. На отметке 6900 м он проверил работу метеостанции, она оказалась неисправной. Пришлось разбирать и собирать. От этого пошла резь в глазах и случилась частичная временная потеря зрения. У Горбунова оказались обморожены конечности. Абалаков растирал их три часа кряду, но это не помогло, потом врачи были вынуждены их ампутировать. Затем последовал спуск вниз с двумя обессиленными, не способными двигаться товарищами. Тем не менее, полуослепший Абалаков дотащил обоих до лагеря экспедиции. С тех пор слова «героизм», «слава» и «подвиг» навсегда соединились с именем Абалакова, ставшего человеком-легендой. Потом целые кружки альпинистов будут бороться за звание «абалаковцев». Принцип спасения товарищей по походу – один из главных принципов абалаковцев. Приводят в пример еще один случай.

На следующий год экспедиция на Памире, в которой участвовал и Абалаков, покоряла пик Ленина. В рюкзаках, помимо научного оборудования, несли бюст Ильича. Пик должен был стать постаментом для невиданного памятника вождю революции на высоте 7134 м над уровнем моря. На высоте 6600 м до идущих впереди альпинистов донесся со склона крик о помощи: у одного из товарищей по экспедиции были обморожены ноги, он не мог идти дальше. Вершина была уже близка, близки были слава и успех. Но Евгений Абалаков, хоть и полный сил, без колебаний уступил честь покорения высоты другим. Сам он помогал безопасно спуститься к базе попавшему в беду товарищу. Такое отношение Абалакова к окружавшим его людям можно сравнить с привычками, укоренившимися в то время у альпинистов на Западе. На второй по высоте вершине планеты, Каракоруме в Гималаях тяжело заболевает американец Дадлей Уолф. Ни один из белых соотечественников Уолфа не пришел к нему на выручку. Тогда три безграмотных местных носильщика попытались вызволить заболевшего альпиниста, но погибли вместе с ним в буране. Другой случай был с нацистской экспедицией на Нанга-Парбат. Взятие «Голой горы» Гималаев должно было показать всему миру величие немецкой расы. Однако у самой вершины сильнейшие и знаменитейшие альпинисты фюрера Шнейдер и Ашенбреннер попадают в жестокую высотную бурю. Спасаясь от бури, знаменитости сбежали вниз, бросив на произвол судьбы семерых своих товарищей, оставшихся наверху.

А Евгений Абалаков, вернувшись с пика Сталина (так вначале назывался пик Коммунизма), вскоре получил звание Заслуженного мастера альпинизма и сто пять рублей денег. Покорение горных вершин носило не только характер борьбы за личную славу альпинистов и супердержав. Это была не просто игра в «царя горы». Альпинисты открывали территории, которые до них были белыми пятнами на картах, шли там, где еще не ступала нога человека. За собой горопроходцы несли сложную научную аппаратуру, которую размещали в интересных для науки точках. И Абалаков, в отличие от многих заморских альпинистов, гнавшихся лишь за славой покорителей самых высоких пиков, основное внимание уделял именно научной стороне изучения гор. Всю вторую половину 30-х годов он продолжал изучать Кавказ и Памир. Он первым освоил технику траверсов (сквозных проходов) при восхождении. В 1937 г. он был на Ушбе, в 1938 г. – опять на Дых-тау и Коштан-тау. В 1939 г. – на траверсе Айламы - Цурунгала. Много на карте СССР квадратов, нарисованных Абалаковым.

 
Ушба

 
Каштан-тау

В первые дни Великой Отечественной войны Евгений Абалаков явился в военкомат. Война шла на равнинах России, поэтому Абалаков героически сражался в рядах Красной Армии, как простой воин. Участвовал в битве за Москву. Но скоро Родине по-настоящему понадобились его талант и мастерство, воля и упорство. В 1942 г. немцы вторглись на Кавказ. До боли знакомым Абалакову перевалам и хребтам потянулись колонны немецкого горно-стрелкового корпуса генерала Конрада. В этом корпусе были опытные альпинисты, специально подготовленные в горах Гарца и Тироля. Абалакова направили в партизанский отряд, которому предстояло «работать» в районе Домбая и Клухорского перевала. Потом, уже в звании капитана, Е.М. Абалаков попал в Бакуриани. Там спешно создавалась школа военных альпинистов, в которой Абалаков стал старшим преподавателем. Ученики Абалакова громили немецких егерей на всем Кавказе, а потом в Карпатах, на Балканах и в Альпах.

После победы в войне Абалаков особенно интересовался Юго-Западным Памиром, мало исследованным Бадахшаном. В 1946 г. он с группой исследовал большой район от Рушанского до Шахдаринского хребтов, группа первой поднялась на Патхор и пик Карла Маркса, нанесла на карту страны сотни квадратных километров хребтов и ледников. Абалаков уже не просто мечтал, но планировал экспедиции на Гималаи, к великим восьмитысячникам: к Каракоруму, а там и к «крыше мира» – Эвересту. С противоположных склонов Гималаев туда же стремились англичане. До броска на Эверест Абалаков планировал вместе с фронтовыми друзьями-партизанами покорить открытый сразу после войны самый северный семитысячник СССР – пик Победы, названный в честь разгрома фашистов. Восхождение на эту вершину должно было стать символом торжества советских военных альпинистов.

Рок распорядился иначе, и Абалакову не было суждено взойти на Эверест. В ночь на 24 марта 1948 г., за полтора месяца до намеченной экспедиции на Тянь-Шань на московской квартире медика и альпиниста Беликова погибли два фронтовых друга-альпиниста: Е.М. Абалаков и Ю.А. Арцишевский. Их тела были обнаружены утром в ванной комнате с газовой колонкой. Официально поставленный врачами диагноз говорил об удушье и отравлении газом из неисправной горелки. Вокруг трагической гибели героев сразу возникли разные версии. Близкие Абалакова и сейчас уверены, что Евгений был отравлен. Говорят, что против знаменитого горопроходца действовал заговор конкурентов, завистников и спецслужб. Так или иначе, страна лишилась в лице Абалакова человека, чье имя вполне может стоять рядом с именами Гагарина или Чкалова. Закрылась одна из самых славных страниц красного периода истории России. Уникальное сердце альпиниста, выдерживавшее нечеловеческие нагрузки, было отправлено в 1-й Медицинский институт.

На пик Победы взошли другие советские альпинисты, а Эверест в итоге был покорен в 1953 г. шерпом Н. Тенцингом и новозеландцем Э. Хиллари. Лишь в 1982 г. на высоту 8848 м, на Эверест поднялись советские альпинисты. Горы до сих пор так же трудны для исследования, как и глубины океана, как небо. Недаром покорение высшей точки планеты, Эвереста, лишь на полтора десятка лет опередило высадку человека на Луне.

Говоря об Абалакове – покорителе пика Коммунизма, нельзя забыть об Абалакове – талантливом скульпторе. Его работы признавались лучшими специалистами. Не зря еще в институте наставницей Евгения была знаменитая Вера Игнатьевна Мухина, создавшая известных «Рабочего и колхозницу». Скульптура Абалакова неразрывно связана с альпинизмом. Главная тема в его творчестве – воплощение в человеческой фигуре идеи высокого героического мужества, мужества, которое было содержанием всей его жизни. Вершиной художественного творчества Абалакова считается скульптура «Альпинисты», размещенная в московских Лужниках. «Альпинисты» – совершенно новое и глубокое понимание темы покорения вершин, поэтичное и оригинальное. Пожалуй, никто не смог бы при этом добиться столь реалистичного изображения альпинистов. Не мог не сказаться уникальный личный опыт художника. В творчестве Абалакова превалировали темы, где героизм, мужество и отвага преобладают над остальными качествами спортсмена, исследователя или воина. Подвиг стоит выше сноровки и ловкости. Главная нота скульптуры у Абалакова – героизм, тот героизм, с которым свершалось все великое в советскую эпоху, с которым Абалаков покорил пик Коммунизма.