|
|
|
|
|
|
| Альпинисты Северной Столицы |
|
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
На рубеже альпинистских эпох отечественного альпинизма 60-ые годы характерны появлением нового направления и освоения уже покорённых вершин – прохождения стенных, технически сложных маршрутов (Лев Мышляев, Михаил Хергиани, Андрей Снесарев, Анатолий Кустовский и др.). Но, откровенно говоря, стенами, пройденные тогда маршруты, не назовёшь. Это были крутые, протяжённые контрфорсы или рёбра со стенными участками, перемежающиеся с довольно пологими местами, где можно стоять без лесенок, отдышаться и как-то поставить палатку или развернуть «Здарку»1/. Чисто стенных, от начала до конца, вертикальных маршрутов по тем временам не ходили, хотя и видели их и «точили зубы» на них. Не было тогда необходимого качественного снаряжения, да и достаточного опыта. И давайте будем честными! Не листайте энциклопедии и не напрягайте память! Всё равно не найдете никого, чтобы кто-то у нас подобное делал раньше Черносливина Юрия Ивановича на своей уникальной, проблемной, по тем временам, Южной стене Кирпича! Воздадим ему должное?!
Это потом уже, много лет спустя, был и Каравшин со своими классическими стенами и блестящими исполнителями, а в те 60-ые годы тот же Иван Слесов, чьим именем потом назовут пик, не был даже перворазрядником и плохо себе представлял, как можно прожить несколько суток на лесенках.
Вспоминаются полувековой давности времена, когда наши ровесники «играя в игры» на Первенство СССР, дождавшись, наконец, результатов судейства или летали от счастья на крыльях радости от призового места, или долго не могли изгнать из сердца печаль, разочарованно довольствуясь неожиданным шестым, а то и девятым местом. Рейтинг классности решался не в горах, а в субъективных оценках уже немолодых, «неходячих», недостаточно опытных судей. Ходила тогда немного злорадная притча о том, как всем известный один матёрый главный судья, совершая в прошлом свои «классные» восхождения, спустившись с очередной 4а, рассказывал о своей горе. При этом всегда воздевая руки вверх, закрывал глаза, и, раскачивая головой, с трагизмом произносил: «К-а-а-к там было трудно…». Им тогда действительно было трудно! Маршрут на Накру (четвёрка) называли стеной. И вот в руках таких судей зачастую была судьба золотых медалей и они нас почти убеждали, что «кефир может быть чёрным»… А бывало в столицу за месяц до судейства наезжал один крутой лидер команды и привозил пакет хорошо увеличенных фотографий пройденной стены. Стена была отлично снята с выигрышной точки, но при печати нарочито была «смазана». Создавалось впечатление сплошного тёмного отвеса на всём её протяжении, а нанесённый на этот «отвес» пунктир маршрута по диретиссиме усиливал впечатление. Такие фото до заседания судей щедро раздавались и развешивались и в Спорткомитете и ВС ДСО Профсоюзов и на секциях ЦС. Так создавалась молва задолго до «раздачи слонов» и, как сегодня назойливая реклама, часто производила нужное действие. А когда судьи изучали описания в отчётах команд, некоторые составители их, в лучших традициях классической русской литературы украшали и усиливали весь ужас, который им пришлось пережить. Запомнилось одно из них: «…нечеловеческим усилием воли тренированное тело взметнулось на последнем фаланге…»! Каково?! А бывало и так, когда по прошествии многих лет, кто-то хотел повторить чей-то призовой маршрут, изучал его описание, с трепетом представлял, как он будет проходить (!) 40-метровый камин! На деле же этот участок был несложным входом во внутренний угол, примерно с четырьмя метрами – похожей на камин щели. Однако вернёмся к «Кирпичу»… Не зря, действительно, эта гора зовется Кирпичом. Ну, вроде как поставили на «попа» гигантский кирпич! 600-метровый отвес с первого до последнего метра. Южная стена Кирпича (маршрут Черносливина) чистым лазаньем практически не идётся. В отличие от большинства южных склонов Кавказских гор стена монолитна, слабо подвергалась эрозии и имеет очень бедный рисунок трещин, позволяющих лишь с большим трудом и малым результатом использовать их для классического ассортимента крючьев. Общая крутизна Кирпича 90 градусов с двумя участками крутизной более 90. находясь в верхней трети стены надо откинуться, чтобы увидеть нижнего… Упавший со стены предмет падает в нескольких метрах от основания…
На стене нет воды, негде спать, приготовить пищу. Южная экспозиция стены усиливает нагрев, однако вынуждает дважды в сутки переодеваться. Ночью на стене так же холодно, как и на севере. Постоянная бездна под ногами – серьёзная психологическая нагрузка. Южная стена Кирпича любую, даже очень схоженную команду, ставит перед необходимостью длительной специфической подготовки. Надо просто вносить существенные коррективы в свой опыт – просто научиться жить на такой стене несколько суток. Пройденная стена наделала много шума. А сколько пережили незаслуженной критики и необъективной оценки восходители! А бедный шлямбур?! Как гвоздили его: это и «вырождение альпинизма» и «слесарная работа» и т.п. Будто забить шлямбурный крюк проще, чем снять с пояса обычный, вставить его в трещину и добить молотком. Казалось бы чего там такого? Зубило – в одну руку, молоток – в другую? Ан нет! Дело это не так уж и просто, особенно для тех, кто всю жизнь в руках держал карандаш. Когда в наших горах начали использовать шлямбурные крючья, на тренировках приходилось наблюдать далеко не слабых альпинистов, пытавшихся впервые на лесенках выбить над головой пару шлямбурных гнёзд. «Мучая» шлямбур, через пол часа молоток всё чаще попадал то в бок, то мимо бойка, рученьки затекали, а уже через час забойщик приближался к коматозному состоянию. Его надо было срочно менять, чтобы не отпаивать потом парным молоком. Да ещё к этому времени на лагерных складах снаряжения появились «вэцэсэпээсовские» образцы шлямбуров – эти чудовища, бог весть кем сделанные! Умельцы бросились делать снаряжение кустарным способом. Каких только не доводилось видеть экземпляров! У одной команды, идущей «на Союз», я видел шлямбурные крючья в виде просто квадратного стержня, который без всякого расширения туго забивался в гнездо… Технику выбивания гнёзд на стене по учебнику не познаешь. Мы часто удивлялись сноровке Ю.И. Черносливина, его истинно гроссмейстерской работе. На стене он бьет так же свободно, как и на потолке отработано до совершенства! Рассказывали, что на Чемпионате СССР по скалолазанию он за 40 сек. (!) умудрялся выбить гнездо, вынуть из-за щеки крюк и забить его! Пусть даже в мягкой крымской породе, всё равно быстро! Навык «молотка и зубила» приобретался Черносливиным смолоду, когда он стал работать на Охтинском Химкомбинате электромонтером. Тогда ещё не было СМП – строительно-монтажного пистолета. Чтобы закрепить на стене цеха электрический кабель, нужно было в старинном петровском кирпиче, огрызающимся искрами, выбить зубилом тысячи гнёзд, в которые потом алебастром вмазывались шурупы с навитыми на них спиралями. Долбёжка стен в электромонтаже – это основная физическая нагрузка. Не оттуда ли навык работать с двух рук? Специальной тренировкой перед Горой, шлямбурная техника в команде была отработана до автоматизма. Каждый участник выбивал на тренировке по 10 гнёзд на уровне глаз, до тех пор пока операция по долбёжке одного отверстия не стала занимать 7-8 минут. И сейчас в окрестностях а/л «Уллу-Тау» на замшелых стенках торчат гроздья крючьев – воспоминаний полувековой давности… «Атомный» шлямбур конструкции Черносливина имел трёхгранную (под 1200) победитовую напайку с лёгким обратным конусом. Такой шлямбур не клинит. Он не имеет внутреннего ствола для отвода разбитой в гнезде породы с помощью резиновой груши, с которой всегда вечные проблемы на мокрой скале с закупоркой ствола. Две «лыски» на боках черносливинского шлямбура и специальная ударная техника решали все проблемы. Считаю полезным для молодого поколения поведать нюансы. Имея шлямбур с резиновой грушей необходимо удерживать его, зажатым в кулаке, что при попытках повернуть шлямбур вокруг оси приводит к работе мышцы предплечья и плеча (попробуйте!). Более того, человек держится за шлямбур и сохраняет положение корпуса, да ещё удерживая перпендикулярно к стене сам шлямбур. Неудобно, утомительно?! «Атомный» шлямбур имеет рельефную накатку, создаёт хорошее трение и позволяет держать его поперёк четырёх пальцев, подкручивая большим пальцем – только не в кулаке! Касаясь скалы ребром ладони, вы как бы вывешиваете шлямбур, отводя его от дна гнезда и при следующем ударе молотка он работает как поршень, выбрасывая через «лыски» всю крошку, даже если по скале течёт вода. Но самое главное ещё и в том, что при такой технике работают только пальцы кисти руки при подкручивании шлямбура. Плечо и предплечье практически отдыхают, а ребро ладони создаёт дополнительную точку опоры для туловища. Такая техника, экономя силы, полностью оправдала себя. Она позволила на стене проходить в день по 80-90 метров с платформы, затрачивая на переход от крюка к крюку около 10 минут. 90 метров в день – это весьма прилично на отвесе. Пока первый прокладывал путь, остальные расширяли плацдарм для вытаскивания и развески рюкзаков, организации ночёвок, работали по приготовлению пищи, забивке маркерных крючьев на случай аварийного спуска.
Вытаскивание рюкзаков ногой с помощью зажима и ролика без особых мышечных усилий выполнялось одним человеком. Эта техника, внедрённая капитаном, уже ни один год проживала в команде. Удивительно было, что ещё многие команды тащили рюкзаки руками. Помнится, ещё в свои активные годы Моногаров В.Д. на Федерации в Москве рассказывал о своём очередном рекордном восхождении, о трудностях по вытаскиванию рюкзаков – он рекомендовал: вязать на запястье репшнур, а на веревку с подвешенным рюкзаком схватывающий узел… и если уставшая от работы рука вдруг не удержит рюкзак, схватывающий узел удержит… Хотелось тогда крикнуть: «Владимир Дмитриевич! А почему вы не таскаете рюкзаки ногами? Ведь это так просто!». Не удивлюсь, если и сейчас кто-то ещё вытягивает рюкзаки по старинке. Известное новаторство Черносливина проявлялось не только в изобретении «железа». Карманные горелки-кухни были портативны и эффективны. Ночёвки по два человека давали возможность автономно их использовать. А лёгкая дополнительная подвеска из репшнура и дюралевой перекладины (можно айсбайль, ледоруб), легко превращала индивидуальную платформу в простое подвесное кресло, позволяющее спать.
Ровный состав группы, отсутствие «белоручек», способность каждого заменить ведущего позволило успешно выполнить намеченный пятидневный график движения. На маршруте было более 200 крючьев. Срывов и падений не было, ничего не потеряли. Группа вернулась не изнурённой. Помогла перед восхождением консультация врача-диетолога по питанию и питьевому режиму. Воды хватило до вершины. Напоминаю, ни снега, ни льда на стене не было! 40 литров воды в двух станковых рюкзаках было расфасовано в специальных полиэтиленовых мешках. Из питания – сублимированное мясо, икра, орехи с мёдом, изюм и фирменные уллутауские коржи от Николая Николаевича. Выполняя заказ и предъявляя коржи, демонстрируя прочность выпечки, повар бросил корж в кафельную кухонную стенку! Плитка треснула, а корж остался целым! Получилось, как заказывали. На всём протяжении стены стояла великолепная погода! Кирпич, словно в награду подарил восходителям удивительно простой спуск с вершины и радушие обитателей гостеприимного а/л «Узункол». Ну, а что же ждало ребят на «ярмарке тщеславия»2/, как образно назвал Чемпионат СССР один её известный участник? Никто в том сезоне с Кирпичом не мог достойно соперничать в классе стенных восхождений. Конечно, герои предвкушали «золото», но им досталось «серебро». Кто-то гуляя под Кирпичом и созерцая восхождение, потом шепнул судьям, якобы на стене звучали крепкие славянские выражения, которых нет в словаре Даля… Может быть, и вырывалось у кого-то! Ведь состав группы был архи-рабочий, а чего не бывает среди работяг, когда они кладут шпалы… И вот они все на фото – работяги-трудяги: А. Потапов, Г. Сеначев, Ю. Николаев и сам Ю. Черносливин…!
Ну, а что же сегодня? Был недавно на даче у Черносливиных. Это где-то недалеко от Матоксы, если ехать из моего Всеволожска по безлюдной, недавно открытой военной дороге. «Старики» (обоим с Тамарой – женой уже 160) ещё хоть куда! Жизнерадостны, не по годам функциональны. Участок их разбит каскадами на склоне холма, как огороды у шерпов. Всё возделано, уйма всяких незнакомых кустов и растений. Приезжать к ним с жёнами – нельзя! Заедят они нас потом и скажут, что мы безрукие бездельники… Юрий Иванович без «живота». Встаёт в 5 утра и косит по росе где-то рядом траву на компост, выращивая всё, что зреет в наших краях и свои любимые розы.
На болячки свои не жалуется, хотя неважно видит после операции глаза. В разговоре иногда почти кричит (плоховато слышит), как будто я стою на другом жандарме, а он мне орёт, чтобы я ему выдал верёвку, зная, что я тоже стал хуже слышать… 72… По отцовски, уже негромко (чтобы окружающие не слышали), делает мне замечания: «Не сутулься…». Конечно, завели про Горы. Воспоминания свежи, почти пахнут фирном. Цепкая память хранит уже пол века все мелочи нашей молодой счастливой жизни! Мой Учитель вспоминает Музтаг-Ату, что в Китае, сложные пути в Альпах, «золотой» Чатын. Но когда он вспоминает Кирпич в Гвандре, глаза его загораются особым радостным блеском… И так мне захотелось написать про Кирпич, сделать ему радость, освежить память его прекрасной «песне»! Я думаю, они этого стоят!!! 1/ Здарка – плащ-накидка, в которой могло поместиться до 4-х человек. Прим. ред. 2/ 1961 г. Чемпионат СССР, класс технически сложных восхождений: 1-е
место: восхождение на пик Свободной
Кореи по С стене. «Буревестник», Москва:
Л.
Мышляев, А. Глуховцев, Б. Колосов, Я.
Фоменко. | |||
|
Вацлав
Ружевский
