|
|
|
|
|
|
| Альпинисты
Северной Столицы |
|
Пусть
будет праздничным подарком АЛЬПИНИСТКА МОЯ, СКАЛОЛАЗКА МОЯ…
Иорданишвили
Евгений Константинович, Официальной датой рождения мирового альпинизма считается 8 августа 1786 года, когда в 18 часов 23 минуты два француза – энтузиаста – Мишель-Габриэль Паккар (врач) и Жак Бальма (проводник) достигли вершины высочайшей горы Альп (но не Европы), – Монблана. Однако среди «археологов» альпинизма есть мнение, что начало альпинизма было положено эллинскими богами, обитавшими на вершине Олимпа. Они любили по всяким поводам и без повода, тревожить людей, для чего должны были спускаться вниз. Перевоплощение в лебедя, в поисках своей идеи, было достаточно сложным, поэтому не исключено, что «дюльфер» родился раньше своего изобретателя с той же фамилией… Кстати, кто видел, на фотографиях, или в реальности – Олимп, оценил его грозный вид (не смотря на скромную высоту – 2917 м), с многосотметровыми, почти отвесными стенами. Вернёмся, однако, к подножью красивейшей и сложнейшей вершины мира, носящей название – альпинизм… Интерес к горам и, конкретно, к Монблану родился ещё в середине XVII века у части европейской элиты, пресыщенной салонными играми и дальними путешествиями.
В 1741 г. два англичанина – Покок и Уиндхэм посетили горную деревушку Шамони и совершили восхождение на вершину Монтевир. Один из них был путешественником и литератором, другой – профессиональный военный. Таким образом можно считать, что этим восхождением было дано начало и военному альпинизму, столь активно проявившему себя спустя полтора века в период памирского противостояния Российской и Британской империй, и «интеллектуальному альпинизму», ставшему весьма популярным спустя два века в СССР, среди научно-технической интеллигенции. Но всё же вернёмся к прекрасному полу. Покорение Монблана произвело сенсацию (читайте статью ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ АЛЬПИНИЗМА – 8 августа 1786 года), прежде всего, в аристократических кругах и салонах Европы. Путешествия к ледникам и вечным снегам, становится популярными к радости жителей окружающих Монблан селений. Пастухи и сыроделы быстро оценили преимущества новой специальности – горных проводников – перед тяжелыми и скудно оплачиваемыми прежними их занятиями. К 1802 году путь к «Белой горе» был расширен и, вплоть, до её подножья, стал доступен не только новомодными горными ботинками первых фанатов гор, но и каретам их более состоятельных партнёров. Для привлечения любителей экзотики на одном из ледников массива Монблана, названным «Ледовым морем», была оборудована система лестниц через трещины (их, при желании, можно было и обойти), по которым новорожденные альпинисты передвигались с применением пеньковых веревок. Однако по прошествии 10-15 лет поток туристов стал постепенно превращаться в ручей, дальнейшее обмеление которого уже просматривалось дальновидными владельцами альпийских хижин и горными проводниками. И тогда у пиарщиков начала XIX века родилась простая, как всё гениальное, мысль – «Шерше ля фам – ищите женщину!» – восхождение на Монблан женщины приведет к вспышке интереса к вершине. Со всеми вытекающими материальными для тех, кто уже связал своё благополучие с этими восхождениями. «Женская жертва альпинизма» была найдена поблизости – в бывшей горной деревушке Шамони, уже превращавшейся в горно-туристский центр. Мари Паради (Парадиз – в другой транскрипции), молодая, но решительная (а что ещё нужно – оба рекламных фактора налицо), девица, как нельзя больше подходила для «пиар – акции». Девушку прельстило не только естественное желание прославится, но и весьма серьёзное, по тем временам, и с учётом скромного достатка её семьи, вознаграждение. 13 июля 1808 года группа восходителей, в составе которой была и Мари Парадиз, вышла из Шамони. Группой руководил Жак Бальма. Чтобы развеять сомнения юной девушки, он сказал: «Мари, ты должна подняться на вершину. И ты, я уверен, обязательно поднимешься. Твой поступок станет примером для других, примером, достойным подражания».
Позже, Мари писала в своих воспоминаниях: «Слова Бальма меня поддержали и воодушевили. И я изо всех сил старалась не выглядеть слабее мужчин, которые были удивительно предупредительны ко мне и доброжелательны. Но с набором высоты мне становилось все хуже и хуже. А на биваке на Большом Плато я не смогла (ночью – прим. ред.) сомкнуть глаз: болела голова, я задыхалась. На следующий день я с трудом преодолевала подъем. Меня поддерживали с обеих сторон, меня подтягивали, подталкивали, а иногда даже и несли на плечах. На Красных скалах я сказала своим спутникам: – Вы идите. Меня оставьте здесь. – Нет, нет! – возразили они. – Мари, ты не должна сдаваться. До вершины осталось совсем немного». И Мари Парадиз поднялась на вершину. Нисколько не стесняясь своей слабости, она писала в своем дневнике: «Иногда мне казалось, что я на пределе своих сил, что я нахожусь на пороге смерти, и эта мысль меня нисколько не пугала. Окружающий мир потерял свои краски, став черно-белым». Расчет горных проводников Шамони и владельцев приютов оказался верным. Начало XIX века, как и несколько десятилетий предшествующих и последующих, были эпохой обожествления слабого пола. В честь прекрасных дам слагались стихи и исполнялись серенады. Бесчисленные жизни молодых мужчин становились жертвами дуэлей на амурной почве. В этой обстановке восхождение на Монблан молодой девушки произвело огромный «анти-мужской» эффект в обществе. Молодые девчонки бегают на Монблан! А вы где, герои придворных балов и обольстители красавиц?... Уже на следующий год снега Монблана почернели от множества французских, английских и итальянских следов… Однако прошло 30 лет прежде чем подвиг женского восхождения на Монблан решилась повторить ещё одна представительница неспортивной части прекрасного пола. Это была швейцарская графиня Генриетта Анжевиль. Созерцая вершину из окон замка в окрестностях Женевы, она с раннего детства вынашивала план о восхождении на нее. Она готовилась к восхождению на Монблан с такой тщательностью, как в наше время готовятся к Гималайским экспедициям. В своих дневниках она подробно описала, как собственноручно пошила себе комплект одежды для восхождения. 31 августа 1838 года после консультации со своим врачом и подписания завещания (!) она оставила Женеву ради Шамони, решив стать «Fiance du Mon Blanc». Впрочем, ее позже так и назвали: «Невеста Монблана». 4 сентября 1838 года длинный караван вышел из Гран Мюле. Юная графиня держалась мужественно и стойко, демонстрируя опытным и физически сильным гидам незаурядную волю к победе. Но на Большом Плато (там же 30-ю годами раньше почувствовала сильное недомогание Мари Парадиз), она почувствовала недомогание. Отдохнув на биваке, она сказала гидам: «Если я умру, не дойдя до вершины, то, прошу вас, поднимите мое тело на вершину и оставьте там навсегда». К счастью, все обошлось: она достигла вершины. – А сейчас, когда вы увидели все, что можно увидеть с вершины, – обратились к ней гиды, – мы хотим поднять вас еще выше, чем Монблан. Двое из гидов, скрестя свои руки, предложили графине сесть на импровизированное сидение, после чего они подняли ее как можно выше...
Потом был тяжёлый спуск в долину – в Шамони… Встреча каравана восходителей в Шамони, следующим днем, была просто беспрецедентной. Все гости и жители селения вышли на улицы, все хотели посмотреть на героиню, пожать ей руку, взять автограф. Вечером в гостинице был устроен грандиозный банкет. На нем была и Мария Парадиз, поднимавшаяся на Монблан за 30 лет до графини. Теперь эта была немолодая женщина, хозяйка чайного домика. После пары бокалов вина она сказала: «Я была простой служанкой. Мне было 18. И я не умела себя вести с мужчинами. Сейчас бы я им показала. А тогда…. Позволила затащить себя сначала на ледник, а потом довести до самой вершины. Они тянули, толкали и даже несли меня на себе… Всё ради собственной забавы! …А Вами я просто восхищена! Какая женщина! Какая женщина!».
Так родился мировой женский альпинизм. Но только в конце того же XIX века, в нём появилась спортивная струна. Первые женщины начали появляться на вершинах Альп, позднее – Пиринеев и Карпат. В России, до Октябрьской революции, женского альпинизма практически не было (были единицы – Н.К. Крупская, М.В. Павлова, М.П. Варава …?). Советская власть, провозгласившая полное равноправие женщин, одним из стержней своей внутренней политики, с первых лет существования ОПТЭ и начала работы первых альпинистских лагерей, принимала летние палатки и на альпинистские маршруты сотни, а потом и тысячи женщин – альпинисток. Ещё до ВОВ взошли звезды:
Уже в 20-х годах XX века европейский женский альпинизм начал осваивать высокогорные маршруты в Гималаях, Каракоруме, Гиндукуше. Появился своего рода мировой рекорд – высотная граница женского альпинизма. В 1932 году одна француженка покорила один из высочайших семитысячников Каракорума (Гималаев) – вершину Камет (7756 м), на многие годы установила мировой рекорд высотного женского альпинизма. Как и в мужском альпинизме – трагедии не обошли женщин – альпинисток. В нашей стране памятна трагедия на пике Ленина в 1974 году, унесшая жизни всех 8 членов женской сборной СССР по альпинизму во главе с Эльвирой Шатаевой… Сегодня женщины – альпинистки побывали (некоторые по несколько раз) на большинстве восьмитысячниках планеты, включая Эверест. Единственная ветвь альпинизма, которую ещё могут пока удерживать мужчины, берегущие жизнь и здоровье своих дорогих спутниц по спорту – это сверхсложные стенные маршруты. Похоже, и этот рубеж скоро не устоит перед бесстрашными покорительницами гор… (и это уже начало происходить, например, Дестивель Катрин совершила 7 (!!!) соло-восхождений:
Но навсегда в анналах мирового альпинизма останутся имена двух первых отважных женщин, открывших своим сестрам по крови бескрайние горизонты, видимые с горных вершин – простой селянки Мари Парадиз и графини Генриетты Анжевиль.
| ||||||||||||||||||||||||||
|
К
200-летию мирового женского альпинизма
