|
|
|
|
|
|
|
Альпинисты Северной Столицы |
|
|
|
ВОСХОЖДЕНИЕ…Судаков В.И. Путешественники – народ особенный – не могут они подолгу засиживаться у домашнего очага. Одних зовут таежные тропы, других – морские дали. Одни отправляются в путь-дорогу в одиночку (вспомним велосипедную кругосветку, совершенную в 20-е годы камчадалом Глебом Травиным), другие отваживаются на рискованный вояж лишь дружной командой. К числу последних относится беспримерное восхождение советских альпинистов на Эверест (8848 м), которое было осуществлено весной 1982 года.
«Работаем в связке» – так говорят обычно о слаженном коллективе, объединенном общей целью. И чем ближе к этой цели, тем, как правило, острее нужда в плече друга. Особенно на высотном полюсе планеты, где смельчаков подстерегают интенсивная солнечная радиация, 40-градусный мороз, ураганные ветры, острый недостаток кислорода в воздухе. «В таких условиях, – писал участник первого восхождения на Эверест англичанин Уилфрид Нойс, – обычно рассудок мрачен и эмоции бесцветны». Дружная команда подобралась для восхождения, что и говорить. Все заслуженные – перезаслуженные мастера спорта, были даже «снежные барсы» – те, кто побывал на всех вершинах страны, «ростом» выше 7 тысяч метров. Балыбердин же обладал всего-навсего титулом кандидата в мастера спорта, что, конечно, немало по альпинистской «табели о рангах», но все же явно недостаточно для того, чтобы идти на ответственейший штурм на равных с самыми опытными. Почему же удостоился столь высокой чести Владимир Балыбердин. Прежде всего, в силу своих чисто человеческих качеств, а потом уж по признаку, так сказать, «профессиональной» пригодности. Беседовал я как-то с известным итальянским путешественником Карло Маури, который участвовал в трансокеанских экспедициях на «Ра» и «Тигрисе», восхождении на Эверест, и задал ему вопрос: каким личным качествам, по его мнению, следует отдать предпочтение при формировании группы восходителей. – Товариществу и подчинению коллективной дисциплине, сознанию ответственности и долга, а также честолюбию. Необходимые качества альпиниста также храбрость, решительность, выносливость и инициативность, – услышал в ответ. Вспоминаю об интервью потому, что именно этим требованиям, на мой взгляд, полностью отвечал Владимир Балыбердин. В год восхождения на Эверест Балыбердину исполнилось 33 года. Работал в Ленморниипроекте старшим инженером. Жил в общежитии, поскольку семьей еще не успел обзавестись. Впрочем, обустраивать собственный быт не торопился, чему причиной, по всей видимости, была привязанность к спартанскому образу жизни, обретенная и в многочисленных поездках в горы, и за студенческие годы (в 1973-м окончил Ленинградский электротехнический институт связи). Такой уж он был – весьма непритязательный в личном. А в альпинистском мире, повторяю, он до поры до времени мало чем выделялся, ибо восхождений высшей категории трудности на его счету было раз-два и обчелся: пик Корженевской, пик Коммунизма, пик Революции. Но, накануне эверестской эпопеи довелось Балыбердину принять участие в чемпионате СССР, и тогда его, нового чемпиона страны, приметили руководители гималайской экспедиции. И включили в состав штурмовой группы. Очень уж у парня хватка цепкая, скалолаз отменный, вынослив. А еще… – «При восхождении на пик Коммунизма летом 1981 года, когда шел отбор команды на Эверест, нужно было снаряжение, использованное при организации промежуточных лагерей, спустить вниз, – вспоминает старший тренер эверестской экспедиции профессор А.Г. Овчинников. – Получился довольно-таки внушительный тюк. По снегу мы спустили его до отметки 5300 метров. А вот по скалам его транспортировать было очень трудно. Альпинисты предлагали просто столкнуть тюк вниз, если не докатится – считать пропавшим. «Давайте я спущусь вместе с грузом», – предложил Владимир. И спустился. Вот этот поступок Балыбердина и утвердил меня окончательно в намерении включить его в состав гималайской экспедиции». Попасть в группу – еще не значит дойти до вершины. Мне рассказывали, как один известнейший ленинградский «снежный барс» (спустившийся, кстати, на лыжах с пика Ленина и тоже спартаковец) советовал Балыбердину: «Хочешь попасть на Эверест, просись в связку с Эдуардом Мысловским. Ты, Балыбердин, должен сойтись с ним. Ты можешь идти на высоте без кислородной маски. Ему это дано в меньшей степени. Зато он опытнее тебя. Вы будете прекрасно дополнять друг друга». Спрашивал позднее Балыбердина об этом разговоре. Он и не отрицал, и не утверждал, что такой состоялся. Только произошло все словно по сценарию. Первыми на штурм пика вышли Балыбердин с Мысловским. Это было, кажется, в первый день мая. А 4 мая восхождение закончилось, и во всех рациях внизу послышался голос Владимира: «Все дороги спускаются вниз». Вот что этому предшествовало. «Я стоял перед выбором: то ли увеличить подачу кислорода и, значит, пойти быстрее, – вспоминает Эдуард Мысловский. – Но тогда возникает опасность, что кислорода не хватит на обратный путь. Уменьшить, поэкономить – значит, резко сбросить темп движения. После стольких дней работы на высоте без отдыха сил и так с каждым часом остается все меньше. И я выбрал первое – увеличил подачу кислорода. Володя шел впереди без маски, мы часто останавливались, переводили дыхание... А вскоре Володя ступил на вершину. Через несколько минут на нее взошел и я». Таково свидетельство товарища по связке. Что было потом? Обмороженному Мысловскому и Балыбердину доставили кислород и горячий чай друзья – Туркевич и Бершов, которые, кстати, спасая товарищей, сами себя лишали шанса достичь заветной вершины. И все же они смогли буквально «сбегать» на нее – Балыбердин настоял. Было… Все, что было, можно назвать однозначно – героизм. И Родина высоко оценила подвиг восходителей, наградив их орденами и медалями. А Владимир Сергеевич Балыбердин, став заслуженным мастером спорта, как и его напарник, Эдуард Викентьевич Мысловский, удостоен ордена Ленина. После восхождения, в ходе которого 11 советских альпинистов достигли вершины пика, следуя труднейшим, нехоженым дотоле маршрутом, состоялась пресс-конференция в столице Непала Катманду. Корреспондентка агентства Рейтер задала вопрос: «Неужели все у вас было так гладко, без сучка и задоринки?» – Были и болезни, и обморожения, к счастью, неопасные, – ответил Балыбердин, – были и падения, к счастью, обошедшиеся без последствий. Бурей сорвало палатку, ту самую, которая в Москве выдержала сильнейший ураган в аэродинамической трубе... Все восхождения на Эверест трудны, и наше – не исключение. В этих словах весь Балыбердин. Немногословный. Собранный. Анализирующий. Избегающий максималистских оценок. Когда спросили его о собственных впечатлениях, он ответил: «Маршрут сложный и интересный». Только и всего. О себе ни слова. Хотя мог бы рассказать, например, как упорно готовился к главному своему восхождению: как тренировался по пять-шесть раз в неделю вечерами, после работы, как на сборах утром, когда все еще спали, невзирая на непогоду, делал 15-километровые пробежки... Наконец, мог бы рассказать о том, как удалось ему наравне с легендарным австрийским альпинистом Месснером и взойти на гору без кислорода. В кинофильме «Гималайские сборы», отснятом еще до восхождения, есть эпизод: один из участников экспедиции Юрий Голодов провел в барокамере на условной «высоте» 11 километров целых 10 минут (!). После этого, отдышавшись, сказал: «Есть у нас ребята и посильнее». Теперь мы знаем, кого он имел в виду. Сам же Балыбердин прекрасно был осведомлен о своих резервах, так что и риск, на который он шел, отказавшись от тяжелой кислородной аппаратуры, был осознанным. Балыбердин нес дополнительный баллон с кислородом для товарища. И тем помог ему. Что такое Эверест в верхнем своем сечении? Первопроходцы называют его «зоной смерти». Тут человек осознает, что он не венец природы, а лишь часть ее. И если Эверест «не захочет» – не прорвешься на его макушку, хоть на уши становись. Необходимо исключительное стечение обстоятельств. Главное из которых – мужество восходителей. Эверест встретил Балыбердина кошмаром. Натиску стихии отважный спортсмен противопоставил дисциплину, крепкую как кремень волю, высокую ответственность за себя и за товарищей, ответственность перед Родиной. Уже после экспедиции мы с Владимиром Балыбердиным, инструктором Ленинградского городского совета «Спартака», беседовали о деталях тактики восхождения. Как-то сам собой разговор перешел к тому, нужно ли вообще было такое суровое испытание тела и духа, которому подвергли себя «гималайцы». Зачем добровольно обрекали себя Владимир и его друзья на заведомые лишения, на риск? Чтобы еще раз увериться в собственном бесстрашии, выносливости? – Конечно, это существенно, – помедлив, ответил Балыбердин. – Но главное – это познание. Познание в экстремальных условиях себя, а значит, и каждого человека. Познание неведомой природы, чтобы потом поделиться им с людьми... Заглянем в томик Паустовского и прочитаем о том же: «Это непременное качество всех путешествий – обогащать человека огромностью и разнообразием знаний – есть свойство, присущее счастью». |
| |
