Альпинисты Северной Столицы

ПОЛИТИНФОРМАЦИЯ.
АЛЬПЛАГЕРЬ «АРТУЧ» (70-е годы XX века)

Виталий Томчик
 МС СССР, Одесса

 Это были славные времена славного альплагеря «Артуч» во главе со славным начальником учебной части Олегом Ивановичем Шумиловым. Неделя в базовом лагере, и через пропыленные «Три ступени» выход на три недели на Куликалонские озера. Кто был, тот помнит, а кто не был, уж поверьте мне, старшему инструктору альпинизма, поработавшему в десятке альплагерей СССР, что такого инструкторского состава, как у Шумилова, не было ни в одном альплагере Союза.

Только МС и КМС, чемпионы и призеры соревнований всех рангов, все действующие спортсмены во главе с неоднократным чемпионом СССР – начучем1/ Шумиловым. И все инструктора – мужеского пола. Но одна женщина, к нашему большому счастью, в лагере была. Правая рука Шумилова, зам. начуча – Руфина Григорьевна Арефьева. Мы любили и любим её, а она нас (по крайне мере, одесситов). Вся методическая, вся бумажная работа, проблемы с УА2/, столичные заморочки и вся работа в лагере, когда Олег Иванович уходил на очередную стену, держалась на Руфине Григорьевне. Было дело, доводили мы её до слёз, но и на стены вместе ходили. Как-нибудь изложу про восхождение на Сары-шах, коли Руфина позволит. Не знаю, сумел бы Олег Иванович поддержать без Руфины Григорьевны на нужной высоте учебный процесс в лагере, где все инструктора рвались на «шестерки», а потом хотели отсыпаться, отъедаться и шевелиться только с девушками, совершенно не обременяя себя мыслями о «тройках» и разрядах участников. Но учебная часть сумела заставить нас работать на себя и на лагерь, причем на лагерь – в первую очередь. Однажды я два дня подряд водил отделения на вершину Шагун-Ага: 3а, 3б - маршруты не сложные, но подход по совершенно одуренной сыпухе3/. На третий день Шумилов вызвал меня, похвалил и сказал, что надо опять подменить ушедшего на гору инструктора и сходить на Шагун-Агу. Сходили...

Отряды стояли в арчовом4/ лесу на берегу озера, где ловилась рыбка – маринка5/, завезенная сюда геологами во время разработок флюоритных6/ шахт во время войны. Местные таджики к рыбе были не большие охотники, и за период между окончанием войны, когда шахты закрыли, и открытием альплагеря «Артуч» в 1971 г. маринка размножилась в озерах в огромном количестве и была большим подспорьем к питанию, выделяемому профсоюзами руками завскладом Худжали. Ледниковая вода, в которой необыкновенно вкусно заваривался чай по методике Таунлея, свежая, выменянная на веревку баранина, уха, золотой корень, чабрец, растущий под ногами, укреплял физические силы и моральный дух советских альпинистов.

В стране шла великая БАМ-стройка, Политбюро мудро руководило страной, а у нас, кроме раций, ничего не было. Даже радио. Оно все одно в горах ничего не ловило. Токо друг с другом, да с базой и общались. И не страдали. Потому что в Стране была стабильность, и мы всю свою альпинистскую карьеру при Брежневе уезжали в горы и при нем же возвращались домой. Авиабилет Одесса – Ташкент (через Грозный) неизменно стоил 75 рублей, а Одесса - Минводы – 27 рублей. И вдруг из Управления альпинизма пришло строгое предписание: во всех альплагерях ежеутренне проводить Политинформацию. Чтобы, значится, не отставали от ритма страны. Шумилов, почесав затылок, решил назначить Главным Политинформатором лагеря начспаса7/ Шуру (Пархоменко Александр Леонтьевич (1952-1994), погиб при восхождении на К-2 вместе с Ибрагим-Заде Дмитрием Давудовичем (1955-1994), который тоже работал инструктором в «Артуче» – прим. ред.), как более всех сидящего в лагере и имеющего доступ к базовой станции, где можно было, при большом желании уловить пульс Страны. Большого желания у Шуры не было, но во исполнение приказа он всю ночь просидел у радиостанции, удивленно хмыкая и что-то записывая на обороте «Книги выходов в высокогорную зону».

Утром лагерь стараниями командиров отрядов был выстроен на линейку. Утреннее построение на Куликалонах ранее не практиковалось, даже место для такового отсутствовало, и лагерь криво-косо сгрудился вблизи палатки учебной части. Шура выступил вперед. Одет он был в повседневную, явно не для Политинформации предназначенную, спецодежду: вьетнамки, красные, с голубой полоской вылинявшие трусы и соломенный брыль. Дак, не Безенги ж ведь! Лагерь продолжал досыпать, спросонья строя предположения о возможных спасработах, так как другой причины согнать весь состав в одно место пред светлые очи начспаса никто придумать не мог.

Шура, недоспанным от ночного бдения взглядом осмотрел это безобразие и вдруг заорал во все свое начспасье горло: «ХЛЕБА ГОРЯТ!!!» Лагерь содрогнулся, проснулся и с недоумением начал всматриваться в мирно окружающий арчовый лес. «В стране хлеба горят, урожай гибнет, идет отчаянная битва за каждый колосок, – продолжал кричать Шура, – а вы тут прохлаждаетесь. Благодаря неустанной заботе Партии и Правительства, и лично Леонида Ильича Брежнева позволяете себе дурака валять, за деньги ВЦСПС на шару животы себе набиваете и даже на святое дело – Политинформацию небритые - немытые приперлись. Чтобы больше такого безобразия не повторялось!». «Быть политически подкованным, – проникновенно вещал Шура проснувшемуся, обалдевшему лагерю – это первейшая обязанность каждого альпиниста-разрядника. Вы думаете, Страна озабочена вашими горами-разрядами? Нет, Страна хочет видеть в вашем лице не только физически здоровых, но в первую очередь, политически грамотных членов общества. А вы? Вы же оторвались от действительности, от реалий современной политической обстановки. Пока вы здесь долбите в скалы крючья, бесплатно предоставленные вам ВЦСПС, в Израиле происходят страшные вещи. Там же Голда Меир – она такое вытворяет!». Шура закатил глаза и воздел к небу руки, дабы мы воочию могли представить себе коварство Голды.

Вся политинформация прошла в ключе «в мире бардак, а вы тут в лесу сладенько устроились за государственный счет». Политинформация всем очень понравилась, и мы проникнись проблемами Страны. Особенно если учесть, что возле Учебной части к арче был прикреплен портрет Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева8/, которому было подклеено левое плечо и налеплены к его четырем еще с пяток звезд Героя. Плечо было «отгибное», в загнутом виде «просто Ильич» имел честно заслуженные четыре звезды Героя, а в расширенном варианте – десять. Весь «политически подкованный» лагерь с удовольствием фотографировался на фоне Ильича. В смутные времена Андропова портрет перенесли на полку маршрута 6 к/тр. на Зиндон. С тех пор ночевка зовется «Брежневской».

 
Зиндон