Альпинисты Северной Столицы  

 Специальное интервью для альпинистов Алтайского края (11.03.08)… 
Евгений Гаврилов: Герман Германович, вы много выпустили книг об альпинизме и альпинистах. Когда у вас возникла идея публикации сборников? 

Герман Андреев: Когда я в первый раз пошёл в горы в 1960 году, то с самого начала и всегда в дальнейшем вёл дневник. Видимо, из всего этого и родилась эта идея. Столько друзей потерял я в горах! Это подвигало меня отразить это на бумаге для будущих поколений. 

И так случилось… 25 декабря 1999 года я пришёл на Федерацию и заявил: «У меня появилась мысль, идея – написать книгу памяти альпинистов». В дальнейшем идея реализовалась не только в книгу памяти, а поехала и поехала в различных направлениях. 

Началось с того, что первый год много читал. Целый год работал на энтузиазме. Никого не трогал, просто читал, читал и читал. Наверное, теперь историю альпинизма СССР, России, особенно СССР, знаю лучше всех. За эти годы столько было прочитано книг – море, просто море. 

А через год рассказал о своей работе зятю – Володе Беззубову, мужу старшей дочери. Он приехал, оценил и сказал: «Герман Германович, продолжайте! Я буду финансировать». 

И вот сейчас – в 2008 году готовлю к изданию пятнадцатую книгу (см. раздел «Книги»). 

Если мне будут присылать персоналии альпинистов из различных регионов, городов, фотографии, с удовольствием разместил бы их в новых книгах – Ежегодниках. Хорошо, если бы это были не просто персоналии, а история альпинизма в каждом городе, крае, регионе. В каждой части нашей страны есть много достойных альпинистов и, кстати, горных туристов. 

Я не игнорирую горных туристов. Многие мне говорят: «Андреев, почему у тебя так много туристов появилось?». Отвечаю всегда: «У меня – не туристы. Это – горные туристы. Они ходили с нами на вершины на равных. Так почему мы должны их игнорировать?». 



Евгений Гаврилов: Когда вы впервые поехали в горы? 

Герман Андреев: У меня была «крутая» альпинистская биография. В 1960 году сделал значок в альплагере «Алибек». Мой тогдашний тренер – Сергей Михайлович Саввон, сказал: «Андреев, если получишь значок, то приезжай на Первенство Союза, шерпом – вспомогателем». 

И я поехал туда прямо из альплагеря «Алибек», через всю Среднюю Азию в город Ош, а далее – в центр Памира под пик Революции. Делал заброски по лагерям огромного ледника Грумм-Гржимайло (38 км). И в награду за труды получил добро на восхождение – на 4б…! Это было моё второе восхождение – пик Советских Профсоюзов. При этом шёл в связке с будущим академиком – Александром Даниловичем Александровым, ректором Ленинградского университета. «АД», так мы его звали между собой, был потрясающий Человек! Так я начал «восходить» с 1960 года. После этой экспедиции меня чуть не исключили из института, т.к. я появился в институте только 10 сентября, т.к. экспедиция закончилась грандиозными спасработами, но, не смотря на это, мужики получили «золотые» медали…!

Евгений Гаврилов: Герман Германович, вы начали заниматься в секции альпинизма 1-го Ленинградского медицинского института. Почему? 

Герман Андреев: Секция тогда еле дышала. Когда я вернулся из экспедиции в 1960 г., меня избрали председателем секции. 

А почему я стал альпинистом? Много раз себе задавал этот вопрос. И сегодня – не знаю…! 

Где-то в 9 классе я «украл» (не вернул) в библиотеку книгу Норгея Тенцинга «Тигр снегов», про легендарное первовосхождение на Эверест в двойке с Эдмундом Хиллари. 


Хиллари и Тенцинг. 1953 год. 

Евгений Гаврилов: Почему же Вы увлеклись альпинизмом?.. 

Герман Андреев: Наверное, мысль об альпинизме зародилась ещё благодаря каким-то впечатлениям детства. В эвакуации, во время войны я был с родственниками С.М. Саввона в городе Молотовске (ныне – Северодвинск – столице атомного подводного флота). Они много рассказывали о том, что у них есть племянник, и он альпинист… Может, это и есть «детская впечатлительность»? 



Евгений Гаврилов: Что осталось в памяти от первых выходов в горы? 

Герман Андреев: «Свои» Горы (в составе спортивных групп) – помню все. Но маршруты, на которые мне довелось ходить в бытность инструктором, в альплагерях помнятся далеко не все, но и они дали мне немало. 

Первая гора в 1960 году (мне тогда было 19 лет) вспоминается, как истинный кошмар! Точнее не сама Гора, а перевальный поход перед Горой. У нас же всё было тогда «по науке». И первым «спланированным» испытанием для нас был перевальный поход (через 2 перевала). Был момент, когда я думал, что вот сейчас рухну и больше уже не встану, не пойду… Вы же представьте – мы ходили с ватными спальными мешками! Примусов не было – шли с дровами. Это был просто тихий (в смысле – безмолвный, в смысле – без права возмущения!) ужас! Можете представить: с дровами в рюкзаках! Перевальный поход… Первой «б» категории трудности. Через два перевала. С дровами! С тяжёлым ватным спальным мешком, мокрым от дождей и сырой палаткой. 

Занимаясь издательством, я часто общаюсь с молодёжью. В прошлые годы мы часто шутили: всегда было модно «наше толкование»: «Альпинизм – школа мужества и замужества». Среди нас было очень много «тёток» (так мы «любовно» называли наших девчонок). Но мы же их не нагружали тяжёлыми рюкзаками! Как сейчас парни загружают девчат – аж взвешивают их груз! На безмене! Груз в рюкзак для «дам». Что-то здесь не так! Что-то перевернулось! 

В этом году будет 100 лет нашему «дяде Жене» – Евгению Андриановичу Белецкому – легенде советского альпинизма. Он для нас так и остался «дядей Женей». Когда он провожал группу на восхождение, то всегда приподнимал рюкзаки. И если обнаруживал, что у девчат рюкзак по тяжести наравне с парнями – группу не выпускал: «Вы что – говорил он – Вы, мужики или нет?». Мы в этом плане девчонок берегли – естественно, по-мужски. Без каких-либо сомнений. 

А сейчас эти «мужики», пацаны, которые ходят с «тётками», негодуют (так лопочут): «А почему у неё такой лёгкий рюкзак?». Это кошмар, что сейчас происходит! И (даже не знаю) что с этим делать? Сейчас у нас альпинизм возрождается, но вот такие парадоксы – просто кошмар! Нам такие «новые русские альпинисты» не нужны! 

Я как-то кому-то сказал, что когда ходили в походы, мы иногда патефон и граммофонные пластинки такали. А представляете, какой это вес? Но таскали. Для девчат! Для души! И для спортивного «духа»! 



Евгений Гаврилов: Герман Германович, когда вы последний раз были на восхождении? 

Герман Андреев: Последнее восхождение было в 2005 – просто сходил на 1б в Домбае (пик Кап). Больше смотрел вокруг – там было много сборов. Перестал ходить в последние годы только потому, что нет «своей» компании – друзей. 

Вспоминаю те далёкие времена, когда мы, будучи перворазрядниками, ходили в а/л «Алибек» у бассейна (где сейчас яма), и наивно мечтали… – получить бы «квадрат» (звание МС СССР) и ходить с ним на танцы. Это было в далёком 1965 году. 

Но буквально через год-два всё совершенно поменялось психологически. МС СССР имел «право самовыпуска» – сам себя выпускал. Хочу и иду! Не хочу – не иду. А главное, пойду на ту вершину, на которую хочу! И именно в той компании, с которой хочу! А не то, что мне «подсунут кого-нибудь»: «Андреев – веди!». Мастер спорта шёл вне конкуренции. Ходил куда хочет, с кем хочет и на ту гору, на которую он хочет! А как нам по молодости навязывали маршруты и компании! Да это всё – наши внутренние «издержки», которые, наверное, не каждому знакомы. Но «самовыпуск» – это категория особая! Достойная! 

Молодёжи всегда говорю: «Ребята, если вы хотите расти в альпинизме, создайте свою группу: четыре человека и вам никогда никаких препятствий не будет». Мы эту группу создали в своё время и вчётвером ходили 9 лет подряд. Поэтому быстро росли. Приезжает компания – четыре мужика. И что? Никто же им препятствия не сделает! 

А если ты приезжаешь один, то хоть ты и корифей – Мастер спорта, но кто тебя выпустит? Хочешь – иди один. Нет проблем, но тогда соло-восхождения были абсолютно запрещены! 



Евгений Гаврилов: Вы выполнили норматив МС СССР в 1968 году, а присвоили вам звание только в 1972 году. Почему? 

Герман Андреев: Это для меня самая большая загадка. Всей компанией из четырёх человек мы выполнили норматив Мастеров спорта в 1968 – О. Шумилов, Ю. Логачев, В. Рудаков и я. У нас тренером был С.М. Саввон, но при этом он был Председателем ФА Ленинграда. Почему он нас не утвердил – нам до сих пор непонятно! Казалось бы, он уже не ходил, тренер, а нас не утвердил! Мы разозлились, хлопнули дверью, послали всё к чёрту и ушли от него – из ЛГУ (Ленинградского Государственного университета). Ушли от него навсегда. А через два года вновь выполнили норматив. А тогда в 1968 году – по нормативу всё было расписано по клеточкам: есть, есть, есть, есть… Всё совпало… и баллы. 



Евгений Гаврилов: Несправедливость есть всегда. Примеров много и сегодня. Алексей Болотов, сходивший на много восьмитысячников, включая К-2 и Лхоцзе Среднюю до сих пор простой Мастер спорта. Даже не МСМК. 

Герман Андреев: У нас всегда был антагонизм между Питером и Москвой. И москвичи нас всегда при первой возможности «душили». Просто-напросто. 

В Питере живёт и здравствует Виктор Солонников. Ему в этом году будет 70 лет. Он уже «тысячу лет» МСМК (с 1975). 18 раз участвовал в Первенстве СССР: 12 медалей (1 место – 5, 2-ое – 4, 3-тье – 3)!... Подготовил, чуть ли не 20 Мастеров спорта. По тем годам подобных заслуг ни у кого в Союзе не было. Так ему так и не присвоили звание ЗМС и не дали Заслуженного тренера. Цирк! 

Вот это, действительно, был классный спортивный альпинизм! Достижения! А уж спортивное долголетие – никем не превзойдённое! 

По последним годам не сужу – эту молодёжь плохо знаю. А если Болотова Москва кидает «на ржавый гвоздь», то он нормальный мужик! И это ещё одна «специфическая особенность» нашей Федерации альпинизма России: «рихтовать» мужиков под кулуарные критерии! А ведь время сегодня уже изменилось! Какие чудеса творят мужики! Представить такое в 70-е годы было невозможно! Как продвинулись вперёд и спортивная техника, и тактика, и стратегия, и амбиции! Поэтому и личности современных горовосходителей не все «укладываются» в стандарты «понимания» прошлого столетия! На это надо смотреть с высоты современного Восходителя! 



Евгений Гаврилов: Герман Германович, у вас 178 восхождений? 

Герман Андреев: Нет, не правильно. 178, но спасательных работ в горах. 

Вот на днях заходил в Интернет, там – в МЧСе – вручают знаки «Почётного спасателя». Смотришь: молодой парень, а уже «Заслуженный спасатель России». Невольно задаёшь себе вопрос: как быстро сегодня проходится путь до рядового спасателя до «Заслуженного спасатель»! Мы спасали бесплатно и считали это очень почётным. А Вы представляете, какую зарплату получают спасатели? Безусловно, она должна быть высокой – достойной. Но вот какой парадокс придумал Шойгу… С момента поступления сигнала о бедствии в горах у спасателе сразу же зарплата возрастает в 2 раза! И эта накрутка к зарплате может возрасти до 4-х кратного увеличения в зависимости от сложности спасработ!... А сложность – кто определяет? Начальник, например, Борис Тилов (Поисково-спасательная служба Приэльбрусья МЧС России). Я как-то сказал его спасателям (в основном второразрядникам…!): «Интересно у вас получается – чем медленнее вы шнуруете ботинки – тем больше у вас зарплата! Вот бы такую з/п врачам скорой помощи!». 

Многим из нас пришлось участвовать в спасательных работах уже в первые сезоны в горах. Бывало, что ещё практически новичков привлекали на транспортировочные спасработы. Нашему поколению (и всем альпинистам старше 40 лет, прошедшим школу старого ещё «советского» альпинизма) никогда не понять, как за такое святое дело – спасение человека из беды – получать зарплату и одновременно государственные награды. 

Вот в средние века монахи – францисканцы делали все добрые дела (помогали больным, бедным, страждущим…), прикрывая свои лица специальными накидками, чтобы если что и оставалось от их деяний в памяти людей, то это их дела, а не их личности… В наше время всем правит тщеславие и корысть. Дай бог здоровья современным спасателям, но дай им также силу понять, что спасать людей – не профессия, а призвание, а может быть и дар божий, миссия... 

У нас в альпинизме было требование – любой КМС обязательно должен быть спасателем. Хотя в спасательных работах принимают участие всем сбором, лагерем, командой. И не за рубли. А по закону Гор! Это – был наш неписанный закон! 

…… 

А относительно количества восхождений – их 149 на момент, когда начал создавать сайт, т.е. в 1997 году. У меня, как положено, есть все записи, в своей «Книжке альпиниста». Многие – не записывали. Я же сходил с отделением – записал. Просто было интересно – где был. И уважение к Горе. «Простых Гор» не бывает! Только уже внизу подчас пройденные восхождения кажутся несложными. Но это – внизу, когда всё успешно завершилось! А когда сверху летит даже на простом маршруте «чемодан» (большой камень), или из-под ноги «несмышленого» участника – камни, или вдруг сверху предательски «зашуршала» лавина – мысли о «простых горах», даже в самой отчаянной голове не возникает! Это – достоверный факт! 



Евгений Гаврилов: У вас две «шестерки». Какое из этих восхождений для вас дорого? 

Герман Андреев: Оба восхождения были на ОГПУ в 1972 году. Первое – прошли на первенство СССР – получили «серебро». И тогда я, буду нескромным и скажу, что 2/3 маршрута – шестёрки – прошёл первым. Когда мы уже спустились на ледник, капитан команды Олег Худяков сказал: «Ну, Андреев, ты даёшь! А мы и не думали, что ты так прекрасно лазаешь!». А было всё так… 

В первый день восхождения я вполз в палатку, где-то в 2 часа ночи. Приполз последним. Через меня прошло 7 человек – целый день был на страховке – подтягивал, помогал… Потом, в районе 2-х ночи, и меня «затянули» наверх. Пришёл измотанным. Погода была жуткая – пурга! Напоили, накормили… и тут же я мгновенно заснул. 

Утром просыпаемся – солнышко, тепло, в палатке жарко. Капитан команды Худяков («Худя», как мы его называли) заявляет: «Ребята, кто сегодня пойдёт первым?». И тишина… Тишина гробовая… 

И тут я понял – наступил мой «звёздный» час: «Худя, я пойду!». До этого я ходил первым только по мелочи. Из 7 человек идти вместе со мной я предложил Славе Свитову. И мы пошли. Работали целый день. А вечером я сказал: «Худя, теперь никого вперёд не выпускай. Буду идти первым я!». И до вершины шёл впереди со Свитовым… 

А потом мы пошли опять на ОГПУ только по другому маршруту, который был сделан на год раньше неким Степановым из Нальчика. Он тогда получил «золото». Мы повторили это прохождение, но исходя из других соображений: «Мужики, давай пройдём ещё одну шестёрку – чтобы нам наверняка получить Мастеров спорта». И мы прошли этот маршрут запросто. 



Евгений Гаврилов: И каковы были первые ощущения, Герман Германович, когда вы оказались в лидерах? 

Герман Андреев: Практически, где были серьёзные горы, я ходил в компании с Шумиловым, Логачёвым и Кацковым. Меня вся время держали последним. Наверное, я не рвался в лидеры, как и в капитаны команды: «Ребята, самое главное – мы должны жить дружно! И получать удовольствие». 

Я же, будучи в группе самым тощим, самым слабеньким внешне, невысокого роста всегда шёл последним. Рюкзак у тебя нарастает, крючья вышибать надо. Прошёл верёвку – верёвку себе на рюкзак. Прошёл вторую – опять себе на рюкзак. Крючья надо вышибать. А тогда уже появились титановые крючья. Железные – было легко вышибать, а титановые – ох, как тяжко (титановые крючья лёгкие, но этот металл вязкий и в трещине сидит намертво)…! Рука отваливается, сил нет, а сверху матерят: «Андреев, быстрее!». Подтаскиваю верёвки, крючья… 

Потому тогда в 1972 г. для меня был высший комплимент: «Ну, Андреев – здоровый лось!». Тогда же было чисто стенное восхождение, а ходили мы в триконях. Просто стена – «шестёрка»! 


ОГПУ. 1972 год.

Я же ещё и с Балыбердиным ходил – ходил на равных. С Бэлом (так мы его называли) прошел три пятёрки. При этом одну пятёрку с ним сделал в двойке. Он по конституции был такой же тощий – как я, чуть выше, на 1- 2 см. В альпинизме много наблюдал, а я ещё врач к тому же, что худые более выносливые. Это уже от конституции человека зависит. 



Евгений Гаврилов: Какой случай на ваш взгляд характеризовал бы Балыбердина как человека и как альпиниста? 

Герман Андреев: Это была как раз первая пятёрка с ним – Зуб Бегечи (Памиро-Алай, ущ. Кок-су). Шли в двойке. Идём, погода шикарная, стена вертикальная. А перед этим мы вышли на гребень, который прямо к стене подходит. И вот сижу я на страховке, а Бэл идёт, идёт, идёт… И крючья не забивает! 30 метров без единого крюка! Я ему кричу: «Бэл, ты что, охренел?! Если ты сейчас крюк не забьёшь, я отвязываюсь от верёвки». Просто кошмар! 


Кок-су, Зуб-Бегечи. 1977 год.

Вот в этом весь Балыбердин! 



Евгений Гаврилов: Герман Германович, почему вы решили поступать в медицинский институт? 

Герман Андреев: У меня по линии отца все врачи, кроме него. Пять поколений – врачи. Отец единственный кто не был врачом, а был золотоискателем, геологом. Он как-то сказал: «Сын, думай головой! Это я глупость сделал, так ты не повтори!». 

У врачей есть одно достоинство, самое главное, которые вы все знаете: врач нужен всегда! Поэтому меня всегда брали в горы. Я был «ходячим» врачом. А врач он и в Африке – врач. Поэтому норматив МС СССР в 1968 году я выполнил ровно клеточка в клеточку. Минимальное количество восхождений, которое для этого было необходимо. А многим же приходилось выполнять этот норматив, клетки забивать десятками «лишних» вершин. 

Теперь же полный бардак в этом плане. Сейчас посмотришь норматив: за голову хватаешься! Найти бы нормативы Мастера по всем годам… 



Евгений Гаврилов: А когда наступил ваш звездный час в горах, как врача-альпиниста? 

Герман Андреев: Я не слышал, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь проводил спасработы (такие «крутые»), как выпало на меня. 

В 1982 году шли на пик Коммунизма по «Буревестнику». Я был начспасом. С нами была врач, КМС – Еркеева Люба из Душанбе. И вот вечером прохожу мимо палатки и слышу её кашель. Кашляет жуть! Я говорю ей: «Люба, у тебя жуткий бронхит. Тебе срочно надо вниз». А начальник, что в палатке с ней восседал, послал меня на известные буквы. А был он в те годы известным в Союзе МС-ом – Яновичем Юрием, который когда-то в Ленинграде альпинизм начинал… 


Коммунизма и ПФП.

А что было утром? Вышли. А я ещё задерживался. И вдруг мне сверху (6400 м) по рации сообщают: «Люба отключилась!». Матушки мои, кошмар! И начались спасработы... 

Тащили её через всё Памирское фирновое плато (ПФП) – 11 км при жуткой жаре, по солнцу. Потери высоты практически никакой – с 6400 на плато 6100-6200, по горизонтали. Подошли к краю, где начинается спуск по ребру Буревестника. Уже темнело. Я говорю: «Мужики, всем линять вниз и ждать нас внизу!». Оставил себе спасотряд в 7 человек, и мы начали спуск – в темноте. Спускали всю ночь… 

К вечеру следующего дня спустили её в базовый лагерь на ледник Фортамбек (4200 м), но она так и не пришла в сознание. На другой день утром по моей команде прилетел вертолёт и забрал её. Она пришла в сознание только на травке, в Джиргитале (1800 м) и зарыдала она…! До неё дошло, что она лишила всех радости восхождения на пик Коммунизма… 

Так во время этих спасработ мы за полутора суток потеряли высоту – в 2200 км (с 6400 до 4200), причём самый сложный участок – ночью. 



Евгений Гаврилов: А как вёл себя тот начальник, который накануне так «внимательно» отнёсся к вашему замечанию о здоровье участницы? 

Герман Андреев: В своё время он – Янович был очень известным альпинистом. Тогда на плато, когда наступила темнота, я ему сказал: «Теперь командою я (при ЧП на горе все подчинялись начспасу). А ты давай-ка беги вниз. На хрен ты мне здесь нужен. С утра бойцов на встречу ко мне высылай…». И он молча ушёл вниз... 

Кто-то мне пишет (для книг) в «послужной список» 50-100 спасработ. Я всегда усмехался: «Ребята, вы что? Зачем сочинять!». Моя беда была в том, что, как только случалось ЧП на горе, меня всегда (как врача) вызывали: «Андреев с группой в учебную часть!... И срочно на верх!». 

До 1975 г. я многократно летом работал врачом в альплагерях и на сборах. И не хотел быть инструктором. Просто хотел ходить на горы. Но меня всегда руководители тормозили: «Андреев, сидеть здесь!». Я отвечал: «Зачем? Разреши, схожу на гору. Я же прибегу на спасработы в любое время и буду к этому моменту акклиматизирован». Но они всё равно меня не пускали. 

И тогда я сказал себе: «Пошли вы все!...». И вдруг в 1975 г. меня приглашает сам Фердинанд Алоизович Кропф во Всесоюзную школу-экстернат инструкторов – читать лекции по медицине. Он знал меня раньше (как врача-альпиниста). На экстернате Кропф сказал: «…Читайте лекции и одновременно заканчивайте школу инструкторов». Так я попал в школу инструкторов и стал инструктором. А там были такие инструктора – В. Дубинин, Я. Аркин, А. Романов, А. Угаров, В. Жирнов и др. – очень известные на весь СССР. 



Евгений Гаврилов: Герман Германович, вами была открыта первая в России школа спасателей? 

Герман Андреев: Это действительно так!... 

Не понимаю, когда Шойгу заявил, что создал первую школу спасателей. 

Но именно я в 1997 году создал первую в России школу спасателей. Какое это было пробивание бумаг – просто кошмар! Как на меня «наезжали» МЧС-овцы – противно вспоминать!... Но я «пробил» – утвердил школу через правительство Санкт-Петербурга. 

Сделал школу официально, законно при ПТУ-97. Проработал там преподавателем два года, а потом ушёл. Потому что директор ПТУ, КМС по альпинизму – Юрий Пивненко – решил встрять и начал курсантов-спасателей отправлять на промальпинизм, чтобы они «зашибали» деньги в его карман. 


Пивненко Ю.

После подобного я заявил: «Иди ты!... Ухожу, занимайтесь этим сам!». Теперь эта школа существует, как «Санкт-Петербургская школа спасателей МЧС России». 

Потом МЧС стали плодить подобные школы… Но я этим уже не интересуюсь. 



Евгений Гаврилов: Ваши пожелания всем, кто любит горы? 

Герман Андреев: Тем, кто ходит в горы, прежде всего, желаю взаимного уважения и понимания. 

Вы знаете, что смертность в альпинизме сейчас увеличилась раз в пять, как минимум. Многие считают, что это кто-то другой виноват. Прежде всего, виноваты организаторы секций, сборов. Спроса с них никакого. Им главное – вывести людей и на этом заработать. 

Горы надо любить, знать и минимум уважать. Я много общаюсь с молодёжью. И когда знакомлюсь с молодыми альпинистами, иногда появляются «удивительные» – по незнанию: «Слушайте, вот вы, молодой человек рассказываете про восхождение… Там же есть бергшрунд. И куда же он пропал? А вы знаете, что такое бергшрунд?». А он не знает, что это такое! 

Когда мы были только новичками – уже всё знали! И что такое горный рельеф, кроки и т.д. Они вообще ничего не знают! А историю альпинизма – тем более! 

У меня все книги начинаются с эпиграфа – слов Александра Сергеевича Пушкина: «Чтоб не распалась связь времён». Молодёжь живёт только сегодняшним днём! Вот сейчас они готовятся к очередному выезду в горы, а что они вообще знают про горы? Про стариков, про «дядю Женю» Белецкого? У них ничего нет святого! Они знают только самих себя. 

Надо не только любить горы, но и уважать людей, которые так много сделали для развития этого вида спорта. А особенно уважать ту компанию, с которой идёшь. Нельзя по другому ходить! Потому что в горах все в группе должны уважать друг друга. Уважать! Ты должен быть уверен в своём напарнике. 

…… 

Очень много особых тайн у альпинистов. Очень много их накопилось за многие годы становления этого славного дела – горовосходительства! И их надо знать, если хочешь, чтобы Горы Тебя уважали, а Ты Их понимал!... Чтобы они к Тебе относились уважительно! И чтобы твои воспоминания о них никогда и ничем не были омрачены! 

Желаю Вам любить Горы, а не экстрим, и быть любимыми! 

Помните самое главное – человеческая жизнь! Уважайте, берегите и любите окружающих людей – особо родных и друзей! А потом только себя, где бы это ни было – в горах или дома. Горы должны быть домом родным, но вторым! Любая гора не стоит вашей жизни! 

Научитесь отступать, как это делал самый великий альпинист Месснер. Надеюсь, Вы знаете кто он? Он так говорил: «Если мне удалось подняться на все 14 восьмитысячников и остаться живым, это потому, что я всегда знал, когда нужно остановиться. Я чувствовал, когда риск был слишком велик. Я терпел поражения, отступал в 11 гималайских экспедициях, и поэтому я жив». 

Евгений Гаврилов. Алтайский край. Бийск.