|
|
70 лет альплагерю «Уллу-тау»
Вацлав Ружевский,
преподаватель,
Почетный МС СССР.
Передо мной письмо из Москвы. Друзья – неофициальная альпинистская общественность (в отличие от ЮНЕСКО, ООН и ФА России) сообщают, что в 2006 год объявляется годом «Уллу-тау», т.к. ему исполняется 70 лет!... Инициативная группа активно ищет авторов, не понаслышке знающих лагерь и готовых изложить свои воспоминания на бумаге. Просят вспомнить «родословную» лагеря: первых и последующих начальников лагеря, начучей, «громких» инструкторов и др. Всё это они готовят для одного из выпусков объединенного журнала «Турист» и «Мир путешествий. Но ведь у нас есть свой «Ежегодник»…! Питерский…! Может быть, ещё можно успеть такие воспоминания поместить в нём? Наверное – опоздал?!
Звоню Герману Андрееву – главному редактору. Он даёт срок – неделю…
Как скоротечно, беспощадно, неумолимо время… Оно особенно ускоряет свой бег с прожитыми годами… Да неужели моему родному «Уллу-тау», уже 70…? Впрочем, чему удивляться?! Нам (пацанам), впервые увидевшем его в начале 50-х, уже пошел (!) восьмой десяток… И кто сегодня из тех, кто стоял у истоков лагеря, может вспомнить его «родословную»? Да, никого уже нет… Недавно проводили Галину Николаевну Черткову. Прожила, умница, 91 год. Ходила аж в год моего рождения! Правда, ещё есть Черносливины! Не теряя времени, еду к ним в Токсово. Меня встречают и сразу за стол. Не наговориться…!
Цепкая память воскрешает сюжеты прошлых лет.
Когда-то великий Л. Мышляев говорил: «Жизнь определяется не тем, сколько ты существуешь на Земле, а тем, что ты запомнил, что осталось в памяти».
На пожелтевших фотографиях молодые, красивые лица бывших спутников… Вспоминаются годы, когда корифеи не пускали претендентов на альпинистский Олимп, ревностно охраняли его. Требовались неимоверные усилия приблизиться к нему, встать рядом на «пьедестале», потеснить и подвинуть ветеранов, утвердиться на нём.
В этой трудной борьбе, внеся свою лепту в освоение гор, не дожидавшись наград и признания, уходили многие яркие имена, флаги, команды.
Казалось, так просто взять лист бумаги, да и написать!? Ведь лагерь – это, прежде всего, люди, создавшие и утверждающие его. А их за 70 лет в («Азоте» – «Химике» – «Уллу-тау») за летние и зимние сезоны работало не одна сотня. Перечислять всех – получиться скучный справочник. Отметить «громких» – тогда о ком-то умолчать. Я знаю, как ранимы и обидчивы ветераны. Прочитав статью, и не увидев своей фамилии, они будут огорчены. Что же делать? Но, даже вспомнив великих и громких, как деликатно разместить их? По алфавиту? Но тогда Чертковы и Черносливины будут замыкать список, не говоря уже о Хергиани, который в основном работал в трудных зимних сезонах.
Уллу-тау, главный-корпус.
Помниться случай, когда среди друзей обсуждался один фильм. Решили назвать десяток самых ярких и великих киноактёров. Такую десятку от П. Алейникова и Н. Крючкова мы быстро составили, но тут же вспомнили ещё (!) несколько десятков имён, не менее ярких и великих… Так как же быть?!
И пусть простят мои друзья, если они в этой статье не увидят себя. Пусть в ней останутся только те, которых не назвать просто нельзя. А между строчек незримо будут заслуженно стоять и все остальные имена. Договорились?
В суровом и красивейшем уголке Кавказа, в верховьях ущелья Адыр-су, на высоте 2,5 км, там, где кончается лес, под куполом вековых сосен стоит наш Юбиляр – «Уллу-тау». Имя своё он носит от великой, «запирающей! Ущелье ледовой стены «Уллу-Тау-Чана». К её основанию можно от лагеря спокойно дойти и потрогать рукой лед за один час.
Близкие подходы и окружение разнообразных и красивейших вершин и маршрутов, видимо, не зря привлекали пионеров в это место.
Свои первые стационарные палатки появились здесь в довоенные годы и среди них в 1936 а/л «Азот» волей и авторитетом А.А. Малеинова.
Где-то рядом, ниже по ущелью, стояли и другие лагеря: небольшие по численности – 40-50 участников.
В августе 1940 с циркового углубления Джаловчата мощным селем были снесены а/л «Сталь» и «Молния». Следы – останки их конструкций сейчас ещё напоминают об их существовании.
Отсутствие дороги в ущелье, устьевая ступень и узкий каньон в начале его, особо не привлекали сюда туристов, долго оставляя этот уголок Кавказа нетронутым. Лишь балкарцы летом гоняли в верховья скот, а к осени косили траву.
1938-1941 – начуч а/л «Азот» - Малеинов Алексей Александрович.
Послевоенный период был характерен упрочением мат. базы а/лагерей и их строительстве. Немалую роль в этом играли маститые по тем временам альпинисты, подчас выполняя роли и хозяйственных руководителей (А. Малеинов, Ю. Одноблюдов, Д. Гудков, Г. Коленов, Е. Белецкий, Епихин, Денисов и др.). Это был период, когда с 5а восходителей вносили в лагерь (!) на руках, перешёл в эпоху 50-х гг., когда инструктора работу в лагерях успевали совмещать со спортивными восхождениями.
Альплагерь «Химик» не был исключением. Инструктора лагеря, практически в пересменки, совершали восхождения, завоёвывали бронзовые и серебряные медали в Первенствах СССР (Манучаров Е.М., Коленов Г.П., Емельянов Е.М, Черносливин Ю.И., Садовский Б.Ф., Сеначев Г.М.). Только в один 1954 год стали Мастерами спорта: Манучаров, Урняж, Емельянов, Садовский, Черносливин, Сеначев, Черткова, Дьяконов Глебова, а Угаров А.С. – ЗМС-ом.
В те годы закладывается фундамент образцовой работы лагеря во главе с ЗТ, МС СССР – Георгием Прокофьевичем Коленовым. По итогам работы лагерей Союза его лагерь неоднократно занимал 1-ой место, хотя отсутствие до лагеря автодорог значительно усложняло его деятельность. Всё, что было в лагере на высоте 2,5 км, привозилось караванами ишаков. Ежедневно, разгруженную автомашину в ущелье Баксана, перекладывали на ишаков и всё – от солярки до продуктов – поднималось наверх.
Помниться, как мы встречали караван, особенно чёрного ишачка – почтальона, поднимавшего наверх почту – письма из дома. За караван отвечали наши ишакогоны – местные Абиль Мурзаев и Али Керимов. Абил тогда, не плохо зарабатывая, копил деньги на калым. Однако, после очередной поездки в Нальчик, на калым пришлось копить всё сначала… Женитьба затягивалась. В последствии Абиль Мурзаев, будучи альпинистом, возглавлял одну из крупнейших баз в Терсколе. А Али Керимов стал инструктором и классным альпинистом, обладателем золотой медали Чемпионата СССР в высотно-техническом классе.
Дорогу в альплагерь делали вручную. Техники, кроме лопаты, кирки и ледоруба не было. Каждому отделению отводился свой метраж пути. Тогда ещё не было бардов и мы пели длинные по 80 куплетов дурацкие песни на чужие мелодии. Одна из них:
Хорошо жить в Джантугане,
Называться альпинист,
И лежать там на нарзане…
Уллу-тау, домик-инструкторов.
Забыл уже, но кажется, пели на мотив «Сюзанна». Так вот, нам тогда не доводилось греть пузо на нарзане. Мы работали, помогали строить наш дом. Наверное, потому он стал нам таким дорогим. Бывало, и постираться было некогда. На альпинистские бригады назначались самые авторитетные инструктора-прорабы. Один из них «Емеля» (любимый Евгений Михайлович Емельянов) учил нас приемам стирки: «…привязываешь, стоячую от соли ковбойку репшнуром и кидаешь в утром в ручей. Вечером вытягиваешь рубашку, встряхнул её от песка, высушил и она – стирана!». Правда, бывало, приходишь, а на постели обнаруживаешь кипочку чистых рубашек. И кто это сделал – неизвестно. Конечно, это наши дорогие участницы. Таких сейчас нет. А как прощались после смены?! Расставаясь - плакали, клялись вновь вернуться. Тогда часто посылали друг другу письма с пузатыми от фотографий конвертами. Потом с появлением слайдов такое прекратилось.
Однажды Г.П. Коленов спросил нас: «Хотите настоящий биллиард?». «Хотим, конечно!». «Тогда вниз (в Баксан) и поднимайте его…!». Внизу биллиард разобрали. Точёные ножки – в рюкзак, а точёные мраморные плиты по 85 кг тащили на руках, окружив плиту, как муравьи, и так по бездорожью все 14 км. Этот биллиард никогда не пустовал. Самыми счастливыми были те, кто после отбоя укладывал кий под своё одеяло, чтобы с рассветом покатать шары.
После очередной зимней лавины лагеря, считай, не стало. Библиотеку мы находили летом на противоположном склоне ущелья. Откапывали Ежегодники «Побежденные вершины»… Чтобы вновь строить лагерь, Коленов обаял лесников и они дали добро валить лес внизу ущелья. Мы натянули над речкой канатную дорогу и по ней трелевали всё что срубали, спилили и очистили для нового сруба. Прямо там, в мешках ночевали, на кострах готовили.
Тогда ещё молодой архитектор, МС СССР из Баку Манучаров Е.М. по своему проекту, будучи ещё и официальным прорабом, построил тот а/л «Уллу-тау».
К этому времени была уже и дорога. Первую машину подняли по «лесоспуску» на руках (так назывался участок крутого склона, по которому сбрасывали брёвна во время ВОВ – пребывания в Баксане немцев). Машину сначала «подразгрузили», оставив колёса с рамой. Наверху машину собрали и она въехала в лагерь под выстрелы ракетниц и громкое Ура!!!
Уллу-тау---общий-вид.jpg
А потом в пересменок инструктора «отлили» из бетона (щебень и вода рядом) два быка, натянули между ними трос, подвесили на него тележку на роликах и, тягая, верхней машиной за трос поднимали все грузы из Нальчика. Это уже потом заменили канатную дорогу на подъемник и машины добирались до лагеря не разгружаясь внизу.
В своей жизни лагерь пережил и пожар. В январе, в день заезда первой смены, какие-то работяги, заморозив отопительную систему и отогревая её на чердаке, бегали с паяльной лампой… Удалось спасти только домики. В каменном цоколе главного корпуса вместо красавца – сруба остались головешки…
В январе утром мороз 18-20о Участников эвакуировали, а инструктора – патриоты остались. Надо было из цоколя, пока туда ещё не навалило снега, выгрести ещё не остывший пепел… Эти работы, проживая в спартанских условиях, в респираторах выгребали всё, что раньше называлось их домом. Работали, конечно, даром… Альплагерь, работая ещё и зимой по альпинистской программе, привлекал для работы высококлассных инструкторов и спортсменов. Это и Павел Захаров, и Борис Кораблин и блистательный Михаил Хергиани. Тогда объединенная команда в составе: Ю. Черносливина, М. Хергиани, Ш. Маргиани, Е. Соколовского, Ю. Порохни, В. Ружевского прошла зимой по диретиссиме первое зимнее первопрохождение – 5б на Уллу-тау. А потом – летом было золото за Чатын (Черносливин, Соколовский, Ружевский, Чернышев).
Альпинисты знают, что работать инструктором в лагере и ходить – очень трудно. Но даже в этих условиях, в «Уллу-тау» создавались группы для спортивных восхождений. В 1961 г. инструктора (Черносливин, Сеначев, Николаев, Потапов) прошли совершенно отвесную Ю стену Кирпича в Гвандре – 2 место в Союзе. Нашумела тогда эта стена! 5б! Индустриальная работа!!! Это потом уже на этом же Кирпиче нашли где-то «шестёрку», а на последующих крутых стенах уже не так громко ругали шлямбуры и подвесные платформы…
За годы работы лагеря прошло не одно поколение инструкторов. Был период, когда с уходом Коленова многие мастера ушли на отдых (Д. Кузьминых, Т. Сморкалов, Н. Дьяконов, А. Юрьев, Г. Щепалов, Г. Глебова, Н. Винюк, Г. Черткова). Кто-то уже не так активно выезжал в горы.
Тогда лагерь провёл свою лагерную школу, поставив во главе отделений матёрых старших инструкторов (Емельянова Е.М., Зайцева В.А., Ланкина В.Е., Федорова А.). В школе были одни ребята. Чтобы курсанты чаще брились и меняли носки в их компанию включали двух представительниц прекрасного пола: Л. Коршунову и Н. Новикову. Став младшими инструкторами, почти вся школа как бы сменила прежний коллектив, внеся в него свежую кровь. А МС СССР Нина Новикова радовала нас, неоднократно завоевывая золотые медали по скалолазанию на самых серьёзных союзных и международных соревнованиях. Новое поколение, среди именитых и заслуженных, таких как В. Онищенко (ЗМС), тянулось за нами.
В конце 60-х годов сразу 10 инструкторов становятся мастерами спорта – Непомнящий А., Ланкин В., Располов С., Хохлов Е., Слесов И., Задорожный А., Мерецкий Э., Чередниченко Д., Самболенко Г.). Работая в лагере, они создали свою команду и, выступая на Первенстве СССР, проходят сложнейшие стены пиков К. Маркса и Коммунизма, завоёвывая медали самых высоких проб. Толя Непомнящий проходит стену Эль-Капитан в США. Женя Хохлов (МСМК) имеет в своём активе уже 4 золотых медали.
Лучшие спортсмены – инструктора Кабарды (Г. Степанов, В. Каугольный, братья Лёша и Толя Леженины, Г. Шацкий В. Шведов, А. Каримов), работая в лагере «Уллу-тау», готовились перед поездкой на ЮЗ Памир, где прошли свои золотые стены.
Мелькали у нас залётные гастролёры. Их в шутку называли «Варягами». В лагере такие не задерживались. Ими лагерь не прирастал. Каждый новый сезон они выбирали для себя новый лагерь. Бог с ними! Пусть гастролируют. Конечно, новый район – это интересно.
Зато, ещё называясь «Химиком», «Уллу-тау» становилось большим дружным коллективом, где рождались новые семьи: Маногаровы, Трубецкие, Николаевы, Ружевские. И во главе этого коллектива наш «шеф», по кличке «Фюрер». Ох, и строг был – Жора Коленов! Он, безусловно, больше всех сделал в этом лагере – не только после всех лавин и пожаров строил лагерь, но главное – создал крепкий, преданный лагерю коллектив! Его бывшие спутники по восхождениям – Е.М. Емельянов многие годы возглавлял учебную часть, а Черносливин Ю.И. 20 сезонов (зимой и летом) являл собой образец руководителя спасательной службы. Эта, по праву великая тройка, олицетворяла собой всё лучшее в лагере. Это тогда создавался стиль его работы. Молодое поколение их бывших учеников, уже в ранге мастеров ещё трудится в лагере. Ким Зайцев не расстаётся с ключами от спасфонда… Мастера спорта – Александра и Юрий Порохи и сейчас у руля – не один десяток лет удерживают высокую планку учебной работы, сохранившие лагерь от разрухи в годы перестройки, опираясь на верных инструкторов Гену Синакина, Лёшу Инюткина, Руда Ефимова, Харлампия Кузнецова, Сашу Рассказова и др. Вокруг Юрия Ивановича Порохни выросло новое поколение бойцов. Один Женя Монаенко что стоит? Старший инструктор, МС, полковник милиции. «Акын» лагеря. Это они держат лагерь, сохраняя его лицо и традиции. В лагере, как и при Каленове, встречают новичков, прививают молодым свой опыт. Результат на лицо. Достаточно сравнить результаты работы а/лагерей.
Нашему лагерю традиционно везло на врачей. Был период, когда инструкторами работали врачи – «трудовцы» (Борис и Слава Романовы, Лида Романова, Слава Онищенко, Миша Зинин). Работали и Эдик Луцевич, и Эдуард Липень. Однако официальнымым врачом дольше всех работал Пётр Акимович Власов. Обаятельный человек. Мастер своего дела. Неистощимый на выдумки и принимавший в них самое активное участие. Он и «Нептун», опускаемый в бочку с шампунем при присяге новичков, и ударник в импровизированных оркестрах инструкторов. Петя играл на «контрабасе» из старой фанерной тумбочки. Эстафету ударника он принял от МС СССР Игоря Солодуева – Заслуженного деятеля искусств, главного концертмейстера и первой скрипки Большого театра. Правда, Игорь раньше использовал фаянсовую (!) урну…
Однажды признался, что если бы мой начальник в Москве узнал, что я здесь делаю – уволил бы с работы.
Вспоминается, как мы с врачом были приглашены в соседний а/л «Джайлык» на юбилей Лёши Белова. Думали, что подарить? Решили – раз мы на Кавказе и подарок должен иметь кавказский колорит. Достали в медпункте новую медицинскую утру, вытряхнули из неё древесную стружку и заменили… «этим делом» - под 40о. И неожиданно для юбиляра предложили испить из рога – утки. Юбиляр насторожился… Пришлось нам с Врачом начинать, прежде чем «рог» пошёл по кругу. После того мы свой лагерь нашли с трудом по звездам…
Начальник лагеря Г.П. Коленов требовал от инструкторов чтобы ни один вечер для участников не проходил в пустую. Кроме костров, вечеров песен, альпинистских «кэвээнов» и самодеятельности, практиковались и встречи с бывалыми альпинистами. МС И. Казаков любезно согласился рассказать о своей командировке в Японию под девизом: «Япония наш сосед и партнёр». Зал был забит до отказа, но одним из первых в центре зала сел (под приличной мухой) известный всему Кавказу повар Зилитинкевич Николай Николаевич по клички «Ник Ник». Когда-то он был в немецком плену, бежал, воевал в армии Де Голля, а вернувшись в Союз, обосновался на Кавказе. Работал в различных лагерях. «Ник Ник» был большой хохмач, но поскольку он был незаменимым поваром, ему всё сходило с рук. Я понял, что вечер будет сорван, т.к. в центре зала сидит «мина» замедленного действия…
Казаков сначала рассказывал обо всем хорошем в Японии. А когда стал говорить о плохом, Николай Николаевич встал и, громко рыдая, стал бить себя кулаком в грудь и, перейдя на крик, заорал, что «не допустит реставрации капитализма в России»…! Зал грохнул! Бесполезно пытались утешить повара. Лектор ждал тишины. Решили вывести дебошира, но инструктора не смогли это сделать. «Ник Ник» искусно цеплялся конечностями за все выступы. Я знал, что повар может осерчать, и тогда он перейдет на свою «традиционную» лексику. Решили его оставить в зале. Этим вечером все были довольны… С тех пор прошло много лет. Без Зилитинкевича капитализм в России всё же реставрировался…
Уллу-тау, столовая.
Ещё одной яркой фигурой в «Уллу-тау» был художник Иван Шаповалов из Нальчика, известный всему Приэльбрусью. Ваня «захватил» конец войны. При штабе рисовал портреты маршалов. После войны, состоя в союзе художников Кабардино-Балкарии, создавал «шедевры» партийных гениев, подрабатывал на афишах кинотеатров. Одиноко жил прямо в худфонде Нальчика. Но каждое лето приезжал в лагерь к его открытию и оформлял его. Работы ему хватало, но лишь получив свободу, он обрастал участниками и тогда все катались от смеха от его рисунков и притч.
В то время лагерь не возил мясо из Нальчика. Выгоднее было закупать живой скот, который пасся прямо у ворот. Вечный конкурент соседний а/л «Джайлык» тоже имел своё стадо, однако бычки «Джайлыка» были мельче. Скот, не зная обществ и флагов, объединился. Разумеется «Джайлык» выбирал на мясо более крупных, что Коленову очень не нравилось и он решил своих бычков отмаркировать, поручив это дело члену союза художников. Шаповалову придали отделение разрядников с веревками. Иван взял яркую краску, чем красят бакены, кисти и отправился к стаду. Заарканенная жертва уже билась в руках «ковбоев». Иван, не жалея краски, нервно ваял на холке бычка слово «Химик». Отмаркировав несколько крупных жертв, ковбои и художник уже изрядно были обляпаны краской. И тогда Иван упростил процесс – просто окунал ладони в киноварь и натирал ими рога. Эту историю мы узнали потом. Сначала, возвращаясь с горы, мы увидели стадо с люминесцентными рогами и хлёсткой надписью на холке. Изумлённое стадо не понимало, почему это альпинисты корчатся на траве… Конечно, мы догадались, что это Ванина работа. Недавно его не стало. Его эстампы на альпинистские темы и сейчас висят в столовой.
Сейчас в «Уллу-тау» так просто не попадёшь. Нужен пропуск. В Верхнем Баксане стоит в/ч. Выше лагеря погранцы охраняют подходы к перевалам, за которыми чужая земля. Вооруженный наряд повернёт любую группу, без специальных пропусков.
Молодой начальник лагеря (из местных) строг и ответственен. Работа его служб организована образцово. В лагере чисто. Упавшая сосновая шишка – прецедент для уборки территории. Работая в согласии с учебной частью, он всячески содействует её успеху, уважает традиции, приветствует приезды ветеранов.
Любопытен такой случай. Собрались мы – В. Онищенко, В. Зайцев, П. Власов, В. Ружевский (с сопровождающими нас лицами) побывать в родном лагере. Заранее заказали пропуска, приехали в Нальчик. На перроне местный красавец с молодецкими усами подходит к нам:
– Ви альпинисты?
– Да! (хотя ничего альпинистского у нас не было, кроме рюкзаков).
– Садитесь в галюбой автобус. Начальник велел вас поднять в лагерь.
Так, от подножки вагона нас очень быстро довезли до «крыльца» лагеря. Когда водитель заметил, что мы начали суетиться и собираемся с ним расплатиться, проговорил:
– Дэньги нэ возьму. Начальник узнает – выгонит с работы.
Когда мы пришли в лагерную бухгалтерию оформлять своё размещение и питание, с нас денег не взяли (начальник не велел). Через 10 дней уже от «крыльца» на автобусе нас довезли до подножки вагона. Да ещё с подарками виде часов.
Перед отъездом мы сходили на «ишачий перевал» поклонится могилкам Вити Киндякова и Жени Соколовского. Там всегда в начале августа собираются альпинисты. На сухое дерево подвешивается колокол. Юра Порохня вспоминает ушедших. После каждой фамилии – удар колокола. Набат с каждым годом звучит всё дольше… Воскресают друзья, с которыми вместе работали, ходили, доверяя друг другу свои жизни. На траве накрыт «стол». В теснине шумит Адыр-су. Отсюда стена Уллу-тау кажется ещё выше и грандиозней. Прощаемся с ней. В душе прощальная песня Валеры Краско…
Уллу-тау, подъемник к лагерю.
Годы пролетят, промчатся века,
Ты проснёшься вновь, капелью звеня.
Гребнем гор свои расчешешь снега.
Жалко только, что уже без меня…
Однако всё же с надеждой на летнюю Юбилейную встречу! Мы не прощаемся. До свидания «Уллу-тау».
|
