Альпинисты Северной Столицы

 55 лет ПЕРВОМУ ВОСХОЖДЕНИЮ НА ВОСЬМИТЫСЯЧНИК – АННАПУРНУ 
По статье Люсьен Деви
(Председателя Гималайского комитета)
из книги М. Эрцога «Аннапурна – первый восьмитысячник», 1960

Восхождение на Аннапурну произвело огромное впечатление на весь мир, с течением времени еще более уси­лившееся. Эта победа, без сомнения, — одно из наиболее вы­дающихся и волнующих событий наших дней.


Аннапурна

После многих усилий и постепенного накопления больших и малых успехов Морис Эрцог и его товарищи покорили не только наиболее высокую из всех вершин, взятых до тех пор человеком, но и первую вершину, превосходящую 8000 м, одну из высочайших в мире.

Добившись с первого раза успеха в совершенно неисследо­ванной местности, французские альпинисты совершили подвиг, который лучшие знатоки Гималаев до тех пор считали невоз­можным. Покойный ныне знаменитый английский альпинист Фрэнк Смит, принимавший участие в пяти гималайских экспе­дициях, взошедший на Камет и достигший на склонах Эвереста высоты 8500 м, писал: «Восхождения в Гималаях сопряжены с такими трудностями, что, по всей вероятности, никакой экс­педиции не удастся с первого раза победить одну из величайших вершин мира».

И все же на Аннапурне экспедиция 1950 г. сумела этого добиться.

В условиях Гималаев успешное восхождение является побе­дой всей команды. Все участники экспедиции, каждый на своем посту, в более или менее трудных условиях показали себя до­стойными оказанного им доверия; честно выполняя свой долг, они сделали все возможное для спасения двух пострадавших товарищей. Однако, отдавая должное заслугам всех участни­ков экспедиции, можно утверждать, что победа команды была также и, прежде всего победой ее руководителя.

Правильность нашего выбора в первую очередь подтверж­дается тем чувством любви, граничащей с благоговением, ко­торое питают к Эрцогу его товарищи.

Гималаи не открыли нам ничего нового в личности Мориса Эрцога (см. Персоналию): все его прошлое являлось порукой тому, что руковод­ство экспедицией доверено действительно наиболее достойному. Однако эта экспедиция дала ему возможность в самых тяжелых условиях проявить себя блестящим образом, показать, что он действительно является душой этого выдающегося предприя­тия и что ему присущи лучшие человеческие черты.


Эрцог Морис_1950 г.

Его характер и ум открыли ему дорогу ко многим областям жизни. Хорошо разбираясь в практических вопросах, он мог в то же время наслаждаться поэзией Малярмэ или «Размыш­лениями» Паскаля. Он так же свободно чувствовал себя в конторе какой-нибудь фирмы, как и на итальянском гребне Мон­блана.

Исключительная сердечность и доброта, завоевавшие ему всеобщие симпатии, сочетались в нем с умением принимать в случае необходимости твердые решения и со способностью правильно оценивать людей. Здравый рассудок сдерживал по­рывы его поразительной энергии. Факты говорят сами за себя.

В продолжение всей экспедиции он находился в исключи­тельной спортивной форме, превосходя по силе и выносливости даже таких, казалось, ни с кем не сравнимых мастеров, как Лионель Террай и Луи Лашеналь. В его поведении отразились и воля к победе, и вера в успех, которые он сумел передать не только всем участникам экспедиции, но даже нам, находящимся за тысячи километров.


Лашеналь-Луи 1950 г.

Не жалея себя, выбирая самую трудную работу, укрепляя свой авторитет личным примером, находясь всегда впереди, он обеспечил победу.

В течение длительного завершающего этапа восхождения в полной мере проявились здравый смысл и решительность Эрцога. В обычных условиях следовало бы организовать еще один, шестой лагерь. Однако Морис понял, что один день про­медления может стоить вершины, и, не колеблясь, вышел на штурм.

Известно, какой дорогой ценой пришлось заплатить за по­беду. Морис проявил при этом еще больше твердости и муже­ства, чем во время штурма. Ни одной минуты он не думал о себе. Так, характерно для него, что, когда группа выбралась из трещины, служившей ей местом ночевки, первой мыслью Эрцога была мысль о товарищах, его первыми словами — просьба оставить его, чтобы увеличить шансы на спасение остальных.

Нескончаемый обратный путь под муссонными ливнями, многочисленные операции, долгие месяцы страданий, когда

Эрцог, прикованный к постели, лежал в госпитале, — все оста­лось позади. Как никогда он покоряет нас своей простотой и трогательной душевной чуткостью. Мы с восхищением наблю­даем, как он возрождается для жизни, в которой он видит те­перь больше хорошего, потому что он сам стал лучше.

И вот у нас в руках эта книга, ни с чем не сравнимый успех которой является победой сердца и творческого разума.

Она не похожа ни на какую другую книгу. Задуманная как роман, она в действительности является самой правдой, той правдой, которую так трудно бывает запечатлеть и выразить словами. Простой, дружеский тон повествования, искреннее" и объективное изложение событий и характеристика действую­щих лиц придают этому произведению волнующую достовер­ность.

Впервые в жизни мы все участвуем в гималайской экспеди­ции бок о бок с ее руководителем и его товарищами. Вы ведете нас за собой, дорогой Морис, вплоть до самого конца, конца сурового опыта и несказанно тяжелых испытаний.



Читать спокойно эти страницы невозможно. Душа потря­сена этой трепещущей, проникнутой гуманизмом чуткостью, сочетающейся с поразительным мужеством и несгибаемой волей.

Мы благодарим вас за то, что вы поняли, как можно быть откровенным, не изменяя скромности. Без такой искренности все ухищрения разума были бы тщетными. Нужна была сме­лость, чтобы правдиво передать эти волнующие минуты, когда личное сливается с общим.

Сверкающий скалами и льдом чарующий мир вершин яв­ляется своего рода катализатором: не будучи бесконечностью, он заставляет ее чувствовать. Высоты дают нам лишь то, что мы сами в них вкладываем.

Альпинизм — это средство выражения человеческих чувств. Он находит свое оправдание в людях, которых он создает, в своих героях. 

Именно это основное почувствовал вместе с нами весь на­род, окруживший победителей Аннапурны славой и восхище­нием.

В борьбе с вершиной, в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает прежде всего самого себя.

В крайнем напряжении борьбы, на грани смерти Вселенная исчезает, оканчиваясь рядом с нами. Пространство, время, страх, страдания более не существуют. И тогда все может ока­заться доступным. Как на гребне волны, как во время ярост­ного шторма, внезапно воцаряется в нас странное, великое спо­койствие. Это не душевная опустошенность, наоборот — это жар души, ее порыв и стремление. И тогда мы с уверенностью осознаем, что в нас есть нечто несокрушимое, сила, перед ко­торой ничто не может устоять.

Рожденное пламя никогда не угаснет. В невероятных стра­даниях открываются бесценные сокровища.

Не в этой ли уверенности, что все теперь к лучшему, черпал Эрцог спокойное мужество, преодолевая свою голгофу?

Вершина у наших ног. Над золотистым морем облаков дру­гие вершины всплывают к лазури небосвода, и горизонт бес­пределен.

Побежденная вершина уже более не вершина. Действи­тельно, будет ли завершением, будет ли окончательным ответом достижение поставленной цели?